Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Немолодой
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Отвез жену с детьми к тёще в деревню на Киевщине, сам поехал домой - продолжать бабло рубить.
Выезжал оттуда всегда под вечер, чтобы большую часть от этой тысячи километров пронестись по пустым ночным дорогам.
Границу пересёк уже хорошо заполночь. А потом погнал по ровной прямой двухполоске Е391.
Когда смотрю - на левой обочине какие-то два силуэта скачут в темноте, руками машут.
Снизил скорость, принял правее, чтобы не сбить - потому что трасса эта обходит населенные пункты, и ночами никогда здесь людей не было - только лису иной раз фары выхватывали на обочине. Вот и понятно, что неспроста эти двое здесь, и у них что-то случилось.
На тихой скорости проехал мимо - увидел колёса перевернутой фуры под откосом левой обочины. Остановился.
А у меня с собой был новенький мощнейший аккумуляторный фонарь. И тут я с удовольствием им воспользовался.
Да - фура лежала вверх колесами, и от неё к мне шли два мужика - одному лет 50 на вид, другой - примерно вдвое моложе. У молодого лицо было в крови.
Впереди шел старший. Сказал: - Напарник уснул за рулем - поймал обочину. Вы дальше поедете, будет пост ГАИ, - скажите им, что мы здесь перевернуты. Нам протокол нужен для страховой и тягач...
Спрашиваю: - Сами-то, как?
Отвечает: - Нормально всё...
Я говорю: - А кровь у него?
- Это уже я потом ему врезал...
Тут смотрю, идет фура. Говорю: "Остановить её - может что помогут?"
Он поднял брови: "Как ты её остановишь?"
Я сделал круговые движения фонарем навстречу фуре, потом осветил перевернутую машину.
Фура издалека начала снижать скорость, и остановилась.
Я пошел к своему Пассату, сбросил на спидометре километраж на ноль, и поехал дальше.
Доехал когда до поста ГАИ, зашел к ним, сказал, что в стольких километрах у меня за спиной произошло такое. Гаишник зевнул, кивнул и зачиркал ручкой в журнале.
Тётенька жалуется представителю муниципальной власти на автомобилистов, ставящих машины под её окнами: - ...А я им не вреда не наношу. Печенье только крошу на их машины, чтобы птички клевали... А чтобы крошки ветром не сносило, сначала водичкой поливаю..."
В четверг на работе в обед мы устроили предновогоднее чаепитие. Кто-то скажет: "Что-то вы рано...". Но иначе не получалось собраться всем составом. И я традиционно был в образе. А после обеда, как был в бороде и кафтане, повёз документы в Воскресенский филиал офиса Мосэнергсбыта. Припарковался на Хрипунова, поздравил охранника с наступающим, вручил конфетку - у меня в каждой варежке по горсти леденцов. На втором этаже захожу в их офис. Знаю, что нашего куратора сегодня нет. В офисе пять сотрудников и ещё посетительница пишет какое-то заявление. Говорю свою речёвку: - Был у вас я год назад. Снова видеть всех вас рад! Повзрослел. Краше стали. А меня-то вы узнали? Они недоуменно улыбаются. Обхожу всех - угощаю леденцами. Улыбаются, всё ещё недоуменно. Достаю из большого мешка папку. Говорю: "Сегодня здесь нет хорошего мальчика Алексея. Знаю, что он отличник. И примерного поведения. У меня для него специальный подарок - контракт с " Олимпийцем" на следующий год. Вы ему передадите?" Вот тут уже возник понимающий хохот. *** Мы любим сказку...
Смотрел, как и все видео, на котором три подонка избивали парня в вагоне метро. Примерял себя к этой ситуации – если бы я был в том вагоне, и это бы происходило при мне. И вспомнил случай, когда нашел решение в такой ситуации. Правильное оно или нет – мнения могут разниться.
Годы были – конец девяностых или начало нулевых. Выношу мешок мусора из своего магазина, иду в направлении помойки. Это вторая половина дня, лето, светло-тепло. Навстречу мне идут рядком четыре подростка, годами на вид – от 14 до 16. И сразу заметил в их лицах и взглядах агрессивность. Почему-то стало ясно, что ищут жертву. Провел своим взглядом по их лицам, они глаза отвели, мы разминулись.
Швырнул мешок в контейнер, пошел назад к нашему торговому центру. Обхожу его – возле ступенек входа эти четверо лупят мужика. Он уже лежит. А они отбегают на несколько шагов оглядываются по сторонам – нет ли милиции или еще какой опасности, и снова с разбегу лупят ногами лежащего. Но голову ему еще в кровь не расколотили – я же только-только с ними разминулся. Бабки чуть в стороне галдят на подростков, но те не обращают внимания.
Я не помню, чтобы как-то обдумывал, что делать. Огляделся, - это да. Шагах, может, в пятидесяти, ещё какие-то пацаны стояли. И неизвестно – нейтральными они останутся, или вдруг захотят помочь этим шакалятам.
Поэтому я заорал «Отставить!», и подбежал к мужику. Трое оглянулись, и отскочили – не зная, что от меня ждать. Все-таки я заметно крупнее любого из них. Один замахивался на мужика в очередной раз ногой, и оставался ко мне спиной. Я обхватил его сзади поперек туловища, и отшвырнул в сторону. Я орал что-то вроде «Хватит!», «Прекратить!» и снова «Отставить!».
Они стояли в стороне и не агрились на меня. Помог подняться мужику. Тут один из подростков снова кинулся на него с кулаками, причем, для этого ему пришлось обежать меня. Но я корпусом не дал ему приблизиться.
Довел мужика до своего фургона, посадил в кабину, и сам сел за руль. Говорю: «Где живешь – домой отвезу?» Он в ответ: «Ты чего не впрягся? Вдвоем мы бы этих щенков разметали!» Я мотаю головой: «Слышал бабки на них орали? А то они орали бы на нас с тобой. И сейчас мы бы уже писали объяснения в милиции».
Отвез я его до дома – недалеко это было, и больше не встречал.
И анализировал, конечно, произошедшее…
Конечно, антипатию к этим четверым я почувствовал сразу, когда с ними встретился. А когда увидел это избиение – хотелось их бить-крушить-рвать на части.
Но свалить успел бы только одного, может быть двоих. А что потом было бы… Могли ножом пырнуть. Камнем по голове или ещё что… В стороне какие-то ещё парни были – вдруг они против меня бы выступили.
А так – я не атаковал их, и, соответственно, они опасались атаковать меня, чтобы не вызвать мою атаку. Так что, психологически, - это, видимо, было правильное решение.
Вернемся к избиению в вагоне метро. Окажись я тогда там – что делать? Крепче за прошедшие 20 лет я не стал. Ещё и один глаз теперь плохо видит. А противники – гораздо опаснее тех четверых.
Если бы у меня хватило смелости – следовало бы действовать по той же схеме. С задачей – не наказать негодяев, а спасти жертву. Заорать что-то необычное. Переключить внимание на себя, но не вызвать агрессию. И втиснуться между окровавленным парнем и нападающими. Прикрыть его собой. Не переставая кричать о видеокамерах, которые все засняли, о родителях нападающих, которым будет стыдно за сыновей, ещё может что-то…
Это – как мне следовало бы там поступить. По моим реальным возможностям.
Когда в девяностых появились первые китайские пневматические автоматы, стреляющие пятимиллиметровыми пластмассовыми шариками, у меня был магазин "Игрушки". И заходят в магазин два классических бандюка в адидасах и кожанках. Заметили они эти автоматы. Я объяснил, как заряжать, взводить, и стрельнул в стену. Один из них берет из моих рук этот автомат, повторяет мои действия, а я рефлекторно протягиваю руку - отвожу от себя ствол, который он случайно направил на меня.
Это у меня с армии. Оттащил больше года в караульной роте, да и до того служил в воинской части, в которой хорошо воспитывали по уставам и прочему... Буквально физически не могу - ни сам направить на кого-то даже игрушечное оружие, ни оставаться на линии прицела.
Ну, а теперь отвел я от себя ствол, а он смотрит по сторонам - во что стрельнуть. Просто в стенку - не интересно. Второй подставляет ладонь: - Стреляй! Я предупреждаю: - Не надо! Это больно!
Он улыбается: - Пластмасса?! Стреляй!
Тот - стреляет. Этот трясет ладонью.
Купили по автомату. То ли сыновьям, то ли по приколу.
А безопасности обращения с оружием - даже если это пластмассовая пневматика - я обучал своих продавцов на протяжении всех 20 лет, пока у меня был этот магазин.
Толерантность? Товарищ рассказал. Прямая речь: "Вы верите, что гаишники могут пьяного водителя отпустить без знакомства, блата или денег? А у меня такое случилось в нулевых Еду домой из бара. Захватил подбросить случайного знакомого. Дагестанец. Скорешились за выпивкой. Видим гаишников. Он предлагает: "Тебя лишат или оштрафуют, а мне пофиг - всё равно прав нет. Давай за руль сяду". Сказал, и лезет прямо на ходу ко мне за руль. Гаишники может меня и не останавливали, всё равно встал, потому что он мне спиной и дорогу, и даже руль загородил. Гаишник подходит - мы двое за рулём на одном сиденье. Гаишник сплюнул: "Тьфу, педики! Езжайте на хуй отсюда!" Досадно было. Я бы и так отмазался, а тут ни за что педиком назвали, и ещё по двери сапогом пнули".
Все они уже в разной мере имели опыт походов, но эти четыре дождливых дня я был для них старшиной, старшим братом, старшим товарищем и равным среди равных.
Походный быт, еда, костер, мытьё посуды, соревнования с другими командами, частые дожди и редкое солнышко, успехи и неудачи – все было у нас общее.
Трое из группы уехали на день раньше – так надо было, осталось нас пятеро – две девчонки, три мальчишки, и я. И тут случился такой момент трогательный.
