Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
В тундре несколько складов и избушка – это наш дальний караул ВВ. Склад артвооружений и боеприпасов нашей части, склад взрывчатых веществ «Тиксистроя», и еще какие-то. Караул состоял из сержанта – начальника караула, и троих рядовых – караульных («штыки» по-нашему). Паек в дальние караулы завозили на десять дней, а караул – на сутки. Если начиналась пурга, караул не меняли до её окончания. Потому что во время пурги снег летит стеной. Бывает, что вытянув вперед руку, не видишь рукавицу на ней. Большую часть суток начкар спал. В остальное время писал письма, болтал по телефону с другими начкарами, «дрючил» штыков. Штыки готовили еду на встроенной в печь плите, наводили чистоту, кололи дрова, по очереди заступали часовыми, и спали тоже по очереди. Два часа стоишь на посту, потом два часа в бодрствующей смене, и два часа в отдыхающей смене – спать не раздеваясь, но можно разуться. В «бодряке» - поддерживать огонь в печи, отвечать на телефонные звонки, готовить ужин/завтрак/обед, мыть посуду. В оставшееся время, а его в «дальнике» хватало, - читать, писать, мечтать). На посту курить нельзя, а в остальное время – смоли, сколько влезет. Если курево есть. Рассказывали, что в старые времена солдатам было положено табачное довольствие. В казарме на тумбочке дневального всегда стояла коробка с махоркой, и лежала пачка нарезанной бумаги для самокруток. В начале восьмидесятых, когда я служил, этого уже не было. А денежное довольствие было – семь рублей в месяц. Два рубля сразу сдавали старшине на ротные нужды, а на остальные могли шиковать, ни в чем себе не отказывая. Сигареты без фильтра стоили 14-18 копеек, «Беломор» - 25, «Ява» в мягкой пачке – 30, Болгарские «Аэрофлот», «Стюардесса» и «Opal» - 50. Хотелось и в «Чайную» сходить. Там продавались пирожные «Полоска» за 22 копейки, пряники, печенье, сгущенка, другие деликатесы.
Дальние караулы мы любили. Там не чувствовалось давления армейской системы. Просто делаешь свое дело, и как будто сам себе хозяин. Однажды мы заступили на «ВВ», с одной пачкой «Беломора» на четверых. Ну, так получилось. Может, перед получкой дело было. Что все оказались без денег, и не у кого было занять. Поэтому курили очень экономно, - втроем одну папиросу. Каждый делал две затяжки, и передавал следующему. Втроем, - потому что один же на посту. Начкар Андрюха Линьков пару раз позволил себе выкурить целую. В четырнадцать часов сменившийся с поста Савинов сообщил, что начинает «задувать». Встревоженный Линьков вышел наружу и вернулся помрачневший, - мороз упал, и ветер гнал злую поземку. Именно так пурга всегда начиналась. У нас оставалось две папиросы. А пурга могла задувать и один-два дня, и две недели.
Была еще надежда, что до восемнадцати часов, когда должна была приехать смена, пурга не успеет разгуляться, но уже через час, увидев, что ветер усиливается, а снег все гуще, Линьков вызвал с территории поста Томского, чтобы тот не потерялся в тундре. Во время пурги часовые дальних караулов не выходили на посты, а отстаивали смену в тамбуре караульного помещения. Позвонил дежурный по части и сообщил, что смены не будет. Время тянулось медленно и скучно. Служба шла заведенным порядком. Караульный третьей смены кулинарил, первой – мыл посуду и производил уборку. В свои смены выходили на «пост» в тамбур. Очень хотелось курить. Обшарили все углы, заглядывали в щели у плинтусов, в надежде отыскать уроненные кем-нибудь раньше, или заныканные чинарики. К сожалению, предыдущий караул чем-то прогневал своего начкара, и он их заставил сделать генеральную уборку. Всё помещение было вылизано, кафель, которым была обложена печь, сиял чистотой, нигде не было ни соринки. Скрутили «козью ножку», насыпали в неё чай, но он был негодной заменой табаку. Пурга мела третьи сутки. Я отсидел свои два часа в «бодряке», разбудил Савинова. Он надел полушубок, зарядил автомат и сменил в тамбуре Томского. Линьков спал. У меня началась отдыхающая смена. Прежде, чем завалиться на топчан, я обычно отодвигал его на несколько сантиметров от печи, чтобы потом, привалившись к ней боком и с головой укрывшись полушубком, дышать прохладным воздухом из щели между печью и топчаном. В этот раз я решил, что хватит уже пролеживать правый бок, и развернул топчан изголовьем в другую сторону, чтобы теперь спать на левом. Лёг, укрылся, и увидел, что чуть ниже изголовья уголок одной кафельной плитки отколот. За плиткой пустота, а из образовавшегося на сколе отверстия выглядывает сигаретный фильтр. Я сразу восхитился белизной его набивки. При курении ведь фильтр желтеет, а этот был почти девственно белый. Значит, бычок должен быть больше, чем в полсигареты!
