Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Итак, история 2 из военной серии. Эту историю я услышал от "деды Володи" (то бишь Володи Мурзаева) в 1974 году, а затем, много лет спустя, прочитал в некольких мемуарах летчиков. В одних книгах авторы божились, что это произошло с ними, другие, более честные, пересказывали как байку с чужих слов. Как я уже рассказывал вчера, Володя попал в дальнюю авиацию и воевал на Ленинградском фронте. В то время и в том месте фронта истребителей не хватало (как и во всех остальных местах), поэтому бомберов посылали на убой - без прикрытия истребителей. Комполка был человек не по уши деревянный, поэтому старался подгадать под облачную погоду, чтоб ребята могли хоть как-то прикрыться. В этот декабрьский день облачность была что надо, но - увы! На обратном пути погода улучшилась, облака рассосались и видимость стала "миллион на миллион". Тут как тут навалились "худые" (для не знающих - "худыми" называли истребитель "Мессершмит-109"). Для "худого" расстерелять тихоходный ИЛ - как два пальца... Володя скомандовал экипажу покинуть машину, а сам как командир вывалися последним. Когда рука нашарила кольцо, могучий подзатыльник выключил свет и окружающую среду. Очнувшись, Володя узрел перед глазами неземное сияние и чудный блеск. - Во, надо же, не врали выходит попы насчет того света. Через некоторое время пребывания на том свете руки и ноги отлетевшего начали замерзать. Побарахтавшись несколько минут Володя вывалился из сугроба и брякнулся физиономией в ручей, протекавший на дне оврага. Несколько глотков из уцелевшей в кармане фляжки и пара глотков ледяной воды из ручья вернули человека с того света на этот. Выбравшись из оврага, Володя обнаружил, что упал он буквально в километре от аэродрома. Закинув на плечо парашют, чтоб не хлопал по заднице, летчик двинулся домой. В землянке КП, куда первым делом спустился Володя, при его появлении повисло гробовое молчание. А когда он бросил на лавку парашют, фронтовики, понюхавшие пороху и смерти люди, как по команде шарахнулись по углам. Володин парашют БЫЛ ОПЛОМБИРОВАН. То есть человек спустился с высоты 3500 метров БЕЗ ПАРАШЮТА и пришел доложиться командиру. - Товарищ полковник, капитан Мурзаев вернулся в расположение части. Самолет сбит истребителем, экипаж в полном составе машину покинул. Бледный до синевы полковник осторожно кончиком пальца потыкал в грудь пришельцу, потом отдал приказ: - 150 грамм капитану! - и уставился на Мурзаева. Володя сильно удивился, но отказываться не стал и тут же употребил (не нарушать же приказ!) - Фуу, - выдохнул полковник, - я уж думал или я рехнулся или ты ммм.. , ну в общем теперь вижу - живой!
Вывалившись из самолета, Володя получил по голове каким-то обломком. Шлем на меху голову от дырки спас, но в отключке летчик пролетел больше 3000 метров, угодил в занесенный снегом овраг, по касательной к склону пролетел насквозь несколько метров снега и затормозил на дне оврага у ручья.
С тех пор Володя праздновал свой день рождения дважды. Причем в один день. И день этот был 24 декабря.
P.S. А всех ребят из Володиного экипажа немец расстрелял в воздухе на глазах у всего аэродрома пока они опускались на парашютах.
