Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Когда я приезжаю в родную деревню, всегда прихожу на кладбище. По окончании уборки могил родственников, обязательно останавливаюсь у одного надгробия. Где похоронен «дед Винак», как его называли. Говса Викентий Яковлевич.
На памятнике - фото дедушки с «буденовскими» усами. Фото человека-легенды.
В 1942-м девятнадцатилетним ушёл в партизанский отряд. После освобождения Беларуси был призван в РККА, войну закончил в Берлине в звании сержанта, командира 57-мм орудия. Дважды ранен.
В составе подразделения имел четыре благодарности Верховного Главнокомандующего (за Варшаву, освобождение Польши, Одер и Берлин) и благодарность Жукова за штурм Рейхстага. Участник Парада Победы.
В деревне его уважали, а мы, пацанва, при каждом удобном случае засыпали вопросами:
- Дед, расскажи, а что ты делал на войне?
- Стрелял, внучки, стрелял.
- А по ком?
- По немцам, е** их мать, по немцам.
- А по танкам стрелял?
- И по ним, е** их мать, и по ним.
- Много подбил?
- Не считал, е** их мать, не считал.
На этом разговор, как правило, заканчивался, и старик молча уходил в хату. Дочь говорила, что плакал.
О том, что одна из его наград - за вынесенного с поля боя тяжело раненого командира батареи, я узнал много позже, когда Викентия Яковлевича уже не было в живых. Тогда же его дочь показала благодарности Сталина и Жукова, два ордена Славы, два ордена Отечественной войны, орден Красной звезды, медали за Варшаву, Берлин, нашивки за ранения.
Дед Винак никогда не носил награды, как и все ветераны в нашей деревне.
Они вообще никогда не рассказывали о войне, не кичились подвигами и не считали себя героями. И только раз в году, на 9 Мая, старики собирались в парке. Без медалей и орденов, без торжеств и пафосных речей. Сидели на лавках и молча пили.
За тех, кто «стрелял, внучки, стрелял». Автор: Андрей Авдей
Во времена еще семейной жизни (я разведён) мой сын очень хотел котика. Но, так как мама была категорически против, пришлось довольствоваться заменителем — прикольной мягкой игрушкой. С ней ребёнок никогда не расставался, окрестив Тошей. А в декабре прошлого года, вернувшись после годового отсутствия, я решил взять себе котёнка. И вскоре в квартире хозяйничала двухмесячная чёрно-белая Соня.
КОРЕШ
Естественно, я с нетерпением ожидал пятницы (как правило, забираю сына на все выходные). Интересно же, как посмотрят друг на друга Соня и Стас. — Для тебя есть сюрприз, — подмигнул я. — Какой? — моментально заинтересовался сын. — Придём, узнаешь.
И только мы вошли в квартиру, как из комнаты на кухню пронёсся черно—белый комок. — Домовёнок? — удивился Стас, снимая куртку. Через минуту клубок прокатился в обратную сторону. — Папа, кто это? — Сейчас увидишь, если замрёт на месте, — еле сдерживая хохот, ответил я.
Третий забег финишировал прямо напротив сына. Соня, присев, внимательно смотрела на ребенка, он — на Соню. — Папа, у тебя котик? — Кошка. Зовут Соня. — Хозяин, у тебя сын? — Да, Станислав. — Ой, какая она красивая! — Какой он классный!
И минут на двадцать обо мне забыли напрочь. Детвора знакомилась друг с другом, изредка оглашая квартиру: — Ты такая миленькая! — Мур! — Пушистенькая! — Мяв! — Красивенькая! — Мур-мур-мур! Мяв-мяв-мяв!
ЦЕЛОВАШКИ
Сын расставлял на полу солдатиков, Соня валялась на диване, а я утюжил рубашки. Идиллия. Неожиданно кошка вытянула лапы к сыну, издав протяжное: — Мяуууууууууууу. — Мяуууууууууууу. — Ну мяууууууууу. — Папа, что она хочет? — Без понятия, — пожал плечами я, — подойди, узнаешь.
И как только Стасик оказался в пределах досягаемости, Соня, обняв его за голову, стала вылизывать нос и лоб. Теперь у них при встрече традиция : сын присел, Соня встала на задние лапы, и пошли целовашки.
КАРУСЕЛЬ
Все кошачьи любят коробки, а Соня — пластмассовое ведро. Оно стоит в комнате, чтобы живность в любой момент могла уединиться для медитаций. Как вы уже поняли, Стас не мог не включиться в процесс.
Увидев торчащий хвостик, он взял ведро и стал носить по квартире, слегка помахивая. Соня урчала, как ненормальная. Теперь, когда сына нет, обязанности ведроноса возлагаются на меня. А иначе: — Мяяяяяяяяяяяяяяяуууууууууу! — Блин, ну мяяяяяяяяяяяяяяяяу!
ПОКАТУШКИ
Это у нас любимая игра. Сын выполняет какое-нибудь задание, за что папа берет на руки и носит по квартире. Так было до Сони. Кстати, не поверите, ей безумно понравился игрушечный Тоша. И таскала его по квартире, и обнимала, и подбрасывала.
До тех пор, пока Стас не попросил: — А покатай меня на руках. Не успел взять ребёнка на руки, как нарисовалась и Соня: — Мяв! И меня.
Сын взял на руки Соню, я сына, и тут: — А Тоша? — Мяв? В итоге, Стас с кошкой, кошка с игрушкой, а папа под радостный смех и громкое урчание носил всю троицу.
ОБНИМАШКИ
Вечером, укладываясь спать, Стас, понятное дело, попросил: — Папа, а принеси мне Соню. Через минуту довольная кошка устроилась рядом, не забыв напомнить: — Мяв! А мне Тошу. Вскоре мелкие уснули. Сын обнимал Соню, Соня — Тошу.
А меня — никто, поэтому, вздохнув, сел за ноут. Тем более, что давно обещал написать продолжение.
ЭПИЛОГ.
Когда я разговариваю с сыном по телефону, он обязательно просит: — Папа, а дай трубку моей любимой машинке для балования. — Соня! Иди сюда. Не поверите, но они разговаривают. — Соня, привет. — Мяв. — Я по тебе скучаю. — Мяв. И я. И теперь, услышав голос Стаса в подъезде, кошка принимает строевую стойку перед дверью. Потому что впереди — традиционные обнимашки-целовашки с лучшим другом.
Осенью 2011-го года мой отец собрался умирать. Причина – надоело мучиться. За восемь месяцев до этого один врач невнимательно посмотрел рентгеновский снимок, второй также невнимательно поставил диагноз. В итоге…
В итоге после пары операций в Барановичах и Бресте стало только хуже. - До ноября умру, земля мягкая, могилу вырыть не сложно, - успокаивал отец. - Охренеть, - согласился я, - завтра копателей найму.
И поставил на уши всех, кого знал и кого не знал. В конечном итоге меня принял Бог торакальной хирургии, доктор медицинских наук, профессор 1-й кафедры хирургических болезней Белорусского государственного медицинского университета, Заслуженный врач Республики Беларусь Леонович Сергей Иванович.
Очень приветливый, доброжелательный и абсолютно простой в общении: - Не волнуйся, Андрей, вези отца, вылечим. Методики лечения этой болезни нет, но мы справимся. Даю слово. *** Прошел год. Год (!) с недельными перерывами батя провалялся в больнице. Пять операций, сотни осмотров и перевязок.
За это время я перезнакомился со всеми врачами, медсестрами и санитарками. Даже охрана пропускала, не спрашивая. Они и так знали, что иду в торакальное отделение.
А в ноябре 2012-го лично выбросил тапочки в урну: - Всё, отец, поехали домой. Сюда ты больше не вернёшься. Врачи обещали.
Так и вышло. Батя живет и здравствует, часто вспоминая тех, кто спас ему жизнь. Жалеем только об одном – не успели еще раз сказать спасибо Сергею Ивановичу. Он умер вскоре после выписки отца. Сдержал слово и ушёл. Светлая память.
А вот его преемнику, не единожды оперировавшему отца, тоже доктору наук и профессору, звоню минимум раз в год: - Анатолий Антонович, здравствуйте, с днем рождения Вас! - Здравствуй, дорогой, спасибо. Как отец? - Живет и здравствует, Вам огромный привет.
- Кстати, скажи, что он на кафедре знаменитость. У нас появился термин «синдром Авдея» для случаев, когда нет методики лечения. - Не хотелось бы такой славы, но раз вы так решили…, - хмыкнул я. - Решили, решили, - рассмеялся профессор, - заезжай в гости, давно тебя не видел.
