В прошедшие выходные гостила я у почтенной супружеской четы в их шале.
Суббота прошла великолепно – мы хайкали по горным тропинкам, совершали
восхождение на близлежащий холмик, любовались открывшейся с высоты
панорамой долины и примыкающим к ней ущельем, водопадами, золотыми и
багряными по осени склонами, снежными вершинами... потом жарили барбекю
на террасе и, развалясь в шезлонгах, лениво щурились на заходящее
солнце. Вечером играли в карты и пили их «фирменный» грог, а когда
совсем стемнело, залезли в хоттаб и смотрели на звезды, слушая рассказы
хозяина о созвездиях и легендах, связанных с ними.
В воскресенье, спустившись на негнущихся ногах к завтраку, я была
сражена наповал сообщением, что сразу после кофе мы отправляемся на
верховую прогулку, которая продлится до обеда и станет самым
незабываемым впечатлением от моего пребывания в этом милом местечке.
Скуксившись от такого сюрприза, я кое-как заставила себя проглотить
бейгэл с крим-чизом, влезла в джинсы, натянула на голову бейсболку и
понуро поплелась к конюшне вслед за бодро шагающими супругами, которые с
гордостью вещали о своих чудных, умных и вышколенных лошадях и наперебой
инструктировали меня, как с ними обращаться. Признаться честно, опыта в
этом деле у меня совсем немного, поэтому я внимательно слушала и мотала
на ус. Хотя мне и доводилось прежде сидеть верхом, и не только на
лошадях, но и на слонах и верблюдах, животные, с которыми приходилось
иметь дело, были обучены размеренно шествовать в колонне таких же, как и
они, флегматиков, и, абсолютно непричастная к процессу, я лишь плавно
раскачивалась меж ушей или горбов высоко от земли, ощущая себя
навьюченной неодушевленной поклажей и мучаясь угрызениями совести... В
общем, про рысь и галоп я только в книжках читала, и потому на
протяжении всего пути сердце мое сжималось, а посадочное место ныло от
страха, сомнений и недобрых предчувствий.
Однако, поначалу все шло не так уж и плохо – коняка мне досталась
действительно смирная и послушно семенила вслед за коллегами безо
всякого вмешательства с моей стороны. Я терпеливо телепалась в седле,
стараясь думать о приятном, наслаждаться открывающимися с высоты выдами
и не смотреть вниз, когда тропинка выныривала из леса на открытый склон.
Но только я расслабилась и начала получать удовольствие, как у лошади
моей наступило время ланча. Как только мы вышли на открытое
пространство, поросшее когда-то буйной и сочной, а сейчас сухой и
пожухлой, но все еще вкусно пахнущей, травой, лошадка опустила голову и
принялась пастись, не обращая ни малейшего внимания на мое присутствие
на ее спине. Спутники скрылись из виду, я струхнула и принялась
лихорадочно вспоминать, что же в таких случаях предписывает инструкция
по эксплуатации. Сообразив, что необходимо оторвать морду лошади от
травы, я изо всех сил потянула за повод. Лошадь фыркнула, но голову не
подняла. Я потянула сильнее. Шея лошади напряглась, но голова своего
положения не изменила. Я поняла, что состязаться в силе с лошадью - дело
безнадежное и решила состязаться в терпении. Выпрямившись в седле,
обвела взглядом окрестности и сразу об этом пожалела: не очень пологий
откос заканчивался обрывом, на дне каменистого ущелья шумела порогами
горная речка, наша узенькая тропинка была единственной более-менее
горизонтальной поверхностью на всем склоне... Зажмурив глаза и мысленно
перекрестившись, я замерла, но, о чудо! , лошадь подняла голову и
затрусила догонять ушедших вперед спутников.
Только мы миновали жуткий склон и углубились в лес, как услыхали, что
нас зовут. Кричали совсем близко и звук раздавался сверху, из чего я
сделала заключение, что тропинка шла по серпантину, делая пологие
виражи. Лошадь моя, похоже, сделала такое же заключение, так как не
пошла дальше, а резко развернулась и взлетела по отвесному склону вверх,
меж деревьев, на новый виток тропинки. Проделала она это так
стремительно, что я ничего не успела ни сообразить, ни предпринять, лишь
рефлекторно вцепилась в ее гриву и слилась с ее шеей. Тем не менее,
бейсболку мою все же сорвало зацепившимся сучком и я поняла, что если
рывок повторится, то очередной сук меня скальпирует. Только собралась
натянуть потуже повод, как лошадь опять рванула напролом и в ту же
секунду мне в лицо полетела толстенная, растущая горизонтально, ветка.
Ничего не оставалось, кроме как привстать в стременах и схлопотать этой
веткой под дых. Ребра жалобно хрустнули, но выдержали, и я повисла на
ветке, болтая ногами в воздухе. Земля была совсем рядом, но, увы, почти
параллельно вектору моего предстоящего падения. И когда я оглянулась
назад и мысленно прочертила траекторию полета, то она уперлась в ствол
дерева метрах этак в семи подо мной. Прыгать я сарзу же раздумала, а
поудобнее устроилась на ветке и попыталась собрать разбежавшиеся мысли в
кучку. Пока я оценивала свое положение, моя коняка-альпинистка
поскользнулась где-то в вышине и стала съезжать толстой задницей вперед
по той же траектории, по которой только что так рвалась вверх. Земля,
камни, валежник с громким хрустом съезжали вместе с ней. Когда этот
оползень очутился подо мной, я вышла в упор на ветке и опустилась в
седло, еще не утратившее тепла моего тела. «О, как здесь и росло! », -
подумала я и схватила поводья. Лошадь зацепилась копытами за утоптанную
землю тропинки, фыркнула и как ни в чем не бывало засеменила вдоль по
ней, больше уже не отклоняясь...
Весь остаток дня я просидела в хоттабе, залечивая ребра и мозоли на
заднице, уныло представляя себе, как всю неделю буду передвригаться
квадратно-гнездовым способом. Супружескую пару сердечно поблагодарила за
теплый прием и чудную прогулку верхом. Под конец все же не удержалась, и
посоветовала им прикупить парашюты для подстарховки таких незадачливых
наездников, как я...
Трубадурочка