Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Лучшие анекдоты, истории и фразы зарегистрированных пользователей
По убыванию: гг., %, S ; По возрастанию: гг., %, S
Васин отец – актер неудачник, ушел из семьи когда мальчику не было и трех. Уехал в Болгарию, с тех пор и не объявлялся. О матери я так и не решился спросить. Одним словом, с самого глубокого детства всей Васиной семьей был его дедушка.
Дед рвал жилы на двух работах, да только, все накопления поджирала гиперинфляция начала девяностых. Тяжко приходилось, особенно когда другие дети в детсаде козыряли новыми кроссовками и Сникерсом за щекой, а Вася по бедности ходил в заштопанных дедом колготках.
Приближался новый, тысяча девятьсот затертый год, мальчишка мечтал, что под елкой окажется большая пожарная машина с лестницей, или на худой конец игровая приставка, но утром первого января под елочкой скромно дожидался только старый шерстяной носок. Самое обидное, что это был дедушкин носок.
Мальчик запустил внутрь руку и вынул оттуда одну единственную конфетку - это была обычная шоколадная конфета «Белочка»
У Васи, сами собой, заблестели в глазах и потекли по чекам разбившиеся надежды. Дедушка со вздохом погладил внука по голове и сказал: - Успокойся, Васятка, чего ревешь? Перестань. Наоборот, ты радоваться должен, дурачок, ведь тебе очень-очень повезло. Да – это мой носок, ну и что ж такого? Просто Дед Мороз, когда ночью к нам заходил, не нашел другого, не это главное. Понимаешь - это не просто носок и не просто конфета, теперь – это волшебный носок с волшебной конфетой. - Волшебной? - Ну, конечно же. - Дедушка, а что эта конфета может? - А вот что: если ты съешь ее и положишь носок вот сюда на полку, то утром, когда проснешься, случится чудо – в носке опять появится точно такая же конфетка. И так каждый - каждый день, хоть сто миллионов лет! Представляешь?
Вася вытер слезы, недоверчиво повертел конфету в руках: - А можно попробовать? - Ну, конечно же, она твоя. - О, а вкусная какая. Вкуснее чем обыкновенная. - Ну, еще бы…
…Шло время, волшебный носок ни разу не подвел своего владельца и каждое утро исправно выдавал новое маленькое чудо – шоколадную конфетку «Белочка». Дети в садике совсем обзавидовались, даже не верили по началу, но воспитательница подтвердила: -«Да, ребята, чудеса, редко, но все же случаются, нашему Васе очень повезло с волшебным носком»
Зато дедушке приходилось совсем несладко, уж очень непросто быть ежедневным рабом чудесного носочка. Не всегда удавалось достать именно «Белочку» (просто не было лишних денег), тогда покупались конфетки попроще и оборачивались в специально припасенные фантики от «Белочки». Но дед стойко держался до последнего.
И только когда мальчик уже стал первоклассником, он однажды все-таки сумел не заснуть почти до самого утра и проследить - каким же чудесным образом в носке появляется новая конфета.
…С тех пор прошло много-много лет, мальчик вырос, женился, у него появился свой маленький мальчик. Дедушка еще жив и почти здоров, они живут все вместе большой дружной семьей. Год назад семья собралась за Новогодним столом, настало время дарить друг другу подарки. Васина жена подарила деду дорогую электробритву, о которой тот давно мечтал, а правнук преподнес свою картину в рамке. Пришла Васина очередь и он без лишних предисловий вручил деду старый, потрепанный шерстяной носок. Дед заглянул внутрь, достал из него обычное зеленое яблоко, и к большому удивлению всех присутствующих, неожиданно зарыдал, а потом вдруг как маленький мальчик вскочил из-за стола и радостно запрыгал: - Ура!!! Волшебный носочек! А яблоки мои любимые – зеленые! Спасибо, Васятка! Но смотри, чтобы всегда были такие же, слышишь?
- Дед, а зачем ты мне это говоришь? Носок волшебный, он наверняка и сам в курсе дела…
…Было нелегко – дела, работа, хлопоты, но вот уже целый год в дедовом волшебном носке каждое утро, как штык, появляется новое зеленое яблочко. Смех-смехом, но бывало, что даже среди ночи в магазин приходилось гонять.
Иногда Вася уезжает в командировки, жена спрашивает: - «Ты надолго?» И Вася отвечает: - «Да, нет, не особо, через два – три яблока вернусь»…
P.S.
С Новым Годом! Пусть рядом с вами всегда будет кто-то способный подарить волшебный носок…
Поздние брежневские годы, общага МПТИ (Московский подзаборно-технологический). Четвертый курс, почти все уже парами. Ситуация из классического анекдота: есть кого, есть чем, но катастрофически негде. В общежитии два отдельных крыла - мужское и женское, вахтеры звереют. Время от времени удается обмануть их бдительность, уговорить соседей погулять пару часов и избежать облавы. Но организм требует большего, и постоянно ищутся альтернативные варианты.