Обязательно заеду. Чтобы еще раз сказать спасибо. Всем сотрудникам 1-й кафедры хирургических болезней Белорусского государственного медицинского университета, врачам, медсёстрам и санитаркам торакального и гнойного торакального отделений 10-й городской клинической больницы города Минска.
Спасибо Вам и низкий поклон. ПС, диагноз, если коротко и по простому - огромная опухоль в области легких. Само описание в выписке - два абзаца, не думаю, что кому-то это интересно
Экзорцист или как я был придурком (простите за большой текст)
Как-то был в гостях у старого друга. Не виделись мы лет десять: то меня куда-то переводили, то его. Но связь поддерживали постоянно, поэтому, окончательно обустроившись в столице, Сергей тут же набрал: - Андрюха, приезжай в гости, отметим новоселье, выпьем по рюмке чаю, заодно и с моими познакомишься. Только не слишком поздно, проблемы с соседкой.
Услышав слово «соседкой», я почувствовал жжение в кончиках пальцев и легкие прострелы в пояснице. Ага! - Давай подробности. - Понимаешь, сверху живет старушка, - вздохнул Сергей, - то ли немного ку-ку, то ли капитально эгегейнутая. - Поясни. - Поясняю. Делать нечего, вот и сидит, наверное, на полу со стетоскопом. Стоит громко вздохнуть: сразу же звонок в дверь и крики. Наш кот при её появлении уже прячется в стиральную машину, а теперь еще и закрываться стал, представляешь? - В общем, непростая бабуля. - Не то слово. Хоть съезжай. - Принято к сведению, буду не позже 15-00, - с этими словами я отключил телефон и задумался.
Предупреждён, значит – вооружен. А другу помочь – святая обязанность. Святая. Хм, а что, если… В общем, кроме подарков Серегиной детворе, я потратил около часа, чтобы заготовить кое-что из реквизита, а по пути забежал в церковную лавку за свечой.
Встречу, знакомство с женой и детьми, а также рыжим ласковым котярой описывать не буду. Спустя полчаса мы уже сидели за столом, предаваясь воспоминаниям. Эх, молодость, молодость. Хорошее было время. Мамонты были мамонтами, опоссумы опоссумами. - А соседка? – спросил я.
Вздохнув, Сергей начал свой рассказ. Проблема выглядела следующим образом. Крепкая старушка лет семидесяти с гаком, мужа схоронила задолго до наступления этого самого гака. Говорят, чем больше она причитала, тем шире улыбался покойник. Создавалось впечатление, что усопший ждет не дождется, когда крышка гроба навсегда подарит ему тихое и безмятежное существование вдали от дражайшей супруги. А супруга была ярым борцом за тишину, на любой громкий звук реагируя скандалами, криками, вызовами милиции и барабанной дробью по батареям.
- В доме успела заколебать уже всех, - добавила присевшая Светлана, жена Сергея, - даже её дети появляются только на большие праздники и совсем ненадолго. - Бультерьерка какая-то, - задумчиво протянул я, глядя на тихо (!!!) игравших мелких (мальчика шести лет и девочку – четырех), - и что, никак не найти консенсус? - Бесполезно, Николаевич, - вздохнула Света, - и в гости приглашали на чай, и поговорить пытались. - Не помогает, - закончил Сергей.
- Как говорил Петр Первый, подчинённый должен иметь вид лихой и придурковатый, - я подмигнул детворе и решительно поднялся, - лихости нам не занимать, а вот над придурковатостью придется серьезно поработать. Ну что, поиграем?
Следующие несколько минут семейство с интересом наблюдало за моими приготовлениями. Из пакета были извлечены, свеча и сбитый из двух реек небольшой крест. - Свет, набери воды, пожалуйста, только теплой, - я протянул девушке пульверизатор. - Ты что задумал? - Побуду придурком, авось, и сработает.
Когда все было готово, я подозвал детвору: - Давайте, но чтобы от души. И через минуту был поражен в самую пломбу. Вы не поверите, пацан успел только хлопнуть в ладоши, а девочка пробежать метра три, как сверху раздался истеричный стук и вопли.
- А старушка-то реально бдит, - удивился я, и вышел за дверь.
Итак, представьте мой вид. В правой руке пульверизатор с теплой водой, в левой – горящая свеча. Сзади за ремень засунут крест. Поднявшись на этаж выше, я несколько минут наслаждался стуком, доносившимся из квартиры, а затем решительно позвонил.
Дверь открылась через минуту, явив сухонькую благообразную старушку с перекошенным от ярости лицом. Наверное, она хотела сказать что-то обидное, но заткнулась, удивленно выпучив глаза.
Еще бы. Старательно пшикая вокруг себя из пульверизатора, я бормотал: - Из квартиры снизу пришел, святая вода защити нас всегда, говорят, что демоны тебя, старая, одолели, святая вода защити нас всегда, изгнать их надо, святая вода защити нас всегда. - Чего? - рыкнула бабка.
Но я только громко шмыгнул носом и быстро затараторил, размахивая свечой, как ненормальный: - Вожу, вожу, свечами вожу, я на тебя через стены гляжу. - Сейчас милицию вызову, - заорала бультерьерша. - Чур, ты не будешь шуметь и топтать, чур, ты не станешь так громко орать. - Сейчас милицию вызову, - уже тише повторила старушка. - Как только снова нарушишь покой, сразу почувствуешь сильную хворь. - Аминь! – и я пшикнул в сторону бабки. - Ик, - вздрогнула та - Аминь! - пшик. - Ик! - Аминь! – пшик. - Ап, - пискнула старушка, громко хлопнув дверью.
То, что она наблюдает, догадаться было несложно, поэтому я продолжал бормотать: - Как змея уползает по лесам и каменьям, так и ты, демон галдящий… И, выхватив из-за ремня крест, я сунул его прямо в глазок, заорав: - ИЗЫДИ!
Ответом был грохот и сдавленный писк откуда-то снизу (видно, рухнула от неожиданности): - Придурок! - Гав, - тут мне, конечно, пришлось согласиться.
Через несколько секунд дверь задрожала, подпираемая холодильником, но я уже спускался вниз: - Получилось, теперь можно принимать лихой вид.
Эпилог.
С бабулей все хорошо – жива и здорова. Не стучит, не скандалит. Только квартиру друга обходит стороной, а встретив, начинает шипеть, бормоча сквозь зубы: - Придурки сами и друзья у вас придурошные.
Вот так, уважаемые, чтобы успокоить идиота, нужно и вести себя, как идиот. Оказывается, они братьев по разуму очень сильно боятся. И затихают. - Надолго ли? - спросите вы.
Время покажет, но уже третий месяц рыжий кот не прячется в стиральной машине.
Сколько себя помню – каждое лето проводил в деревне, по мере сил помогая бабуле управляться с хозяйством. Интернета в те далёкие времена еще не придумали, поэтому свободное время проводил или на рыбалке, или в лесу, или в компании сверстников.
Наша диверсионно – разведывательная группа занималась… Проще сказать, чем мы только не занимались, за что периодически отгребали свежей березовой каши. Но даже наказания не могли затушить пионерские огни, полыхавшие в детских задницах.Классное было время. Весёлое и беззаботное.
В 1983 году, после окончания четвертого класса, когда я стоял на пороге одиннадцатилетия, друзья предложили немного подзаработать в совхозе на полевых работах. Называлось это «выходить на наряд».
С утра бригадир (Виктор) занимался распределением фронта работ среди взрослых, а затем подходил к нам. Если что-то было, то в сопровождении старшего наша команда отправлялась выполнять посильные задания.Первые два дня прорывали горох, выдергивая кормовой, выделявшийся среди белого ковра пищевого фиолетовыми лепестками, затем заготавливали черенки для лопат и вил.
ВОДИТЕЛЬ КОБЫЛЫ
На пятый день, убедившись, что ваш покорный слуга к делу относится серьёзно, бригадир торжественно объявил о повышении: мне было доверено перевозить мешки с комбикормом от склада до фермы. - Ты с конём умеешь обращаться? – уточнил Виктор. - Конечно, - преданно глядя в глаза, соврал я.
О том, что мой опыт ограничивался детской лошадью-каталкой, решил особо не распространяться. Да ладно, все будет хорошо, справлюсь. С этими мыслями я и дотопал до фермы. Там уже томилась в ожидании задумчивая рыжая кобыла Фрося, которая со вселенским пофигизмом наблюдала за парой мух, совокуплявшихся на оглобле в позе растерянного астронавта. - Она спокойная, не бойся, - подбодрил зоотехник (Сергей), - только не гони.
Спасибо за напутствие, а я-то думал сразу с места в карьер, чтобы пролететь до склада с гиканьем и свистом. Наверное, об этом очень красноречиво свидетельствовали мои выпученные от страха глаза и трясущиеся руки. - Понятно, - вздохнул Сергей, - ладно, малой, смотри.
