Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Кондратъ
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Салон 72 троллейбуса был практически пуст. Я ехал стричься на Федоскинскую, куда ехала тётка лет сорока – не знаю, но после улицы Вешних вод она подошла ко мне и спросила: - Станция Лосиноостровская, сейчас выходить?
Я долго на неё смотрел и молчал, пытаясь сориентироваться во времени и пространстве. Ожидая ответа, женщина смотрела на меня и не отводила глаз. Видимо, её заинтересовала странная гамма чувств на моём лице. С некоторым усилием я выдавил из себя «нет» и только тут понял, что ошибся. Мне послышалось – Василеостровская. Считаю, в Питер съездил.
В Дас Капитале – во всю стену экран, на который без звука проецируют футбольный матч внутреннего английского чемпионата. Качество пива - среднее. На сцене пусто, но рядом с ней на скамеечках два деда с аккордеонами. – Почём стоит заказать мелодию? - Сто рублей. - А две? - Двести. - Тогда сначала Розамунду, а потом Катюшу. Сдачи у дедов не нашлось, поэтому договорились, что они подойдут к столику, после того, как мы рассчитаемся с официанткой. И правда, один из них появился, едва та принесла сдачу. Я отсчитал двести рублей, потом выложил ещё двадцать. - Что-нибудь не так? – сразу среагировал дед. - Розамунду сыграли лучше. - Понимаете, - дед даже огорчился, - Катюшу надо петь. Без слов она не звучит. Коля! Нет, Серёжа! – поправился он после того, как через плечо бросил короткий взгляд на своего напарника. Тот, встревоженный, подошёл. – Катюшу, ре-мажор! Серёжа кивнул, и деды синхронно рванули мехи. Старший запел и Катюша действительно зазвучала. Мы с Рудневым встали из-за стола, и припев орали уже вчетвером. Дас Капитал безмолвствовал. Я пожал дедам руки, а Руднев подозвал официантку. - Света, скажите, пожалуйста, вы 9 мая работаете? – спросил он в полной тишине. - Работаем. - А 22 июня? - Как обычно, - девушка старалась быть любезной . - Тогда ждите, - сказал Руднев, и мы направились к выходу. Дас Капитал с облегчёнием зазвенел стаканами и застучал столовыми приборами по тарелкам – пятница, всё-таки.
- Не знаете, Дживз, что там произошло с "Луной-25"? - В клубе поговаривают, сэр, будто русские такое увидели на полученных "Луной-25" фотографиях, что решили закрыть проект.
Оформлял в почтовом отелении отправку заказной корреспонеденции. Заплатил наличными 72 руб. за конверт весом 20 грамм и когда уже уходил увидел, что на полу под ногами валяется белый пластмассовый пропуск. С трудом нагнулся, поднял его и протянул тетке в окошке: - Женщина, что передо мной стояла, видать, обронила. - Ничего страшного, к вечеру объявится, я ей и отдам. Пришел на работу, достал бумажник и понял, что это был мой пропуск. Пришлось у коменданта разовый оформлять. К тетке успел до закрытия, несся на всех порах, потому что за восстановление утраченного пропуска пришлось бы деньги платить. Один разор с этой почтой.
Темным осенним вечером мы с Переплесниной в одну из суббот последней электричкой добрались таки к Хомяку на дачу, которую он в тот год арендовал у Сорокина. Чересчур легко одетые, по дороге со станции неожиданно сильно продрогли, но водку пить сразу не стали, а по настоянию хозяина отправились греться в баню, которая, несмотря на позднее время, еще не выстыла. Хорошо протопленная с утра, она долго держала тепло. Электричества в бане не было, крошечное окно не пропускало внутрь света по причине полного отсутствия такового. Раздевшись, мы в абсолютной темноте сидели на полке и балдели. Я трендел без умолку. Переплеснина изредка отвечала. Неожиданно моих тестикул коснулись женские пальцы. А еще через мгновение мою плоть обхватили женские губы. - Переплеснина, это ты? – на всякий случай спросил я. Ответа из пустоты не последовало. Я сидел и млел, пытаясь в кромешной тьме разглядеть хоть что-нибудь. Но безрезультатно. Разговор по понятным причинам смолк. Воцарилась полная тишина. Можно было подумать, что я не только ослеп, но и оглох. При этом, ощущения, поступающие от других органов чувств, мгновенно обострились, причем, в несколько раз. Трение слизистых оболочек прекратилось. Встав коленями на теплую сухую полку, Переплеснина обхватила мои чресла своими ногами и налезла, раскоряченная, на меня. С первого раза она промазала, поэтому попыталась помочь себе рукой. Но я уклонился. «Не видишь – не едешь». Так учил меня инструктор в школе вождения ДОСААФ.