Был у нас хлеб, и молоко было. Решили пожарить гренки на сковородке. И каждая партия гренок сразу съедалась. Потом мои бойцы, пока еще не совсем стемнело, сорвались играть в «Ножички», а я дожаривал последние пять гренок. Дожарил, переложил в плошку, подошел к ним, протянул: «Разбирайте!» Мелькнули пять рук, и в плошке осталась отломившаяся от одного гренка корочка. Я улыбнулся: «О! Моя порция!» И передо мной возникли пять рук с гренками: «Николаич! Возьми!» … А сегодня приснилось, что нужно вылезать из спального мешка на холод, сворачивать палатки, убираться на бивуаке, сдавать стоянку организаторам… Открыл глаза – я дома! Какое счастье!
И продолжаем переписываться в общем командном чате, обсуждаем пережитое.
К фильму "Будьте моим мужем" у меня особое отношение, вызванное обстоятельствами первого его просмотра.
Я служил срочную в Тикси, в в/ч № 30232.
3 июня 1984 года пришел с караула. Было воскресенье. А увольняли меня 5 июня. Билеты на самолет были уже закуплены, и дожидались этого дня в штабе полка - там существовала такая система, на которую сейчас не хочу отвлекаться.
После караула взял у старшины свою парадку - погладить надо было и перешить погоны.
Дежурный по роте крикнул: "Рота! Строиться в кино".
Я остался в бытовой комнате со своей парадкой.
Роту увели. Минут через двадцать я закончил своё шитьё, послонялся по казарме, пошарил по тумбочкам что-то почитать - ничего не нашел.
Решил отправиться в клуб. Без особого желания, потому что фильмы в полковом клубе редко показывали интересные.
По времени фильм в клубе могли ещё и не начать. Там часто задерживали начало просмотра, дожидаясь опаздывающей с работ какой-нибудь роты, или дожидаясь прибытия кого-то из старших офицеров.
Накинул на парадку шинель, пошел в клуб.
Свет в зале был уже выключен.
Шли первые кадры - Миронов ходил ко коридорам и кабинетам поликлиники, всем показывал жестами, что едет в отпуск, где будет нырять в море.
В темном зале я не мог найти свободного места. Да свободных мест может и не было - некоторые солдаты уже стояли в проходах.
Стоя в проходе, начал смотреть фильм и я.
Стоял, полностью погрузившись в сюжет, отрешившись от всего своего.
И где-то в середине сеанса, переступив с ноги на ногу, машинально сунул руку в карман брюк. И нащупал ключ от квартиры. От дома. Этот ключ лежал в кармане полтора года. С моего отпуска. И вот теперь тронул пальцами этот ключ, и пронзила радость - домой еду!
За фильмом забыл про совсем уже близкий дембель. И резко так неожиданно вспомнил.
Фильм хороший, что говорить.
Вот и недавно его пересматривал.
И всегда вспоминаю темный клуб. Стою в проходе. Опускаю руку в карман. А в кармане - ключ от дома, которым я вот уже совсем скоро воспользуюсь.
Репрессии тридцатых годов сломали миллионы судеб. Истинную боль людей, их горе, не могут отразить цифры статистики. Воспоминания, устные рассказы позволяют понять и почувствовать мрачную для многих действительность тех лет. ...
- Я родилась 28 января в 1926 года в городе Амвросиевка. Нас было трое детей в семье. Мама не работала в связи с инвалидностью «по сердцу». Отец - Михаил Федорович Гончаренко - преподавал математику, физику и астрономию в средней школе. Его уважали коллеги и любили ученики. Семья у нас была благополучная. Отец – выходец из обычной крестьянской семьи, в которой был старшим из девяти детей. Жили они в селе Благодатное недалеко от Амвросиевки. В школе он учился настолько хорошо, что его при царском режиме бесплатно отправили учиться в Ростов в церковно-учительскую семинарию. После окончания семинарии он работал учителем в сельской школе. С началом Первой мировой войны в 1914 году был призван в армию. Как имеющему образование, ему присвоили первый офицерский чин – прапорщик. После революции 1917 года их часть перешла на сторону красных, но какое-то время он провел в лагере, где его проверяли на благонадежность. Проверку он прошел благополучно, его выпустили, и назначили заведующим школой в селе Новоивановка под Амвросиевкой. Он заочно учился и закончил Ворошиловградский учительский институт и одновременно учился в Московском госуниверситете. Я храню его студенческие билеты и зачетные книжки. 1 марта 1938 года его забрали последним из 12 учителей школы. Тогда было ходовое слово – «забрали». Не «арестовали», не «осудили», конечно же, не «репрессировали», а «забрали». Это случилось ночью. Пришли, перетрясли всю квартиру, все его книги, записи… Детям не разрешили вставать с постели… Я была средняя по возрасту, - мне было одиннадцать. После обыска, когда отца уже выводили, мама хотела подойти к нему, обнять, попрощаться, - ей не разрешили. Отец полуобернулся в дверях, сказал ей: «Таня, учи детей!». Это были последние его слова, которые мы слышали. Так мы его потеряли. После его ареста многие школьники переживали за него, и интересовались его судьбой. Житье у нас наступило нищенское. Мама положила все силы, чтобы нас учить. Очень много времени она провела под стенами тюрьмы – хоть что-то о нём узнать, услышать… Никаких известий мы о нем не получали. На наши запросы и обращения либо ответов не было, либо нам отвечали, что он «находится в северных лагерях». Началась война – три раза через нас перекатывался фронт. Жили не в доме, а в степи, чтобы не попасть под снаряды. В оккупации сажали кукурузу – ею выживали. В 1941 году я была в восьмом классе. Когда нас освободили в 1943, - пошла учиться в девятый, потом – в 10 класс. Старший брат погиб на фронте. Я окончила школу с Золотой медалью в 1945 году, и была принята без экзаменов в Днепропетровский мединститут. Студенческие годы тоже были очень трудными. Особенно памятен голодный 1947 год. Весомой поддержкой к скудной стипендии были выплаты за сдачу донорской крови. После института в 1950 году по распределению три года работала в железнодорожной больнице на станции Яр Пермской железной дороги. Потом меня перевели на Донецкую железную дорогу, в большую больницу в Иловайске. Все хирурги в этой больнице были с фронтовым прошлым и, работая с ними, я приобрела бесценный опыт. В Воскресенск перебралась, выйдя замуж. Мой муж Андрей Михайлович Захаров был главным инженером Восцемзавода. Работала во второй городской больнице, в других больницах и поликлиниках. Здесь у нас родился наш единственный сын. Он трагически погиб в зрелом возрасте. У меня есть внук, с которым у меня прекрасные взаимоотношения. Он – врач. Занимается и клинической медициной и научной работой, и я горжусь его успехами. Я продолжаю трудиться по специальности в медкомиссии воскресенского военкомата. С 50-года по сегодняшний день продолжается мой трудовой стаж. Что до информации об отце, то во времена Хрущевской оттепели нам ответили, что он умер в «северных лагерях» от брюшного тифа. Но и это оказалось неправдой. В 90-х годах были открыты новые архивы, и я в Москве получила официальный ответ, что он был расстрелян через полтора месяца после ареста. В справке так и написано – «Причина смерти – расстрел». Состою членом Воскресенской ассоциации жертв политических репрессий, всегда посещаю эти наши печальные митинги, и вспоминаю отца.
В 90-х я был предприниматель м арендовал магазин «Игрушки».
Сидел раз в кассе – подменял заболевшую сотрудницу. И подошёл ко мне мальчик лет восьми. Замурзанный такой, неухоженный. И бедно одетый. Говорит: - Дяденька, а сколько у меня здесь денег? И высыпал передо мной из кулачка жутко истрёпанную десятку и горстку мелочи.
Подвигал я пальцем монетки, отвечаю: - Двадцать семь рублей тут у тебя, парень.
Он снова спрашивает: - А что у вас тут есть за двадцать семь рублей? Говорю: - Ты пока деньги спрячь в карман. Подойди вот к этой тётеньке-продавцу, и она покажет тебе игрушки, которые ты можешь купить на эти деньги.
У нас была мелочёвка всякая, от пяти до тридцати можно чего-то интересненькое или забавное выбрать.
Я уж присмотрелся к нему, и понял, что с деньгами обращаться у него нет привычки, и неоткуда взяться. Сложил его богатство назад к нему в ладошку, и пошёл он с продавцом витрины обходить.
Поглядываю я за ним. И вижу, что ему интересно и то, и это, что ему показывают. Но расставаться с деньгами он не хочет. Потому что вот сейчас он в предвкушении приобретения этих игрушек. Они ему доступны. У него радость выбора. А потом эта радость кончится. Что взял, то взял. И страшно ему ошибиться.
А ещё причина его нерешительности – игрушки-то какие-никакие у него есть. Или бывают. А деньгами он самостоятельно распоряжается впервые, может, в жизни.
Ну, продавец ему всё показала. Он стоит – молчит. Она говорит: Ты пока подумай, а я других вот покупателей обслужу, и подойду к тебе снова.
И он как-то незаметно ушёл из магазина.
Она потом поворачивается, - его нет.
Наверное, решил рядом в палатке сладости купить. Ну и ладно…
Когда смотрим – у двери на полу его десятка та истрёпанная лежит. Выронил.
Девочка-продавец выскочила на улицу, обошла вокруг торгового центра – его уж нет.
Так жалко было пацана! В кои-то веки оказался при деньгах, и те потерял.
Мама разменяла пятьдесят восьмой год педагогического стажа. Сейчас заведует школьным музеем. В эту субботу проводила экскурсию для первоклассников. Как часто бывает, чтобы установить контакт с детьми, сначала заговорила на тему, непосредственно не связанную с темой экскурсии. Спросила – как они уже освоились в школе, нравится ли учиться, не хотелось бы им вернуться в детский сад. Как оказалось, - в детсад многие согласились бы вернуться. Из названных преимуществ – там они высыпались, играли, там не задавали домашних заданий. Мама им сказала, что и сама не отказалась бы вернуться в детский сад. Один мальчик ей ответил: «Конечно! Вы бы там помолодели!»