История эта произошла в 1985 году на сборах в окрестностях Абрау-Дюрсо, где из нас сначала хотели сделать сначала идиотов, а потом - защитников отечества. Утром на построении наш полкан завел знакомую до отвращения песню: - Итак, товарищи курсанты, необходимы десять добровольцев... В рядах потенциальных добровольцев гробовое молчание. - ... разгрузить кирпич.... Из задних рядов разочарованное: "У-у-у..." - ... в винодельческом совхозе Абрау-Дюрсо! В тот же момент тридцать пар сапог выбили пыль из плаца в дружном шаге вперед. С правого фланга были отсчитаны десять счастливчиков и под завистливые взгляды неудачников отправлены в КУНГе в светлую даль. Весь день завистники строили всякие догадки о том, чем там занимаются сейчас наши орлы. Часов уже в девять вечера в клубах пыли показался Урал со специалистами-кирпичниками. Действительность превзошла все наши самые смелые ожидания: из кабины Урала вылез восточный человек и сказал нам: - Эй, студента, давай своих выгружай сама! А то студента тяжелый очень, все руки болят один таскать! На полу КУНГа штабелем лежали тела счастливцев. Все это было бы и ничего, но в полночь (видимо под влиянием полнолуния) один из счастливцев - Саша Кузин - решил поплавать в море. А поскольку от нашей части до моря было километров 70, то нырнул он прямо с крыльца казармы в ближайшую клумбу и поплыл по ней шикарным брассом. К несчастью, это оказалась клумба, посаженная собственноручно женой командира дивизиона. Поэтому наш Саша с детским совочком в руках оставшуюся до конца сборов неделю занимался декоративным садоводством. По воспоминаниям участников корпичного подвига, оклемавшихся назавтра к обеду, работу они, не рассчитав, прикончили через пару часов. Местный бригадир решил отблагодарить работящих ребят: принес им ковшик и показал: - Там красное, а там - белое. Прямо и направо - крепленое. Повертев критически в руках ковшик наш командир Сережа махнул его на приличное случаю ведро. Первое ведерко опустело в момент. Потом пошло второе. Третье. Сколько их было после третьего - неизвестно. Но через день из совхоза приехал местный кадр с бумагой, в которой было черным по белому сказано, что студенты вдесятером цинично выдули на холяву около 110 литров различных спиртных напитков. Впрочем, выйдя из штаба, жалобщих напялил кепку и со вздохом сказал: - Все равно ведь не поверят, человек столько не выпьет! - и отбыл восвояси. Историю замяли в связи с неправдоподобностью. P.S. На церемонии прощания с нами командир дивизиона толканул прочувствованную речь, начав ее так: - Когда мне сказали, что в часть для прохождения сборов прибывают 30 студентов-бауманцев, не скрою: мне стало нехорошо...
Ответ Кадету Биглеру - История о ворошиловском выстреле. История случилась в 1986, когда я еще имел возможность удовлетворять техническое любопытство за казенный счет, а именно - участвовать в испытаниях переносного зенитно-ракетного комплекса. Мне все сие было в новинку и в диковинку, и старшие коллеги-испытатели, которым все это остопиздело еще во времена моего розового детства, с удовольствием перегрузили на меня процедуру пуска. И вот вожделенное приключение: я стою на позиции, как х$# посреди морды. На голове каска, в головные телефоны бухтит руководитель испытаний, поверх моих обычных очков надеты защитные "консервы". Азимут получен, вижу цель, я доворачиваю ракету, головка захватывает цель. Докладываю "Есть захват цели!". Команда "Пуск!". Дожимаю спусковой крючок, ракета выхаркивается из трубы и, обдав меня зловонной дымной тучей из стартовика, чешет к цели. Я в полном восторге и осознании значительности собственного свершения смотрю, как моя ракета сближается с целью, из жопы самолета вылетает какой-то черный клуб дыма и мишень, завалившись на крыло, со свистом идет прямо в землю. Ебануло так, что я на бетонной площадке подпрыгнул. В моей восторженной башке проносятся следующие мысли (в порядке очередности): 1. "Как я его уебал!!! С первого пуска, одной ракетой!!!" 2. "Стоп! Как я мог его уебать, если ракета телеметрическая, болванка же, блин?!!" 3. "Это пиздец, теперь точно посадють!" Я продолжал как памятник торчать на позиции в полном ох... нии, пока мой шеф не встряхнул меня за шиворот с криком: "Какой мудак этому ебаному Чингачгуку боевую ракету дал?!!!" В общем, я провел в комнате гостиницы самые веселые три дня моей жизни, пока батальон солдатиков, рассыпавшись цепью по степи, собирали в полиэтиленовые пакетики все самые мелкие останки несчастного самолета и моей ворошиловской ракеты. В результате выяснилось, что случилось невозможное: ракета вошла точно в воздухозаборник мишени и движок на ней тут же дал клина. Дело спустили на тормозах благодаря моему шефу и здравомыслию командиров. Слава богу, самолет-мишень был радиоуправляемый. Правда, шеф в результате моего меткого выстрела распорядился "Не давать этому хреновому аварийщику в руки ничего опаснее карандаша" и меня вскоре перевели из испытателей в конструктора, чему я был несказанно рад. P.S. Через некоторое время после удачного выстрела на меня спустился посмотреть Сам. Вместе со свитой Сам Самыч прошествовал в угол к моему кульману. Внимательно оглядев меня, решил проявить демократизм и задал очень глубокомысленный вопрос "Как же это вы так вот?". На что я, растерявшись, дал не менее содержательный ответ "Дык а хули там!" P.S.S. Между прочим, за свой находчивый ответ я получил гораздо более содержательных пиздюлей, чем за меткое попадание.