Следующие двадцать минут были посвящены основам: как управлять лошадью, как надеть узду и замечаниям по поводу того, что «если облажаешься, расскажу бригадиру». - А теперь езжай, - добродушно кивнул зоотехник и закурил. - Но, - пискнул я.
Вот это да, кобыла оторвалась от медитации и неторопливо двинулась в сторону склада! Чтобы понять обуревавшие меня в тот момент чувства, надо быть пацанёнком, который впервые в жизни управлял настоящей живой лошадью. Километр до склада и обратно мы осилили примерно за полчаса.
- Да не бойся, - подбодрил Сергей, - ускорь её немного, а то бабы уже плешь проели, где комбикорм. - Если чуть побыстрее, не устанешь? – обратился я к кобыле. - Пофигу, - задумчиво фыркнула Фрося, глядя, как те же мухи спариваются уже в позе богомола – затейника. - Тогда но.
Кобыла флегматично перешла на некоторое подобие медленной рыси. - Но, - уже весело крикнул я после пятого рейса - Но так но, - Фрося согласно припустила еще быстрее. - Молодец, - через четыре часа улыбался зоотехник, - на обед домой пойдешь? - Ага, - кивнул я. - Пока доберешься, возвращаться придется, езжай, напоить только не забудь, - и, подмигнув, Сергей ушёл по своим делам.
Вот это да! Проехать через всю деревню! Для все-таки городского пацана это был не просто повод для гордости, это был миг наивысшего блаженства. Мне разрешили! Еще не веря своему счастью, я быстро прикинул маршрут следования. Их было два.
Первый – по так называемой Старой улице, второй – по Новой, появившейся уже в послевоенные годы. Она была хороша тем, что заканчивалась горкой метров шестьдесят высотой. Также вдоль неё располагались сельсовет, школа, место выдачи нарядов на работы, баня и магазин. То есть число зрителей будет максимальным.
Решено, едем по Новой. Маршрут был таким – километра два по улице, доезжаем до горки, далее, приняв левее, спускаемся, проезжаем перекресток деревенских улиц. Затем, через двести метров, выехав на довольно оживленную дорогу Барановичи – Молчадь, поворачиваем направо, и мы дома.
- Но пошла, - зычно крикнув, я шлепнул вожжами. Тот день запомнился на всю жизнь. Меня просто распирало от гордости, ещё бы! Сам! Один! Казалось, что каждый встречный, думал: - Вот этот да, молодец, такой маленький, а уже управляет лошадью. - Кстати, Фрося, не быстро едем? - Пофигу, - фыркнула кобыла, не прекращая медитации. - Интересно, - подумалось мне, - её вообще что-нибудь может вывести из этого состояния?
Бойтесь мыслей своих, ибо они материальны! Не помню, кто из древних это ляпнул, да и времени на воспоминания не было, потому что лошадь неожиданно собралась взлетать. Как? Просто. Метров за тридцать до горки нас с громким треском обогнал мотоцикл. И случилось чудо: Фрося вздрогнув, задрала хвост... - Хана, - яркой молнией сверкнула мысль. - Поехали! - громко отстрелив первую ступень, кобыла рванула в галоп.
Оказавшись в облаке едкого газового выхлопа, я на несколько секунд ослабил вожжи, пытаясь вытереть слезившиеся глаза. Этого было достаточно, чтобы Фрося, закусив удила, понеслась навстречу светлому будущему, которое заканчивалось обрывом, если вовремя не повернуть. - Тпруууууу! - Их-ха. Пофигу. И как назло, вокруг ни человека! Обед же, куда все подевались? Свидетелями были только три собаки, смотревшие на меня с явным уважением. - Тпруууууу!
Мы неслись так, что теплый воздух выдул некстати появившиеся сопли из носа . В другой ситуации мне было бы стыдно, но только не сейчас: до обрыва оставалось чуть больше двадцати метров. - Тпруууууу! Поняв, что остановить, кобылу не удастся, я из всех сил потянул на себя левую вожжу: - Поворачивай! - Их-ха! Пофигу! - Отстреливай вторую ступень, разобьемся! - Есть. И третью заодно!
Как я не задохнулся, не понимаю. Чем кормили Фросю, навсегда осталось тайной, но по силе и мощности выхлопа можно было предположить.… - Ой, мама! Знаете, что такое деревенское родео? Это когда газовавшая, как ракета-носитель, лошадь сделала резкий поворот. Телега в соответствии с законами физики стала заваливаться набок, я же изо всех сил держался за борта и ждал, когда ё.., простите, грохнусь уже чистым (спасибо галопу) носом об асфальт. Но пронесло.
Еще как пронесло! Выстрелив с таким звуком, что на секунду заглушил даже громыхавшую телегу, я сумел, не отпуская вожжи, перекреститься ресницами. Кстати, описанную процедуру можно смело рекомендовать в качестве дополнительного стимулятора больным с ЖКТ. Гарантирую, продует насквозь! - Повернули, чуть помедленнее, Фрося, чуть помедленнеее! - Их-ха. Пофигу!
С какой скоростью несся с горы наш экипаж в составе двух отчаянно газовавших субъектов, не берусь судить. И если честно, было не до того. - Тпруууууу! Не знаю, что себе навоображала эта скотина, но она понеслась так, что в ушах засвистел ветер. Первого перекрестка мы даже не заметили. Зато удивили ехавшего на велике соседа. Его отвисшую челюсть я помню до сих пор. - Тпруууууу! До следующего перекрестка оставалось метров сто. Если эта сволочь не остановится, быть нам сбитыми, как сливки. Семьдесят метров. Вожжи натянуты до предела, но Фросе, традиционно, пофигу. - Тпруууууу! Пятьдесят метров. - Тпруууууу!
В критические моменты у человека просыпаются такие способности, о которых в обычной жизни он даже не догадывается. Вот и я никогда не думал, что смогу крикнуть: - Тпруууууу, бл….!!!!!! Да так, что где-то в деревне испуганно взлетела стая ворон, с окрестных яблонь посыпались груши, а у самого перекрестка остановились сразу два грузовика. Но самое главное: Фрося резко ударила по тормозам. Еще бы метров десять… Просипев: - Падла, - я в изнеможении рухнул на спину. - Пофигу, - невозмутимо фыркнула кобыла и с интересом стала рассматривать мух, которые на оглобле (опять!) слились в позе скачущего давления.
Руки, натертые вожжами, горели, в ушах звенело, в носу щекотало, а в животе, простите, громко бурлили многообещающие процессы. - Малой, ты в порядке? – водители обеих машин уже были рядом. Один что-то поправлял в сбруе, другой встревожено смотрел мне в лицо: - Что случилось? - Понесла, - с трудом выдохнул я, - мотоцикл напугал.
В общем, к дому я привёл Фросю под уздцы и в сопровождении двух грузовиков. - Смотри, малой, больше так не летай, - выйдя из кабин, водители осторожно пожали мою опухшую руку и, посигналив на прощание, быстро скрылись за перекрестком. Спасибо вам, мужики, за помощь.
Навеселившейся и остывшей кобыле нужно было напиться, а мне - срочно уединиться в будке для медитаций. Поэтому следующие полчаса лошадь мелкими глотками утоляла жажду , а я познавал высший дзен и просветление. О скачках решил никому не рассказывать, зачем будоражить народ. Ведь все хорошо, что хорошо заканчивается, правда?
Как оказалось, Фрося очень боялась машин и резких звуков. Но теперь, обладая бесценным опытом, я был спокоен. Главное – не пропустить подготовку к запуску. Поэтому стоило только задраться хвосту, как через секунду перед лошадиной мордой красовался кусок хлеба: - Угощайся, спокойно, спокойно. О, смотри, опять мухи, в новой позе закалённого сверла.
Так что и на второй день мы с Фросей неспешной рысью ехали на обед домой. Правда, уже по Старой улице, от греха подальше. А потом началась компания по заготовке сена, и стало не до совхоза.
За эти шесть дней я заработал десять рублей сорок копеек. Моя первая зарплата, по тем временам – вообще неслыханное богатство для одиннадцатилетнего пацана. Жалею только об одном – не сохранил тот расчётный листок, малой был, глупый.
После того, как алконавты покинули наш подъезд, оставался только один нерешённый момент – вода. Согласен, тоже не поверил вначале. Все-таки, Минск, столица центра Европы. А по утрам вместо горячей воды шла еле теплая, по вечерам – тоже, по ночам … По ночам вообще-то надо спать, а не мыться.
Причина этой беды скрывалась в подвале, где стоял ответственный за подогрев бойлер. По слухам, он был стар. Очень стар.