У одной моей знакомой кот и две кошки. Все стерилизованные.
Рассказывала, что кот самый из них умный. Чему-то новому научится, например, - цепляться лапами за ручку двери, висеть на ней, чтобы повернуть и открыть, или на самый высокий шкаф запрыгивать, - а кошки потом у него это перенимают.
И, она говорит, - заметила, что кот унитаз изучает. Залезает на сидушку, смотрит вниз... Я, говорит, думаю: "Не дай бог!.."
Но так и случилось... Кот научился в унитаз писать, и за ним уже и одна кошка.
Теперь, случается, хозяйка и хозяин у туалета в очереди стоят.
Для Лиги ленивых - в предыдущем посте (https://www.anekdot.ru/id/1504326/#c2997264) рассказал, как второгодник в пятом классе в очередной раз срывал мой урок. Я его правой рукой схватил за плечо, выволок из класса - (а он при этом продолжал выделываться) - и за дверьми врезал левой "под дых". Он согнулся, и я пинком отправил его вдаль по коридору. Класс хором охнул. Вернулся в класс, и с дрожащими коленками, но недрожащим голосом продолжил урок, как ни в чем не бывало. Поглядывая на часы, чтобы вернуться в хронометраж урока. Когда прибегает его мать. Распахивает дверь: - Виктор Николаевич! Прерываю её: - Ваш сын украл у меня семь минут урока. С вами поговорю после звонка. Она дождалась перемены. Пятиклашки выскочили из класса в непривычной тишине, как на похоронах. Зашла: - Виктор Николаевич! Это недопустимо! Нельзя проявлять силу к ребенку! У него отец алкоголик. И я знаю, и он знает, что такое мужские удары... - Простите, - с моей стороны это была не сила, а слабость. Вот смотрите - мой план урока. Расписана каждая минута. Я к этому готовился. Это моя работа. И весь класс ждет этих знаний и хочет этих знаний. А он эти знания крадет у своих одноклассников. Я не знаю, - как их от него защитить. Он их обкрадывает. Жалуйтесь куда хотите. Он вредит не мне, а всему классу. Жалуйтесь! Мне уже безразлично... Жаловаться она не стала. Мои уроки он либо пропускал, либо сидел тихо. Я не горжусь этим случаем. Стыдно. Никто не идеален. А класс был исключительный! Жадный до знаний, и влюбленный в Историю Древнего мира, как я.
По утрам у меня обычно нет аппетита. Вот и в тот раз (19 августа 2008) зашел в ресторанчик при гостинице и заказал яичницу с ветчиной просто потому что надо. Потом расплатился за номер, и узнал у администратора, - как проще проехать к их владикавказской мэрии. Покрутился по городу - нашел. В городской администрации спросил – кто занимается беженцами, и куда мне посоветуют отвезти гуманитарку, находящуюся у меня в машине? Какой-то дяденька расспросил меня – что и откуда я везу, и кто меня прислал. Узнав, что никто меня не присылал, а я просто сам купил игрушек, и из Московской области везу их беженцам из Цхинвала, он поцокал языком, и предложил отвезти это в Алагирскую школу-интернат, где размещены, дескать, беженцы с детьми. Не нашел я школу эту интернат. Где-то мимо проскочил. Алагирские гаишники сказали, что, дескать, дуй в эту сторону, там есть санаторий, в котором тоже беженцы из Цхинвала есть. Еду – паренёк голосует. Сел он в машину, сказал, что когда грузины напали, его отец отправил с матерью и младшими детьми сюда от войны. А теперь уже все возвращаются. Ну, я и повез его в Цхинвал. Ещё он рассказал, что видел, как его земляки какого-то грузина вешали. Кричали, что шпион. А уж был ли тот бедняга шпион на самом деле – про то Бог весть. Приехали мы с ним на пропускной пункт на границе Северной и Южной Осетий перед самым уже Рокским тоннелем. Машин и микроавтобусов куча. Беженцы возвращаются. Всех записывают в журнал. У многих нет документов – им выписывают что-то временное. Здесь мой пассажир нашел знакомых и пересел в их машину. В очереди этой несколько часов провел. Там девочка маленькая одна плакала. Порылся в коробках и тюках – вынул ей красивый детский мячик. Передо мной стоял микроавтобус НТВ. Они там немножко с камерами поснимали. Уже под вечер подошла моя очередь. Люди в камуфляже спросили «куда-зачем», как должное приняли мой ответ, посмотрели на короба и тюки с игрушками, и махнули – «проезжай». Пустился догонять Этот НТВешный автобус. Так за ним и ехал. Дорожные указатели то ли на осетинском, то ли на грузинском – непонятно ничего. Едем по селу какому-то – все дома и справа, и слева разрушены, и сожжены. Я ещё удивился, что на дороге только воронки небольшие кое-где, а обломков никаких. На следующий день рассказали мне, что война застала в Цхинвале несколько бригад грузинских шабашников. И их задержали осетины. Закрыли где-то. Собственно, это было и в их интересах, потому что после грузинского нападения народ мог этих работяг просто растерзать. Так мне сказали. А когда Российские войска грузин отогнали, то этих самых интернированных грузин заставили расчищать дороги от камней и обломков. А, кстати, про то село напрочь разрушенное (просто сплошь и полностью – ни одного целого дома), один дед там сказал, что это грузинское село было. И, то ли русская артиллерия это село разнесла по осетинской наводке, (но жителей там не было уже) то ли осетины его разрушили и сожгли после грузинского нападения. Такие нюансы они неохотно рассказывали. Да ещё и собеседник тот плохо по-русски говорил. Старенький дедушка такой. Но это я узнал на следующий день. А тогда въехал в Цхинвал я за бусиком НТВ. По сторонам не смотрел поначалу – боялся отстать. А они заехали на какую-то охраняемую территорию, куда их пропустил солдат, подняв шлагбаум. Я и соваться туда не стал. Крутнулся на площади перед этим шлагбаумом, поехал, пока не стемнело, город смотреть. Разрушен он был, как мне показалось, процентов на двадцать. Целых стекол вообще не видно было. Сфотографировал разбитые школу №5, и несколько домов. Сгоревшую библиотеку фотать не стал - она выглядела очень эффектно, и я был уверен, что её снимки будут сотнями опубликованы. А во дворе школы №6 – почти неповрежденной - заметил мужчину. Остановил машину, подошел к нему, и спросил совета – куда и кому мне лучше сдать свой груз. Он приветливо очень со мной пообщался, сказал, что его зовут Мираб, он завхоз этой вот шестой школы, и завтра утром охотно проводит меня в гороно, где я всё и сдам. Уже смеркалось. Еще прокатился по неосвещенному городу, посмотрел, как людям раздают хлеб возле пекарни, вернулся к этой же школе, и устроился на ночлег. Я на Форде-Гэлакси приехал. Удобная машина. Задние сиденья перед отъездом снял и оставил в гараже, чтобы больше вместить товара. Теперь весь груз сдвинул в одну сторону и ещё на передние сиденья переложил. Достаточно места получилось, чтобы лечь, вытянувшись во весь рост. Погрыз завалявшиеся в бардачке сушки, запил водичкой, и лег. Через дорогу – на стадионе, - ровными рядами стояли палатки российской части МЧС. Слышал ночью один далекий орудийный выстрел и гулкий полет снаряда.
Утром встретился с Мирабом. С его разрешения загнал машину во двор школы, где умылся до пояса, и соскоблил станком свою щетину. Поехали в гороно. Там встретились с заведующим, и ещё человека четыре сотрудников было. Все мужики. Женщины, как я понимаю, там, в основном, рожают и воспитывают детей. Мужики – работают. Ну, они тоже были ко мне очень приветливы. Игрушки сказали отвезти в детский сад – Мираб, мол, покажет дорогу – а спортинвентарь тому же Мирабу в школу. Заведующая детсадом была женщина – русская. А завхоз – осетин. Мираб потом уже в школе забрал мячи, скакалки, теннисные и бадминтонные ракетки, не помню, - что там ещё у меня было, - и спросил: - А ты, может, кушать хочешь? Я ответил, что хоть и ел вчера на завтрак яичницу, но сейчас уже немножко сильно проголодался. Он схватился за голову, потащил меня к моей машине, и мы поехали к нему домой. Спрашивает: - Куриный суп будешь? - Ой, - отвечаю, - это как раз то, что я сейчас больше всего хочу! Он поставил передо мной бутыль с вином, и кинулся разогревать суп. Я не любитель и не знаток вин. Из вежливости выпил полстакана, отговорившись, что мне за рулем нельзя и этого, и начал метать в себя вкуснейшее очень густое варево, которое он назвал супом. Мы бы назвали это - тушеная курица с картошкой и овощами. Он спохватился: - Слушай! Может тебе соли надо? А то мы в семье всё без соли едим. Я ответил, что это, оказывается, так вкусно, что теперь я и дома буду тоже всё готовить без соли. Налил он мне пятилитровку вина домашнего в качестве гостинца, и отправился я восвояси.
Когда я уехал в Киев, где меня уже три недели ждали жена и дети, на моем предприятии вовсю шла налоговая проверка. Под такое пристальное и напористое внимание органов я еще ни разу не попадал. Поэтому некоторые невинные шалости с налогами уже не казались мне столь невинными, и некоторое беспокойство я испытывал. Жена притащила меня в какой-то магазин на Крещатике. Девушка-продавец не отходила от нас, поскольку мы были единственными посетителями, и внимательно и трепетно прислушивалась к нашему диалогу. Жена спрашивает: - Тебе эта сумочка нравится? - Как она может мне понравиться, если я цену вижу? В качестве кошелька она велика, а как сумка - мала, А стОит, как кошелек с деньгами… - Так покупать, или нет? - Я тебе уже объяснял, не трать деньги ни на что, без чего можешь обойтись. Кто знает, что там на меня этот опер накопал. Может, меня посадят, когда домой вернемся… - Ну, это ж тебя посадят, а не меня. … Беру! Продавец выбивает чек и вполголоса произносит: «Как я люблю москвичей!..