Одно время уровень спермотоксикоза снижали расположенные по соседству бани, где семейные пары пускали в одну душевую кабинку без документов. Пускали до тех пор, пока парочка идиотов не занялась делом, прислонившись изнутри к дверце кабинки. Сопромат они знали плохо, прочность дверных петель не рассчитали и в разгар процесса вылетели в коридор, прямо под ноги контролерше и ожидающим своей очереди добропорядочным гражданам. После этого лавочка закрылась.
К счастью, на потоке учится Марина Потоцкая, москвичка и обладательница - не знаю, какими буквами написать, чтобы отразить уникальность ситуации - СОБСТВЕННОЙ ОТДЕЛЬНОЙ КВАРТИРЫ. Никакого мажорства, самая обыкновенная семья. Просто квартира бабушкина, бабушка уже не ходит, и родители забрали ее к себе, а дочку выселили на освободившуюся жилплощадь. Маринка, добрая душа, стала давать запасные ключи сперва ближайшей подруге, потом еще двум и наконец - близким друзьям обоего пола, то есть почти всей группе. Установилось своего рода дежурство. Ключи выдаются на день с двумя условиями: убрать следы пребывания и исчезнуть до шести, когда хозяйка возвращается из читалки. Сама Марина квартиру по назначению не использовала: нехватка парней в институте, умноженная на низкую самооценку, зрение минус пять и разбитое еще на первом курсе сердце.
Из почти сотни студентов курса только один ничего не знал о Марининой квартире, да и вообще мало что знал об окружающей действительности. За четыре года никому не пришло в голову заговорить с Аркадием на темы, отличные от "дай списать" и "объясни теорему". Он и выглядел-то даже не как ботаник-заучка, а как карикатура на ботаника: тощий, длинный, лохматый, согнутый от стеснения буквой "Г", мучимый всеми известными психиатрии комплексами и еще некоторым количеством неизвестных.
Последние пару лет Аркадий мучительно страдал от затянувшейся девственности, но выхода для себя не видел. Легкодоступные девушки вызывали у него омерзение, а с труднодоступными требовалось как минимум заговорить и некоторое время беседовать на посторонние темы, а это было для него невозможно, при первой же попытке открыть рот без конкретной необходимости он впадал в ступор. Со среднедоступными девушками дело обстояло совсем плохо: и ступор, и отвращение.
Итак, общага. В мужском туалете беседуют два доблестных студиозуса: - Что, стояк? - А ты как думаешь? Две недели без секса. Сперма скоро из ушей польется. - Что ты мучаешься, сходи к Маринке. - Потоцкой? Я не очень-то ее знаю, неудобно. - Брось, она никому не отказывает. Просто подойди и попроси ключи. - Думаешь, даст? - Конечно, она всем дает. Только не на завтра, завтра к ней иду я.
Аркадий, слышавший весь этот диалог из туалетной кабинки, от изумления едва не упал с толчка. Надо же, Потоцкая - и всем дает! Кто бы мог подумать! Марина, даже с учетом вновь полученной информации о ее сверхдоступности, отвращения не вызывала, и Аркадий понял, что это его единственный и последний шанс. Две недели он собирался с духом, наконец подошел к Маринке и, мучительно краснея, бекая и мекая, попросил ключи.
Марина посмотрела на него с интересом: ну и ну, и на такое чудо нашлась охотница. Наверняка не из нашего института, а то я бы знала. - Да не красней ты так, дело естественное, - сказала она, протягивая ключ.- Адрес знаешь? Записывай. Завтра как раз свободно. И постарайся успеть до шести.
Назавтра Аркадий вне расписания помылся в душе и сменил белье. Без четверти шесть он, благоухая одеколоном "Шипр", с тремя гвоздиками и тортом "Снежинка" вошел в квартиру, уселся на табурет в прихожей и стал ждать. Воображение рисовало такие картины, что он едва не терял сознание. Наконец появилась Марина. - А, ты еще здесь. Ты один? (Она хотела бы посмотреть на избранницу). - Один. (Она что, групповухой тоже занимается?) Вот, - Аркадий ткнул в нее букетом и тортом. - Ой, это мне? Марина была приятно удивлена. До сих пор никто из постояльцев не догадался подарить ей хотя бы шоколадку. - Ладно, пошли пить чай. Ванная здесь, помой руки, а я пока переоденусь, - сказала она.
То есть она думала, что так сказала. На самом деле фраза была короче, а может, Аркадий от волнения пропустил некоторые слова мимо ушей. Во всяком случае, услышал он следующее: - Ладно, пошли. Ванная здесь. Я пока переоденусь.
В свете всего предыдущего толковать сказанное можно было только одним способом. Аркадий зашел в ванную, разделся, потратил некоторое время на то, чтобы заставить себя снять трусы, не смог и в трусах двинулся в комнату. Фигура его больше всего напоминала латинскую букву F.