Сема Прокопенко возвращался домой в неважном настроении. На сегодняшнем дежурстве в ДНД на проходной мясокомбината не удалось задержать ни одного расхитителя. Расхитителей и других антиобщественных элементов Сема не любил всей своей широкой душой, с трудом помещавшейся в могучем теле двухметрового роста и почти такой же ширины. При всем при том Сема был исключительно добродушным и необидчивым человеком. Наверное потому, что до сих пор не находилось такого смелого или глупого, кто решился бы его обидеть. Но на второй остановке в трамвай вошла симпатичная девушка. Настроение улучшилось. Сема познакомился с ней и они прокатились несколько кругов на трамвае по кольцу. Мимо проплывали буйные заросли сирени, цветущие яблони, уютные скамеечки на каждой остановке в обрамлении монументальных бетонных урн метровой высоты …
В 1986 году, незадолго до безвременной кончины комсомола, меня угораздило попасть в секретари нашего отделения. А это ни много ни мало, а под сотню молодых балбесов, в массе своей очень умных и неженатых, отчего попадающих во всякие истории. Так что к письмам «по месту работы» мы относились философски и, как обычно, спускали их на тормозах, в смысле – в сортир. Но это письмо повергло меня в полный ступор. Вот оно, хранящееся у меня как дорогая реликвия:
« В комсомольскую организацию «****» от начальника К***ского районного отделения милиции майора Кузякина И. Н.
16 мая 1988 года гражданин Прокопенко С.А., будучи в нетрезвом состоянии, неоднократно оскорбил действием граждан Мукашова А.К. 1966 г.р., Пылева П.С. 1967 г.р., Павлова О.Н., 1965 г.р. и Никитина Г.С. 1967 г.р., после чего цинично над ними надругался. Несмотря на то, что подвергшиеся оскорблению граждане отказались от подачи заявления о привлечении к ответственности гражданина Прокопенко, просим принять меры общественного воздействия к гражданину Прокопенко с целью недопущения подобных действий в будущем».
Народ с увлечением спорил, какие такие «цинично надругательские» действия предпринял Сема, если даже менты в письме постеснялись писать. Полет эротической фантазии заинтригованных коллег не знал границ.
