Поиск по автору:

Тихая украинская ночь. Выходит Параска и с диким ужасом обнаруживает
у себя в огороде кур соседки Одарки.
Крик медленно поднимается по звуковому уровню до децибелов взлетающего
"Боинга".
- Одарка, да твои куры, гады, чего в моем огороде делают!?
- То мои куры гады? Да ты сама гадина!
- Я гадина? Да ты дрянь и дети твои байстрюки!
- Мои байстрюки? Да твои уголовники, и по три срока, и муж пьяница!
- Мой пьяница? А твой импотент и ты гулящая со всем селом!
- Я со всем селом? А ты со всем районом, где угодно и с кем попало!
- Я с кем попало? А ты... А ты... А ты минет делать не умеешь!
Одарка, снизив голос почти до шепота и с ноткой горечи:
- Не, ну на счет минета, ты, Параска, уже со зла, нельзя так...

Служил я на Дальнем Востоке. Было уже давно, 15 лет назад. И был у нас
ну просто гениальный солдат - Сашка Купцов, попросту - Купец.
Сидел за столом в штабе в кабинете административно - хозяйственной
части. И случилось как-то у него одно несчастье - какую-то важную
печать потерял. Долго расстраивался, ходил смурной, а потом плюнул и...
вырезал такую-же сам. И до того похожа, что никто и не заметил.
И пошло... Впервые талоны на водку я увидел в середине 1987 года
именно во время прохождения службы. Талон был примитивный - вырезанный
из бумаги квадратик, на котором стоял штамп: "Такой-то сельсовет".
После той вырезанной печати части для Купца было раз плюнуть вырезать
печать для штампика на талон. Продавщица в магазине все удивлялась:
"Неужели и солдатам талоны выдают? Да в таком количестве!" Хорошо мы
тогда жили, особенно после солдатского пособия, пока Купца не вызвали
в штаб к командиру части, где в это время находился участковый. После
разговора с милицейским начальством Купец клепал талоны редко, и то
только для офицеров, в том числе и милицейских...

Было это в 1987 году. Стояла ясная дальневосточная
ночь. И шептала: "Солдат, выпить бы, а?" солдаты -
срочники Алим, Вовка и ваш покорный слуга поддались
на ее уговоры и "слетали" в ближайшее село. Коган был
заместителем начальника склада
автопринадлежностей и имел кабинет в штабе. То есть
кабинет имел не он, а его непосредственный начальник
прапорщик Горинюк. Но ночью прапорщики имеют
обыкновение спать, поэтому Вовка, как радушный
хозяин, позвал нас в штаб. Сидим, между
опрокидыванием рюмок любуемся красотами тайги. И
вот настал тот момент, когда лишнее движение сделать
становится лень. Но, как назло, сразу троим
приспичило, по-маленькому. Идти на улицу не хочется,
холодно там. Нашли выход - пустая бутылка, мол,
потом выкинем, ну и опустошили мочевые пузыри
прямо в нее. Поставили под стол и продолжили
наслаждаться ночными видениями. Вдруг дверь
кабинета открывается и вовнутрь врывается
прапорщик Горинюк с дикими криками: "Пьете, скоты!
А что пьете?" Бутылку с самогоном Алим успел
спрятать под стол, но Горинюк заметил ту емкость,
которая послужила для нас отхожим местом. Мы не
успели и слова вымолвить, как прапорщик поднес ее ко
рту и сделал несколько глотков. Мы давились от
подступающих смеховых спазм, а бедный прапор
понял, что выпил, и "изменившимся лицом" выбежал на
улицу, где рвало его более получаса. Утром он вел
себя, как будто ничего не произошло...