Затаив дыхание, протянул к торчащему кончику фильтра руку. Представил, как мы будем отбивать кафель от печи, и сколько потом будет мусора, если сейчас неловким движением столкну окурок глубже. Осторожно взялся за фильтр, и потянул его вверх и на себя. Я все ещё не дышал. Томский позвякивал кастрюлями на кухне. Савинов громыхнул прикладом о дощатую стену тамбура. Повернувшись во сне, скрипнул топчаном Линьков. В печи гудел огонь, и потрескивали дрова. Снаружи, сотрясая стены и вбивая снежную пыль в мельчайшие щели, завывал ветер. А я все вытягивал эту обыкновенную болгарскую сигарету из-за скверно положенной плитки. Она – сигарета - казалась мне длинной, как железнодорожный состав. Вот она вся у меня перед глазами. Совсем целая. Только краешек бумаги на кончике опален. Линь! Линь! – позвал начкара. Линьков рывком поднялся. Показал ему сигарету, держа её, как восклицательный знак. Не сводя с неё глаз, он вытащил из кармана спички. Я прикурил, и после второй легкой затяжки, чувствуя приятное головокружение, протянул сигарету ему. Из кухни выглянул Томский. - Табуретку захвати, - посоветовал ему Линьков. Томский подсел рядом, и воспользовался своей очередью затянуться. Савинов в тамбуре перестал топотать ногами, и, скрипнув дверью, заглянул в помещение. Линьков позвал и его. Мы сидели. Сделав по две лёгкие затяжки, передавали сигарету друг другу, провожали её взглядом, и снова делали две затяжки… … … «Курение вредит вашему здоровью». Но вот так было. Тундра. Пурга. Жарко натопленная печь. Четверо возле одной сигареты…
Как канарейка воспитывала кошку. По просьбе читателей...
Нужно мне было как-то встретиться с клиентом. Созвонились, договорились. Обычно, я опаздываю. А тут принесло меня минут на 15 раньше. Но мы же не англосаксы. Раньше - так и раньше. Запарковался возле гаража и пошёл к двери в дом. Ещё на подходе услышал лай нехилой собачки. И не такой дежурный, а с чётким обещанием: «Если ты такой смелый, так, наверное, такой же вкусный». Зазвонив в дверь я услышал голоса хозяев с характерным грассированием: ⁃ Богя! Богя! Убеги сабаку! ⁃ Зус! Магш на кухню! На кухню я сказал! Лай утих. Послышался стук собачьих когтей по паркету и всё смолкло. Я подождал немного и позвонил в дверь снова. Бег собаки по паркету. Теперь уже броски на дверь с желанием её вынести и, наконец-то, добраться до моей филейной части. Тот же крик хозяйки, только хозяин начал раздражаться: ⁃ Заткнись, могда! На кухню, я сказал! Зевс опять молча потопал стуча когтями по паркету. Но дверь никто не открыл!!! Меня медленно начала накрывать волна раздражения. Охренеть какое гостеприимство! Я же нормально договорился. Стою тут, звоню. Они что там синхрофазотрон запустили и ещё 8 минут нужно ждать к его полной остановке? И тут сзади послышались хлопки дверей машины, голоса людей. Ко мне приближался хозяин с хозяйкой. Увидев моё отупевшее лицо Борис заржал: ⁃ Ищешь, кто ротвейлера назвал Иисусом? Он открыл дверь. За ней стоял большой ротвейлер с красноватыми белками глаз и уже молча смотрел на меня. А чуть дальше в комнате сидело на спинке кресла это чудо! Большущий, зелёный попугай. Пока мы снимали обувь он спрыгнул на пол, стал между мной и собакой и сказал: ⁃ Иди отсюда! Гости