Легенда гласила, что водонагревающий агрегат захватили казаки атамана Платова. У французов, под Лейпцигом, в 1813-м. Наверное, этим и объяснялись странные звуки, доносившиеся по утрам из подвала: вздохи, чихание, приглушённое «же не манж па си жур» и «ми есть стафаться, только не бейте».
В общем, удивительный раритет, конечно, пытался работать, но… Ресурсы донельзя изношенных механизмов радовали по-настоящему горячей водой лишь пять-семь минут, раз в неделю, четную.
Все звонки в ЖЭС заканчивались одинаково – уставшая диспетчер обещала «прислать слесаря». Кстати, приходил толковый мужик, Алексей. Он реально творил чудеса, каким-то невероятным способом умудряясь заводить бойлер. Но этого хватало всего на несколько часов, а потом заслуженный ветеран подогрева опять задумчиво вздыхал и кому-то сдавался.
Я терпел, долго терпел. Пока не начался отопительный сезон. Точнее, вначале был период межсезонья, помните такой? Власти уверяют, что на улице тепло, а жильцы в телогрейках с нетерпением ждут, когда эта «среднедневная температура» понизится до кем-то установленного идиотского норматива «плюс восьми по Цельсию».
В тот год зима вообще пришла неожиданно, в октябре. На улице минус три, в квартире… Утром, поёживаясь от холода и покрытый тысячами пупырышек, я отправился в ванную, как вдруг… - Дзинь. Не понял, что за звуки? - Дзинь. Опять. - Дзинь – дзинь – дзинь, дзинь – дзинь – дзинь, колокоооольчик звенит. - Хи-хи, - высунулась из-под одеяла кошка, - это, хозяин, у тебя бубенчики… - Сгинь, морда, - беззлобно ругнувшись, я собрал волю в кулак и прыгнул в душ. Ледянооооооооооооооооооооооой!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Именно тогда был рождён, не побоюсь этого слова, настоящий крик души в стихах! Под шелест холодной воды и мелодичное позвякивание мои посиневшие губы декламировали:
- Быстро сопли в ноздрях застывали, - К унитазам примёрзли ж*пы, - Отопление, с*ки, не дали, - Вот тебе, б**дь, и центр Европы.
В общем, получив невероятный заряд бодрости, я отпросился с работы пораньше. Причина была уважительной: серьёзный разговор в местном ЖЭСе с начальником, которого подчиненные звали просто – Василич. - А что я могу сделать, - он обреченно закурил, - ваш бойлер у меня скоро здесь висеть будет, рядышком.
Мозолистая ладонь показала на стену, где, хитро прищурившись, скрывал под усами знаменитую улыбку наш президент. - В день по три десятка жалоб, - продолжал исповедь начальник ЖЭСа, - слесарь из подвала не выходит, но пойми, тут целиком систему менять надо.
При этих словах президент нахмурился. - Я имел в виду жилой дом, - быстро исправился Василич. Когда на портрете вновь засияла улыбка, начальник перекрестился и достал пачку бумаг: - Смотри, это копии обращений в районное ЖРЭУ. «Нужен бойлер, бойлер нужен, нужен бойлер, бойлер нужен». А что в ответ! «Денег нету, нету денег, денег нету, нету денег. Сами интенсифицируйте, рационализируйте, организуйте. Внедряйте инновации и оптимизации. Иначе накажем». Ты вроде нормальный мужик, вот скажи, что делать? Начальству сверху ничего не докажешь, все шишки на меня. Каждое утро на ковре в исполкоме, сколько можно! Уволюсь я к чертовой матери. Надоело все. Да закуривай.
Щелкнув зажигалкой, я, уже не надеясь на чудо, спросил: - Пару часов заставите поработать, чтобы хоть немного потеплело? - Нет, - всхлипнул Василич, - помер бойлер, окончательно, а его бренная душа, взмахнув дырявыми прокладками, улетела в рай для механизмов и крупной бытовой техники. Под скорбным взглядом президента мы почтили память усопшего минутой курения. - Пойдём нетрадиционным путём, - затушив сигарету, я решительно поднялся, - поможешь? - Что делать? - впервые за разговор улыбнулся начальник. - Будем брать на испуг. *** Кстати, Василич заставил меня кардинально пересмотреть отношение к работе коммунальной службы. Судите сами. Кто принимает все заявки, жалобы, кто выслушивает возмущения и проклятия в свой адрес? Работники ЖЭС. Их, как штрафные батальоны, бросают в атаку без должной артиллерийской подготовки, т.е. без финансирования. Приказ – взять высоту! Как? Молча, скрипя зубами! Не важно, что нет денег! Выполнять!
А наверху, в штабах, тишина и спокойствие. Издалека доносится грохот фронта, где-то там стреляют, убивают, ранят и калечат, но здесь хорошо, уютно и тепло. Утренняя газета, чаёк-кофеек, ковровые дорожки, чистые улыбающиеся лица вокруг. Лепота.
Разве деловито шныряющих пузатых бонстиков (чиновников) волнует, что мерзнут люди? Полноте, господа, чай, не минус двадцать на улице, можно потерпеть. И вообще, военнослужащий должен стойко переносить тяготы и лишения воинской службы, понятно? Кто сказал, что мы не в армии? Что? А ну-ка повтори!
- Повторяю, когда появится отопление в доме номер Икс по улице Игрек? - Молодой человек, обратитесь в ЖЭС по месту проживания, - хорошо поставленный голос чиновника районного ЖРЭУ был высокомерен и полон презрения.
Кто ты еси, червь смердящий? И как посмел своими холопскими жалобами беспокоить САМОГО меня! Аз есьмь…
- … жилец, которому надоело мёрзнуть, - я пропустил мимо ушей возмущенную трель самовлюблённого бонстика, - кстати, намедни родил в муках стихотворение, посвященное вам. Приглашаю на публичную декламацию, которая состоится завтра, в 14-00, в подвале дома, прямо у почившего бойлера. Будут присутствовать телевидение и другие неофициальные лица. - Ап, - поперхнулся от неожиданности чиновник, - какое телевидение, в смысле? - Республиканское, в здравом. А после торжественной части съёмочную группу проведут по квартирам и покажут термометры. Они ждут своего часа в холодильниках жильцов. Надеюсь, вы простите эту маленькую подтасовку, но таковы современные реалии - телезритель обожает неприкрытый трагизм. - Да что вы себе позволяете? - Все, что разрешено законом и немного оригинальности, - тут я улыбнулся, - на этом откланяюсь, меня ждёт генеральная репетиция, а затем парикмахер и маникюр. Перед камерами надо сиять, как новый бойлер. До завтра.
Через два часа ехидно хихикавший Василич сообщил, что бонстики заволновались. *** Немного отвлекусь. В чем счастье мелкого чиновника? В тихом и спокойном посиживании. Конечно, хотелось бы взлететь до уровня области или выше. Но для этого нужно что? Правильно! Незаметность.
В своих узких кругах бонстики проводят семинары, презентации, совещания и пленумы, где степенно меряются животами, демонстрируют верность начальству и озабоченность текущими проблемами. И чем озабоченнее потрясти щёчками, тем лучше. Глядишь, и обратит внимание какой-нибудь верховный бонст или даже бонстище.
Но если о тебе узнают СМИ! Смело забудь о карьере навсегда. Статью или репортаж будут передавать из кабинета в кабинет, из папки в папку. Это клеймо на всю оставшуюся жизнь: меченый, проклят! Забыл, как тебя полоскали …надцать лет назад? То-то же. Сидишь в своем Запузыринске старшим заместителем младшего помощника, вот и сиди. Нечего было выскакивать, как прыщ в ермолке.
К слову, многие чиновники по своей сути – те же прыщики, только на спине. Вроде и беспокоит, и не дотянуться. Со временем уже привыкаешь и не паришься. Гармония отношений налицо. Ты живёшь с терпимым неудобством, а неудобство – тихо ждет своего часа, чтобы исчезнуть, т.е. с почетом уйти на заслуженный отдых.
Но если ситуацию предать огласке: - Дорогая, посмотри. Зудит, не выдержать. Все, хана, с этого момента прыщику обеспечено самое пристальное внимание, и при первом же удобном случае…. *** На следующий день, когда я возвращался с работы, меня встречала делегация благодарных жильцов. Оказывается, уже в 8-00 к дому подъехали автобус с рабочими, трактор, кран и легковушка с бонстиком.
Последний искренне рыдал, провожая останки бойлера в кузов. А когда устанавливали новый – вообще хлебал из горла валерьянку. Дом был капитально вычищен от крыши до подвалов. Вымели все – мусор, пыль, трех бомжей и крысу Настю. Заодно покрасили скамейки, заменили лампочки в подъездах и (даже) восстановили освещение во дворе, которое не работало со времен коллективизации.
