Поиск по автору:

Избежать нежелательной эякуляции можно своевременной эвакуацией. (Ашот Наданян)

Кабан — это свинья, которая не поддалась на уговоры человека. (Ашот Наданян)

Багаж знаний, как и объём воды в реке, увеличивается не столько в результате случайных паводков, сколько вследствие регулярных половодий. (Ашот Наданян)

Поднимаясь, не подминай. (Ашот Наданян)

Непогашенный вексель — погашенное веселье. (Ашот Наданян)

Мыльная опера — это пение в ванной. (Ашот Наданян)

Реклама с использованием фотографий «до и после» рассчитана на людей, которые думают, что первый снимок сделан раньше второго. (Ашот Наданян)

Анонимность — это увеличительное стекло как для плохого, так и для хорошего, ведь в то время, как анонимно сделанное зло более гнусно, анонимно сделанное добро более прекрасно. (Ашот Наданян)

Йогу йод ни на йоту не нужен. (Ашот Наданян)

Фраза «аз многогрешный» сменилась на «я непогрешимый». (Ашот Наданян)

Встречи бывших одноклассников показывают, что у жизни свой взгляд на отличников и двоечников. (Ашот Наданян)

Если поют дифирамбы, значит, готовятся и Лазаря спеть.

Дурак беспечен; умный обеспечен; мудрый вечен.

Аэрофобия — подписка о невылете.

Фотороботы — это отпечатки лиц.

Битьё посуды — это ругань без слов.

От выключенного телевизора пользы больше, чем от включённого — его хотя бы можно использовать в качестве зеркала.

Афоризмы не штампуют, их выковывают.

Шахматы — это интеллектуальный армрестлинг.

«Он меня подкачал», — говорил о своём тренере бодибилдер.

Когда связующая нить между президентом страны и молодёжью рвётся, она начинает обвиваться вокруг его шеи.

Венера Милосская настолько прекрасна, что наверняка многие искали её руки.

Самолюбие не позволяет мне заниматься себялюбием.

Эпидемия — это когда туберкулёзная палочка передаётся как эстафетная.

Политкорректное название подкаблучника — набойка.

Борясь против нудистов, выпрыгивал из штанов.

Не действуй исподтишка — и на тебя не будут смотреть исподлобья.

СМИ, пли!

Коронавирусная инфекция COVID-19 превратила весь мир в СССР: очереди, полупустые полки магазинов, закрытые границы.

Ба! Знакомые бла-бла!

У певцов напевательское отношение к жизни.

Регби — это футбол без правил.

Когда жена начинает пилить, её хочется вырубить.

Что правильно с морально-этической позиции, не всегда правильно с геополитической.

«Чёрный квадрат» — это бермудский треугольник живописи.

Супруг секс-бомбы был слегка контужен.

Где пальцы веером, там ветер в голове.

Соревнования на траве по горным лыжам (грасс-ски) — это горноложный спорт.

Афористика — это вишенка на торте литературы.

Япония — это нация, которая твёрдо сидит на своих ногах.

У шахматистов не только слоны бывают разноцветными, но и носки.

Сатира — это литературная рапира.

И живое пиво даст пивной живот.

Аббревиатура — буквы, которые много на себя берут.

Три моих любимых произведения русских авторов об Армении — это «Уроки Армении» Андрея Битова, «Тоска по Армении» Юрия Карабчиевского и «Добро вам!» Василия Гроссмана.
Но отрывок из книги Гроссмана стоит особняком — он любимый с большим отрывом:
«Внутренний двор! Не храмы и правительственные здания, не вокзалы, не театр и филармония, не трёхэтажный дворец универмага, а внутренние дворики — вот душа, нутро Еревана. Плоские крыши, лестницы, лестнички, коридорчики, балкончики, террасы и терраски, чинары, инжир, вьющийся виноград, столик, скамеечки, переходы, галерейки — всё это слажено, слито, входит одно в другое, выходит одно из другого. Десятки, сотни верёвок, подобно артериям и нервным волокнам, связывают балкончики и галерейки. На верёвках сохнет огромное, многоцветное бельё ереванцев — вот они простыни, на которых спят чернобровые мужья и бабы, делают детей, вот они просторные, как паруса, лифчики матерей-героинь, рубашонки ереванских девчонок, обесцвеченные на ширинке кальсоны армянских старцев, штаны младенцев, пелёночки, парадные кружевные покрывала. Внутренний двор! Живой организм города со снятыми кожными покровами, тут видна вся жизнь Востока: и нежность сердца, и перистальтика кишок, и нервные вспышки, и кровное родство, и мощь землячества. Старики перебирают чётки, неторопливо пересмеиваются, дети озоруют, дымят мангалы — в медных тазах варится айвовое и персиковое варенье, пар стоит над корытами, зеленоглазые кошки глядят на хозяек, ощипывающих кур. Рядом Турция. Рядом Персия».
Потрясающее по своей художественной силе описание. Мастерский текст, на который хочется равняться.

Если цены смешные, значит — это розыгрыш.

Дело было во времена Союза. Местком поручил моему отцу собрать членские взносы со всех сотрудников парикмахерской, где он работал. Со списком в руках отец пошёл собирать «дань». Очередь дошла до Раисы Гришиной, дамского мастера. Отец смотрит в список и не видит её фамилии.
— Рая, — спрашивает он, — а почему твоей фамилии в списке нет?
— Лютая я теперь, вот почему.
— Я тоже временами лютый, и что?
Рая засмеялась и говорит:
— Серёжа, ты не понял. Я ведь недавно замуж вышла, и моя фамилия теперь Лютая!

Иногда лучшей стратегией является надежда на тактику.

В семье мы как падежи: для одних — родительные, для других — винительные, для третьих — дательные...

Живущему на бездорожье не по карману внедорожник.