Продолжаю тему приколов и казусов в артистическом мире. История эта
также подлинная; об имени человека, мне ее рассказавшего, я умолчу,
но в любом случае такое не придумаешь. Впрочем, судите сами.
Жила когда-то в Санкт-Петербурге (а потом в Петрограде, а потом и в
Ленинграде) уникальная личность: Елизавета Тиме. Дочь крупнейшего
специалиста по горнозаводской механике Ивана Тиме, актриса, выпускница
знаменитых Бестужевских курсов и Драматических курсов при Императорском
театральном училище, фрейлина Ее Императорского Величества… а затем
выдающаяся фигура в артистической жизни уже советского Ленинграда,
преподавательница ЛГИТМИКа, автор книги "Дороги искусства"… и прочая, и
прочая, и прочая. Дама, как вы можете судить, еще той, дореволюционной
петербуржской закалки.
Как-то, уже в преклонном возрасте, Тиме занималась "культурной
программой" в Доме творчества актеров, расположенном вблизи под Питером.
Неподалеку от этого злачного места находился еще и Дом творчества Союза
композиторов, и вот там-то Тиме отыскала замечательного композитора
Василия Павловича Соловьева-Седого, чтобы уговорить его провести
"творческую встречу" с "подшефными" ей актерами.
Василий Павлович, надобно сказать, "творческие встречи" по большей части
недолюбливал. Уж такой он был человек. Отказать Тиме он не смог,
а согласившись, предался унынию. И перед тем, как отправляться
к собратьям-артистам, что называется, "принял". Немного; вероятно, всего
грамм сто или двести. Но В.П. этого обычно хватало, чтобы впасть, по
своему обыкновению, в удивительно мрачное и тяжелое настроение.
На ногах, впрочем, В.П. держался твердо. Он добрался до Дома творчества
актеров, нашел там встречавшую его Тиме, шокировал ее явственным
алкогольным ароматом и, в ее сопровождении, отправился к летнему театру.
Народу собралось немало. Представленный со всеми церемониями
артистической Тиме, В.П. выходит на сцену, подходит к микрофону, мрачно
набычивается и… молчит. Напал на человека настоящий ступор - от
переживаний, легкого опьянения и вообще дискомфортной обстановки.
Теперь представьте себе эту картину маслом. Стоит у микрофона известный
композитор, явно слегка подшофе, круглое красное лицо мрачнее тучи,
покачивается, тяжело дышит в микрофон и молчит. Зал сперва изумился, а
потом эта ситуация стала публику потихоньку забавлять.
Тут надо еще сказать, что в те времена (не знаю, как сейчас) артисты,
собираясь вместе в одном зале, рассаживались всегда строго по иерархии
чинов и званий. На последних рядах усаживались "простые" артисты - что
называется, "без роду, без пленума". Поближе к сцене - заслуженные
автономных и национальных республик. Еще ближе - заслуженные СССР и
народные республик. А уж народные СССР - те всегда в самых первых рядах.
И вот, точно так же по иерархии, народ в зале начал, наконец, разбирать
смех. Сперва захихикали молодые, в задних рядах. Потом их поддержали
заслуженные. А уж когда начали трясти своими животами народные СССР,
сидевшие вплотную к сцене, Василий Павлович, наконец, не выдержал. Он
еще больше помрачнел и покраснел, поглядел исподлобья на публику и,
наконец, внятно сказал в микрофон хохочущему залу:
- Я ВАС СЕЙЧАС ВСЕХ… ОБОССУ.
И Тиме, тут же на сцене, упала в обморок.