28.08.2013, Остальные новые истории
Боль… что мужики знают о ней? Порез… ушиб… растяжение… перелом? Всё сущая ерунда. Настоящую боль чувствует женщина. Я видел эту боль в её глазах, я её чувствовал во всем её теле, я слышал стоны, мольбы о помощи со всех сторон. Здесь стены пропитаны болью и криками. Это роддом. У нас начались ложные схватки, они были болезненные, но редкие и короткие. Жене я помогал массажем спины и поясницы. К слову сказать, у неё даже месячные всегда были болезненные, и только массаж помогал справиться. Так у нас прошло несколько дней. Предполагаемая дата родов всё приближалась, и мы стали думать, что у нас уже практически настоящие схватки. Я даже радовался, думая, что они довольно терпимые, и роды пройдут легко, в непринужденной обстановке. Проходили дни, схватки стали чаще и болезненнее. Бессонные ночи, страх гестоза и другой дряни. 3 раза приезжали в роддом, в надежде, что мы вот-вот родим. Наконец, ровно 40 недель спустя, повинуясь «схваткосчиталке», мы отправились в роддом. 6 родильное отделение при клинике БГМУ мы выбрали заранее – недавний ремонт, хорошие отзывы, и главное для нас, это возможности партнерских родов. Вот только был один минус – одна родовая палата для одной роженицы, в которой они и проводились. Шансы, мягко говоря, минимальные, учитывая какие очереди можно наблюдать в приемном отделении. Ночью ехать не захотели, в это время врачи там злые и сонные обычно, поэтому прибыли утром, в девятом часу. К этому времени здесь уже было полно народу, места мне не хватило, а жена исчезла за дверью. Женщины заходили, выходили, кто-то прощался с мужем, кто-то огорченно собирался домой, настроение, мягко говоря, у всех подавленное – и не удивительно во время схваток радоваться нечему. Наконец, выходит жена, говорит, что мест нет, забирает вещи и уходит. Конечно расстроился. Стал околачиваться вокруг да около. Ехать на работу – не хочу, ехать домой – что там делать одному? Решил после бессонных ночей отоспаться в машине. Устроившись на заднем сидении, незаметно для себя быстро уснул "калачиком". Разбудила смс-ка жены. Стала описывать, что происходит, как идет подготовка к родам. Понял, что дело это будет долгое, и отправился домой. Пока ехал, оказалось, что её перевели в отдельный родовой блок, в который мы как раз и стремились попасть! Попросила через знакомых дозвониться до главврача, но как назло, никто трубку не брал. Но что-то делать нужно было, и решив взять быка за рога, развернулся и погнал в роддом. В приемном отделении сидели одни мужики! Выглядело это довольно странно, словно это не роддом, а приемная врача-венеролога, или магазин при ликероводочном заводе. Открываю дверь, а там человек 10 женщин, в коридоре, стоят, ругаются. Каждая хочет попасть внутрь, каждая хочет рожать, но мест нет! Тут же приехала скорая, у девушки отошли воды, на что ей говорят – ждите, мест нет! Только слезы боли смогли смягчить каменное сердце персонала, который скрепя сердце, всё же запустили её в родовую палату. Женщин разогнали, я остался в коридоре один, поймав первого врача-мужчину, объяснил ему ситуацию. С кем-то посовещавшись, мне дал добро. Медсестра выдала смешные вещи – шапку, плащ и маску. Нарядившись, меня проводили в наши номера. Здесь в просторном, светлом и чистом зале, заставленном всякой медицинской техникой, гимнастическим мячом и шкафчиками, стояла здоровенная кровать, на которой возвышалась моя жена. Началось всё довольно хорошо– схваток не было, мы болтали, шутили. Резкая боль схваток прервала нас. Они были не такие как прежде, они были очень сильные, я это понял сразу. Кинувшись к пояснице, я стал её разминать, боль понемногу уходила, но возвращалась вновь, перерывы между ними составляли не более двух минут. Шкала КТГ на мониторе показалась мне похожей на торги «Форекс». Был полдень. Пришел наш врач, Иван Иваныч (имя изменено). Довольно приветливый дяденька. Поговорили о том, что нас ждет, как будут проходить роды в целом. Нам дали понять, что пробудем мы здесь минимум часов до трех. Печальная перспектива, подумал я, и мы продолжили. Время тянулось очень долго, пик схваток составлял около 10 секунд, но и этого хватало вполне, чтобы человек, получая такую боль, мог сделать с собой что угодно, чтобы она, наконец, прекратилась. Она и кусала себе руки, и царапала, хваталась за меня, пыталась вырвать себе волосы, била матрац кушетки, но помогало только время, через которое схватки уходили, и наступали секунды спокойствия. В эти моменты она даже засыпала, а я разминал руки, которые от постоянного массажа были просто каменные. Перерывов становилось всё меньше, а схватки стали превращаться в одну бесконечную. Иван Иваныч разводил руками и говорил, что нужно терпеть. Никаких обезболивающих препаратов делать никто нам не собирался. Мы планировали рожать сами, без лекарств. Но она молила, чтобы ей сделали хоть какой-нибудь укол. Я уже привык к постоянным крикам в соседних родовых, о криках помощи. К тем моментам, когда кричат «спасите, врача», а вокруг никого нет. Признаться, страшно, когда рождается ребенок, кричит, и никто не может принять роды, никто! Все куда-то вмиг