пгишли! Зевс немного постоял и отступил перед натиском приближающегося попугая на кухню. Пока мы решали за столом при обеде свои дела, птичка ухаживала за хозяином. Переходила с одного плеча на другое, подавала ему ложку, салфетку, хлеб, заглядывала в глаза и постоянно повторяла: ⁃ Мой Богя! Мой! Если хозяйка начинала: ⁃ Нет, мой Богя! В ответ звучало: ⁃ Иди отсюда! На кухню! Я впервые видел такое чудо. Звали его Аз. Наверное, от названия породы - Амазонский. Не знаю сколько он весил, но в длину точно был метр. И размах крыльев не меньше. Говорил, как по мне, вполне осознанно применяя слова и выражения. Причём по русски. Никаких сторонних звуков, со слов хозяев, не копировал. Даже не гавкал. А вот людей!.. По просьбе показал, как дочь просит денег, а сын доказывает, что не курит. Я был в шоке. Создавалось впечатление, что разговариваешь с ребёнком. Собаку же он держал в узде. Мог бы, наверное, и выгуливать. Если бы доверили. Тот исполнял все его команды. Но и пользовался покровительством. Попугай сам решал, когда собаке есть, пить и гулять. Даже с хозяйкой ругался. Пёс попал в дом позже попугая, щенком. И, видимо, воспринимал его таким странным, укорочённым человеком. Ну и пару тумаков клювом по лбу в раннем возрасте, видимо, закрепили это впечатление. Окончив обед и дела я попрощался с весёлым семейством и уехал. Каждый раз, встречая Борю, я интересовался жизнью Зуса и Аза. Но через какое-то время узнал, что пёс умер от старости. Судьба Аза оказалась ещё трагичнее. Через пару недель после смерти собаки он попросту улетел на озеро. Его никогда особо и не закрывали. Да и без толку. Клетку он сам открывал. Но он никуда и не улетал. А то улетел в сторону озера и не вернулся. Через пару дней его тушку прибило волной к берегу в паре километров от дома. Вот так закончилось моё знакомство с живым анекдотом. А вот и сам анекдот, если кто-то не знал или забыл. С этого же сайта 2007 года. Вор ночью лезет в окно... уже залез, слышит голос: "Иисус тебя видит... " Тот естественно напугался, посветил фонариком по комнате, никого нет. Стал на носочках, потихому подбираться к шкафу с шубками, снова слышит голос:"Иисус тебя видит!" Вор вообще чуть не обделался. Опять давай светить фонариком, смотрит на столе, в клетке сидит попугай. Спрашивает попугая: - Это ты говорил? - Ага я! - Как зовут тебя? - Иуда! - Какой идиот назвал попугая Иудой?!! - ТОТ ЖЕ ИДИОТ КОТОРЫЙ НАЗВАЛ РОТВЕЙЛЕРА ИИСУСОМ!!!!!!!
- Папа, а зачем слабые животные объединяются в стаи? - Чтобы победить сильного. - А люди могут объединяться? - Могут. Но задача у них - побить слабого.
Переписка в сети: - Здорово, друган, здорово, старина! Уверен, что у тебя всё хорошо! Слушай, хочу предложить тебе шикарную вещь – новый сетевой проект со стопроцентной гарантией! Короче: вкладываешь сто баксов - через неделю получаешь двести, вкладываешь штуку евро - через месяц получишь сто тысяч и это абсолютно точно, прикинь! - Ну привет, дружище! Круто! Конечно же я вложусь! Слушай, у меня к тебе просьба по старой дружбе: займи мне сто баксов на неделю под гарантию доходов с этого проекта? - Ну знаешь, ты явно хочешь меня обмануть! Всегда знал, что тебе верить нельзя! До свиданья, не пиши мне больше, урод!
