Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Vic.
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Эта история произошла в одном поселке нефтегазоразведочной экспедиции на Ямале, наша экспедиция, только научная, тоже базировалась там, мы обеспечивали безопасность выгрузки грузов для этой разведки с моря на припайный лед. В состав нефтегазоразведочной экспедиции входил, как водится, и гараж. В нем находилось ремонтное хозяйство гаражного парка, большую часть которого составляли военные «Уралы», бензиновые, то бишь бензина было залейся, потому как «Уралы» оч-чень его любят. Время действия - начало перестройки, то есть, уже все ускорились, но перестроиться еще не успели. Поэтому везде царило веселое разгильдяйство и еще правила бал «уверенность в завтрашнем дне». Это, как водится, присказка. А вот и сказка: Одним из водителей работал мужичок по имени Боря, в миру - Борюсик. Сказать, что он был глуп, значит сделать ему комплимент. По глупости с ним могли тягаться только герои тупого мериканьского кино «Тупой и еще тупее». При этом, как многие подобные индивидуумы, взирал на окружающий мир он с наивным восхищением широко раскрытыми глазами. Никто никогда не мог понять, как и когда удалось ему получить водительские права, да к тому же попасть в экспедицию, где денег платили изрядно, и конкурс на работу был немалый. Все-таки, дуракам везет. Ну, как и положено, в любом коллективе, дурака часто разыгрывали, но, большей частью, беззлобно, народ тогда был все-таки не в пример добрее и отзывчивей, чем нынче. Так в очередной раз и произошло в тот злополучный день. Мороз стоял - будь здоров, далеко за сорок. Мело, видимость ограниченная. Работы стоят. Народу скучно. Ну, один из коллег - водил решил от скуки приколоться. - Слышь, Борюся, а ты знаешь, что если в ведро с бензином быстро бросить горящую спичку, он не успевает загореться? - Да ты чо, трендишь? - недоверчиво ответил Борюся, которому тоже скучно. - Не, могу замазаться, на что спорим? Тут главное - скорость броска, всему ж время надо, чтоб разгореться.
Ну, поспорили. Слили ведро бензина из «Урала», стоящего на улице. Коллега зажигает спички, бросает в ведро - ноль эмоций, бензин ведь практически не испаряется, на таком-то морозе. Физика. Проспорил Борюсик. Постоял, почесал репу. Скучно. Пойти, что ль, ребятам фокус показать? Прихватил ведро, ну и пошел в кандейку, или по-правильному, в комнату отдыха, что находилась в дальнем углу гаража. Там шкафчики, стол длинный, лавки деревянные. Народ сидит, козла от души забивает. Жарища - ужас, потому как на севере каждый знает, что умирают чаще от холода, чем от жары. Калориферы на полную катушку жарят. На севере меня всегда удивляло, как может народ в валенках, толстых свитерах и ватных штанах вот так запросто в такой жаре сидеть. Такое можно только там увидеть. Ну так вот, заходит наше чудо в кандейку, ставит ведро на пол у входа. Народ - не реагирует, занят полуфиналом по забиванию козла. Борюся откашлялся, и зычно так закричал: - Смотри, мужики, фокус какой! И, с этими словами, зажигает спичку и метает ее в ведро с бензином. И тут как …..! Народ в полных непонятках, у кого рот открыт, у кого рука с костяшкой над столом занесена. «Ревизор», блин, немая сцена. Потом началось шоу. Русичи-язычники прыгают через огромное пламя в сорванную с петель Борюсиным телом дверь, единственный путь отступления. К счастью, выскочили все. Еще к большему счастью, тут же в гараже пожарная машина после профилактики стояла, сразу завелась и дала пену, залили все. А то, пришлось бы Боре сменить прописку на несколько лет. Разве что - ехать недалеко. Борю сильно не били, бесполезно, не понял бы. Он же от души хотел ребят развлечь. А вот коллеге навешали, чтоб впредь знал, с кем спорить. Vic.
