Свободным в купе оставалось одно нижнее место. Три попутчицы ждали
четвертого пассажира, и вот он появился - молодой полноватый мужчина.
Вместо приветствия мы услышали, что свое нижнее место он никому уступать
не намерен, и попросил по этому вопросу его не беспокоить. Тут же было
заявлено, что ночью он храпит и делает это в любой позе - на спине, на
боку и даже носом в подушку, а посему будить его и просить перевернуться
не имеет никакого смысла. Ну, храпит и храпит, наивные, мы даже
представить не могли, что нас ждет - храп оказался художественным.
Едва коснувшись подушки, сосед начал оглушительно выдавать такие
коленца, что ни о каком сне нечего было и мечтать. Звучал целый
"оркестр": это было рычание, мычание, переходящее в жалобные всхлипы,
неожиданное "хры-хры-хры". Репертуар с удивительной последовательностью
повторялся. После третьей серии мы уже не могли удержаться от хохота. По
щекам текли слезы, ломило челюсти и болел живот, но перестать смеяться
было невозможно.
В разгар веселья раздался стук в стенку, и соседи потребовали прекратить
безобразие. Для наведения порядка призвали проводника, но когда мы
предъявили храпящего попутчика, веселье продолжилось уже в широкой
компании. Остаток ночи пришлось провести в коридоре, слишком долгий смех
оказался нам не по силам.
Днем мы дружно спали. Что делал этот тип, нас не волновало. Утром,
свеженький после здорового сна, он заявил: "Я же вас предупреждал!"