Поиск по автору:

Дело было в конце семидесятых, мне тогда было лет 15. Как-то возвращались мы
с родителями на машине из отпуска. До Москвы оставался еще день пути, и для
последней ночевки мы наметили небольшой городок, возле которого в автомобильном
атласе стоял значок "гостиница, кемпинг" - связываться с палаткой в последнюю
ночь не хотелось. Чтобы успеть доехать до цели и устроиться в гостиницу, мы гнали
вовсю, думаю, километров 100 на спидометре было. Вдруг что-то начинает жутко
стучать о днище. Срочно тормозим, папа лезет под машину и вскоре объявляет
диагноз: отвалилась такая-то гайка, и без нее нам никуда. Запасной нет, и выход
один - попробовать поискать потерянную. Мы с мамой послушно поворачиваемся
и бредем назад по шоссе искать то, не знаю что. А папа остается ковыряться возле
машины. Никогда до того случая я не предполагала, что на шоссе валяется столько
разнообразных железок. Рук нам вскоре хватать перестало, и мы собирали весь этот
хлам в подол моей футболки. Проезжающие мимо грузовики нам сигналили, но нам было
не до них. Пройдя по шоссе метров 700-800 и насобирав столько железа, что за глаза
хватило бы целому классу для первого места в сборе металлолома, мы вернулись назад.
Папа выбрал из кучи несколько гаек, похожих на нужную, снова залез под машину,
что-то там привинтил, пожаловался на отсутствие какой-то контргайки, но сказал,
что авось и так доедем. И мы помчались дальше к заветному городу, все еще мечтая
о ночевке в гостинице.

Проехали мы часа два - два с половиной, и снова тот же стук по днищу. Тормозим.
Идем назад, собираем гайки. На сей раз мы уже примерно представляли себе,
что ищем, и обернулись довольно быстро. Починились. Погнали дальше.

Все как в сказках: еще часа через два история повторилась в третий раз.
После чего мы все-таки благополучно добрались до города. В гостинице даже
оказались места, правда, в комнате на девять человек, но нас уже ничего
не смущало, и мы с мамой тут же улеглись спать. А папа пошел в гостиничный буфет
снять стресс и выпить пива.

Утром он нам пересказал разговор двух шоферов за соседним столом.

1-ый: Слушай, странная история вышла со мной сегодня… Даже не знаю, может,
к врачу пойти. Или в отпуск пора, доездишься тут до чертиков в глазах.
2-ой: А че?
1-ый: Да глупость, расскажу - не поверишь. И ведь ни капли не брал! Веришь?
2-ой: Да ладно, а че случилось-то?
1-ый: Ну, еду себе, все вроде норемалек. Гляжу, по шоссе навстречу идут
две девахи, такие, ничего себе, и вроде как собирают чего. Ну, я им погудел,
они без внимания, я проехал мимо. Еду дальше. Все нормалек. Вдруг километров
через 100 уже - ты представляешь? - вижу: идут мне навстречу те же две девки.
Те же! В ту же сторону! И опять собирают чего-то.
2-ой: Да ладно, ерунда, мало ли похожих баб по шоссе ходит.
1-ый: Ну! Так и я так же подумал! Ну так еще через 100 километров я их опять
встретил! Нет, все, приеду - пойду к Николаичу, нехай отпуск дает.

Лет 10 назад приехали ко мне в гости американцы - симпатичная тетка
с двумя детьми. Это был их первый визит в Россию, и в Москве они
собирались пробыть всего несколько дней. Культурная программа была
весьма плотной, и, конечно, в нее входил Большой Театр. Билетов
в кассах в те времена не водилось, но у спекулянтов за доллары можно
было купить все, что угодно. Однако цены на балет впечатлили даже
американцев, и они решили ограничиться оперой. Поскольку свободных
вечеров у них было всего ничего, то выбирать не приходилось, и мы
купили билеты на "Царскую невету" Римского-Корсакова. Надо сказать,
в тот момент я подумала, что нам повезло - русский композитор плюс
знаменитый Ivan the Terrible, да и русской экзотики хоть отбавляй -
как раз то, что надо! Но оказалось, что с выводами я поторопилась.

Когда мы пришли в театр, выяснилось, что либретто есть только
на русском языке. Я пробежала глазами первое действие и ахнула: моего
английского вполне хватало для бытового трепа, но опричники, бояре,
приворотное зелье - это было уже чересчур. Однако отступать было некуда.
Мы пробрались на свои места (а места у нас были в партере, и среди
расфуфыренной публики мои американцы в джинсах и каких-то специальных
мокроступах, закупленных для суровой московской зимы, смотрелись
некоторым диссонансом). Действие началось, а я принялась шепотом
коротенько пересказывать русскую историю. На опричнине я сломалась,
но поскольку без этого понятия в данной опере было никуда, я не нашла
ничего лучшего, чем сказать, что это было вроде КГБ при Иване Грозном.
Дальше все было как в дурном сне - на своем корявом английском я несла
какую-то несусветную ахинею типа "Агент КГБ Gregory назначает date
своей girlfriend Ljubasha", сидящие впереди то и дело оглядывались,
я старалась говорить как можно тише и от стыда готова была провалиться
сквозь землю.

В антракте дети побежали обследовать здание театра, наткнулись на буфет,
и отвлечь их от поглощения бутербродов с красной икрой не оказалось
возможным. Мы опоздали к началу действия, и суровая билетерша отправила
нас на балкон. Детям и мне там понравилось куда больше - народу мало,
вести себя можно как угодно, и мы были не прочь остаться там до конца
оперы, но строгая американская мама думала иначе, и на третье действие
мы поплелись обратно в партер.

Когда мы обреченно протиснулись на свои места, сидевшие впереди
иностранцы обернулись и заговорили наперебой: "Ну куда же вы подевались?
Мы уже совсем ничего не понимаем! Расскажите, пожалуйста, быстренько,
про что там было во втором действии!"