Работа на флоте и долгие рейсы никогда особенно не укрепляли нервную систему и не способствовали развитию ума. В утомительных длинных рейсах можно было только потихоньку сходить с ума, от избытка энергии и свободного от вахт времени иногда находя какие-то способы эту энергию во что-либо воплотить. У всех это получалось с различным успехом, но, в общем, скучновато и однообразно. Но иногда жизнь преподносила истории с очень занятными персонажами. На нашем научно-исследовательском ледоколе таким персонажем одно время был моторист Вася. Все звали его просто Васей, фамилию не упоминали, но о ком идет речь, было понятно по выражению глаз рассказчика. Васины тезки проклинали день и час, когда родители наградили их таким же именем. Энергию Вася имел необычайную, интеллект же явно желал лучшего. Он напоминал мне дурачка из моего провинциального детства, который шатался по нашему городку в невесть откуда взятой полевой офицерской форме, перешитой по фигуре грубыми заметными стежками, появляясь в разных частях города. В руках у него всегда был маленький игрушечный самолетик. Дурачок постоянно держался его над головой и губами издавал звук «пр-р-р-р…», что, видимо, должно было изображать звук летящего самолета. Прерывался он только для того, чтобы сделать короткий вдох, или куснуть пирожок, сунутый очередной сердобольной теткой. Единственное отличие Васи от того дурачка было в том, что у Васи не было самолетика. В остальном же он продвинулся недалеко. Очень быстро в рейсе главным и полностью захватившим Васю увлечением стала стрельба из собственноручно сделанной рогатки по низко пролетающим чайкам и глупышам. Так как камням в северных морях взяться неоткуда, то в качестве метательных снарядов Вася использовал болты и гайки, стыренные в машинном отделении, где к большому несчастью всего отделения он и работал. В устройстве различных засад на чаек в разных частях ледокола он был неутомим и изобретателен, посвящая этому все свободное от вахт и короткого сна времени. Но запасы болтов и гаек в машинном отделении стали быстро таять, это заметил стармех и, собрав остатки в одну жменю, спрятал их в персональный сейф. Вася погрустнел, так как лишился главного дела в жизни, потом стал делать набеги на другие судовые службы, там это быстро просекли и также все заныкали. Тогда Вася стал откручивать гайки и болты в разных укромных местах. К счастью, процесс был вовремя отслежен бдительной командой, понимающей, что в один прекрасный момент ледокол может развалиться и затонуть прямо на ходу где-нибудь в холодном северном море. Вася был отловлен и основательно помят, что навсегда отбило у него охоту заниматься вредительством, но не избавило нас от других не менее идиотских Васиных выходок. Апофеозом пребывания Васи на ледоколе был случай, произошедший во время планового ремонта в Мурманском порту. Портовые электромеханики, в числе прочего, ремонтировали кормовую электролебедку. И, по обычному разгильдяйству, торопясь на обед, оставили оголенными провода под напряжением. Вася, выйдя на корму перекурить после сытного обеда, это, к несчастью, заметил и направил свой путь прямиком к лебедке. - Какой $удак (неторопливо подходит к агрегату, нежно поглаживая брюшко) оставил (протягивает руки) оголенные прово- (хватается) -да-да-да-да-да-да-да-да-да…!!! Спас Васю боцман, врезав ему промеж лопаток сорванной со щита здоровенной совковой пожарной лопатой, вложив в этот удар всю силу боцманской любви к идиоту. Вася откатился в сторону, продолжая поддакивать под сочувствующий смех экипажа. Триста восемьдесят вольт - это вам не шутка. После этого Василий был списан с ледокола от греха подальше.