Девушка рассказала. Шла на работу - мальчик лет шести высунулся из окна третьего этажа, плачет, криком зовет маму. Остановилась, заговорила. Велела ему надеть куртку и шапку, и выйти на балкон. Пацан объяснил, что проснулся - никого дома нет. Потом успокоился, рассказал про родителей, про садик... Эта моя знакомая говорит: "Минут двадцать общались. Я уже конкретно замерзла - не рассчитывала же стоять на улице, - когда его мама выбежала на балкон и забрала его. Наверное в магазин бегала".
В девяностых и нулевых был у меня магазин "Игрушки".
Магазин арендовал на проходном месте, поэтому одной из проблем была расклейка на стенах нашего здания рекламных листовок и различных объявлений, нередко даже рукописных.
Обходил здание регулярно, немедленно срывая всё свежепоявившееся.
Потому что к любому задержавшемуся на стене квиточку с надписью "сниму квартиру", очень скоро присоседивались "продам коляску", "пропала собака", голосуйте за..." и ещё разные.
То, что называется "архитектурный вид" портилось резко и надолго. Потому что даже, когда бумага будет смыта дождями, пятна клея остаются чуть не навсегда. А они же только расклеивают - никогда не отрывают.
И вот однажды шел в магазин пораньше - накануне вечером привез товар, и хотел к открытию напечатать продавцам накладные.
Подхожу, и издалека огорчаюсь. На моих двух фасадах наклеены рекламные листовки распечатанные на листах А-4. цветным принтером. Много! Штук 8 или 10.
Листовки сообщали об открытии поблизости нового магазина кафельной плитки.
Потянул за уголок ближайшего листочка, и огорчился ещё больше. Наклеено на ПВА. За ночь клей схватился намертво.
Открыл магазин, взял нож и пакет.
Начал отшкрябывать листовки. Самые большие кусочки, которые можно было целиком оторвать, размером были не больше сигаретной пачки. А большинство клочков бумаги получались в половину спичечного коробка.
До полдесятого отодрал все.
Кафельную плитку, как сообщало объявление. начинали продавать с 10.
Взял у себя в магазине пузырек ПВА, пошел по адресу в объявлении, и быстро оклеил их и дверь и фасад клочками их же листовок.
Но, как говорится в известной рекламе, - "счастье не было бы полным, если бы..."
Уже после обеда, когда немножко освободился, пошел снова к тому новому магазину.
Клочков на двери и стене не было. Но пятна клея оставались.
Зашел. Поздоровался с девушкой-продавцом и молодым мужчиной - то ли хозяин, то ли управляющий.
Говорю: - А быстро вы все посрывали!
Они удивленнно-возмущенно отвечают: - Да! Вы представляете! Вся дверь и вся стена...
Я их перебил: - Еще бы не представляю! Это я вам и наклеил.
Они - в шоке: - Зачем?
- А зачем вы мой магазин оклеили?
- Это не мы. Это расклейщики. А где у вас магазин?
- А какая вам разница, - где у меня магазин?! Ни на какие магазины не надо клеить свой мусор!
Вычитал на днях у Губермана историю из шестидесятых годов. Пересказываю вольно.
« В одной компании показали мне человека и посоветовали познакомиться с ним поближе - очень интересный, дескать. Я заговорил с ним и условился зайти как-нибудь к нему домой - поболтать. Пришел, поговорили, оказался он инженером по образованию, но уже давно работает столяром-краснодеревщиком по частным заказам - реставрирует старинную мебель. Ничего особенного я в нем не нашел. Уходя, оглянулся в дверях комнаты и замер. Интерьер, обстановка чем-то напомнили мне комнату Пушкина на Мойке. Хозяин, наслаждаясь моей растерянностью, со сдержанной гордостью подтвердил: - Да, все настоящее - девятнадцатый век. Еще люстра - и все. Сейчас одной генеральше мебель реставрирую, она обещала кроме денег со мной люстрой расплатиться. Вот люстру эту повешу - и все! - Что - все? - Пока я дома - ничто не напомнит мне о советской власти…»
Лето. В Суздаль в гостевой дом приехали гости. Именно эти приезжают сюда с детьми чуть не каждые выходные, как на дачу. Гуччи бросает других гостей, которые готовят шашлыки на мангале, и несется к этим. Они её гладят, треплют за уши, угощают вкусняшками из Москвы, показывают ей собачий шампунь. Разложив вещи в номере, они собираются на речку Каменку купаться, и зовут с собой Гуччи. Собака кидается было к калитке, потом спохватывается, возвращается во двор, хватает в зубы березовое полено из кучи возле баньки, и бежит с этим поленом с ними. Это полено через четыре часа она принесет назад. У Гуччи в Суздале хорошая репутация. Звонок управляющему: - Здравтсвуйте! Это администратор ресторана "Графин". У нас на крыльце сидит большая черная собака. Гости говорят, что она ваша. Не могли бы вы её забрать? Потому что мы не можем её пустить... Управляющий озабоченно отвечает: - Здравствуйте! Простите, пожалуйста, - это значит снова гости её со двора выпустили. Вы просто скажите ей, чтобы она шла домой, и она уйдет. Администратор находит другое решение: - Давайте, я включу громкую связь, высуну руку за дверь, и вы сами ей скажете... Так и сделали. Администратор удивленно говорит в трубку: "Она ушла!". Один гость, проведший день с Гуччи, прислал управляющему отчет... "Позавтракала пшенной кашей и омлетом в трактире «Литейщика Никуличева», угостилась вкусняшками из «5», схомячила пельмешки в кафе «На Яру», прогулялась до рынка, поела похлебку и сало, искупалась в Каменке, вернулась на рынок за пельмешками, разогнала местных кобелей, прошлась до «Трапезной», где отобедала ухой из трех видов рыбы на первое и котлетками из кабана и лосятины на второе, а на десерт облизала подливу со всех тарелок, после чего запрыгнула в багажник Q5, в котором и доехала до дома." *** Гуччи не наслаждается жизнью. Она просто живет. Сейчас у неё двухмесячный щенок, у которого пока нет имени, и она ни о чем не парится.
Двоюродная сестра в Киевской области фермерствует.
У неё несколько гектаров своей земли и с десяток гектаров арендует.
Последний раз гостил у неё в 16 году. А раньше - часто ездил.
И вот тогда - летом 2016 года - собираемся завтра с ней на рынок.
Она там будет стоять в молочном павильоне - продавать свойские творог (по украински "творог" - "сыр"), масло сливочное, сметану, молоко... А я с её дочкой своей племянницей буду в овощном ряду продавать овощи и зелень.
Накидываем в её жигуль и мою сонату товар.
В том числе картошка - три или четыре сорта.
Мешок такой, мешок такой, а вот этой - всего ведро.
Спрашиваю - почему так?
Отвечает:
- Братик, бачишь, - ция не дуже приглядная. Бо у неи богато глазкив. И люды еи нэ купляють. (Братик, видишь - она не сильно приглядная. Потому что у неё много глазков. И люди её не покупают.)
Я удивляюсь:
- А зачем ты её выращиваешь?
Она улыбается:
- Вона - самая наивкуснийшая. Мы еи растым для сэбэ. И для тих, которы понымають. Но такых небогато людэй. Объясняю - нэ вирять. Беруть найкращую на взгляд, а нэ на вкус... (Она - самая вкусная. Мы её выращиваем для себя, и для тех, которые понимают. Но таких людей не много. Объясняю - не верят. Берут лучшую на взгляд, а не на вкус.)
В девяносто втором, кажется, году в России появились в продаже первые китайские шутихи. Пашка покупал курево в киоске и зацепился взглядом за что-то вроде сигаретки в синеватой бумаге, приклеенной к тоненькой хворостинке. Продавец пояснил, что это китайский фейерверк. Пашка заинтересовался: - А как он действует? - Ну, не знаю… Наверное, как бенгальский огонь… Вот это фитилек снизу поджигаешь, а за палочку держишь.
Вечером Пашка решил испробовать свою покупку. С годовалой Анечкой на руках зашел в ванную комнату, где на горшке сидел двухлетний Ромка. Дети же должны были видеть эту заморскую красоту! Для кого живем-то?! Люда – Пашкина жена – с опаской поднесла спичку. Когда фитилек зашипел и начал искрить, Пашка, из предосторожности, вытянул руку над ванной.
Уже предвкушаете, да?
Сноп искр ударил из ракетки Пашке в руку! Он разжал кулак, и ракета начала летать по ванной комнате, шипя, сверкая, рассыпая искры, и тыкаясь в стены!
Пашка рассказывал: - Только мигнул, - и мы все четверо за дверью оказались! А Ромка успел на горшке сделать даже больше, чем собирался!
Объявляют белый танец. Меня приглашает миловидная женщина. Танцуем, обмениваемся любезностями. Говорит: - А вы ведь знаете моего мужа. - Вашего мужа? - Ну, да. Это такой-то такой-то... - Ааа...Знаю, конечно. Мир тесен... - Вы, пожалуйста, не говорите ему, что меня здесь видели...
В 60+ начал с нуля
Уволился по собственному с должности замдиректора муниципального учреждения - пошёл на завод рабочим.
Зарплата ученика аппаратчика выше, чем получал заместителем директора.
Через месяц экзамен. Сдам - ЗП поднимется на двадцатку.
Отработал первые две двенадцатичасовые смены. Нормально.
Спокойно на душе...
Спокойно, радостно и интересно!
Леонид Якубович откровенничает в АиФ: "Я давно уже собираю библиотеку, она уже довольно большая. Отношусь к этому занятию трепетно и с любовью. Плохих книг не держу – прочту и дарю кому-нибудь на день рождения".
Ну, да, - мы теряемся в интернетах, плохо пользуемся гаджетами, не знаем, что такое приложения, и их обновления...