Заранее прошедшие инструктаж старушки рассказали чиновнику о соседе, «за которым приезжает черная машина, а сам он всегда с портфелем и в галстуке». Наслушавшись, бедняга понял, что нужно быть внимательнее к чаяниям народа. А то мало ли, опять этот… *** - … из дома Икс приходил, - хихикал Василич, - спрашивает, когда починят… - Завтра, напиши заявку, средства выделим, - истерично взвизгнул бонстик, крестясь на икону Казанской Божьей матери.
А ведь до моего звонка он в Бога не верил.
Эпилог.
Вы спросите, так что телевидение? Да не было его. Я же говорил – взяли на испуг. Кому придёт в голову звонить на республиканский канал и уточнять? Как сказал один товарищ: «Наглость – второе счастье, набраться этой наглости - первое». А ваш покорный слуга счастлив дважды.
Когда я служил в армии, возле нашей части тусовался товарищ с отклонениями, звали его Вася. Абсолютно безобидный дурачок, обожавший вышагивать рядом со строем или отдавать воинскую честь маршировавшим солдатам.
Внешне – пухлик неопределённого возраста, в очках, с постоянной улыбкой на лице и удостоверением инвалида детства в кармане. Иногда Вася бормотал что-то невнятное, а иногда превращался в отставного офицера, комиссованного по ранению. Рассказывал, что путь от рядового до майора прошёл в составе спецгруппы «Боевые колобки», позывной «Степашка». - Куда бежишь? - В штаб, готовится наступление.
Мы его не давали в обиду и частенько угощали сигаретой, получая взамен интереснейшую беседу. - Покурим? - Давай покурим. Ты, сынок, пороху-то не нюхал, а я…
И начинались «воспоминания» о том, как Вася освобождал Верхненижниск и Нижневерховск. - Правда, ни медалей, ни орденов нет, - сокрушался герой, - крысы штабные только себя награждали. Ну да Бог им судья, я воевал не за железки на кителе.
А больше всего мы любили историю о том, как Вася, прикрывая отход товарищей, был ранен, взят в плен и подвергнут нечеловеческим пыткам. Заканчивалась она словами: - И потом меня расстреляли.
Прошло десять лет.
Как-то после работы отмечали в кафе день рождения сотрудника отдела. Выпили, пошли беседы «за жизнь». И в ходе разговора коллега выдал фразу: - А вот я ветеран боевых действий. - Да ладно? - Когда служил срочную, в Африке воевал. С 80-го по 82-й. В составе группы специального назначения. Нашей задачей было разыскивать сбитые советские самолёты и эвакуировать тела погибших летчиков. - Разве срочники там воевали? По-моему, только офицеры выступали в роли советников. И почему летчики не могли катапультироваться? – удивился я. - СССР проводил сверхсекретные боевые операции в джунглях. Поэтому летчикам просто не выдавали парашютов, если сбили – всё.
Клянусь, здесь не придумано ни одного слова. Более того, разогретый спиртными парами, коллега, смахнув непрошенную сопельку, гордо добавил: - Кстати, награжден двумя орденами Красной Звезды, и мне на дембель присвоили звание младшего лейтенанта. - Принеси награды завтра на работу, покажешь. - Не могу, - вздохнул герой, - мне самому разрешили только раз подержать в руках, а потом…
Слушая этот бред, я никак не мог избавиться от чувства, что где-то уже слышал подобное. А потом дошло. Это же Степашка из боевых колобков! Один в один! Правда, без удостоверения инвалида, зато с орденами. Видно, штабные крысы стали награждать не только себя.
В общем, теперь я уверен, что современный Кощей не над златом чахнет, а бдительно охраняет сундук с секретными наградами липовых и поэтому очень секретных ветеранов суперсекретных боевых операций.
А теперь к сути.
Чем дальше уходят войны, тем больше на улицах ветеранов. Мне кажется, что на сорокалетие победы в Великой Отечественной, например, их было меньше, чем сейчас.
Изо всех щелей выползают герои Куликовской битвы и других локальных конфликтов. Позвякивая медальками, они рассказывают о своих мужестве и сушняке, самоотверженности и контузии от сковородки.
Куда там настоящим ветеранам Отечественной, Афганской, Чеченских и других войн, участникам РЕАЛЬНЫХ боевых и часто секретных спецопераций! Они ведь молчат, не рассказывают о героическом прошлом.
И разве могут соперничать, например, «Красная Звезда», «За отвагу» или «Мужества» с яркими, сияющими и, главное, многочисленными наградами!
В общем, синдром Степашки продолжает свой победоносный путь по необъятным просторам бывшего СССР. И мне кажется, что пора уже вводить в оборот диагноз «ветерания» с градацией по степеням тяжести и методам лечения «героических героев» и «боевых кавалеров всяких разных орденов».
К четвёртой, самой легкой, группе заболевших я бы отнёс «ветеранов» возраста семьдесят – семьдесят пять лет, не имеющих отношения к непосредственным участникам боёв, узникам концлагерей и детям войны.
Эта категория заболевших знает о войне по открыткам, киноэпопеи «Освобождение» и рассказам реальных участников.
Часто с симптомами алкогольной интоксикации, такие Степашки выходят на парады, сияя целым сонмом наград. От ордена Ушакова за морские операции до «Партизану Отечественной войны». Наверное, воевал в морских партизанах.
Со слезами на глазах эти индивидуумы принимают цветы от восхищенных детишек и их родителей. Ну и, конечно же, выпучив глаза, вещают о том, как: - Да я за Вену кровь проливал! Все правильно. Только не ЗА, а ИЗ. И не проливал, а сдал анализ на биохимию.
Самое обидное, что государству такие типажи не только не мешают, а наоборот, необходимы. Почему? Потому что псевдофронтовые Степашки перед камерами расскажут всё, что потребуется. И о заботе, и о внимании. Обо всём.
Как лечить? Никак, просто не обращать внимания. И надеяться, что государство само, в конце концов, решит навести порядок среди лже орденоносцев.
Третья группа нездоровых более тяжелая. Коллекционеры юбилейных пивных пробок. Хочешь сиять иконостасом? Без проблем. Вступи, к примеру, в общество хранителей наследия ёжиков-каратистов. И пойдут медали «За активное участие в жизни…», «За заслуги перед …». И так далее, и тому подобное. Короче, сами учредили, сами наградились.
Не хочешь вступать в общество? Есть другой вариант. За определенную мзду можно заказать медаль с уже заполненным на тебя удостоверением.
На рынке куча предложений, особенно в преддверии 75-летия Победы. «Член семьи участника войны», «В память о Победе». Думаю, скоро появятся «Друг члена семьи участника войны», «Посмотревший кино о войне» и так далее.
Как лечить? Ввести наградной налог. За каждую медаль, допустим, три доллара в год, за орден – семь. Сколько повесил на себя? Восемь штук? Заполни декларацию и оплати в кассу. Даже если вылечить не удастся, хоть местный бюджет денег соберет.
Вторая группа Степашек относится к средней степени тяжести. У них сквозь броню самонаграждений проскакивают боевые медали и ордена, иногда с перепутанными колодками. Медаль «За боевые заслуги», а колодка от «За освоение целинных земель». Что нашёл, то и повесил.
Читал об одном персонаже, судя по наградам, воевавшим в Великую Отечественную, Афганскую и Первую Чеченскую.
Простите за грубость, это боевой сперматозоид. Покинув тестикулы отца, вылетел во двор, где уничтожил пулемётный расчет гитлеровцев. И только затем, с чувством выполненного долга, вернулся в лоно матери.
Вылечить невозможно, но есть вариант перевести в третью группу. Просто отобрать боевые, отдав взамен что-нибудь типа «За отвагу при дегустации», «За храбрость на кухне» и тому подобное. А как лечить третью, мы уже знаем.
И, наконец, самая тяжелая стадия ветерании, первая.
Сверхсекретные спецназовцы, десантники и краповые береты, воевавшие в составах групп специального назначения, отрядов, полков, дивизий и армий КГБ, ФСБ, ГРУ и тамбовского водоканала.
Послужной список закрыт всеми возможными грифами. Единственные доказательства подвигов – нашивки за ранения, ордена и медали.
У кого-то столько нашивок, что кажется, будто он служил пулеприемником. Все автоматные очереди притягивал на себя, пока боевые товарищи, не таясь, отстреливали противника.
У другого три ордена «Мужества», а служил, как оказалось, хлеборезом, ордена куплены то ли на али, то ли еще где. Третий козыряет погонами полковника и шестью боевыми наградами, среди которых и три (!) «Боевое Красное знамя» времён СССР (за Афганистан) и уже Российские два ордена Мужества медаль и Суворова (за Чечню) и… - Да я в Афгане, в горах, снайпером – метеорологом. Был тяжело ранен, лечился подорожником. - А я в Грозном…. - Меня в Сухуми…
Эти самые опасные.