Они шли по спящему городу, два друга неразлей-вода, Сашка и Лешка. Шли, уперевшись друг в друга плечами, являя своими телами конструкцию, со стороны похожую на крышу домика. Шли, сопя и пытаясь напевать какую-то песню о море. Мотив не угадывался. Курсантские фуражки были лихо задвинуты на затылок, чудом зацепившись козырьками за вихрастые макушки. Шли тяжело. Теплая водка, запитая пивом душным летним вечером, учитывая, что в организме она встретилась с попавшим туда чуть ранее дешевым портвейном, отбила напрочь почти все рефлексы, и врожденные и приобретенные. Но настоящий моряк, да еще будущий полярник, никогда не позволит себе роскошь отключиться в канаве, настоящий моряк имеет для таких случаев автопилот. Автопилоты вели эти тела к теплым койкам общежития тогда еще ЛВИМУ, или, попросту, «макаровки». Пройти еще надо было ни много, ни мало - пол Васильевского острова. - Табань, - сказал вдруг Сашка, с трудом принял вертикальное положение и остановился. Лешка, внезапно оказавшись без дружеской поддержки, по инерции пролетел некоторое расстояние по сложной дугообразной траектории, ушел головой в кусты и засопел там, пытаясь включить задний ход. Удавалось плохо, даже можно сказать, никак не удавалось. Сашка, будучи более крепким на выпивку, выволок корешка из зарослей и нахлобучил ему фуражку козырьком на ухо. - Слышь, - сказал он, - какого хрена мы потащимся в общагу, у меня в этом доме баба живет, - и ткнул чумазым пальцем в темные окна квартиры на пятом этаже. Лешка, потоптавшись на месте, в несколько приемов повернулся в сторону дома, вскинул голову, уронив с нее фуражку, и попытался сконцентрировать блуждающий взгляд на том месте, куда указывал товарищ. Сашка поднял фуражку друга и напялил ему на голову козырьком назад. - Заночуем здесь, понял? Лешка опять в несколько приемов повернулся к товарищу и, икнув, сказал: - Ага… Потом подумал и икнул еще раз, преданно глядя повлажневшими от счастья глазами. - Пошли, - коротко бросил Сашка, и походкой канатоходца, пытающегося удержать равновесие, направился к подъезду, подошел к нему, остановился, почему-то сделал несколько судорожных приставных шагов в сторону, ухватился за водосточную трубу и… полез по ней вверх. Лешка, во всем доверявший товарищу, пополз по трубе следом. Почти на уровне третьего этажа секция водосточной трубы, по которой в этот момент карабкался Лешка, выпала и тот полетел в обнимку с ней вниз, громко грохоча жестью обо все выступающие части дома, и, приземлившись на клумбе, мгновенно отключился. Сашка оказался отрезанным снизу, и, несмотря на возникшие сомнения в слегка протрезвевшем от увиденного мозгу, мог продолжать двигаться теперь только вверх. В это время в ближайшем к нему открытому настежь окне появляется на шум заспанная и помятая физиономия немолодой тетки. Увидев в метре от себя пыхтящего мужика, судорожно цепляющегося за трубу и источающего волны перегара, тетка хватает с подоконника горшок с цветком и с воплем: «Воры!» швыряет его в Сашку. Тот, каким-то чудом перехватив летящий ему прямо в репу этот немалых размеров предмет, с криком: «Ты чо, дура, делаешь!» почти без замаха отправляет его обратно. Грохот, крики, звон разбитого стекла, от неожиданности Сашка не удерживается на трубе и летит вниз, прямо на своего друга, лежащего в отключке на клумбе, все еще в обнимку с трубой. О том, как они уходили от погони, как добирались до общаги и пробирались мимо дежурного офицера, можно еще долго рассказывать, но я удержусь от этого захватывающего повествования. Расскажу только, что получивший наибольшие повреждения Леха долго страдал, спать он мог только на идеально ровной поверхности, а так как обычная панцирная койка таковой не являлась, напихав под матрац досок. Когда садился, уморительно топтался, отклячив зад и держа спину в неестественно прямом положении. За все это и получил прозвище «Ровный», которая приклеилась к нему надолго.
К вопросу о женской логике… На днях сопровождал жену в поликлинику. Поликлиника платная и все, ессно, на высшем уровне – регистрация за красивой стоечкой, симпатичное кафе, много мест где присесть из красивого кожзама и т. д. Ожидая ее у стойки регистрации, услышал обрывок диалога. На вопрос посетительницы о фамилии врача регистраторша сообщает: - Фамилия у нее Драконова, от слова «драка». Запомнили? Дра-ко-но-ва.