Но мы же люди? Да? Граждане своей страны?.. Мы же имеем это право? Или, нас надо расчеловечить? Или не надо? Или надо?
Мама - уроженка Украины (Киевской области), выросла в послевоенном подмосковном детдоме, закончила областной педвуз им. Крупской, 59 лет (это не опечатка - пятьдесят девять лет педагогического стажа) учила детей не только биологии и географии, но и интернационализму - равенству рас и национальностей. И вот мы решили спокойненько в своём Воскресенске Московской области проголосовать. Приехали к школе №3, где её избирательный участок. А территория школы ограждена. И ворота на замке. Припарковался поодаль, где место было, пришел на мамин участок (УИК), говорю председателю комиссии: - Мама ходит с палочкой. Нельзя ли как-то мне её поближе подвезти? Он поднял брови: - Вы бы позвонили! Или сейчас скажите - куда? Мы к ней на дом придем! Я улыбнулся: - Она здесь хочет. Да вы и сами обрадуетесь, когда её увидите! - Она здесь работала? Кто? - Не буду портить сюрприз...
Вернулся в машину, - поехали снова вокруг школы. Мама по пути рассказывала, как в 75-году вот этот сквер перед школой был пустырем. Микрорайон Новлянский только что был отстроен. И школа была - новостройка. И дали тогда грузовую машину и автобус. И учителя поехали с этой машиной в этом автобусе куда-то в лес. Там повыкапывали березки-саженцы. А учитель черчения с ними не поехал. Отказался. Но, когда они вернулись на автобусе с этой машиной, он, оказывается, уже куда-то сходил неподалеку в лесопосадку, выкопал там молоденькую березку. И, к их возвращению, посадил уже, и ушел. И вот эта самая большая береза - мама сегодня мне её показала - его! Стоит самая сильная! А я помню, как мы учениками тоже сажали деревья в Новлянске. И отливали в летнюю жару те саженцы, что послабее. И трудно сейчас поверить, что весь этот сорокатысячный микрорайон был когда-то голым пустырем. Без деревьев и кустарников. А сегодня заворачиваем мы в школьный двор - нам полицейские открыли ворота. Мама рассказывает: - Наш школьный участок был лучший в районе - ты знаешь! (Я - киваю. Знаю.) И мы взяли первое место на ежегодной районной выставке цветов. Её проводили в ДК "Химик". И мы выиграли право представлять область и район на выставке цветов и даров осени на ВДНХ. Дают нам машину, автобус, мы всё продумали... Вечером приходим на пришкольный участок - выкопать и нарезать цветы. С ведрами, корзинами... Только начали работать - на балкон дома напротив выскочили люди, а другие из окон, закричали: - Прекратите, сейчас же! Дети и учителя старались, сажали эти цветы!.. Мы сейчас милицию вызовем... (Хотя, какая там милиция... Дом-новостройка, телефонов ни у кого не было.) Мы вас сфотографировали! Вас поймают! (У мужчины, действительно, был в руках какой-то фотоаппарат.) - Мне, сынок, было очень приятно, что они так защищают наш пришкольный участок. Подошла поближе к их дому, - всё им объяснила. Нас тогда на ВДНХ наградили за нашу выставку Большой медалью.
Пока она рассказывала, нам открыли ворота, - мы подъехали к самым дверям школы.
Мама проголосовала. И я проголосовал.
И наш УИК никто при нас не пытался поджечь. Или залить зеленкой избирательную урну. Или атаковать беспилотниками или поджигательствами какими-то... (отсылка к Белгородской и Курской областям) А если бы это случилось, - мама сказала бы: "Подождем, сынок! Сейчас всё устроится, всё исправят, и я проголосую..." Потому что вокруг всё её! Она здесь жила, и делала жизнь лучше. И никто не вправе лишить её права высказаться! А лишить её этого права, (залитием зеленкой избирательнуой урны. Или атаковать беспилотниками или поджигательствами какими-то...) пытаются те, кто ничего для этой жизни не сделал. ... Кто-то скажет про этот текст: "Поток сознания..." И будет прав.
Спойлер: Лет мне дохрена, их не чувствую, и им удивляюсь.
Не могу точно сказать, когда молодость сменилась зрелостью, но ник «Немолодой» выбрал на этом сайте в августе 2003 года.
Мне чудно, что истории из моего детства и моей молодости уже стали Историей.
Прошлое страны и моего Воскресенска, о котором рассказываю, как очевидец, для очень уже многих неизвестно, и является откровением.
Перьевые чернильные ручки и чернильницы-невыливайки, которые застал, 100 штук спичек в спичечном коробке, переучивание первоклассников-левшей на использование правой руки, запрет на использование шариковых ручек в начальной школе («потому что они портят почерк»), а потом – запрет на использование в начальной школе перьевых ручек (потому что они оставляют кляксы, протекают, и дети пачкаются), массовое переселение людей из бараков в «хрущевки», гуляние босиком по первым в городе асфальтовым тротуарам, и ощущение подошвой босой ноги расползающегося под ней этого асфальта, разогретого жарким летним солнцем, безусловные победы наших хоккеистов, первая иномарка в Воскресенске – это был «Форд» фигуристской пары «Людмила Белоусова и Александр Протопопов» (я его фамилию, при нашем коротком знакомстве, по-малолетству произнес «Портопопов», что насмешило их обоих), - бочки «Квас» и автоматы продажи газированной воды, выпрямление молотком и плоскогубцами вытащенных гвоздей для повторного использования, нарезание газет для туалета, накопление и сдача стеклотары, строительство целого микрорайона, а потом – пешеходного моста через Мосву-реку к этому микрорайону, а ещё потом – падение этого моста и его восстановление, недавнее прошлое главной городской площади и центрального городского парка, «Змеиные ворота» усадьбы «Спасское», которые, похоже, я знаю и помню лучше всех из ныне живущих, последние советские карусели в одном из дворов центра города, строительство передового тогда завода «Фосфоипс», анекдоты пятидесяти- и сорокалетней давности, и тогдашняя служба в Советской армии… и невероятно много ещё чего…
Помилуй Бог – я не стар! (Хоть и получил "Ветерана труда" тоже неожиданно для себя. (Я?! Откуда нахрен?!)
И удивительно – сколько уже народилось и выросло людей, они даже народили и вырастили своих детей, которым им всем мои воспоминания интересны, как свидетельства очевидца и исторический источник. Откуда они все взялись?
А снимок… - фотографируюсь редко.
Это на днях надо было содрать с бокового фасада незаконную рекламу. Стремянки не было. Достал из багажника нож. Примотал скотчем к подходящей палке и фотнулся. А плакат рекламный – да, - отодрал…
Мы тогда аквариумами увлекались. Нам лет по тринадцать было. Ездили в Москву в зоомагазины за рыбками и инвентарем всяким. В Москве тогда было четыре зоомагазина. Мы это из справочника узнали. Самый лучший был на Старом Арбате, который много позже стал пешеходным. Вот туда-то и ездили периодически. Конечно, еще и продукты покупали домой в «Диете». Пресловутую «Докторскую» по два-двадцать и еще что-нибудь.
И вот раз летом идем мы с Лехой от метро по этому узенькому Арбату. Уже и «Зоомагазин» виднеется, а навстречу небольшая компания молодежи студенческого возраста. Человек, может пять, или восемь, не суть важно. Парни, и две девушки. Все они оживленно общаются, хохочут… Заметная такая компания. И мы идем прямо им навстречу. Не свернуть. Глянул на них, и забыл, о чем мы с Лехой говорили. И он тоже замолчал. Потому что на девушке, которая впереди шла, был надет такой легкий свитерок крупной вязки, навроде рыболовной сети. И грудь отлично было видно. И сосок крупный, и общий силуэт. Она еще так полуоборачивалась к своей компании в разговоре.
Минуя их, с трудом удержался, чтобы не свернуть себе шею. Прошел, как деревянный солдат Урфина Джюса. Потом взглянул на Леху. А он смотрел куда-то внутрь себя. («Я повернул глаза зрачками в душу...».)
Тут я увидел переулок, перпендикулярно отходящий от Арбата, и свернул в него. И побежал. Леха молча бежал рядом. Мы обогнули квартал, и снова, такие довольные, прошли навстречу этой компании. И опять свернули в проулок, обежали другой квартал, но больше их не встретили. Это был семьдесят пятый, или семьдесят шестой год. Очень смело та девушка была одета (или раздета?) для той эпохи. Спасибо ей за это!
Хирурги и полицейские, даже не утратившие способность к состраданию, часто кажутся циниками. Такая работа… Рассказ ветерана МВД Весна. Паводок. На исходе дня в отделение тогда ещё милиции позвонил местный житель: «Здравствуйте! Тут в Нерской труп плавает. Заберите, а то дети пугаются…» Дежурный уточнил – где, и на место выехала опергруппа. Смеркалось. В нескольких метрах от берега на поверхности воды был действительно виден труп со связанными за спиной руками. Участковому пришлось буквально повиснуть над водой, чтобы зацепить его багром за одежду, высвободить из кустов ивняка, и подтянут поближе. Оперативники, увязая в грязи, держали участкового за поясной ремень. Держак багра сломался, участковый упал в воду, труп унесло течением. К этому времени уже совсем стемнело, решили продолжить поиски утром. Наутро в отделении звонок: «Ну, вы чего?! Я же просил забрать труп!» - Да едем уже, едем! Приехали, нашли недалеко ниже по течению, вытащили, оформили, увезли на «труповозке». Явный, конечно, криминал, - возбудили уголовное дело. Вечером звонок : «Ну, вы чего труп-то не забираете?! Сколько ему тут плавать?» Дежурный пробурчал себе под нос: «День сурка, в натуре…». А в трубку: - О чём вы говорите? Забрали же утром. - Чего вы там забрали? Сейчас с работы шёл – плавает на том же месте. Дежурный подробнее уточнил место. Выходило – утром забрали не тот труп. Приехали, нашли, вытащили. Тоже связанные за спиной руки и аналогичный характер прижизненных и повлекших смерть повреждений. Это были девяностые. По удачному стечению обстоятельств, ну и профессионализм не будем отрицать, дело было завершено достаточно быстро. Банда, в составе которой был нотариус, убивала соседнем районе людей за квартиры. Все пошли под суд. Его результаты мой собеседник не отслеживал. Он свою работу сделал.