Во-первых, молодые.
Во-вторых, здоровые телом (хоть и больны на голову). Кто-то уже рассказывает школьникам о героическом прошлом, смешав Бородино с Афганистаном, а операцию в Сирии с восстанием Степана Разина. То есть стали воспитателями подрастающего поколения.
В-третьих, они верят в собственную ложь, и даже научились огрызаться. Свежий пример. На ЯндексДзене (не сочтите за рекламу) был канал «Диверсант», занимавшийся разоблачение молодых и не очень лжегероев. Так вот, администрацией портала канал был заблокирован. Говорят, после жалоб разоблачённых.
И, в-четвёртых. Многочисленными (купленными или украденными) наградами эти «секретные герои» затмевают настоящих. У которых может быть всего одна медаль, но заслуженная собственной кровью.
И цена её в сотни раз выше груды фейковых наград фейковых Степашек. Их надо лечить без промедления. - Как? – спросите вы.
Оперативно, мануально. То бишь – кулаком в рожу. При необходимости повторять до полного выздоровления пациента.
В далёком 2000-м году мне вручили ключи от собственной квартиры (привет родным Барановичам). И сейчас вздрагиваю, вспоминая о кредитах, подработках и желании поспать более четырёх часов. Хотя бы пять. Но речь не об этом.
Заселившись в отдельные апартаменты, я, понятное дело, рассчитывал насладиться всеми прелестями отдельного проживания. Однако судьба внесла свои коррективы, подарив неординарную соседку сверху. Подчеркну, я на третьем этаже, она на четвертом, это важно. Назовем её Алевтина. Лет 55-ти, одета аккуратно, всегда подчёркнуто вежлива и предупредительна. В общем, повезло. Казалось бы, ан нет. — Расцвелииииииииии, уж давнооооооооооо, хризантемы в садуууууууууу. — Ууууууууууууууууууууууууууууу!
Я с тоской посмотрел на часы: 23-00. Концерт начался точно по расписанию. А дом хороший, панельный, чтоб его. Слышимость просто невероятная. Для вечерних песнопений самое то. Обладая громким и звонким голосом, Алевтина знакомила слушателей то со шлягерами 70-х, то с народными песнями, а ровно в 23-58… — Бухгалтер, милый мой бухгалтер…
Не поверите, даже сейчас икаю, когда слышу этот хит. И так каждый вечер, изо дня в день, из месяца в месяц. Согласитесь, засыпать под такую колыбельную, во-первых, немного проблематично, а во-вторых… Стыдно признаться, но я видел сны в зависимости от репертуара Алевтины. Например, если она пела «У солдата выходной» — меня повторно призывали в армию. На возражения, что «отслужил я, товарищ полковник», военком с улыбкой отвечал «не плачь, девчонка, Родина-мать зовет».
Была у соседки и еще одна странность. — Ооох, бах, хорошо пошла. Это, простите, доносилось из туалета. Также громко и звонко. Вероятно, как бывший бухгалтер, Алевтина привыкла радоваться в голос даже маленьких прелестям жизни: сведённому балансу, отсутствию дебиторки и беспроблемному выходу биологических жидкостей и твердостей из организма.
Оно бы все и ничего, конечно. Но, повторюсь, засыпать под истерические завывания получалось с большим трудом. А еще было очень жаль кота. Да, да, вы не ослышались. Именно из-за кота я и решился на активные действия. Тоша был прекрасен: огромный, ласковый и дружелюбный увалень. Мохнатый друг жил у соседей по площадке, (Михайловна и Степаныч, привет), а ко мне изредка забегал в гости на предмет «что нового, чем угощать будешь, пузико почеши».
Но если Тоша задерживался до 23-00, то… — Расцвелииииииииии, уж давнооооооооооо, хризантемы в садуууууууууу. — Ррр, мяуууууууууу. Зримо увеличившись в объёмах, кот во всю силу легких выл так, что индевели пятки, а мурашки, сбегая по спине, совершали массовое самоубийство в районе копчика. — Бухгалтер, милый мой бухгалтер… Под гимн дебета и кредита Тоша начинал рычать, яростно вцепившись когтями в диван. Выхода не было – или придется вскоре покупать новую мебель или… война до победного конца.
Но пушки начинают говорить, когда замолкают дипломаты. Поэтому сначала я по-пробовал решить вопрос мирно: — Извините, а не могли бы не петь после 23-00, невозможно уснуть. — Хорошо.
Вечером: — Ты ж мене пидманула… — Простите, вы обещали не петь после 23-00.
Вечером: — Бывайте здаровы, живите богата… — Пожалуйста, давайте без концертов после 23-00. — Хорошо.
Вечером: — Синий туман похож на… «Но вот настал конец терпенью». — Хорошо, мы пойдём другим путём, — я скрипнул зубами, решив применить нетрадиционный метод. «Я стал готовиться к сраженью». Из двух палок (одна полтора метра, вторая – два), сколотил орудие возмездия — соединённую буквой «Г» деревянную конструкцию, которую вдобавок покрасил в черный цвет. Принцип действия несложный – длинная палка достаёт до окна соседки, короткая … В общем, дело было так.
*** 22-50. Свет выключен. Я, дрожа от нетерпения, крепко сжимал Г-образную деревяшку. 22-55. Тихо открыл форточку. 22 часа, 59 минут. Осталось 58 секунд, 40 секунд, 35, 28, 20, 10, 9…8…7…6…5…4…3…2…1. Пуск! — Ой, цветет калина! — Пора! Я сильно постучал орудием возмездия в окно певицы и быстро закрыл форточку. — … парня молодо...
Пение резко оборвалось. — Топ, топ, топ, топ, — подбежала к окну. — Шшыыррр, — раздвинула шторы.
Тишина. Зависла. Думает. Что тут думать! Живешь на четвертом этаже. А еще ночь, темень, буря мглою небо кроет, буря яростно летит, то, как зверь она завоет, то в окошко постучит. — Шшыыррр, — задвинула шторы. — Топ, топ, топ, топ, бух, скрип, скрип, бу-бу-бу, — явно укрылась с головой и шепчет молитвы.
Г-образная терапия продолжалась еще три дня, точнее вечера. Протокол лечения был стандартным: песня, тук-тук, замолчала, топ-топ, шшыырр, тишина, шшыырр, топ-топ-топ, бух, скрип—скрип, бу-бу-бу. Не поверите, помогло! Вечерние концерты прекратились навсегда. Тоша больше не нервничал, забегая в гости, а мне удавалось выспаться без кошмаров. И да, Алевтина пела уже вполголоса и только днем. Даже ватерклозет посещала молча. На всякий случай, наверное.
Эпилог. Поговаривают, в нашем доме завелось привидение. Врут, конечно, хотя…
В 2004 году, приняв заманчивое предложение, я оставил уже тихо поющую соседку, попрощался с Тошей и его хозяевами и уехал в столицу – славный горд Минск, где спустя 4 года обзавелся небольшой однушкой.
Бывший рабочий район. Метро рядом, но не центр. Далеко не центр. В этом были свои плюсы: тихий дворик, спокойные соседи – в основном, бабушки – старушки и молодые пары, снимающие недорогое жилье.
Но был и минус, один-единственный. Догадались? Именно! В таких местах очень популярен клуб тонких ценителей крепленых вин. По уровню популярности он оставил далеко позади все общественные, проправительственные и оппозиционные организации.
Место встречи завсегдатаев клуба было традиционно – обязательный крохотный магазинчик, открывающийся в 7-00. О, эти томительные минуты ожидания! О, эти горящие трубы! Разве способны мы, недостойные, оценить всю глубину трагедии, когда не хватает считанных рубликов до заветной красавицы 0,7 л под названием «Забытое танго»!
Небольшое отступление. Какие только романтические названия не придумывают производители дешевого бырла! «Соловьиная песня», «Березовая роща», «Старый вальс». Кажется, что на прилавке не чернила, а как минимум, 100-летнее марочное, произведенное из элитных сортов винограда, собранного с южного склона холма Пан-Се виль на юге Франции.
Но вернёмся к открытию. Если вам, уважаемый читатель, приспичило купить пачку сигарет или бутылку воды в это время – будьте готовы к экстремальным испытаниям. Потому что, как только открывается дверь вожделенного магазина… В общем, лучше минут десять постоять на улице.
Во-первых, концентрация ароматов заставит плакать даже статую Ленина, а во-вторых – вы будете смотреться в той компании так же органично, как детский самокат в курятнике. Мы чужие в этом мире надежд, тревог и переживаний. Нам не дано понять… И слава Богу, если честно.