Семин простодушный рассказ на комсомольском собрании о происшествии был неоднократно прерываем бурными аплодисментами и неформальными выкриками из зала «правильно! », «молодец! » и, даже, «а хули там!». Итак, та же история от Семы:
« …и тут входит девушка: симпатичная, блин! Я, конечно, познакомился. Сидим, значит, в смысле, едем, пиво пьем.. - А пиво-то где брал в 10 вечера? - Дык у нее с собой 5 бутылок с собой было - Во Семке везет: мало того, что девчонка симпатичная, так еще и с пивом! - Товарищи, не отвлекайтесь, мы не пиво тут обсуждаем, а поведение комсомольца… - Не, а чего, я себя хорошо вел! Даже когда этот первый дурачок с Светке приставать начал, я его даже не бил. Просто открыл дверь трамвайную и из вагона выкинул. - На ходу?! - Дык у меня руки, само собой, заняты: в одной этот хрен голландский дергается, а другой я двери открывал. Чем я тебе тормозить буду? - А остальные? - Чего остальные? - Так в письме про четверых речь. - А, так мы ж со Светкой по кругу ехали, так этот дурачок приятеля позвал. Только я вторую бутылочку открыл, этот уксус опять в дверь трамвайную лезет, да еще и не один. Бутылку мне опрокинули, уроды, пиво разлили. Ну я их взял обоих… - Опять в дверь выкинул? - Ага, только предварительно их друг об дружку шмякнул слегка, а потом, само сбой, в дверь выкинул. - А в этот раз чем дверь, открывал, руки-то обе заняты? Другим местом, что ли? - Каким местом? – удивился Сема – Как раз остановка была, я их на лавочку поклал да и дальше поехали. - Ну, так где четверо-то? - Дык шмякнул я их, наверно, сильновато. Они как очухались, так сдуру за подмогой побежали. Ну мы проехали еще круг, на той же самой остановке опять эти обормоты лезут, но уже вчетвером. Ну я рассердился маненько: че эти уроды трудовому человеку отдыхать мешают. Ну двоих, тех, неугомонных, за шиворот взял, да двух других ими и шмякнул. - Че ты все «шмякнул» да «шмякнул», ты давай про надругательство рассказывай! Народ в зале одобрительно загудел и навострил уши. - А ничего я такого плохого и не делал. Эти паразиты мне надоели до невозможности, так я их головой в урны и повтыкал, чтоб, значит, не мешали. Тока урн-то две, а этих уродов четыре. Ну я двух других ихними же штанами к урнам же и зафиксировал. А уж потом менты их в таком виде нашли, да меня на четвертом круге и арестовали. Собрание закончилось вынесением Семе благодатности за борьбу с хулиганством и порицанием за унижение человеческого достоинства хулиганов.
А через два месяца мы с друзьями гуляли на свадьбе Семы и Светы. И хоть свадьба была почти безалкогольная (помните, небось, времена), но всем было весело.
P.S. На свадьбе Сема всем желающим сворачивал в трубочку пятак. На память. У меня он до сих пор хранится.
Эта серия историй должна была появиться к дню Победы, но по не зависящим… не дошли руки. Чем больше лет проходит с войны, тем больше брехни прет с экранов, по радио, в многочисленных книжках писак, которые строчат по заказу благообразные байки о массовом героизьме и великом подвиге великого русского народа. 95% истории войны – это история того, как солдатской кровью отмывали генеральские подштанники; история того, как подонки в синих петлицах и погонах уничтожали собственных солдат, чтобы их самих не уличили в трусости. Сегодня годовщина смерти моего деда Петра, от которого я, тогда еще 12-летний пацан, впервые в жизни услышал ПРАВДУ о войне. Его уже нет на свете 23 года и для моих детей эта война так же далека как времена графа Монте-Кристо или война в Америке с индейцами. Наши дети, наверное, правду о войне, окопную правду, не узнают. Потому и решился все же написать. Итак, неизвестная история войны. История 1. Смешная. В апреле 1941 года закадычный друг моего деда Володя Мурзаев по кличке Мурзилка закончил с отличием Ростовскую авиашколу и был оставлен в ней инструктором. Володин беспокойный характер доставлял массу неприятностей и, в первую очередь, его обладателю. Но поскольку и пилотом Володя был от бога и преподавателем классным, его терпели, да сам начальник авиашколы питал слабость к талантливому парню. Надо сказать, Володя страстно стремился в дальнюю авиацию, а ежедневное утюжение неба на У-2 очень быстро надоело. И вот однажды он поспорил с закадычным другом Петей, что он прирожденный бомбардировщик, а в доказательство побился об заклад, что с бреющего полета попадет валенком в очко полевого сортира. В Ростове по причине жаркого климата и вечного дефицита древесины сортиры обычно строили без крыши – три стены и дверь. Так что проблемы с бомбо.., пардон, валенкометанием нет. Пробный выброс снаряда за борт показал, что легкий валенок мотыляет набегающим потоком как попало и попасть им во что-либо практически невозможно. Поэтому для боевого вылета был выбран старый сапог, имеющий практический идеальную аэродинамическую форму. Итак, Володя в воздухе, заходит на боевой курс и.... вдруг в будке сортира видит чью-то лысину! Времени на повторный заход не было (ведь за перерасход бензина могли и вредительство пришить) и лысина была поражена с одного захода. Приземлившись и зарулив на стоянку, Володя был удивлен тем, что его друзья вместо поздравлений как-то отводили в глаза и норовили бочком-бочком свалить подальше. Тут подоспел вестовой с приказом немедленно прибыть к начальнику училища. Войдя в штаб, Володя обомлел: на гладко выбритом черепе начальника красовался отпечаток сапога и здоровая шишка. - Ну что, лейтенант Мурзаев, под трибунал пойдешь, - ласково поведал начальник, - такого хулиганства я тебе не прощу! - Никак нет, товарищ майор! - Что никак нет?!!! - Это не хулиганство, я вам уже шесть рапортов написал с просьбой отпустить в дальнюю авиацию! - Сколько раз тренировался? - Ни разу, товарищ майор, попал с первого захода и без тренировки! - Значит так: я проверю – если врешь – трибунал, если нет, посмотрим… А пока десять суток ареста!