Хороший зять Парень – 26 лет. Жизнь сложилась так, что с 16 лет самостоятельно зарабатывает и обеспечивает себя. Женат, уже двое детей, живут на съемной квартире, зарабатывает по местным меркам нормально. Он в этот раз был впервые был участником нашей недельной рыбалки на Ахтубе. Кажется, даже, это вообще был первый в его жизни отпуск. Всё ему нравится, забрасывает фидеры, таскает карасей, небольших по местным меркам, но у него глаза горят – парень счастлив. Звонит его телефон. Не отрывая взгляд от фидеров, берет трубку: «Да… Да… Понял… Но я на рыбалке, это далеко, 300 километров… Скажите ему – приеду, разберусь…» Отключает телефон, хватается за удочку, подсекает, вытягивает леща. Мне при этом поясняет: «Теща звонила. Её сын – брат моей жены – напился, не пускает её в дом. Просила приехать – морду ему набить…»
Пробирался по перрону через толпу приехавших и встречающих. Обогнал молодую пару. Парень нес сумку и свободной рукой обнимал за плечи прильнувшую к нему девушку. Она, счастливо улыбаясь, заглянула ему в глаза и спросила: "Соскучился?" Парень, со сдержанной нежностью ответил: "Да он у меня от моей правой руки уже шарахается!"
Мальчик лет четырех просит маму купить ему игрушечный бинокль за 80 рублей. Она не соглашается: - Ты будешь в него смотреть, и у тебя глаза заболят. Давай лучше солдатиков купим. - Нет! Мне бинокль нужен! - Тогда пистолет давай возьмем. - Нет! Из пистолета я могу себе в глаз стрельнуть.
Незнакомая женщина разговаривала рядом по телефону: - Доченька! Завтра попозже приду. Сначала схожу на станцию переливания...
Она послушала ответ и продолжила, видимо объясняя: - Я недавно пост видела. Какая-то девушка больная онкологией писала, что ей давали год жизни, а она уже три года прожила благодаря донорской крови. Тебе я отдала бы кровь, почку, селезёнку, что угодно. Но тебе не могу помочь. Хоть кому-то помогаю.
Поскользнулся на лестнице – расшиб локоть. Спустя пару дней, играя в волейбол, повредил колено. Думал, само пройдет, однако, через неделю, пришлось сидеть в очереди к травматологу. Молодой хирург, отпустивший для солидности бородку, откачал из локтевого сустава два шприца розоватой жидкости и сел выписывать рецепты. Не совсем удачно выразив свою мысль, я спросил его: - А я стану снова полноценным? Он поднял брови: - В смысле? - Я смогу снова бегать по утрам, играть в волейбол и прыгать с парашютом? - Ну-у-у, если полноценность для вас именно в этом, то сможете...
Девочке год и вoсемь месяцев. Мультиаллергик. Нельзя типа лактозу, шоколад, цитрусовые и ещё много чего. Подвижная, смышленая, остроумная. Её мама ещё в декрете. Пришла к ней подруга c работы, принесла ребёнку новогодний подарок. Девочка была очень довольна. С удовольствием высыпала конфеты из коробки, и назад складывала. Не знает, что это еда. Думает - нoвые игрушки.
Когда учишь внуков счету и буквам, разжигаешь им первый в их жизни костер, показываешь, как выстругивать лодочки и пускать потом их в ручье, учишь кататься на самокате и на первом двухколесном велосипеде, разрешаешь им шлёпать по лужам, запускаешь с ними воздушного змея... тогда понимаешь, что дети - это, всего лишь, промежуточное звено.
Лет двадцать пять назад мне удалили аппендикс. Сначала почувствовал острую боль и тошноту. Поскольку аппендицит это распространенное заболевание, прочитал о нем заметку в популярной медицинской энциклопедии, и тут же себе его диагностировал. Кинул в сумку шлепанцы, спортивный костюм, новую колоду карт, шахматы и мыльно-рыльные принадлежности. Зашел к приятелю в соседний подъезд и попросил отвезти меня в больницу. Жена и дети гостили на Украине, и было как-то чудно, что со мной такая штука случилась, а самые близкие ничего об этом не знают.
В приемном покое хирург подтвердил мой диагноз и велел сразу готовиться к операции. Медсестра поинтересовалась, - есть ли у меня бритвенный станок, а то она принесет казенный многоразовый, чтобы я мог подготовить операционное поле. Предупредила, что в том станке стоит очень хорошее лезвие «Восток», которое она самолично поставила лет пять назад. Отказавшись от халявы, я выбрил лобок и гениталии своим собственным инструментом. В тот же день меня оперировали. Наутро в палату зашел хирург, осмотрел шов, поинтересовался самочувствием. Спросил его: - А, в самом деле, аппендикс был воспаленный? Врач закивал головой: - Да, да! Такой уже ядреный был, налитой. Ещё чуть-чуть и мог лопнуть.
Позже я убедился, что так он отвечал всем своим пациентам, чтобы не терзались мыслью, что их зря порезали.
В восьмиместной палате нас было шестеро. Всем удалили аппендикс. Мы перезнакомились и обвыклись. Интересную закономерность заметили – если кто-нибудь начинал рассказывать анекдот, все подтягивали к животу правую ногу. Чтобы было не так больно смеяться.
В палату зашел парень лет двадцати. Поглядев на него, я подумал, что так, должно быть, одеваются сельские хлопцы, когда хотят выглядеть «по-городскому».
Оглядел нас, заговорил: - Здорово, мужики! Как дела? Не тушуйтесь, все путем будет! Тут как? Аппендициты умеют удалять? Не ссыте, все будет ништяк!
Мы, удивленные его напором и непонятной многословностью, молчали. В палату зашла медсестра. Показала ему свободную койку, тумбочку, предложила переодеться. Спросила - есть ли у него бритвенный станок. Узнав, что нет, сказала, что сейчас принесет. Парень, пощупав на скуле трехдневную щетину, продолжил свою речь. Теперь я понимаю, что он просто глушил свой страх перед операцией, а тогда его говорливость казалась раздражительно неуместной.
Медсестра принесла старенький бритвенный станок, который уже многие годы использовался незапасливыми больными для эпилирования операционного поля. Вот - сказала она – побрейтесь. Парень снова потрогал щетину на лице и удивленно поблагодарил. Медсестра улыбнулась, и выходя, сказала в пространство: - Объясните ему.
Я сказал новичку: - Ты что думаешь? Тебе надо лицо брить? Он, все еще не понимая, ответил: - Ну да, а то что же?! - Нет, дорогой! Этим станком ты побреешь лобок и яйца! - Не буду! - Будешь! А то медсестрам придется самим тебе твое хозяйство обривать, когда ты под наркозом уснешь. Еще и порезов наделают… Да ты не сомневайся! Это не прикол, а обязательная процедура. - Врешь! - Да на, смотри! Я спустил штаны, и он визуально убедился, что это бритье не придумано специально для него.
Вздохнув, и все еще недоверчиво покачивая головой, он направился к туалету.
В полной тишине двенадцатилетний мальчишка, лежащий на койке, хихикнул, и подтянул правую ногу к животу. Все настороженно повторили его движение, и кто-то поинтересовался: - Ты чего? Мальчишка, давясь от смеха, сказал: - Повезло ему, что не успел лицо этим станком побрить…
В конце девяностых сел в свою первую машину, и перестал ездить электричкой. А в конце нулевых поехал в Питер поездом. В своём Воскресенске купил билет на электричку до Москвы. Взял на ближайшую - это оказался Рязанский экспресс. Цена раза в два или в три выше, чем обычная. Зашел в вагон - мягкие сиденья, как в советском Икарусе, а может лучше, всё чисто и ухожено, несколько телевизоров под потолком. В телевизорах - "Операция "Ы" и другие приключения Шурика". И сразу, войдя в вагон, зацепился взглядом за компанию молодых людей - два парня и три девушки. Они ухахатывались, не отрывая глаз от экранов. Сел поблизости от них, наискосок. Чтобы понаблюдать. Интересно было. Им было примерно по 18 плюс-минус. И, как понял по репликам, двое или трое из них смотрели эти короткометражки впервые. Очень интересно было наблюдать за этой компанией. Как первоглядам зашел этот наш родной фильм. И как их друзья, этот фильм уже знавшие, временами говорили: "Вот сейчас! Смотри, что будет!" Или: "Слушай! Слушай, что сейчас скажет!" Радовался... Так это здОрово, что им нравится то, что мы любим...
Сын посмотрел анонс "Добрыни Никитича", и рассуждает: "Хорошие, все-таки, у нас мультфильмы снимают, да, папка? Это, ведь, в общем-то, про наших предков. Этот мультик, и "Алеша Попович" тоже..." Улыбнувшись, добавил: "А американцы про своих предков снимают - "Шрек", например". Немолодой.
Слава учился в сельской школе на "4" и "5". Отличником он стать не надеялся, потому что отличниками в их школе были только дети учителей, но учиться ему нравилось, и спускаться из хорошистов в троечники он не собирался. Но существенной проблемой для него было рисование.
Чертить - чего проще?! Линейка, циркуль, транспортир. А рисовать - ну как это, если не дано?
Их учителем рисования был друг детства Славиного отца.
Про учителя в деревне знали, что он страдал, а некоторые считали - наслаждался - известной слабостью к крепким напиткам. Он был неплохим художником, но именно научить детей рисовать практически не пытался. Чаще всего просто давал задания и ставил потом оценки.