Но я отвлёкся. Предыдущим хозяином моей квартиры был как раз один из бырлонавтов. Володя, в прошлом очень толковый рукастый мужик, столяр-слесарь-токарь высшего класса. Жил один, пенсия высокая, поэтому холодными зимними вечерами клуб собирался у него в квартире. Соответственно, двери открывались пальцем, а не вынесено было только то, что приколочено.
Володю принудительно вывез из Минска внук. Продал квартиру, купил на родине дом рядом с собой. И держал старика под присмотром, чтобы тот не спился окончательно.
Ну а мне пришлось обустраиваться. Первый этаж, не самый цинус, но терпимо. Сначала выбросил всю мебель, газовую плиту, перегородки, какие-то доски, горы мусора. Параллельно в квартире рабочие меняли входную дверь и ставили новые окна. Затем с порошком вымыл все – от пола до потолка, попутно сняв бывшие когда-то белыми темно коричневые обои.
Наконец, вдохнув полной грудью посвежевший воздух и бухнувшись на матрац в месте с Соней (моя кошка, о которой еще напишу отдельный рассказ), я задумался о том, какие в этом доме есть обычаи и традиции. -Дзынь! - Ага, - сверкнула мысль, - вот и они. - Володя дома? – дохнула ядреным перегаром местная традиция. - Нет. - А где? - Уехал. - Куда? - Далеко. - Когда вернётся? - Никогда. Традиция задумалась, почесывая немытую шевелюру: - А ты кто? - Новый хозяин. - Купил? - Да. - Как? - Молча. Стараясь не травмировать в очередной раз озадаченного гостя, я начал аккуратно закрывать дверь, ха! Наивный чукотский мальчик! - Дык эта, - решительно подставила ногу традиция, - надо проставляться. - Согласен, когда будешь? - Пить? - Проставляться.
Вот тут он завис и надолго. Настолько, что следующий звонок раздался через месяц. - Володя дома? - Нет. Дальше следовал обмен любезностями в духе приведенного выше диалога, который закончился аналогично. В общем, рано радовался мальчик тихим бабулькам и молодым парам. Оказалось, на четвертом этаже проживает активный член клуба, а рядом – еще один.
Не буду вас утомлять перечислением драк, криков, утренних «а где Володя», вечерних «аааааааааа, режут!!!». То об кого-то споткнешься (уснул, бедолага), то неместные «клубовчане» у подъезда интересуются на предмет «а ты хто».
Было и такое: - Николаич, одолжи, помру. Вот тут принципиально – ни копейки. И не потому, что жаль. Дело в другом: стоит один раз отспонсировать, сразу начнётся: - Братан, на, угощаю, - в лицо тычется пластиковый стакан с ацетоноподобной жидкостью. - Андрюха, спасай, - это в три часа ночи. - Сосед, блин, выручи, мужики на счетчик поставят, если не верну. Я тебе с пенсии (зарплаты, пособия и т.п.) сразу, вот те зуб, - в любое время суток. Откуда знаю? Опыт четырехлетнего мотания года по съемным квартирам и комнатам, всякого насмотрелся.
В общем, жилось весело. Приходилось и драться, и даже, не поверите, заступаться за «своего» алкаша, которого активно мутузили в подъезде пришлые. То ли глотнуть не дал, то ли пролил, то ли вообще не донёс.
Признаюсь, я в тот момент выглядел тоже колоритно – в трусах, с топором, лицо в пене (брился) у ноги рычащая кошка. Наверное, Соня в прошлой жизни была минимум волкодавом. Во всяком случае, собаки её обходили стороной. Короче, наш боевой дуэт не раз сохранял в целости кости незадачливых соседей.
И все было бы терпимо, если бы не одно но. После того, как с горизонта исчез Володя, клуб куда-то переехал. Пили или во дворе, или у кого-то в гостях. Однако со временем вся гламурная тусовка перекочевала к нам на четвертый этаж. Почему? Не знаю. Может, у них состоялись выборы нового председателя, а может, дом стоит на проклятом месте. Согласно древним устоявшимся традициям, квартира в правлении никогда не закрывалась – замка давно не было, да и что там выносить? Свет, горячая вода, газ отключены за неуплату. Классика.
Как правило, заседания в клубе тянулись далеко за полночь. После чего утомленные члены медленно и аккуратно спускались по лестнице. Вот тут и появлялось то самое но. Вступали в действие, простите, физиологические особенности испитого организма. В случае естественных позывов никто не припускал вприпрыжку на улицу. Зачем?
Поспешность молодца не красит. Посему спокойно, с достоинством, расстегнули штаны и…
- Зажурчали ручейки, радостно и весело - Улыбаются соседи, нравится им песенка - Жур-жур-жур, кап-кап-кап, дили-дили-дон. - Засмеялось солнышко, стало ему весело: - Что б вы сдохли, сволочи, вместе с вашей песенкой!
Примерно так и думали все жильцы подъезда. Самое обидное, что разговоры ни к чему не приводили. - Николаич, да ты что, да сам морду набью тому, кто это делает!!! - Николаич, ну прости, - это я его застал, - не донёс. Вымою, клянусь! - Опять придется, - я посмотрел на Соню. - Мяв, - сочувственно поддержала она, - а что делать, хозяин, что делать?
Да, пришла пора готовиться к сраженью. Это был декабрь приснопамятного 2012 года, когда все с радостью ожидали конца света. То ли надеялись, что доллар рухнет. То ли вообще ни на что уже не надеялись, измученные девальвациями, деноминациями и прочими вариациями.
Ну что ж, конец света, так конец света. На всякий пожарный прикупил немного свечей и занялся подготовкой. Где добыл реквизит – не скажу, мел купил в детских товарах, свечи были.
И вот настал тот самый день. 21 декабря 2012 года. Свято верующие в предсказания майя члены клуба, изрядно закупившись, начали готовится к встрече апокалипсиса задолго до полуночи. Тем лучше.
В 23-58 я вышел из квартиры, выключил свет в подъезде и тихо поднялся на четвертый этаж. За полуоткрытой дверью хрипели пьяные голоса, раздавались слезливые прощания, кто-то каялся, кто-то визжал (судя по голосу, женщина, но, сами понимаете, половые признаки там неочевидны).
Ровно в 23-59-58 я молча открыл дверь и вошел в квартиру.
Вы сможете икать так, чтобы дребезжали стёкла? И я нет, а они смогли. Представьте. Темнота, в комнату заходит что-то бесформенное в черном балахоне и с косой (Антон Сергеевич, спасибо за реквизит), лицо мертвенно-белое (мел) снизу подсвечивает горящая свеча. Замолчал даже бачок в туалете. Тишина была настолько звенящей, что мы слышали, как идут часы у бабы Нюры, живущей в доме напротив.
- Ахр, ап, фууууух, - пытался что-то родить председатель клуба. - Дай шанс, - зашлепал губами его заместитель. - Пожалуйста, - пискнула вроде бы женщина. Я молча повернулся и вышел.
На этом все. Больше в нашем подъезде никаких пьянок-гулянок-драк не было. Клуб сменил прописку навсегда. А чистота и порядок стали неизменными атрибутами нашего крохотного общежития.
Эпилог.
Да, я понимаю, что кто-то мог и помереть, что этот розыгрыш, мягко говоря, жесток. Но ведь никто не умер, это раз. А во-вторых, знаете, как классно, когда пахнет свежестью, а не застоявшимся туалетом.
Предисловие. Несколько раз я был удостоен почетного титула «козёл». Иногда это говорилось с интересом, иногда – со злостью, иногда – с добродушной улыбкой. Но всегда – исключительно представительницами слабой половины человечества. Итак.
Горный козел.
После окончания магистратуры в 98-м мне было предложено распределение в родной город на должность преподавателя филиала столичного вуза. Инженеры-радиофизики в те времена не требовались, а уж со специализацией «физическая микроэлектроника» тем более.
Ну и ладно, препод так препод. Отмечу, что выглядел тогда пацан пацаном, отличаясь от студентов только костюмом. А уж если надевал джинсы…
На момент описываемых событий, в 2000-м году, а точнее - в последний день августа, я в самом мрачном расположении духа ехал на торжественное чествование первокурсников. Их, кстати, был полный автобус. Все возбужденные и радостные, в отличие от меня.
Причина плохого настроения крылась в твердом решении директора филиала, озвученном днем ранее: - Так, Андрей Николаевич, пора браться за общественную работу. - В БРСМ (аналог комсомола в Беларуси) не вступлю даже в голодный год за мешок картошки, - категорично отрезал я и добавил, - за два тоже. - Думали так легко отделаться? Не выйдет. Принято решение назначить вас куратором группы первокурсников. Будете для них вторым папой. - Сергей Викторович, - взмолился я, - из меня папа, как из ежика отвертка. Ни знаний, ни опыта. Завалю работу! - Если завалите работу, завалю премию, - пообещал директор, добавив, - желаю удачи на воспитательном поприще.
