Поиск по автору:

В Питере на подвозке...
1992, Лето, Жара... Нам двоим - тачке, а была у меня тогда "Таврия",
и мне, бабок всегда не хватало, поэтому подвозкой не гнушался.
Тут тормозят меня две девицы. Когда уже тронулись, я без труда
признал в них "ночных бабочек", да не тех которые парят орлами возле
"Прибалтийских", а тех которые блядищи(sic!) с Московского.
Везу я их, значит, а сам все в зеркальце поглядываю - не сперли'б
чего. А меж ними треп идет серьезный, мужской - такой мат-перемат,
что мне даже не по себе стало. В процессе беседы, та из них, что
сидела за мной, а ехали они обе на заднем сиденьи, постоянно
наклоняется, вроде как поправить себе что-то.
На вопрос подруги: "Клав, ты че там?", ответствует: "Та че-то в
туфлю попало...".
Через какое-то время, опять: "Клав, ты чее?", а в ответ: "Та, колготка
слезла".
Наконец: "Клааав!!! Да че ты там возишся???", на что Клав чуть не
матом: "Отвали мать твою! Говорю, что в колготках дырка!!!".
"Да," - отметил я про себя, - "ну и нравы у этой публики. За самый
безобидный вопрос можно огрести...".
Суть да дело, подъезжаем к Московскому - время звенеть бокалами.
Не взял бы я с обычных девченок, а с этих нет, дай думаю, возьму,
ибо моим эстетическим чувствам был нанесен урон немалый, да и
на работе они.
Та которая Клава, видно тонкая натура, почувствовав мои колебания
подбодрила меня: "Ты, мужик, не стесняйся и не скромничай, раскручивай
нас по-полной!". Ну я и ломанул, конечно. Расстались друзьями:
они - веселые и довольные поездкой, я... ну да что там, бабки всегда
в тему. Однако, трогаюсь я, а деньги решил присовокупить к довольно
солидному авансу, который получил намедни. Он лежал веселыми толстыми
пачками, завернутыми в полиэтиленовый пакет, предусмотрительно засунутый
в надежное место: между водительским креслом и передней дверью.
Теперь представьте меня - молодого, веселого, настроение отличное,
погода прекрасная, тачка мчится по Невскому, левая рука с зажатыми
в ней дензнаками спускается вниз, чтобы пополнить и без того тугой
пакет и ... и не находит его. Вернее находит нечто другое, столь же
разительно отличающееся от искомого сколь различался воздушный шарик
Пятачка до и после рокового выстрела. Пакет-то был все тот-же, а вот
вместо дна у него зияла дыра, да и внутри он был безнадежно пуст...
Облом... просветление... безнадежный рывок к Московскому в надежде
вернуть утраченное... опять облом... смирение (гораздо, гораздо позже).
Восстановленная после анализа цепь событий выглядела так: укромное
с точки зрения водителя место хорошо просматривалось сзади, натрениро-
ванный Клавин глаз угадал, что в пакете бабки, заботливые Клавины руки
продырявили пакет и перетаскали оттуда бабки, пока "колготки поправля -
ла", лучшая подруга чуть не заложила ее своими глупыми распросами и,
наконец, апофеоз - расплата с "лохом" его же деньгами по-барски...

Было это после 9-го класса - поехали мы "воевать" - на сборы школьные.
Три недели в палатках около какой-то школы на краю города. И романтика
тебе военно-полевая, и цивилизация в виде бутылок портвейна 777,
принесенного через дырку в заборе. Однажды вечером, изрядно приняв,
мы с товарищем пошли "погулять". Недалеко виднелись кустики, к которым
мы и направились. Бумаги не было, так что кусты являлись идеальным
местом для справления нужд. Было уже темно. Товарищ закончил первый,
и вдруг стал подозрительно ржать и в раскоряку отовигаться в сторону,
шаря по земле руками. Ничего не понимая, я тоже решил, что пожалуй все
и потянулся за листиком. В следующее мгновение я даже смеяться не мог -
постанывал. Уселись мы под кустиком, вокруг - ничего, а кустик - ива.
Кто-нибудь видел какие листочки у ивы?

"Черная икра"
Случилось это года два назад. Ко мне в гости приехали два товарища
из уездного города Л. - Володя и Виталик. Первый просто так - по Москве
погулять и побухать, а второй на свадьбу к кому-то. В первый же день
Виталик собрался и поехал на свадьбу, сказав нам, чтобы без него
не бухали. Надо сказать, что человек он неплохой, но жадный и наглый.
"Как это вы без меня пить будете?" - говорит (свадьбы ему мало). Уехал.
Соорудили мы стол, накушались, съездили в Москву и вернулись с пивом
и креветками. Часа в 2 ночи, когда все кончилось, стали обсуждать,
какой же гад Виталик - на свадьбе наелся, напился. Тут Володя и говорит:
"Небось икру трескает, гад. Так ведь припрется назад и у нас все сожрет".
На что я резонно отвечаю, что уже нечего - сами все съели. "Да он все
равно найдет что-нибудь" - сказал Володя. Тут мой взгляд упал на блюдо
с головами креветок. "Вова" - говорю - "а давай мы глазки у креветок
наковыряем и икра получится, Виталик придет и съест". Недолго думая,
мы с энтузиазмом взялись за дело. Через полчаса перед нами красовалась
маленькая кучка глазок. "Нет" - говорю - "он это есть не будет.
Подозрительная она какая-то. Попробует одну, а мы и не узнаем". И тут
приходит озарение. Я делаю бутерброд и намазываю на него глазки.
Получается очень похоже. Накрываем его блюдцем и ставим в холодильник.
"Он сразу в холодильник полезет" - говорит Володя - "я его знаю. Будет
искать, что бы сожрать. Тем более, что обидится на нас, так как без него
пили". Довольные мы легли спать.
Утром я и думать забыл про бутерброд. Виталик спал на кровати.
Все проснулись, разговариваем, и тут вижу, Володя мне знаки делает,
и так фальшиво-наигранно говорит: "Миша, а давай доедим вчерашний
последний бутерброд. Он ведь остался?" Я бегу на кухню, открываю
холодильник. Блюдце на месте. Поднимаю. И медленно сползаю на пол,
тихо постанывая, так как ржать я уже не мог. Он пришел в 6 утра,
залез в холодилник и откусил бутерброд, да так, что осталась только
половинка. Когда я по стеночке добрался в комнату, Вова тоже упал
с кровати и стал тихо ржать. В перерыве между приступами, вытирая слезы
он спросил: "Ну как тебе, Виталик, икорка?" "Я ее не ел!"- разорался тот.
"Ага, это я ночью встал и съел, наверное". Так и стал Виталик
"креветочными глазками" А историю это теперь многие знают в уездном
городе Л., добрый Вова не упустил возможности посмеяться над Виталиком.