Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Кака_резус
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Спустя двадцать минут после взлета, командир корабля запросил у диспетчера аварийную посадку, в связи с возникшей на борту чрезвычайной ситуацией. Такое разрешение ему было дано, но самолет, делая круги над аэропортом, смог приземлиться только через три часа, так как первый пилот принял решение перед посадкой выработать всю зарплату.
Учился я в школе. И был у нас тогда учитель истории-олигарх. Он ездил в школу на горбатом запорожце. Тогда, представляешь. Один-сука ездил из всех учителей. Остальные пехом шли. 70-е года тогда были, если че. Приедет и поставит, главное перед центральным входом, как для насмешки всем. И с понтом потом про гегемонию нам на уроке втирает. Штрейкбрехер, сука такой. Но пацаны-то наши пионеры как на подбор были тогда все, главное, на такую фигню не велись. И как большая перемена, все на улицу бегом, покурить, снежки там зимой, если лето – карты, сека, бура, потом бокс, как всегда. Ну и пожрать, конечно, на ходу. Да, макдональдсов ваших тогда еще не было, так перебивались нашими пирожками-ватрушками. Ну и конечно заодно, брали этот капиталистический запорожец руками человек двадцать-двадцатьпять, поднимали и бережно уносили его за школу. На раз-два. Там аккуратно ставили. И так каждый божий день. Сука, не вру. И каждый вечер потом смотрели, как на ступеньках школы хватался за голову и голосил наш незабвенный учитель истории. «Спиздили, суки-и-и». От такого крика сразу ходил в туалет весь наш микрорайон. А мы сидели в школьных кустах, и ржали до не могу. Сейчас я понимаю, что он был еще и хороший актер. Знал ведь все заранее, наверняка. Но тогда, много ли было надо нам, пацанам. Верили ему. И ржали. Посвящаю местным бандерлогам. Ваш КаРе.
Менделеев сначала придумал периодическую систему элементов, потом придумал водку, потом придумал еще много всего полезного, но его уже никто не слушал.
Сегодня утром в мою дверь стояла очередь. Когда я сказал в домофон представьтесь, они ответили мне хором: «Бог един, а это значит, что ты получишь скидку пятьдесят процентов на пылесос, если проголосуешь за нас».
Организованные глисты пьяного Петровича смогли донести его с четвертого этажа на пятый, и позвонить в дверь, потому что им очень не хотелось ночевать в холодном подъезде.
Сборщик чемоданной фабрики Петрович не любит разбавлять свой самогон до 40 градусов, потому что потом ему всю ночь снится какая-то периодическая система элементов.
Наступал вечер воскресенья. Все ехали с дач. Плотным потоком с максимально возможной скоростью. Дорога эта у нас узкая, полоса туда, полоса оттуда. А я один ехал им навстречу, потому что сегодня у меня, как назло, дело срочное было там, вдалеке, откуда все ехали. Потому и шустрил. Туда. Старался, как мог, пришпоривал «лошадей». Понятно, мешал всем встречным играть в обгонялки, игра-то сложная у них. Многоходовая. Вечерний тетрис на дороге, или у кого огурцы сопреют уже в машине. Обгоняют тех, кто от усталости почти спит, слегка навалившись на газ. Тех, кто огурцом старательно перебивает запах. Тех, кто развернувшись полубоком, доказывает теще, что шашлыки сегодня все-таки были, но ее просто забыли разбудить. Знаю всё, сам участвовал. Но мне сегодня срочно надо в ту сторону, где росли их огурцы. Так бывает. Изредка. Вообще, я уже больше тридцати лет за рулем. Не хвалюсь. Факт. Зрение сейчас уже лучше вдаль, чем писать вам мелким шрифтом. Поэтому, я даже видел эту «шестерку», когда она нагло ввалилась в дачную толпу с примыкающей грунтовки, из колхоза «Пиздец коммунизму». А дальше вдруг всё пошло по плохому сценарию. Не успела она вклиниться, как тут же вышла на обгон этой «гусеницы». Прямо на меня. Ну да, все тянутся, ждут, пока я мимо просвищу, а этот вышел. Гонщика Петрова, наверное, по телеку пересмотрел. Сорок машин впереди, и столько же за ним. И огурцы неторопливо подпрыгивают на ухабах. А я лечу навстречу. Когда я рассмотрел его мятое лицо за рулем, как-то сразу осознал, что дядя этот торопится