Произошло это лет дцать назад в стенах тогда еще ленинградской «макаровки». С тех пор и имя города поменялось и многие вузы стали вдруг академиями, и «макаровка» в том числе, и из тех академий стали выходить почти сплошь какие-то недоделанные полудурки, к которым случайно присутствующие здесь бывшие академики, конечно, не относятся… Командиром одной из рот в ту пору был капитан третьего ранга по фамилии, ну скажем, Корейкин. Кто учился в те времена, тот поймет, о ком речь. И был этот кап-три Корейкин, ну полным чудаком, но на букву «м». Сказать, что его сильно не любили и курсанты собственной роты и все остальные, с кем сталкивала жизнь, это погрешить против истины - его сильно ненавидели. Особенно ненавидели его в те дни, когда Корейкин заступал на суточное дежурство дежурным по училищу. Тут его сволочная натура проявлялась во всей своей красе. В эти дни из него мощным фонтаном била бешенная энергия. Эту бы энергию, да на благие дела, может быть и не случилось перестройки, а жили бы мы все сейчас при коммунизме и варенье какавой бы запивали, и нежились бы в лучах рукотворного солнца круглый год и со всех стен с огромных плакатов на нас мудрыми глазами глядел бы Корейкин, прижав одну руку к груди, а другой указывая путь к светлому посткоммунистическому будущему. Ну да отвлекся я. И вот всю свою бешеную энергию в дни своих дежурств он использовал для того, чтобы жизнь курсантская медом не казалась. Это и выуживание пылинок пальцем, обернутым белым платком из всяких потаенных мест, где только сдуру можно удумать эти пылинки искать. Это и засады на возвращающихся самовольщиков у заветных лазов в заборах, а потом задорные погони в темноте от неведомо как ушедшей добычи. Это и ночные проверки соответствия личного состава в кроватях наощупь, от чего даже у психически здоровых индивидуумов потом начинался энурез. И много чего интересного он придумывал, свободных страниц в ворде не хватит перечислить. В общем, достал всех Корейкин конкретно. И вот однажды, когда после праведных трудов дежурный по училищу кап-три Корейкин переводил дух в дежурке, собираясь перед разрешенным по Уставу ночным отдыхом испить чайку, и на тарелочке были разложены бутерброды, приготовленные заботливой женой и на тумбочке уже шумел закипающий электрочайник, раздался телефонный звонок. - Дежурный по училищу, капитан третьего ранга Корейкин, - представился Корейкин. - Але, - прозвучал в трубке очень нежный и мелодичный девичий голосок - Але, Корейкин, а Вы - мудак! Корейкин на несколько мгновений впадает в ступор от подобного контрастного душа. Затем, срываясь на визг, орет в трубку: - А?! …. Что?! …. Кто это говорит?! ….. Нежный девичий голосок: - А все говорят…. Короткие гудки…
Короткое наблюдение. Вчера заехали с женой в супермаркет, побродили по нему, закупили продукты на неделю. Расплатились, возвращаемся к машине, толкая перед собой корзину. Машин много, выходной. Вдруг прямо перед нами задним ходом из ряда начинает выезжать машина, какая-то иномарка. Приходится остановливаться и пропускать. Выезжает машина как-то странно. Очень ме-е-е-едленно, с остановками. Каждая остановка какая-то тягу-у-учая. Затем одуряюще неторопли-и-иво поворачиваются передние колеса. У меня уже ощущение какого-то вязкого сна. Не выдерживаю, восклицаю: «Ну, блин, что за тормоз! » Машина ме-е-едленно трогается и задумчиво как-то движется в сторону выезда со стоянки. И тут я вслух обращаю внимание, что номера-то ЭСТОНСКИЕ! Весело посмеялись с женой. Вот такие вот национальные особенности… Vic.
Все, наверное, видели рекламу, не помню какого оператора сотовой связи, где таксист возит африканца по городу в поисках какого-то посольства. Так вот, в ответ на фразу таксиста: «Так ведь праздник, поэтому первые полчаса бесплатно!», до этого лопочущий на каком-то своем африканском наречии пассажир, радостно поворачивается к таксисту и с воодушевлением выдает что-то подозрительно похожее на «зае..сь! ». Или я настолько испорчен и мне показалось? … Vic.