Дело было в незабываемое время службы в рядах СА, в конце 80-х. Служил я
под Москвой, в войсках ПВО. Итак начало лета, дембель уже виден. Группу
офицеров отправляют в КапЯр под Астраханью для принятия новой техники –
ракетного комплекса С300ПС, а с ними для охраны данного вооружения
караул в составе трех гвардии ефрейторов, в число которых входил и я.
Две недели вдали от родимого полка – это был кайф даже для
старослужащих. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Техника
получена, в меру военного образования протестирована, ЗИПы проверены,
все погружено на платформы и эшелон, прицепленный к грузовому составу,
двинулся к месту назначения.
Мы обустроились в отдельной теплушке, а офицеры свили гнездо в КУНГе
через три платформы от нас и пили там не просыхая. Мы кашеварили на
буржуйке еду из выданного при отъезде на солдат сухпайка, офицеры
приходили к нам закусывать, зато пили они на свои. В общем - все
довольны.
Путешествие близилось к концу, эшелон продвигался в Подмосковье. Жратва
закончилась, также как и спиртное у офицеров ввиду ограниченного
количества денежных средств.
Состав остановился на одной из узловых станций. В этих случаях положено
нести караул, поэтому я, закинув на плечо карабин (без патронов),
отправился обходить эшелон, распугивая возможных расхитителей военного
имущества и государственных секретов. Навстречу мне двигался хмурый гв.
капитан Вольхин (пом. начальника эшелона), в мятой майке, форменных
брюках и тапочках на босу ногу. Поравнявшись, он остановился и хриплым
голосом вопросил:
- Как служба, солдат?
- Нормально, товарищ капитан!
- Тяжело?
- ???!! (тяжкий вдох – мол тяжело конечно, но мы справляемся, а в чем
дело??)
- В общем так, солдат, возьмешь трехлитровую банку, цистерна в трех
вагонах отсюда.
Бегу, хватаю банку, двигаюсь в указанном направлении, и небритый сын гор
за умеренную мзду цедит доверху из цистерны мутную жидкость.
Неосветленое крепленое вино!!
Отношу емкость на место и с нетерпением жду смены или отправки. Наконец
тепловоз свистит, вагоны дергаются, и я запрыгиваю в теплушку. Напарник
ждет меня с горящими глазами, а третьего нам разбудить не удается. Ну и
черт с ним!!
Тут в движущийся вагон, путаясь в тапочках, запрыгивает капитан:
- Где??!
Все тут, правда кружка одна, но разве это препятствие! Первая очередь
моя и как питерский интеллигент начинаю потихоньку смаковать. Меня
прерывает нетерпеливый рык:
- Че ты, бля, цедишь, пей давай!!
Сказано – сделано, кружка идет по кругу и жидкость начинает быстро
убывать. На голодный желудок ложится очень хорошо и к завершению банки
течет непринужденная беседа, в основном в исполнении гвардейского
капитана о былом. Леха, мой напарник, расслабленно встает и, подойдя к
открытой двери теплушки и держась за перекладину, начинает окроплять
окрестности. Это зрелище будит воспоминание капитана о его боевой
молодости и с возгласом:
- Ничего, бля, салаги делать не умеете! – он приказывает нам снять
поясные ремни. Сделав из них две петли, он пролезает под перекладиной и
стоя СНАРУЖИ и держась только за эти петли, он показывает, как это
делается. Затем капитану приходит в голову продемонстрировать нам, что
так можно и срать, и он одной рукой сдергивает брюки.
Скорость немаленькая, состав на повороте дергает. Один тапочек
соскальзывает с пола, дико орущего раскоряченного капитана разворачивает
перпендикулярно к вагону, одной рукой он поддерживает развевающиеся на
встречном ветру брюки, другой цепляется за потрескивающий поясной
ремень. Блядь, МЫ ЕГО ТЕРЯЕМ!!!
Мда, нелегкая это работа из вагона тащить капитана! Еще бы, 120 кг
плотного веса. Но мы советские солдаты и своих не бросаем. Наконец,
перематерившись и взопрев, втаскиваем его в теплушку.
Пережив момент высокого физического и морального напряжения, вино
завершает цикл и настойчиво просится наружу. Осторожно перелезаю через
перекладину и, обхватив ее плотно одной рукой, другой расстегиваю брюки.
Поезд слегка замедляет ход, легкий летний ветерок приятно освежает
разгоряченное тело, в голове приятный хмель, предвечернее солнышко
ласково пробивается сквозь стоящие вдоль дороги деревья с молодой
листвой, вино начинает меня покидать тугой струей. Кайф!
И тут на повороте деревья заканчиваются и начинается подмосковная
ПЛАТФОРМА, битком набитая возвращающимися дачниками! Твою мать, обратно
мне не залезть, во мне литр вина и остановиться не могут ни поезд ни я…
И только округляющиеся глаза и лица людей в метре от края платформы,
поворачивающиеся за мной, как подсолнухи за солнышком.
Боже, какие у них были глаза…!!
Vit из Питера