В магазин "Игрушки" вошёл нахмуренный мальчик лет восьми, в сопровождении мамы и тетки. Женщины остановились возле самокатов, мальчишка прошел дальше. - Миша, вот отличный самокат! Давай купим! - Не хочу самокат! Не нужен он мне! - Ну, почему?! Будешь кататься… Ты же хотел. - Не хочу! Вот эту маленькую лодочку хочу. Буду её в ванной пускать.
После долгих уговоров Миша согласился, чтобы ему, «ладно уж», купили самокат. А вместо той маленькой простенькой лодочки за сорок рублей, ему взяли катер на радиоуправлении за четыреста девяносто. С тем они и ушли. Но на маленькую лодочку Миша оглядывался.
Татьяна Исаковна увидела ребенка, стоящего на подоконнике второго этажа. Он, прижавшись носом к стеклу, наблюдал за детьми, играющими на участках. Всех детишек уже вывели на прогулку после полдника, а этот глазел на них из окна спальни…
Вообще-то это был я. Я очень редко спал в «тихий час», и в тот раз воспитатели решили меня наказать, заперев в спальне на время прогулки. Я вылез на подоконник. Татьяна Исаковна вела на прогулку свою группу, когда увидела меня, опасно стоящего. Ужаснулась, нехорошо высказалась в адрес моей воспитательницы, прибежала и забрала меня в свою группу. Насовсем.
Она вообще была человек решений и действий. Несколько лет спустя мы с ней ехали в Москву. На электричке. Мы – это я и мама. Мы тогда уже сдружились с ней и её семьёй. И вот зашли мы в электричку, двери зашипели, закрываясь, с лёгким толчком состав тронулся, я начал высматривать место у окошка, когда в тамбуре люди взволнованно загомонили, и снаружи женский крик послышался. Эта женщина не успела заскочить в вагон. Полу её пальто зажало дверьми, и теперь электричка тащила её по перрону.
Кто-то из мужчин тщетно пытался разжать двери. А Татьяна Исаковна, расталкивая мужчин и женщин, метнулась к стоп-крану в тамбуре, откинула две такие желтые ручки на нем, и за эти ручки повернула штурвал. Электричка встала. Двери открылись. Мы прошли снова в вагон. Я сидел у окна, и, не замечая проносившиеся пейзажи, думал: «Откуда она знает, как пользоваться стоп-краном? Почему именно она остановила состав? Как она поняла, что именно она должна сделать именно сейчас и именно это?..»
Ещё через двадцать лет ехал на электричке из Москвы. Это было днём. Вагон полупустой. Я поглядывал в окно и по сторонам, обращая внимание на молодых женщин. В тамбуре какая-то стояла с коляской. Выходить собиралась. Через стекло двери мне было её толком не разглядеть, и я думал, что вот когда она сейчас выйдет, через окно вагона оценю её фигурку.
Электричка остановилась. Женщина покатила коляску к выходу. А на перроне не появилась. То есть она в тамбуре осталась. Хотя явно собиралась выходить. А машинист уже сказал: «Осторожно, двери закрываются». Я сообразил, что вероятнее всего, колесо коляски опустилось между краем перрона и порогом вагона. И застряло. Другого объяснения просто не было. В подтверждение моей догадки из тамбура послышался слабый встревожено-жалобный крик.
И никто в вагоне этого не мог видеть. И перрон был пуст. Кинулся через половину вагона к стоп-крану, и дёрнул вниз красную ручку. Пассажиры смотрели на меня круглыми глазами. А я выскочил в тамбур и увидел, что она уже на перроне, нервно плачет, и коляска на перроне рядом с ней, и какой-то мужчина рядом стоит, который, видимо, ей помог.
А в вагоне никто ничего не видел и не понял. Представляете, как изумлённо они меня разглядывали?!
Если бы не тот поступок Татьяны Исаковны, сейчас я бы не догадался рвануть стоп-кран. А если бы догадался, то не решился бы. Такое понимание пришло в детстве – бывают ситуации, когда нельзя оглядываться на других, а надо самому решать и решаться.