Видно начальник по тем временам был небывалой мягкости человек, а может по голове его крепко сапог приложил, потому что войну Володя встретил в морской авиации и в 1941 году летал бомбить Берлин на ИЛ-4.
Володя летал всю войну, его сбивали пять раз, но он не получил даже царапины. Желающих летать с со Счастливчиком было всегда хоть отбавляй. Правда, не всем членам экипажа везло так, как ему, но это совсем другая история. Витек Питерский
История о политическом рукоделии. Сразу после института мне посчастливилось работать в одной сугубо закрытой конторе в отделе, занимавшемся генерацией идей о том, каким еще способом максимально эффективно укокошить побольше народу. Как и во всяком собрании неординарных личностей, были у нас и свои чудаки с очень большим и своеобразным чувством юмора. Наш отдел имел на ближнем полигоне свою лабораторию, где кое-какие научно-фантастические идеи превращались помаленьку в металл и электронные платы. Естественно, такое сборище «шибко умных» в одном месте постоянно привлекало внимание высокосидящих и примерно раз в месяц нас посещала очередная группа людей в лампасах или дорогих костюмах с большой свитой. И вот очередное явление: группа во главе с седым генералом от артиллерии. Все посмотрели, кое-что поняли, еще больше не поняли. Наш шеф, естественно, сопровождает всю эту кодлу лично. Ровно в полдень на стене оживают старинные ходики, неизменно поддерживаемые в рабочем состоянии нашим умельцем Витей. А ходики эти, надо отметить, очень были замечательные. Весь циферблат расписан колосьями, колхозниками и тракторами. Даже кукушка не просто так кукует, а выскакивает из окошка трактора. Поэтому Витя при каждом ремонте часиков ворчал, что, мол, не могли, идиоты, чего-нибудь поинтереснее в часы посадить. Итак, из часиков доносится кукование, а шеф глядя на часы с каждым «куком» бледнеет на глазах. Генерал, мельком глянув на часы, буркнул: «Надо же, какие патриотические часики! » и покинул лабораторию со всей свитой. Потом шеф вернулся один и понеслось! Ни до, ни после я не видел шефа в такой ярости. Оказывается, Витя-таки внес веселую струю в старинный раритет. Для этого он отфигачил голову от маленького бюстика вождю и теперь Владимир Ильич в кепке каждый час высовывался из кабины трактора и весело кричал «Ку-ку! ». Начальственный конвульсиум не привел к кровопролитию. Изничтожены были только не в чем не повинные ходики. P.S. До сих пор не знаю, что нас спасло: то ли генерал был подслеповатый, то ли вождя в кабине принял за патриотическую идею, одобренную лично товарищем Сусловым.