пропали, якобы какая-то операция. Зачем тогда приезжать в роддом? Лежишь себе дома, так же помучался – родил, пуповину перерезал, и готово. Внезапно, от какой-то дикой боли жена вскочила и полились воды – так много, что затопило всю кушетку, полилось на пол. Я бросился искать врачей, любого, кто мог бы помочь – но опять никого. Тут на помощь пришла тётя Галя. Светловолосая добрая женщина бальзаковского возраста моментом метнулась в нашу родовую, с собой прихватив другую санитарку, и стали помогать. Просто помогать, поменяли нам постельные принадлежности, объяснили, что произошло, и как действовать дальше. Как только нам поменяли постель, тётя Галя убежала за врачом. В это время я нашел какую-то тетку, которая как мне кажется, была акушеркой. Она проверила раскрытие – 9 см! Начались потуги, но тётка сказала, что пока рано, чтобы терпела. Сама ушла. Терпеть сил нет, ребенок просится наружу. Ловлю опять акушерку, она говорит: «Ну, пусть тужится!». По коридору плыли две дамы. Они резко выделялись на фоне другого персонала. Одна из них была заведующая отделением, больше похожа на бизнес-вумен, чем на врача. Ухоженная, на понтах, всем своим видом показывая, что все вокруг говно, и она здесь просто случайно. Её помощница, высокая блондинка с кислой миной на лице. Как единственную надежду, я позвал их к нам. Пройдя в палату, глянули на жену. Решив, что для правильного процесса нам необходимо освободить мочевой пузырь, нас отправили в туалет. Еле-еле проковыляв туда и обратно, жена взгромоздилась обратно на кровать. Заведующая сказала остаться мне в коридоре, а сама стала пробовать принять роды. Толи опыта мало, толи статус не позволял, но она вышла, брякнув мне, что я должен свою жену поставить на ноги или посадить на гимнастический шар. Но это было сделать практически невозможно – болело у неё практически всё, трудно было поднять голову, не говоря уже о всем теле. Несмотря на тяжелое положение, мы всё-таки встали и немного походили. Время шло. Спустя час пришел Иван Иваныч. Еще раз проверил раскрытие, сказал, что можно рожать. Убедился, что она не умеет тужиться, попытался объяснить как это делается, и убежал. Мы снова остались одни, здесь постоянно все убегают. На часах было 19-00. У нас ничего не получается. Наконец врач остается с нами. Поставили нам систему, позвали акушерку, стали принимать роды втроем, включая меня. Началось самое страшное. Сил уже не хватало на нормальные потуги. Получалось только на чуть-чуть выдавить головку ребенка, после чего, она опять уходила вовнутрь. Боль, которая была на схватках – ерунда. Но здесь как на фронте – отступать некуда. Я приподнимаю голову и плечи, Иван Иваныч давит на живот, акушерка принимает ребенка. Прошло всего минут 10. Казалось, прошел час. Наконец, вышла голова. Ребенок молчит – первое, на что я обратил внимание. Команды акушерки быстро вернули меня от мыслей: «Соберись! Дыши! Набери воздух! Толкай! Толкай! Толкай!». Довольно быстро ребенок оказался на свободе. Девочка. Тишина. Не кричит. Не шевелится. Что происходит? Сотни мыслей пробегают в голове. Педиатр и акушерка быстро перенесли её на специальный столик, где стали реанимировать и откачивать жидкость из легких. Не могу описать всех чувств, что я испытывал. Мы ждали. Жену отвлекал и говорил, что всё будет хорошо. Пульс был хороший, девчонка стала дышать, синева ушла, но не кричала. Врачи стали говорить, что она просто устала, но нужно отправить в палату интенсивной терапии. Перед этим измерили и взвесили: 3,060 кг и 54 см. Кстати, УЗИ- туфта полная, вранье и неточности во всём. Как только унесли, жену стали зашивать. Даже с обезболивающим терпеть это было тяжело. Сделали несколько швов, после которых нас, наконец, оставили в покое. 2 часа мы отдыхали, обсуждая роды и нашу девочку. За это время, все кому не лень, заходили и спрашивали наши параметры, фамилию и другие данные. Где вы все были раньше, когда нам так требовалась помощь? Чуть позже я поехал домой, а жена в палату. Ей пообещали, что сегодня сможет увидеть ребенка. По дороге домой получаю смс-ку с текстом о том, что приходил врач, и сказал, что наш ребенок находится в тяжелом состоянии, в асфиксии. Понять меня сможет, наверное, только тот, кто прошел через такое же. Родителям не стал говорить, что произошло. Они радовались, поздравляли, а у меня на душе был такой огромный камень, что с легкостью потопил бы «Титаник». Усталость и двое суток без сна свалили меня. Прошла ночь. Утром никаких новостей еще не было. К ребенку можно будет попасть в два часа, как сказал врач. Что с ней делают? Как она там? Ничего никто не говорит. Наконец, звонит жена, и говорит, что дочку принесли к ней, всё хорошо, никакой асфиксии нет, хорошо кричит, и требует титьку. Молоко появилось сразу. Наконец, я почувствовал себя отцом, и в душе появилось действительно ощущение праздника! Боль невозможно побороть, её можно только перетерпеть, принять, стать с ней единым целым. Моя жена, самый дорогой мне человек, пройдя через самую жуткую боль в своей жизни, подарила нам нашего ребенка. Если вы думаете, что роды это больно, вы ошибаетесь, это очень больно. Цените своих жен и матерей.