Очередное задание на уроке - нарисовать что-то на тему Гражданской войны и героизма Красной Гвардии.
Слава давно для себя усвоил, что в его рисунке должно быть больше прямых линий. Их легче рисовать.Поэтому он изобразил железную дорогу, сосновый бор, бронепоезд, ведущий огонь из орудий. Человечков рисовать даже не пытался, чтобы не портить картину.
Смотрит учитель на этот рисунок. Слава говорит: "Красный бронепоезд ведёт бой с белогвардейцами!" Учитель поднимает брови: "А где белогвардейцы?" Слава готов к такому вопросу: "В лесу спрятались!"
На следующем уроке тема "Зимние виды спорта". Слава рисует тот же лес. Теперь вместо рельсов - лыжня. И к сосне прислонены черные лыжи.
Учитель снова морщит лоб: "Это что?" Слава уверенно отвечает: "Картина. Лыжник в лесу". - А где лыжник? - Вот же его лыжи, видите? А он в лес ушел!
Потом задание - нарисовать дома акварелью что-нибудь. Слава пришел домой - старшая сестра приехала из техникума. Он ей: "Выручай!"
Она карандашом в тонких линиях нарисовала какую-то замечательную прерию, и леопарда, готового к прыжку. Слава все это разукрасил акварелью, принес в школу. В уголке листочка появилась законная пятерка.
Но сестра уехала в свой техникум, а учитель продолжал задавать рисование на дом. Смышленый мальчик взял тот же рисунок, закрасил пятерку в уголке мясистым кактусом, и сдал. Прокатило! Через неделю рядом с кактусом появился валун. А вскоре в правом нижнем углу листа накопился буквально небольшой курганчик из камней. И учитель начал что-то подозревать. В дневнике появились тройки.
И вот как-то вечером идут Слава и его бабушка по заснеженной тропинке, а навстречу учитель рисования. Педагог делает шаг в сугроб, уступая им дорогу, и вежливо снимает шапку: "Здравствуйте, Прасковья Диамидовна!" Славина бабушка строго смотрит на него, и говорит внуку: "Славик! Иди-ка. Подождешь меня в магазине!" Слава пошел дальше, слыша за спиной начало разговора. Бабушкин голос вдруг сделался очень строгим: - Ты, что это, милок, моему внуку тройки ставишь? А?! - Ну, понимаете, Прасковья Диамидовна! Он старается, конечно, но у него не получается. Плохо рисует... - А у тебя в детстве всё получалось? Я о твоих проделках матери твоей не всё рассказывала! Забыл уже, как тебя пьяного от неё прятала?!
Середина 80-х. Работал на заводе и учился заочно в Коломенском пединституте на общетехническом факультете.
В январе учебный отпуск для сессии был 10 дней, в июне - 30 дней.
В эти дни ездили в институт на 3-4 пары 6 дней в неделю, на практические занятия, лекции, зачеты, экзамены. Учебный отпуск мне оплачивался в размере примерно 50% от заработной платы. Мало. А я на 3-4 курсе уже учился уверенно, благо общеобразовательные предметы (математика-физика-химия и тд) закончились, а сопроматы, термехи, технологии, механики педагогики, психологии и прочее я усваивал и сдавал достаточно легко. Даже меня раз пригласили в деканат сфотаться для доски почета. В тот день приехал в институт с температурой под 39 - очень надо было, - выглядел отвратительно, но я не девочка, и мне пофиг...
И вот в очередной учебный отпуск устроился грузчиком на овощную базу. Никаких погрузчиков-разгрузчиков там не было. Откатываешь дверь вагона, и начинаешь снимать ящики сверху. Ставишь на тележку - берешь следующий. Наполнили тележку - везем в хранилище. Разгружаем. Снова к вагону... Там система какая - нельзя допускать простоя железнодорожных вагонов. За это штраф большой. И вот у нас рабочий день заканчивается, а заведующая базой прибегает: - Ребятки, останьтесь - сейчас вагон помидоров придет!
Я в сомнении. Двое из грузчиков - они постоянные работники здесь - пьяные уже с обеда. В дупель. Ещё трое, - как я, временные. Так что её речь обращена к нам. Один из нас четверых, более опытный, спрашивает: - Остаться... А как? Она всплескивает руками: - Не обижу!
Мы остаемся вчетвером. Рабочий день у нас до 17-ти. Вагон подгоняют в 18. Я переживаю, что моя девушка меня ждет, волнуется, и сегодня уже с ней не встречусь, но денег заработать хочется (заведующая не обидит же), и это ещё интересный опыт, а эти дополнительные деньги мы с любимой потратим вместе...
Разгружаем вагон помидоров, получаем от заведующей сразу же наличными 30 рублей на четверых, разъезжаемся по домам. В цеху тогда у меня зарплата была 150-160 рублей в месяц (1986 год. Слесарь по ремонту оборудования 4 разряда в цехе ЭФК-3). Примерно, получается, 7-8 рублей в день. А тут за лишние 3 часа 7,50. Не обидно.
На следующий день или через день, снова часам к 17-ти заведующая прибегает: - Ребята, не уходите! Сейчас два вагона яблок придут! Не обижу! Понятно, что я чуть не воспарил над землей. Это я, пусть до полуночи пробегаю здесь, но пятнашку домой унесу! Коллеги тоже ей кивнули. Разгрузили мы эти два вагона. Заведующая расплатилась. 40 рублей. Получается теперь - по 20 за вагон.
Вскоре снова: - Ребята, не уходите! Сейчас будут три вагона винограда! Не обижу!
Виноград разгружать - самое противное. Лотки легкие - брать нетрудно по 3-4 лотка сразу. Но кисти свисают с боков - давятся руками. Когда берешь верхние ящички - виноградный сок течет по рукам и телу до самого пояса... Разгрузили вчетвером эти три вагона. Заплатила она нам на четверых 50 рублей. Арифметика простая: за один вагон - 30, за два вагона - 40, за три - 50...
Уже и мой учебный отпуск заканчивался. Уволился, и больше никогда там не подрабатывал, но урок усвоил - "не обижу" ничего не значит! Всегда надо обговаривать конкретно объём и условия работы и размер вознаграждения. В девяностых и в нулевых сам был работодателем, и с работниками всегда всё обговаривал, а часто и записывал. Чтобы не было обид.
В 90-х и в нулевых был предпринимателем и ездил в Лужники за товаром. Носил очень удобную жилетку, в карманах которой были разложены документы, ключи от машины, квартиры и гаража, и, конечно, деньги.
Деньги раскладывал пачками по купюрам - спереди в верхних карманах крупные, в нижних - помельче. Десятки толстой пачкой лежали в правом нижним кармане.
На рынке толпа, толкотня...
Набрал какой-то товар у продавца, расплачиваюсь без сдачи. Из одного кармана вытянул тысячную купюру, из другого - пятисотку, сую руку в карман, где десятки, а он пустой и прорезан снизу по всей длине. Удивленно оглядываюсь, смотрю под ноги.
А продавец спокойно объясняет: - Тебе цыганка карман разрезала. Воооон, видишь - они пошли две? А вон те два мужика чуть позади них - менты в штатском, которые их крышуют...
Я удивлен: - А ты видел, как она мой карман вскрывает? И промолчал?
Он рассудительно отвечает: - Ты уедешь, а мне здесь оставаться, работать...
Украденная неполная пачка десяток не была для меня критичной. Радовался, что правильно разложены купюры по карманам - незаметно вскрыть и обчистить верхние карманы этой жилетки гораздо труднее, чем нижние.
Чаевничали как-то с друзьями. Заговорили о детях. Шурик обратился ко мне: - Вот ты в школе работал, посоветуй, как мне там завтра лучше разобраться? Ленка наша в десятом сейчас. И у них в классе парень есть, который всех изводит. Учителя чуть не плачут от него. Не слушается, уроки срывает. Может под хмельком в школу явиться. Его родителям всё пофиг. Он здоровый – одноклассников бьет. В дочку кинул ранец – у неё второй день спина болит. Синяка нет, но ей двигаться и дышать больно. Я воспылал праведным гневом: - Шурик, давай вместе сходим. Его надо запугать и дезориентировать. А, чтобы охрана и педагоги не вмешались, надо там, на месте как-то с умом все провести. На следующий день встретились у школы. Предъявили паспорта охраннику, сказали – в какой класс идем и к какому учителю. Он записал нас в журнал. Посмотрели расписание и поднялись на третий этаж. Прозвенел звонок. Мы ускорили шаг. Дети сидели в классе, а учительницы еще не было. Вошли в класс. Оглядели всех. Поздоровались. Дети нестройно ответили.
Я: - Кто Левашов? В последнем ряду встал здоровый парень. Помельче меня, но такой, как Шурик. Саня ему серьёзно и строго: - Выйди-ка из класса, поговорить надо. Левашов, - испуг уже читался в его лице и движениях, - направился к двери. Я поторопил его: - Быстрее ногами шевели, мы тебя ждать, что ли, будем! Он послушно ускорил шаг. Вышли с ним в рекреацию. (За нашими спинам в классе раздались аплодисменты, и послышались реплики: "Ура!", "Наконец-то!", "Сейчас ему будет!", "Во, огребет!"), поставили в угол, и я начал психологическую обработку: - Ты чо борзый такой?! Ты чо думаешь, что тебе все можно?! В глаза смотри! Ты чо так нагло смотришь?! Шурик: - Ты, скотина, чем думал, когда на мою дочь руку поднял? На меня смотри! Думаешь, легко мне сейчас видеть твою подлую рожу и сдерживаться, чтобы не урыть тебя здесь?! Я: - Мы в школу детей отправляем, чтобы они учились, на меня смотри, сука, а не для твоего развлечения! Ты, падла, уроки срываешь, а нам потом репетиторов нанимать! Шурик: - Нам проще тебя один раз изувечить, чем снова и снова сюда приходить, тебя – гнусь - воспитывать! В глаза смотри! Ты все равно через пять или десять лет сдохнешь от водки или наркотиков, а у других детей вся жизнь впереди! Я: - Не опускай морду! Смотри в глаза! Дети наши не будут бояться в школу приходить! Ты будешь бояться их обидеть! Мы, если захотим, заставим тебя в штаны нассать, и обоссаного в класс отправим! Ты понял, мразь? Иди, учись!