Все-таки не зря говорят: наглость - второе счастье, и дуракам всегда везет... В общем, дело было в 2001-м году. В моем родном городе Е стрелять на улицах из гранотометов тогда уже перестало быть модным - но серьезные парни в спортивных штанах по-прежнему ездили на бэхах (которые еще никто не додумался называть "бумерами"). А я - молодой-зеленый дурачок, работал в небольшой компьютерной фирме. Клиенты попадались разные, далеко не все исповедовали принцип "долг - дело чести". Но как-то умудрялись с ними договариваться, не доводя до крайностей. А эти - какие-то недоговороспособные попались. Не хотят платить за сделанную работу - и все тут. Козыряют своей крутостью, причастностью к одному "общественно-политическому союзу". В общем, редиски натуральные... Я как раз надумал увольняться, в столицу переезжать. И вот шеф, когда я к нему пришел за расчетом, прямо так и сказал: - Твой клиент? Твой. Должны они нам? Сто пудов. Значит, езжай и выбивай долг как хочешь. Привезешь бабло - заплачу тебе сколько положено, а нет - извини. Посмотрел я на себя в зеркало... Худосочный очкарик-ботан. Костюмчик дешевенький, с галстуком пестрым по тогдашей моде. Ну кто меня не то что испугается - а всерьез воспримет? Но делать-то нечего... Сел я в свою раздолбанную копеечку, да покатил к офису должников. А квартировали они на окраине, рядом с заводами. Приехал, захожу в приемную к главному, интересуюсь на предмет его присутствия. Нету, говорят. Ну ладно, отвечаю, я его на улице подожду, в машине. Выхожу - и соображаю, что даже не знаю, как он выглядит-то. Только имя-отчество и дали мне. Но возвращаться, спрашивать - несолидно как-то. Побрел к своей копеюшке. Сел, жду. Час, два, три. Чтоб не скучать - книжку прихватил, читаю, да на закладку периодически поглядываю - фото моей красавицы-женушки. Машину поставил напротив входа в здание. Мой расчет - как подъедет какой лимузин крутой - так я прямо к нему и подойду. Никто, кроме директора ихнего в таком транспорте передвигаться не может. До вечера досидел - не приехало лимузинов. Вообще как-то пусто на парковке, и из здания никто ни входит, ни выходит. Только шторка у окна приемной иногда колышится. Часов в 8 совсем темно стало - думаю, дальше ждать нет смысла. Район опять-таки не самый спокойный - нечего мне тут ночью делать. Уехал домой несолоно хлебавши. На следующий день - ровно то же самое. Пришел - спросил - был послан - ушел в машину - просидел до вечера. И опять - тишина, только птички чирикают. А на третий день, утром, шеф наш меня поймал. Завел в кабинет. Вручает конверт пухлый. Я пересчитал - там сверх того, что мне полагалось, еще крупная сумма. Поднимаю на него глаза с немым вопросом. - Заплатили, говорит. Сегодня деньги на счет упали. - А еще,говорит, звонил мне на трубу рано утром их главный: "Вы нас не так поняли, мы войны не хотим. И вальщика нам присылать не надо". Вальщик - это киллер, если кто не знал. "Я его сразу срисовал: дрищ в очках, под студентика косит. Тачка явно угнана, сидит, делает вид, что книжку читает - а сам пасет вход, да с фоткой сверяется. Нервы, конечно, у него канаты: внаглую так на самом виду красуется, не прячется, не боится, что его самого уберут. Матерый зверюга, короче." Взял я конверт, пожал шефу руку - и отбыл в первопрестольную с супругою.
А что из вышесказанного сказка, а что быль - вы сами решайте.