Вилли Кранц был до 1988 года обыкновенным советским гражданином Валентином Кранцевичем. Из еврейского наследия от папы с мамой у Валека была фамилия, не оставляющая никаких шансов на карьеру и непременный атрибут, который в приличном обществе публично не демонстрируют. Подъем и плавный перелет на территорию, тогда еще, недружественной ФРГ и потеря по пути отдельных букв из имени и фамилии - отдельная история и не о ней сейчас речь. К началу 21-го века Валек был уже вполне добропорядочным бюргером Вилли Кранцем, владельцем небольшого ресторана в пригороде Гамбурга. В ресторан заходили, в основном, докеры, матросы, водители и прочая пролетарская публика. Кормили у Валека (то есть, конечно, Вилли) вкусно и недорого, наливали щедро, но согласно прейскуранту. Коллектив подобрался очень дружный – и регулярное безобразие, которое у них сейчас называют "корпоратив" (а у нас – пьянка на рабочем месте) еще больше скреплял узы дружбы. Поэтому, когда шеф-повар Гайнц попросил у Вилли ключи от ресторана на воскресенье с целью проведения скромного семейного торжества, то получил просимое без всяких проблем. Наш, отечественный человек навсегда остается любителем шашлыков-пикников на природе, ибо вырос на этом и не мыслит себе лучшего отдыха в скромный уик-энд. Вот и Валек в воскресный вечер со своим другом детства Мишей мирно употребляли на природе изумительный шашлычок, запивая не менее изумительным пивом. Поскольку дело происходило все-таки в Германии, то вместе с другими благами цивилизации (как то навесик с крышей, газовый мангал, арендованный на вечер, столик для закусок и т.п.) присутствовал и небольшой телевизор. Валя потянулся за новой порцией шашлыка и вдруг на экране телевизора увидел свой ресторан в окружении пожарных машин, полиции, толпы зевак. По заверению Миши, вид у Валека при этом был такой, словно он нечаянно съел шампур от шашлыка. Причем поперек. На экране двое полицейских выводили из ресторана в наручниках звероподобного амбала с бритой головой, на которой красовалась вытатуированная свастика. Бойкая журналисточка щебетала про "сборище, устроенное в сомнительном заведении в день рождения Гитлера местными неонацистами". На другой день с утра Валя прибыл в отделении полиции. И с изумлением узнал, что ему хотят предъявить обвинение в участии неонацистской организации. - У вас есть алиби, господин Кранц? – подозрительно щурясь на обалдевшего Влека наезжал следователь. - Есть! - Пожалуйста, предъявите! Не долго думая герр Кранц расстегнул штаны и вывалил перед следователем свое алиби вполне убедительного вида. Надо отдать должное: выдержка у господина следователя оказалась отменная. Без дальнейших проволочек Валек был "освобожден вчистую" и к обеду уже трудился в своем Gaststätte. - Ну и как, уволил ты Гайнца после такой-то подлянки? - Да ну его, дурака! Где я еще такого классного повара найду? Да и рекламу он нам сделал такую, что мы за неделю месячную выручку сделали. Неонацисты – это, конечно, отвратительно, но бизнес – это святое!
Неизвестная война. История 3. О зверствах фашистских оккупантов.
История рассказана моей бабушкой, Валентиной Михайловной, которая пережила в Ростове две оккупации и много сопутствующих этому бед. В те времена бабуле, которую я помню полной крупной женщиной, было всего 32 года. Настоящая донская казачка – рост 180, красивейшая черноглазая женщина, сильная и на руку и на язык.
Итак, немцы брали город Ростов два раза. Первое нашествие запомнилось мало: немец был какой-то суетливый, как будто не верил, что так быстро русские отступают. Все видать какого подвоха ждали. Зато уж в 42-м пришли надолго. Назначили старост на каждой улице и в квартале. Само собой, гестапо и полиция тоже быстренько обосновались. Самым подходящим гестаповцам показалось здание ростовского НКВД и тюрьма при нем. Бабушка жила в то время в четырехквартирном небольшом доме коридорной системы с маленькими огородиками и сарайчиками во дворе и окошками на мощеную городскую улицу. При определении немецких офицеров на постой, в соседнюю квартиру поселились два немецких офицера: красавец-блондин Курт и маленький толстенький и очкастый Пауль. В этой квартире раньше жила еврейская семья. Их забрали еще до войны ночью какие-то люди. Больше ни Лазаря Ионыча ни его жены Сары, ни их двоих девочек никто не видел, да и спрашивать-то боялись. Немцы жили тихо и мирно, никого не трогали. Однако же шнапс выкушать любили. И вот в один отнюдь не прекрасный день по пьяному делу Паулю приспичило побаловать свою утробу русским блином. Недолго думая он взял в руку чугунную сковородку и пошел на кухню к Вале объясняться: - Матка, блинка давай-давай! Валя, у которой и жмыха дитю пожевать не было, а уж муку и