явно не в «Макдоналдс». Я сейчас, когда сажусь за руль один, всегда чувствую в организме наступление какого-то ледяного спокойствия. Правда, правда. Понимания, что у меня всегда будет хотя бы полсекунды, чтобы изменить плохую ситуацию на дороге в свою пользу. Оно не сразу появилось, потом уже. Доказывать это особо лень, просто скажу, что все аварии, в которых мне не повезло ранее бывать, заключались в том, что меня били стоящего. Т. е. пока я двигался, какие-то варианты были. Так вот. Еду я, и едет он. Лоб в лоб. Да, тут необходимо сделать еще одно лирическое отступление. Не знаю как вам, уважаемые автолюбители, а мне на узких загородных дорогах без разметки частенько попадаются навстречу машины, которые считают, что они должны ехать по дороге ровно посередине. Я все как-то раньше уступал, двигался, иногда цеплял обочину, дырявил там колеса, даже юзил на песке, и только потом понял. Надо их переучивать. Личным примером. Теперь в такой ситуации я точно так же ставлю свою машину посередине. И «штурвал на себя». А там у кого стальнее нервы. Жив, слава богу, до сих пор. Ни одного Гастелло мне еще не попалось. Вспоминают правила все. Ну и здесь было примерно так же. Сейчас уже, мне кажется, я опять еще разгонялся, чтобы окончательно поставить в тупик этого самонадеянного колхозника. Он заметался. Попробовал вернуться в свою полосу, но какой, там плотно ехали домой огурцы. А я в это время уже внимательно, одним глазом, рассматривал свою обочину на предмет, куда мне придется от него уходить. Но, не успел. Чем кончилось? Метров за двадцать «до», он ушел на мою обочину. Как еще сообразил, сука. Я остался на дороге, весь обдатый его пылью и мелкими гравешками. Он даже не тормозил. Так и мелькнул мимо по параболе. Наверное, подарил свои тормоза какому-нибудь колхозному комбайнеру, чтобы тот хотя бы ночью домой приходил. Так вот, к чему я вам это все рассказывал. Да к тому, что если б у меня в машине сидела моя семья, или хотя бы кто-то, то это я, ровно за двадцать метров «до», ушел бы на обочину. А вот тогда бы мне и полсекунды уже не помогли.
В метро на кольцевой, в час пик, сквозь толпу вдоль вагона протискивается сильно пьяный мужик. Кто-то нехотя расступается, кто-то ворчит, кто-то толкает его в ответ. Но мужик молча и настырно толкается все дальше и дальше. Наконец одна дама не выдерживает и громко ему говорит: «Мужчина. Ну куда вы лезете, не видите, там столько же народу. А если вам на выход, то вы его только что прошли». «Не-е-е, - пьяно улыбается он в ответ, - Мне это, в вагон-ресторан».
Вчера повариха летнего лагеря баба Валя смогла ненадолго расцветить пресную жизнь детей новыми яркими красками. С тяжелого похмелья, расписывая утром меню на большом щите перед столовой, она на обед третьим блюдом, вместо компота вдруг написала: «Коньяк».
Знаете ли вы, что если в коктейль «Отвертка» бросить пару шурупов-саморезов, и не трогать его, то через пять минут стакан окажется намертво привинченным к столу.
Муж приходит с работы. Заходит на кухню. Видит, что все, что можно было разбить – разбито, остальное просто валяется на полу. Все шкафы наперекосяк, холодильник на боку. Посередине, на табуретке сидит растрепанная жена. - Ну и что тут у нас случилось? - Да, херня какая-то. Мистер Пропер подрался с Мистером Мускулом.
Наконец-то. Ну, здравствуй природа, Помнишь все? Да, и я не забыл, Заждалась? Ну, и я не железный… Покурил, и вторую открыл. __________________________
Не пожрать к тебе я приехал, Не нужны мне ножи и вилки, Но бурлит река впечатлений, И уносит пустые бутылки.
И все небо мне одеяло, А природа с усмешкою смотрит, Как упала башка хмельная, На подушечку мятную «Орбит».
Уважаемая редакция газеты «Мой огород с краю». Задам такой вопрос. Не слишком ли у меня генномодифицированный картофель? Дело в том, что он каждый вечер сгоняет колорадского жука на поляну, и там его расстреливает, несмотря на возраст.
Забыл продукты дома, возле поллитровки, Переживу два дня, так мне казалось до поры, А ночью вдруг приснился дождь из водки, Наполнил бочку, и сменился градом из икры.