В продолжение истории встречи с медведем. Наша мужская троица прибыла в августе 80х в Горный Алтай, чтобы провести отпуск и набраться впечатлений от разных видов охоты, от вкуса рябчиков, которых готов есть всякий буржуй. Дикая природа всегда манит, ей не пресытишься. Мы были хорошо экипированы, снабжены и оружием и сублиматами – продуктами лиофильной сушки. Вот только фотокамера была на всех одна и то, взятая взаймы под клятвенное обещание беречь ее пуще зеницы ока. Все было удачно, никаких разочарований. Но тут случилась та ложка дегтя, которая готова испортить бочку любого меда... Увлекшись сбором брусники, Толян аккуратно положил фотокамеру на три параллельно лежащих тонких ствола хвойного валежника. Все же у него зачем-то мелькнула мысль, что надо запомнить место. Он отметил, что в нескольких метрах стоит ствол засохшего толстого дерева с ободранной корой, отчего оно казалось лысым. Еще немного в стороне он запомнил деревце с багряными листьями как предвестника близкой осени. Все. Вскоре сборы ягод и грибов закончились, и мы быстрым темпом отправились в лагерь. Уже почти стемнело, когда мы вернулись на стоянку. На костре был поставлен вариться ароматный ужин… И вдруг раздался громкий вскрик и хлопок себя по лбу – это Толян вспомнил, что фотокамера осталась там, в лесу. Немая сцена и бесполезные порывы… Темень и прочие аргументы заставили отложить поиски на завтра. Рано утром мы все вышли без малейших признаков надежды. Общее направление было известно, где тот самый лес, тоже ясно. Но размеры квадрата поисков и расплывчатость признаков – навевали пессимизм. К тому же возник вопрос – если фотокамеру обнаружили дикие звери – что они с ней сделали? Толян шел в унынии, как в водку опущенный. Ему мерещились кары его родичей за утерянную дорогущую камеру… И вот мы пришли. Распределились по районам поиска, каждый избрал свое направление. Перспектив в поиске было не так уж много. Я отошел в свой квадрант и мне почему-то вспомнился медведь, встреча с которым состоялась совсем недавно. Унылость довлела над нами как кучевые облака перед грозой. Я попытался вообразить, в какой последовательности Толян искал вчера ягоды. Постепенно мне удалось погрузиться в воображаемое действо. Что-то начало мерещиться и внутренний голос отметил, что впереди очень заманчивая поляна, усеянная ягодами. Далее – более. Я увидел лысый ствол дерева, узрел дерево с багряной листвой и сказал себе – если все это так совпадает с описанием Толяна, то слева должны быть три ствола молодого валежника… Посмотрел и ахнул – да, три ствола. А на них спокойно и удобно лежала… фотокамера. Класс! Я взял ее и спрятал в пустой рюкзак, понимая, что это редчайший шанс и его реализация. В сторонке, рядом с местом, где лежала камера, я обнаружил вне всяких сомнений свежий медвежий помет. Через час, уже в лагере, глядя на унылые и грустные физии приятелей, я призвал их вообразить, что бы мог сделать медведь, найдя нашу потерянную камеру. Толян криво пошутил, что он бы пошел фотографировать себя и медведицу. Нет, сказал я, он бы наверняка пометил это место. Но мы тоже не зря ходили – с этими словами я достал и преподнес Толяну его дорогую потерю. Это был сюрприз, который не забывается и с годами.
Когда барон Осман перестраивал Париж, из городского бюджета выделили тридцать миллионов франков на строительство одного из бульваров. Вскоре к нему пожаловали тамошние девелоперы и предложили откат ("лё откат" по-французски). То есть три миллиона, если этот контракт достанется им. На что, соответственно, Осман сказал «Трэ бьен, теперь ясно, что, на самом деле, этот проект стоит не тридцать, а двадцать семь миллионов». В итоге, на проект объявили новую цену.
Ну, бывают же в истории по-настоящему масштабные личности. А наши бляди вороватые скоро до мышей сотрутся..
Когда я говорю, что ничего не хочу, это значит: "То, что я хочу, вы не в состоянии мне предоставить, а то, что вы можете мне предложить, мне нах*й не нужно, поэтому отъе*итесь". Но я культурный человек, и вслух произношу только "Ничего не хочу".
Полиции поручили найти тех, кто подтирается портретами президента.
В Туркмении полицейские начали искать тех, кто вместо туалетной бумаги использует в отхожих местах газеты с портретами главы государства Гурбангулы Бердымухамедова. Участковые обходят туалеты частных подворий в поисках нарушителей, которым для первого раза вынесут предупреждение. Предупреждений выносится много, так как из-за экономического кризиса туркмены не тратятся на туалетную бумагу, но практически в каждой семье есть кто-то, кого по месту работы или учебы заставляют подписываться на одно или несколько печатных изданий. Испачканные фотографии президента участковым предписано также искать на свалках среди бытового мусора внутри жилых кварталов. За каждой свалкой закреплены персональные смотрители, которые обязаны инспектировать мусор, искать испорченные фото в газетах, устанавливать дом и квартиру по указанному на издании номеру дома подписчика и докладывать в органы. Это не первый раз, когда туркменские инспекторы обходят туалеты с подобной проверкой. В марте директора одной из школ в районе Гороглы Дашогузской области отстранили от должности после того, как в его туалете были обнаружены газеты с фотографиями президента. В дальнейшем власти стали осуществлять стихийные проверки в жилых домах на предмет обнаружения в отхожих местах газет с фотографиями главы государства.
