Навеяно историей от 05.02.2005 про стоматолога с кровью.
Когда мне было 22 года попал я в срочном порядке на операционный стол в
челюстно-лицевую хирургию для вскрытия флегмоны. (Для тех кто не в курсе
поясняю, это когда молодые идиоты типа меня не вовремя лечат зубы, им
вскрывают морду снаружи, вставляют во свежевскрытую рану приспособление
типа сложенного зонтика, раскрывают его и вытаскивают вместе с гноем.
Удовольсвие под местным наркозом оставляет неизгладимые впечатления на
долгую память). Может мое маленькое отступление кому то поможет вовремя.
Операцию мне производил душевный дядька, заведующий отделением. Низкий
ему поклон, действительно все сделал хорошо. Время было обеденное, весь
медперсонал куда то бесследно растворился, поэтому он был в одном лице и
хирургом и ассистентом. Когда он перерезал по необходимости одну из вен,
оказалось, что у него только один кохер. Один из концов вены был им
немедленно пережат, а второй был пережат пальцем хирурга.
Пока хирург соображал, что ему делать дальше, я с его слов узнал много
интересного о родителях той операционной сестры, которая готовила набор
инструментов и кстати о ней самой. Закончив свой монолог он сказал:
„потерпи сынок“, отпустил вену и побежал в стерилизационную.
Отсутствовал он совсем недолго. Однако кровушки вытекло из меня тоже
совсем не мало. Я четко ощутил, что вся спина от крови стала липкая.
Когда операция была практически закончена и врач начал меня бинтовать, в
операционную заглянул какой то студент.
- Будущий хирург? - спрсил врач.
- Хирург, - гордо ответил студент.
- Тогда заканчивай бинтовать и в палату! А я на минутку. Срочно
позвонить надо.
В нормальном случае после операции, да еще с такой потерей крови, в
палату отвозят на каталке. Однако видя, что я в сознании, мой
новоявленный „хЕрург“ (от слова „хер“) радостно сообщил: „Можете идти!“
и помог мне встать. Дойдя до двери и открыв ее я почувствовал, что земля
начинает уходить из под ног и я куда то медленно проваливаюсь.
Последнее, что я успел заметить это были люди находившиеся в
предбаннике. Они почему то бросились от меня в разные стороны, как от
чумы.
Далее со со слов колег по несчастью из моей палаты. В отделении
существовала старая традиция. Народ, ожидающий плановой операции обычно
толпится перед операционной. А как же!!! Ведь завтра же я!!! Мандраж!!!
А теперь себе представте картину. Из операционной выскакивает
озабоченный зав. отделением и убегает. Через минуту-другую медленно
открывается дверь, бледный как смерть появляюсь я. „Ребята!...
Помогите!... “, прошептал я хватаясь за косяк двери и медленно сползая
на пол, поворачиваясь при этом окровавленной спиной к и без того
мандражирующей публике. Далее картина маслом „Александр Матросов своей
грудью закрывает амбразуру немецкого дзота с неперестающим строчить
пулеметом“.
Кто то из народа четко произнес: "З А Р Е З А Л И! ! ! . . . "