Прямо посередине полетов и произошла тогда эта история. Помнится, в тот день летали все, кто хотел. Грохот стоял почти как у вас в «Домодедово». По аэродрому люди бегали как заведенные туда сюда, и тут как раз стала садиться наша эскадрилья. Центр управления полетами не умолкал: «Посадка 02, посадка 05, посадка 10». Полоса то от нашей курилки чуть пониже будет, мы видим оттуда только кончик хвоста. Но каждый техник, при посадке самолета, и без ЦУПа, сразу узнает свой борт по индивидуальному рисунку камуфляжа. И бегом из курилки на стоянку встречать. И тут вдруг. Первым заметил несуразицу самый заслуженный техник Васильич. «Ребята, там села какая-то икебана» - то ли сматерился, то ли сумничал он. Тут ожил и центр, и тоже стал умничать. «Посадка 333, встречайте». «Из 33 эскадрильи, стало быть» - никак не унимался наш Васильич. «Встречает 333, гвардии старший прапорщик Фомин». Васильич (он же Фомин) сильно удивился, сказал: «Ни хера себе», никуда не побежал, но вдруг начал громко икать. Но мы же знаем, что надо сделать при икоте. Сильно напугать. Что и сделал ЦУП. «После встречи и осмотра 333, гвардии старший прапорщик Фомин лично докладывает о результате руководителю полетов». Васильич сразу перестал икать, а заодно и говорить. Тут как раз и подъехал на стоянку во всей красе этот борт. Самолет то вроде такой же, как у нас, но у него была другая раскраска. Тут замолчали все. Сейчас, по прошествии лет, я бы сказал: «На нем была аэрография». Но тогда мы таких слов и не знали. Но впечатлило, очень. По всему фюзеляжу была нарисована картина. Даже диорама, какая-то. Батальная сцена. На ней от фонаря к хвосту, среди взрывов, бежали толпой черненькие кудрявые люди, размахивая нашими автоматами, и гнали впереди себя таких же черных и кудрявых людей. И номер 333. «Каникулы Бонифация», - рассматривая, предположил техник 09 борта Снежинка, прозванный так нами за свой избыточный вес. А Васильич в это время на плохогнущихся все-таки поплелся его встречать. Но как он не махал руками перед этим самолетом, тот все равно заезжал на стоянку криво, да так и остановился полубоком. Васильич сплюнул и потащил стремянку. Приставил ее и полез, было, как обычно вверх, чтобы помочь открыть фонарь, отстегнуть летчика от кресла, вставить чеки, ну и всякое прочее. Но не успел. Фонарь уже открылся сам, и из самолета, навстречу кряхтящему технику стал вылезать огромный летчик. Тут снова все наблюдающие притихли. На нем был высотно-компенсирующий костюм, такой же как у нас, но не совсем. Нашивки и наклейки. Он был весь в них с ног до головы. Ну, это, допустим, как если собрать всех гонщиков «Формулы-1», содрать с них всю рекламу, а потом попробовать наклеить ее на одного. Вот примерно, так. В общем, летчик спустился на землю, и стал снимать гермошлем. Снял, и все охерели еще раз. Это был негр. Он огляделся, в ближайшем приближении находился только техник. У которого сразу появился иностранный акцент, и он бормотал что-то типа: «Какие Ваши замечания». Летчик-негр осмотрел нашего Васильича с ног до головы, скривил лицо и неожиданно для всех вдруг бросил ему свой гермошлем. Ну, примерно, как дети бросают друг другу мячик. И сказал что-то строгое на своем негритянском языке. Васильич шлем поймал, а мы в это время с хихиканья уже перешли на ржаку в полный голос. Но концерт по заявкам продолжался, техник-то наш только с виду был такой невзрачный. На самом деле ордена и медали на нем уже давно не умещались, и поэтому, буквально, через секунду шлем уже летел обратно к негру. А вот тот его уже не поймал. Может, не старался, а скорее не ожидал. И шлем покатился по бетонке. А наш заслуженный техник с вызовом выпрямился, сунул руку в карман штанов, что-то там пошерудил, и сказал негру: «Да пошел ты на хер, Вы. Сам носи свои шмотки, понял чунга-чанга». Развернулся и пошел прочь от самолета. …вечером, после полетов, в эскадрилью подтянулось все наше начальство. Они нашли Васильича в своей каптерке, общение между ними уже давно было неформальным. Горячие точки все-таки связывают людей. Объяснили ему, как могли, что одна гордая африканская страна на последние деньги купила у нас один истребитель, и обучила единственного летчика. Он же, этот летчик, по совместительству, еще и сын и наследный принц короля этой страны. Прилетел к нам, первый раз пострелять. И он привык, что после приземления ему всегда оказывают соответствующие почести. А тут Васильич. Ну, не знаю я. Потом нам понабилось три стакана «массандры», чтобы «отмочить» Васильича. И в машине, когда уже ехали домой, он еще, прежде чем уснуть, пару раз поднимал голову и вздыхал шепотом: «Нет, суки, вам здесь не Лим-пом-по».
Комиссия проверяет детский сад для детей с неторопливым развитием. - Мальчик, как тебя зовут? - Витя. - А тебя? - Славик. - А тебя мальчик? Мальчик обхватывает голову руками, и кричит: - А-а-а-бля. Комиссия в ужасе. Вызывают заведующую для объяснений. Заведующая: - Какой мальчик? А этот. Да все нормально. Вот свидетельство о рождении. Его действительно зовут Ааабля Кайавакуу.