8
Хочешь быть счастливым? Будь им. Но только так, чтобы никто не видел. Не раздражай окружающих.
Преподаватель: - Любая устойчивая система должна быть саморегулирующеёся... это понятно?
Голос известного шутника из задних рядов: - Владимир Михайлович, а если простыми словами? - Ну хорошо, попробую доступно.
Вот летом поехали вы в стройотряд и вернулись с деньгами, "бабки" по вашему. Сразу появятся подруги, "девки" по вашему. Что дальше? "бабки" исчезнут, правильно? - Вообще-то да.
Итак, появляются "бабки",появляются "девки", исчезают "бабки", исчезают "девки". И вы вынуждены искать новый источник "бабок", после чего повторяется по кругу.
Система остаётся устойчивой и равновесной. Так понятно?
- Понятно, Владимир Михайлович. Это как круговорот "бабок" в природе? - Для тебя, да. А можно описать систему, как круговорот "девок".
- Например, исчезают девки - появляются бабки. Чувствуется, богатый жизненный опыт был у Владимира Михайловича.
Навеяло сменой имени и фамилии на "Ночь Бархатная" (надо было еще отчество уточнить - Ночь Федоровна или там Ночь Роландовна? У меня вот была одна знакомая - Марина Лордовна. Вот так просто. "Мой папа - Лорд. Лорд Никодимович Пупкин") У нас на работе была одна дама. Скажем так - менеджер среднего звена. Не очень высокий, но начальник. Характер у нее был крайне склочный, но ее родственница работала в каких-то "высших сферах" в Москве. Потому, даже когда пару раз наша дама допускала заведомые "косяки", начальство не хотело связываться и закрывало глаза на ее художества. Но это, разумеется, отношений дамы с коллективом не улучшало, отношения у нее были "на ножах" практически со всеми. В общей сложности эта дама проработала у нас в конторе что-то около 20 лет, так что все ее возможные "выкрутасы" давно уже были "притчей во языцех". Но, под конец своей работы у нас (на каком-то этапе она все же от нас свалила, к всеобщей радости), она таки "отмочила корку", достойную включения в анналы. День рождения у нее был в конце июня. Традиционно она (очевидно, нехотя) приносила на свой ДР что-то из еды, мы скидывались ей на тортик, и устраивали "междусобойчик" минут на 30-40 ближе к концу рабочего дня. Учитывая напряженные ее отношения со всеми нами, такие "посиделки" год от года становились все более формальными и сокращались по времени. Думаю, они не радовали ни ее, ни нас. И вот настал день, когда мы, по многолетней традиции, приперлись к ней с тортиком поздравлять на ее ДР. Она нас уже ждала в своем кабинете. - А вы знаете, - сказала нам она с торжеством в голосе (было ей тогда лет 55). - По уточненным (!) данным, мой день рождения надо, оказывается, отмечать не в июне, а в августе! (Август у нас был традиционный месяц отпусков, когда все практически "вымирало"). И показала нам всем НОВЫЙ ПАСПОРТ С ИСПРАВЛЕННОЙ ДАТОЙ РОЖДЕНИЯ. Немая сцена. Я нес тогда тортик. Тортик был довольно большой и я уже мечтал его куда-то поставить. Наверное, поэтому я среагировал быстрее других. - Ну что же, - говорю. - Тогда тортика Вам сегодня не полагается, а до августа он все равно не доживет... Поворачиваюсь и уношу тортик в свой кабинет. Остальные "поздравлянты" тоже, глядя на меня, делают "кру-гом" и - идут есть наш тортик у меня в кабинете, "за здоровье несостоявшейся юбилярши".