Он кивнул головой и пошел в класс. Мы проводили его. Учительница уже вела урок. Мы и не заметили, как она мимо нас прошла. Я сказал: - Извините его за опоздание! Это мы его своим разговором задержали. Она приветливо ответила: - Ничего-ничего. Я понимаю. Ленка – дочка Сашкина – потом рассказала, что, в тот день первые два урока Левашов вообще, как мышка сидел. Учителя тихо млели от удовольствия, и опасались подвоха. Потом он начал потихоньку приходить в себя. Но еще с неделю его поведение было приемлемым. Со временем взялся за старое.
Но Ленку трогать, оскорблять или как-то задевать не осмеливался уже никогда.
Выгуляла она своего эрделя – возвращается домой. А из подъезда соседнего дома выходит знакомый по собачьей площадке – в одной руке телефон, в другой – поводок. Этот знакомый её увидел, закончил разговор, убрал в карман телефон, поздоровался. Они обменялись парой фраз, когда он оглянулся, и удивился: «А где Атос?!»
Он снова и снова, уже встревожено оглядел окрестности, и вдруг воскликнул: «Ой! Я собаку дома забыл!»
Вроде смешно… А представляете, каково Атосу? Хозяин взял телефон, взял поводок, а его – забыл!..
Большая делегация нашего района посетила войсковую часть с дружественным визитом. Программа мероприятия включала соревнования по стрельбе. Стреляли из АК-74 по грудной мишени со ста метров. Три выстрела пристрелочных, потом – смотрим попадания, потом – 10 зачетных. Автоматы пристреляны – нам сказали – по центру. Я стрелял во второй пятерке. Идем смотреть пристрелочные – у меня вообще ни одного попадания, даже «в молоко». Мишени были прикреплены к верхней части больших листов фанеры. Я прикинул – если бы просто разбросал пули в стороны, то хоть одно попадание в фанеру было бы. А если таковых нет – значит все пули вверх пошли. И решил зачетные десять выстрелов целиться не по центру, а под обрез мишени. Раздали нам по 10 патронов, стреляем. Я – дольше всех. Все ждут, пока закончу. Идем к мишеням. Лейтенант с таблицей результатов начинает обходить мишени, начиная с левой, а замполит части осматривает их с правого фланга. У моей мишени они встречаются. Замполит смотрит, как лейтенант тычет ручкой в пулевые отверстия и вслух считает: «Девять, плюс десять, плюс…» Замполит (вообще-то, теперь эта должность называется «заместитель командира части по работе с личным составом», но в обиходе их называют по-старому – замполитами) раздраженно его перебивает: «Чего ты считаешь?! Чего там считать, - пять девяток, пять десяток! Сто минус пять – будет девяносто пять. Я сегодня стрелять не буду!» И действительно – он не стал участвовать в соревнованиях. И ни один офицер части не участвовал. Стреляли только наши 17 человек. Среди наших хватало и бывших офицеров, и охотников, но ближайший к моему результат был 86, кажется. После завершения стрельб мне торжественно вручили грамоту, и командир части сказал: «Вопрос нашему снайперу – где ты так наловчился стрелять?» Я потом уже подумал, что для него это не совсем праздный вопрос. В программу боевой подготовки личного состава включена стрельбы из автомата. И тоже требуются соответствующие показатели. Но тогда на его вопрос я ответил, что последний раз стрелял из огнестрельного оружия 30 лет назад на срочной службе в Тикси. И что всего за годы службы израсходовал 23 патрона. И почему сегодня у меня такой результат – даже не знаю… Через полгода мы снова там были. Командир протянул руку: «Здравствуй, снайпер!» Я ему сказал, что думал над его вопросом. И понял, что каждый выстрел тогда делал, как единственный. Все старался делать правильно с самого начала – принять правильное положение тела, рук и ног, правильно держать автомат – не заваливая мушку, правильно затаивать дыхание, выбирать свободный ход, плавно нажимать на спусковой крючок… Вот как-то так и получилось. Минус той моей стрельбы – очень долго я всё это делал. В бою на это не может быть времени. Но ограничения не было по времени, и результат оказался неплох. Грамота и мишень висят в кабинете у меня за спиной. Мне они нравятся.
В Древней Греции выражение «у тебя коровьи глаза» было комплиментом. Восхищаясь красотой богини Геры, эллины называли ее волоокой. То есть, - глаза, как у вола. Большие, наивные, задумчивые, широко раскрытые глаза считались красивыми.
А я один раз видел удивленный взгляд коровы. Через деревню Маришкино проходит оживленное шоссе. По правой обочине этой дороги не спеша брела корова, помахивая хвостиком и пощипывая травку. Вечером коровы могут торопиться домой, а по утрам, на выпас, они идут не спеша.
Неожиданно она приняла влево. Правила дорожного движения она не учила, «поворотника» и зеркала заднего вида у нее нет. Увидела, наверное, какой-нибудь цветочек интересный на противоположной обочине и сделала пару шагов влево. Задумчиво при этом глядя перед собой огромными, флегматично-печальными глазами.
А водитель восьмерки, который ехал в попутном направлении, никак такой засады от нее не ожидал. Он не мог не видеть это корову. Но он, наверное, думал, что если она идет прямо по обочине, то так и будет идти. А, прежде, чем изменить направление движения, она знак какой-нибудь подаст. Ну, рогом помашет, или подмигнет. А она, молча, не предупреждая, сманеврировала влево.
И, главное, - встречная машина как раз шла. Не объехать было корову. Он и затормозить-то толком не успел. Тормозную педаль - в пол, но бампером сзади по ногам её ударил. Хруст послышался, какой бывает, когда пустую пивную жестянку сминаешь резко. Пластмасски и стеклышки брызнули на дорогу. Подбил он ее бампером под коленки-то, и она села ему на капот всей жопой. Передними ногами на асфальте стоит, задние вперед вытянуты, а гузном на капоте. Капот еще так обмялся вокруг ее фигуры. Горячо, наверное, и непривычно. Коровы обычно не сидят на заднице. Поэтому взгляд у неё и потерял обычную задумчивость, а приобрел живость, осмысленность и удивленность.
Небольшую паузу она выдержала. Ведь, каким бы ты задумчивым не был, а если тебе сзади по ногам врезали и впервые в жизни на жопу посадили, некоторое время нужно для осмысления происходящего. А потом она с капота соскочила и потрусила к пойме, где ее обычно на день привязывали.
Водитель вышел на дорогу и разглядывал помятую машину. Видимо, смятие капота коровьей жопой не было предусмотрено договором со страховой компанией, поэтому глаза его были большими и печальными. А взгляд «волооким».
"Любите внуков - они за всё отомстят вашим детям!" (с)
Внучка провела у нас сутки - ведем её на возврат к родителям. Бабушка покосилась на меня, сказала: - Дед! А у тебя снова пузико появляется! Я ответил: - Да! Килограмма два прибавил за отпуск. Малышка вступила в разговор: - А папа вообще круглый стал! Бабушка её поддержала: - Вот ты вырастешь, и научишь папу с мамой правильному питанию. Девочка уверенно прищурилась: - Да, бабушка! Они будут по утрам есть кашу, днем – морковку, а сладости – только в выходные!
Один знакомый начальник пожаловался на нехватку сотрудников: - Уходят в отпуск. А из отпуска - не на работу, а на больничный. В отпусках они простужаются по кондиционерами, ломают пальцы, ребра, руки-ноги, подхватывают какие-то экзотические болезни. Прихожу уже к выводу, что нашей организации нужен специалист не по охране труда, а по охране отдыха.
Супружеская пара среднего возраста приобрела в Москве квартиру. Нашли в столице и работу. Но поочерёдно ночуют в Воскресенске, а на работу ездят. Потому что их собаке Москва не понравилась.
Был в Киеве. Навестил кума. Он частный предприниматель. Спрашиваю - кто у тебя «крыша»? - Главный хирург районной больницы - отвечает. Я - в недоумении. А кум поясняет - хирург решает любые вопросы. Он же их всех резал или резать будет… Немолодой.
Попросил Мастера спорта СССР Вячеслава Мурашкинцева припомнить что-нибудь забавное. Он рассказал: - В сезоне 83 года наш «Факел» занял третье место в чемпионате СССР (1-я лига). Всю команду премировали туристической путевкой в Мексику. И, когда ехали автобусом из Мехико в Акапулько, остановились пообедать в придорожном кафе. Хозяин разговаривал, казалось, на всех языках, в том числе немного и по-русски. И он сказал, что вот есть у него такой аттракцион для туристов – можно купить тут в кафе бутылку пива, и предложить ослу. Осёл был привязан тут же, в тени у дороги. Слева от животного громоздилась гора пивных бутылок. Осел охотно принял от нас открытую бутылку пива, взял зубами, высосал из горла, и лихим движением головы откинул её влево, уже пустую. Одна такая бутылка, вторая… Хозяину хорошо – пиво-то у него покупают. А мы чего – молодые лоботрясы… Хозяин отошел к стойке, а кто-то из наших говорит: «Давай его водкой угостим». Осел, не поморщившись, так же лихо опорожнил и поллитровку сорокаградусной. Стоим, ждем – что будет. Осел тоже стоит, прислушивается к новым ощущениям. Гид сказал, что нам пора. Мы сели в автобус – осел упал. Тут мы что-то стали за него переживать. Через неделю возвращались в Мехико той же дорогой. Останавливаться у этого кафе не планировали, но попросили водителя снизить скорость, и прильнули к окнам. Осел – жив-здоров – стоял на прежнем месте. Он вроде даже нас узнал, - улыбнулся и помахал хвостом.