забыли как выглядит, взяла сковородку и от всей души объяснила любителю блинов: - Да пошел ты на хуй, срань очкастая, щас я тебе такого блина заебеню, ты у меня неделю его не высерешь! И для полноты понимания со всего размаху сковородкой приложила нордического сверхчеловека по уху. Потомок нибелунгов отлетел в один угол – очки в другой. На шум выскочил Курт и увидел в углу Пауля с перекошенной мордой, судорожно пытающегося выцарапать из кобуры пистолет и совершенно белую от ужаса Валю. Курт дружески обнял и потащил пострадавшего любителя блинов в комнату, за спиной показывая Валентине рукой, уйди, мол, скройся сейчас же. Валя заперлась у себя и до утра тряслась от страха. Утром, не смотря на распухшее ухо и взгляд исподлобья, Пауль за пистолет не хватался. Курт же на Валентину и на своего сослуживца только посмеивался. Наверное эта история произвела на Курта впечатление, потому что когда Валина дочка (моя будущая мама, которой тогда было 5 лет) заболела воспалением легких, он притащил большущую банку меда (килограмм 5) и целый ящик сливочного масла в подарок. История эта имела неожиданное продолжение. Когда наши солдаты отступали из Ростова, то Валентина надыбала в какой-то брошенной военной машине целую канистру керосина. Сами понимаете, какая это было драгоценность в те времена. Чтобы немцы не отобрали, а свои не скомуниздили ценный продукт, Валентина закопала сокровище в углу сарая. Видно Пауль подсмотрел, как Валя вечером откопав канистру наливает керосин в лампу, да и написал донос в гестапо, что она связана с партизанами и готовит поджог продовольственных складов. На другой день пятилетнюю девочку и ее маму забрали в гестапо. Их спасло чудо и квартальный староста грек Калаиди. Калаиди собрал подписи (!) соседей под письмом в гестапо (!), что муж Вали не офицер и не коммунист, что она не имеет связи с партизанами. Он умудрился найти нужного человека в гестапо, сунуть ему петицию и свеженького молочного поросенка. Да-да! Великие завоеватели и сверхчеловеки брали вполне человеческие взятки. Валя и маленькая Лиля вышли из гестапо. На другой день в связи с наступлением красной армии ВСЕХ заключенных (больше 1000 человек) в гестаповской тюрьме расстреляли.
PS. Ни Пауля ни Курта Валя больше никогда не видела. Грека Калаиди расстреляли в НКВД за сотрудничество с оккупантами. Писем в его защиту никто не писал. Витек Питерский
Мир диких домашних кошек (в продолжение историй от 17/10). Наша молоденькая двухлетняя кошечка Тося этим летом впервые была вывезена в деревню. Восторгу животного, родившегоcя и выросшего в питерской квартире, не было предела. Что характерно, охотничьи инстинкты пробудились моментально. Это пробуждение я и наблюдал, принимая солнечную ванну и бутылочку пива. В тещином доме летом живет приходящий кот Мурзик, которого подкармливают и не обижают. Правда, мышей он не ловил (не самцовское это дело), но все-таки кошачий дух в доме есть. И вот взору деревенского мурзилы предстала грациозная угольно-черная городская красавица с маленькой белой брошкой на груди. Самец решил не ударить в грязь лиц..., то есть мордой, и продемонстрировать городской фифе свою немеряную крутизну. Для демонстрации крутизны была выбрана синица, нагло примостившаяся на куст сирени. Кот, как заправский культурист, прошелся перед красоткой-кошечкой туда-сюда, распушив хвост, затем стал подкрадываться к весело щебечущей синице. Бросок! Синица вспорхнула чуть выше и кот шмякнулся на землю. Второй безуспешный бросок завершился приземлением в лужу. Синица нагло взлетела на веточку повыше и принялась издевательски освистывать неудачника. Городская смирно сидела на сухой кочке, обвившись хвостиком и внимательно наблюдала за этим цирком, удивленно округлив желтые глаза. Такого она еще в жизни не видела! После красивого приземления деревенского пижона в лужу, эстетическая натура утонченного существа (как-никак помесь элитной персидской кошки и классического сиамского самца!) не выдержала. Теперь уже кот в полном обалдении смотрел, как Тося с места одним прыжков взлетела на высоченный забор, а оттуда одним движением рухнула сверху на синицу. Хлоп! Тося приземляется на кочке, где она только что сидела, а в черных лапах агонизирует несчастная птица. Победительница презрительно смотрит на пижона и, бросив птицу этому мужлану, гордо удаляется распушив хвост трубой. На обосранного Мурзилу было жалко смотреть. Его еще не разу в жизни так не унижали! И кто! Какая-то малолетка, фифа городская! Но, видимо, субординация в кошачьем мире дело святое (не то что у нас - хамо сапиенсов). И до конца лета Мурзик относился к новой подруге исключительно почтительно и терпеливо ждал, когда Тося продегустирует харч из его миски.
