Оклемавшись и прийдя в себя после приезда в Торонто, найдя работу от
русского агенства и заработав первые трудовые доллары, Дима с сыном
поплелся в салон, купить отпрыску мобильный телефон.
Пока сынуля с продавцом обнюхивал разные виды сотовых, Димон скромно
стоял в сторонке, даже не пытаясь погутарить вместе с ними на телефонные
темы - в школе-то он немецкий учил...
Поэтому стоит новоприбывший Дима, скучает, по сторонам поглядывает,
ждет, пока сын чей-то там выберет.
Ан нет!
Заметил тоскующего костомера - так клиент по ихнему называется -
вышедший из подсобки второй продавец, по виду негро-канадец. Или
американо-африканец?
Короче, негр.
И сразу, конечно, рванул к папе Диме с любезным вопросом: May I help
you? Типа, браток, може тебе кака допомога нужна по втюхтванию нашей
лабуды вперемешку с фуфлом?
А потом еще и улыбнулся во все свои контрастные зубы, мол, видишь какой
я приветливый, хоть и черный, но не страшный!
Ну, Димик, понятно дело, мозгами раскинул, скумекал, что к чему, даром,
что-ли доцентом в Питере был. Только все равно ему не понравилось, что
негр к нему с вопросами пристает, да еще и на английском.
Если бы на немецком, то Димка ему бы просто сказал - Хэнде хох, айнц бир
унд цвай сосиска, ауфидерзейн!
А тут надо на англицком отвечать...
Думает Дима, скажу ему, что жду я, пока вся ваша трахомудина торговая
закончится, чтоб отцепился от меня.
Сдвинул брови, посмотрел на улыбчивого негра, как на студента, вылезшего
на лекции с глупым вопросом, и строго сказал:
- Ай вайт!
То-есть хотел наш герой сказать, как и было выше задумано - «я жду», что
звучит примерно как «Ай вэйт».
А получилось-то совсем другое, да еще и нехорошее - мол, белый я, Ай
вайт, понял, обезьянья морда!
Бывает.
Особенно с теми, кто с английским языком не дружит.
Дитя Африки потеряло лучезарную улыбку, потом, как смогло, побледнело,
после чего в меру возможностей покраснело. По окончанию всех переливов
потерявший свой основной цвет негр отпрянул от Димки, как от САРСа и
СПИДа вместе взятых, наверняка призывая всех африканских богов наказать
зарвавшегося расиста.
Разительные перемены, проишедшие с дружелюбным продавцом, сопоставленные
по времени со всеми событиями, подтолкнули доцента к вполне
научно-обоснованному выводу: «Видать, чой-то не то ляпнул! »
После чего Дима быстро ответил на два главных вопроса русской
интеллигенции: «Кто виноват? » - сам, чего-то не то брякнул, и «Что
делать? » - тут мыслитель решил посоветоваться с молодежью.
И обратился, уже на русском, к сыну:
- Игорь, - сказал Дима, указывая на негра - что этому придурку не
нравится?
Как ни странно, первым на русскую речь отреагировал именно придурок.
Сказанное произвело на гордого сына Африки эффект разорвавшейся бомбы,
хотя русского языка он не знал.
Дело в том, что в простом русском имени «Игорь» - только вспомните, как
мы его произносим - натренированное ухо африканца уловило ужасно
оскорбительное и унизительное слово «Нигер».
А Димка еще и пальцем на него показал...
Негр подпрыгнул, как ужаленый, вверх на метр, в воздухе развернулся, и,
посыпая проклятия на головы белых, рванул в свою магазинную подсобку.
Откуда раздалась брань, всхлипывания и глухие удары в стену. Очевидно,
головой...
Вскоре все затихло.
Можно предположить, что жертва американской работорговли повесилась на
своем галстуке...
Ошарашенные всем этим Дима с сыном торопливо покинули пределы
растревоженного коммуникационного рая, чтобы проанализаровать все
случившееся в домашней обстановке.
Анализ показал все преимущества английского языка перед немецким в
Канаде, а также необходимость более глубокого изучения первого для Димы.
Особенно произношения звуков «э» и «а».
С той поры злосчастный салон Димон обходит дальней дорогой, а сына на
улице называет не иначе, как Игореша.
На всякий случай...
В. Х.