Здесь надо отметить, что в нашем филиале к вопросу кураторства относились более чем серьёзно. Сами понимаете, специфика небольшого города давала о себе знать.
Залетел, к примеру, пьяный студент в милицию – куратора к ответу, почему не досмотрел. Залетела на две полоски трезвая студентка – опять куратор виноват. Самое интересное, что первыми начинали возмущаться папы и мамы. Словно не они, а ты обязан колесить по городу, выискивая подопечных, которые где-то расслабляются и как-то размножаются.
Да ведь взрослые люди, в конце концов. Короче, куда не кинь – везде клин, и о премии на ближайшие два года можно забыть. А раз так, долой официоз вместе с костюмом и галстуком! Поеду в джинсах, вдруг за не подобающий внешний вид избавят от кураторства?
- Что ты, молодец, невесел, что ты голову повесил? На меня, улыбаясь смотрели две симпатичные девушки. - Настроения нет, - честно пожаловался я, - вообще. - Тоже на филиал? - Угу. - Меня Ирина зовут, - подмигнула одна из подружек. - А меня Светлана, - улыбнулась вторая.
Мне бы в этот момент следовало или заткнуться, или раскрыть карты, но внутренний чертик, соскучившись от безделья, решил иначе: - Андрей, очень приятно. - Тоже поступил? - спросила Ирина. - Нет, два года отучился. Если сегодня повезет, переведут на третий курс. - На пересдачу едешь? – сочувственно посмотрела Светлана, - какой предмет? - Статистика. - У Авдея? – с ужасом выдохнули подруги.
Хм, а вот это уже интересно. Оказывается, первый курс обо мне что-то знает. Или не знает, но слышал. В любом случае, ситуация забавная. - У Авдея, - скорчив жалобное лицо, кивнул я. Как и следовало ожидать, вопросы посыпались тут же: - А правда, что ему нереально сдать? - Чистейшая, - перекрестился внутренний чертик, - не препод, а демон очкастый. - И на лекциях отмечает? - Мало того, после него в аудиторию заходить бесполезно. Опоздал – твои проблемы. - Вот козел, - не выдержала Ирина. - Рогатый, - согласился я, - и еще редкая сволочь. Вы бы знали, что творится на его экзаменах!
И дальше Остапа понесло. Перед глазами пораженных девушек стоял уже не преподаватель, а демон, вырывавший сердца за не сданную вовремя контрольную. Злобно хохоча, он отправлял на плаху в случае малейшей ошибки в расчётах. А уж тех, кто попадался на шпаргалках, вообще ждала медленная и мучительная смерть через многократные пересдачи. - Редкий козел, - с трудом выдохнула Светлана. - Горный, - уточнил я и, глядя на удивленные лица подруг, добавил, - ну, горные козлы очень редкие. Кстати, наша остановка.
Выйдя из автобуса и неспешно двигаясь к зданию филиала, мы продолжали болтать о будущей учебе и моей пересдаче. - А ты забавный, - улыбнулась Светлана. - Даже не представляешь, до какой степени, - подмигнул я. - Может, сегодня посидим где-нибудь? – предложила Ирина. - А давай, - радостно согласился чертик, - встречаемся на остановке в 12-30, договорились? - Идет, - согласились подруги. - Отлично. А теперь мне пора. Надо заранее сесть на первый ряд, так Авдей решил. И пока вас будут поздравлять, глядишь, получу свой законный трояк. - Ни пуха, - улыбнулась Ирина, - и передай тому козлу, что если поставит два балла, мы его порвем, как Тузик грелку. - А справитесь? - Подружек позовем! – заверили девушки.
Мда, представляя картину разрыва подружками, я трусцой добежал до актового зала и быстро уселся на первом ряду, где уже чинно расположились коллеги. - Почему без костюма? - рыкнул директор. - Пиджак в химчистке. - И как теперь группе представлять будем? В джинсах? - Может, ну его, а, Сергей Викторович? – несмело предложил я, - это ж какое мнение сложится о профессорско – преподавательском составе филиала? Предлагаю лишить почетного звания куратор и отпустить на все четыре стороны. - Хитрый какой. Приказ подписан, так что не отвертишься, - и, погрозив кулаком, директор неспешно поднялся на сцену.
Вскоре началась торжественная церемония. А мы с коллегой под напутствия и пожелания успехов тихо делились последними новостями. Со стороны казалось, будто я отвечаю на вопросы, а сидящий рядом преподаватель внимательно слушает, решая судьбу нерадивого студента. - А сейчас, - прогремело с трибуны, - мы вас познакомим с кураторами групп.
Вот и настал судный час. Выйдя на сцену под настороженные аплодисменты, я, естественно, принялся высматривать подружек. Нашел их очень быстро, по торчащим дыбом прическам. Бедные девочки. - Интересно, придут или нет? - примерно через полчаса я задумчиво курил на остановке, посматривая на часы.
Не подумайте ничего плохого, но даже внутренний чертик обязан доиграть свою партию до конца. Правда, долго ждать не пришлось: мимо пролетело такси, в котором с выпученными от ужаса глазами сидели Ирина и Светлана.
Значит, встретимся завтра, как раз по расписанию стояли две лекции у первого курса. Вполне логично предположить, что девчонки будут отсутствовать. Потому что страшно! И вообще, после эпического повествования о демоне, рассказанного самим демоном, лично я вообще бы отчислился от греха подальше.
Следующим утром меня задержали недалеко от аудитории: - Андрей Николаевич!. Кто бы сомневался! Стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят. - Почему здесь? - Мы…, - робко начала Ирина. - Хотим …, - поддержала Светлана. - Во-первых, извиняться нужно не вам, а мне, - перебил я, - а во-вторых, Авдей хоть и горный козел, но не злопамятный. Бегом на лекцию.
Собственно, вот и все. Время пролетело незаметно, и в 2005-м году, успешно пройдя все этапы обучения, Ирина со Светланой получили дипломы. А спустя еще пару лет, разыскав меня в соцсетях, даже приглашали на свадьбы. Приехать не мог, поэтому просто от всей души пожелал огромной любви и счастья в семейной жизни.
Кстати, девчонкам я ни разу не поставил ниже "отлично". Все-таки было очень неудобно.
Добрый козел.
Математическая статистика для гуманитариев – это сродни демонологии. Ничего не понятно и вызывает благоговейный трепет. И это надо сдавать на экзамене?
- Да мне проще двойню родить, чем статистику выучить. Кстати, автор этой фразы к началу сессии была в ярко выраженном положении. За что получила «хорошо» автоматом. Не хватало мне еще роды принимать.
А вот остальным пришлось тянуть билеты и с кряхтением располагаться за партами.
Минут через пять после того, как все расселись, дверь несмело скрипнула: - Можно? - Катя? – удивился я, - конечно, заходите.
Когда девушка вошла, замерли даже часы на стене. Блин! Что с ней? Лицо заплаканное, сумка и куртка в грязи, еще и явно прихрамывает. Или избили, или ограбили, или и то, и другое.
Положив зачетку на стол, Екатерина всхлипнула: - Ставьте два балла, все равно не сдам. - Присядьте и успокойтесь, - предложил я, - что произошло?
С трудом уняв дрожь и глядя куда-то в сторону, девушка поведала самую невероятную историю: - Вышла из квартиры, вспомнила, что забыла зачетку. Вернулась. Села в автобус – он проехал несколько остановок и сломался. Остановила маршрутку. Та проехала еще несколько остановок и заглохла. Вызвала такси, слава Богу, довез. Когда бежала к филиалу, дорогу пересекла черная кошка. Тут же споткнулась, сломала каблук. Кое-как доковыляла до входа, на пороге споткнулась опять, ударилась коленкой. Уже поднимаясь на второй этаж, встретила уборщицу с пустым ведром. А перед самым кабинетом выпала зачетка. В общем, Андрей Николаевич, если я что-то и знала, то уже забыла. Да и все приметы говорят, что не мой день. Ставьте два, поеду домой.
- Давайте поступим иначе, - предложил я, протягивая зачетку, - ведомость на пару дней задержу, пересдадите с другой группой. Кстати, не надо верить в дурные приметы.
Тихо поблагодарив, Катя вышла за дверь. Радостный визг раздался через минуту, хруст второго каблука – через две. В принципе, логично. Домой можно и на такси доехать, тем более что в зачетной книжке красовалось: «статистика», «отл.», подпись.