P.S. К концу лета городская фифа Тося научила Мурзика охотиться на мышей и на вечернюю охоту они ходили уже вдвоем, принося за раз по 6-8 мышей и крыс. Причем добыча выкладывалась каждое утро рядком на крыльце для отчета о проделанной работе и одобрения хозяевами. Вот что делает твердая женская лапа с простым деревенским котом.
Встречная история для Кадета Биглера: Произошла эта история в 1986 году. Помните наверное - брожение в умах, перестройка, жутко красноречивый генсека, толкающий любые речухи без бумажки. В общем мы с тремя коллегами ехали с Южного полигона на новой бронемашине с противотанковыми ракетами на борту. Это так называемые испытания новой установки возкой. Мы должны были пройти почти 3 тык по мерзейшим проселочным дорогом через какие-то полусгнившие деревушки и прочие глухосранские дыры. Как помните по тем временам, еда с перестройкой как-то не срослась. К исходу вторых суток нашего рейса жратва совершенно закончилась, но горючее (не для машины, понятно) еще было. Мы докончили горючее, чтобы добро не пропадало, и в очень веселом настроении поехали дальше. Впереди показались домики селения дворов эдак на 30. Само собой имелась в сей дырище и Столовая, которая по причине позднего времени (а был уже пятый час пополудни) готовилась к закрытию. Мы остановились с задней стороны заведения и я с Сашкой(как сохранившие наиболее благообразный вид) пошли договариваться насчет похавать. Благообразный вид не помог. Дама народного габарита подробно объяснила нам, куда мы можем пойти с далеко идущими целями разнообразных половых извращений. Нас с Сашкой, как людей интеллигентных, такое обращение возмутило. Мы с ним рванули в машину, я залез на место оператора, он - за рычаги. Теперь представьте себе картину: период раннего пересроя, тихое село Нижние говнищи и вдруг из-за угла мирной деревенской столовой с ревом вылетает огромный бронированный монстр с задраенными по-боевому люками, лихо разворачивается с пылью и скрежетом носом к дверям заведения общественного питания, с военным клацанием бронированного железа на крыше отрываются люки и в боевую позицию в положение готовности на пусковую (и на прямую наводку на ПОП) вылезают две ракеты охуенного калибра и спокойный деловитый голос Сашки через громкую наружку спрашивает: "Ну что, бляди тупорылые, будем защитников отечества кормить, или уебать вас нахуй?!" Понятное дело еда нашлась, нашлось для зашитников отечества и к закуске. И так все это хорошо пошло, что заторчали мы в этих Нижних говнищах аж на 3 дня. И девчонки, офигевшие без нормальных мужиков (а местные - кто на кладбище на почве пьянки, а кто просто уже "просто лось" на почве того же) так были нам рады, что просто грех было смываться не попрощавшись. Понятно, по возвращению был составлен подробный акт о героическом труде группы инженеров-испытателей на морозе (дело было в июле) под проливным дождем (стояла просто тропическая жарища) по замене трех траков в полевых условиях. Правда шеф, приняв акт, сказал, что если кто нибудь из нас в результате героической замены траков не дай бог триппер поймал или еще чего похуже, то с работы вылетит со свистом и поджопником. Что и говорить, знал жизнь Виктор Палыч! Впрочем, в тот раз все обошлось.