Одного креакла уволили с работы в МакДональдсе. Приходит он домой, грустный, весь в слезах. А на столе записка от его девушки: "Милый, ты очень хороший. Но у тебя нет денег и прыщи. Ты ни разу не доводил меня до оргазма. И вообще, у нас уже два года не было секса. Прости, я нашла себе молодого нашистского комиссара и уезжаю с ним на Селигер". Креаклу стало совсем тоскливо. И вот, он принял последний в своей жизни запрещённый препарат, встал на стул, привязал белую ленту к люстре, чтобы повесится. И тут портрет Ельцина на стене ему подмигивает. Креакл протер глаза, посмотрел еще раз. А Ельцин с кряхтением таким из портрета вылез. Стоит и смотрит на креакла.
Говорит: "Здравствуй, дорогой россиянин, понимаешь. Мне в аду дали задание, помочь вам тут немного. Страдаете, я вижу, без меня. Проси что хочешь. Но подумай хорошо: все, что я тебе дам, будет и у остальных дорогих россиян".
Креакл белую ленту с шеи снял, сел на стул, задумался. Чего бы такого пожелать, чтобы и ему было хорошо, и чтобы этому некреативному быдлу нагадить. А Ельцин смотрит на него, не торопит, только в сторону пустой бутылки из-под виски косится.
"А давай", говорит, наконец креакл, "ты меня кастрируешь"?
"Это зачем, понимаешь? Может, тебе обрезание сделать, а ты в Израиль поедешь?"
"Нет, Борис Николаевич. Проводите скорее кастрацию. Все равно он у меня последний раз нормально стоял, еще когда вы президентом были... а при этом тоталитарном режиме уже не стоит".