Маринка стояла у зеркала в спортивных штанах и лифчике, надеть олимпийку она не успела. Когда Аркадий коснулся ее плеча, она отреагировала так, как и следует реагировать всякой советской девушке: отчаянно завизжала, огрела его олимпийкой по голове, оцарапав молнией щеку, и спряталась за кресло. Аркадий, ожидавший совсем другой реакции, бессмысленно стоял посреди комнаты и вертел головой.
- Аркадий, что с тобой? Совсем с ума сошел? - Марина перевела взгляд на перекладину буквы F и догадалась: - Она не пришла, да? - Кто - она? - Ну девушка твоя. - Какая девушка? Нет у меня никакой девушки. - Тогда зачем ты пришел? - Ребята сказали. Что ты... это... ну... всем даешь. Вот я и... - Кто сказал? - Марина уже пришла в себя. - Скажи, кто, я этих юмористов поубиваю завтра. - Никто. Я сам подслушал... что ты даешь. - Даю. Ключи от квартиры я им даю, вот что. То есть давала, больше не буду. Но ты... Как ты вообще мог такое подумать? Ты что, совсем идиот?
Тут до Аркадия наконец дошел весь ужас его поступка. Он и до этого соображал не слишком хорошо, а теперь мозги отказали окончательно. Голосом робота Вертера он произнес: - Да, Марина. Ты совершенно права. Я идиот. Повернулся и на негнущихся ногах вышел из квартиры. Как был, в трусах.
Если бы дело происходило летом, возможно, на этом бы все и кончилось. Но был конец ноября, уже выпал снег. Марина никак не могла допустить, чтобы однокурсник, не сделавший ей ничего плохого, простудился и заболел. Схватив в охапку его одежду, Марина выглянула из подъезда. Следов босых ног на снегу не было, да и бабки на лавочке вели бы себя совсем иначе, если бы мимо них только что прошел голый студент. Значит, он наверху.
Аркадий действительно стоял у решетки, закрывающей выход на крышу, и дергал замок. Если бы работники жэка забыли ее запереть, человечество понесло бы невосполнимую потерю. Но замок висел, деваться Аркадию было некуда, и он дал себя одеть, увести в квартиру и напоить чаем. К концу чаепития между ними было сказано больше слов, чем Аркадий произнес за последние три года с кем бы то ни было. Невидимая преграда, мешавшая ему общаться, рухнула под напором сегодняшних событий, и Аркадий, захлебываясь, рассказывал о своем детстве, о сверхтребовательном отце и забитой матери, о любимой сестренке, которая - надо же - как две капли воды похожа на Марину, и вообще обо всем. Он оказался неожиданно интересным собеседником, и вечер закончился тем, что Марина пригласила его зайти попить чаю еще раз.
Дальше чудеса посыпались лавиной. После четвертого чаепития Аркадий впервые не вернулся в общежитие ночевать. После пятого во всеуслышание рассказал анекдот, смешной и к месту. После седьмого ввязался в спор о природе мужчин и женщин, посрамив первых и вызвав шумное одобрение вторых. После десятого прогулял первую пару, и мы поняли, что он окончательно излечился.
Конечно, полностью переделать человеческую природу невозможно. Абсолютной нормы Аркадий так и не достиг и до конца учебы оставался чудаком и излюбленным объектом насмешек. Но что ему до этой нормы, если на сегодняшний день он живет в Силиконовой долине, является уникальным специалистом в какой-то высокотехнологичной фигне (я после долгих объяснений так и не понял, в чем именно) и из материальных благ не имеет разве что вертолета. Марина сделала лазерную коррекцию зрения, тщательно следит за собой, и когда Аркадий говорит, что женат на самой красивой женщине Калифорнии, я с ним почти искренне соглашаюсь - тем более, что моя любимая живет в другом штате, и это признание мне ничем не грозит. У них дочь-студентка и маленький сын. По-моему, они счастливы.
1. Водяная кровать "королевского размера" содержит достаточно воды, чтобы заполнить дом площадью в 200 кв. м. на глубину в 12 см.
2. Если взять комки пыли из-под дивана, полить их лаком для волос и проехаться по ним на роликовых коньках, они могут загореться.
3. Голос 3-летнего ребенка куда громче, чем голоса 200 взрослых в заполненном ресторане.
4. Если прицепить собачий поводок к потолочному вентилятору, мотор последнего недостаточно мощен, чтобы раскрутить 20-килограммового мальчишку в трусах Бэтмэна и в плаще Супермэна. Однако той же мощности вполне достаточно, чтобы равномерно распределить краску из привязанной к поводку банки по стенам комнаты 7х7м.
5. Когда потолочный вентилятор включен, не следует подбрасывать бейсбольный мяч. Если все же нужно использовать вентилятор в качестве бейсбольной биты, то придется подкидывать мячик несколько раз, пока не произойдет попадание биты по мячу. Вентилятор может произвести довольно мощную подачу.
6. Оконное стекло, даже двухслойное, не является препятствием для бейсбольного мяча, по которому ударила лопасть вентилятора.
7. Если вы слышите звук туалетного бачка и слова "Ой, блин..." - значит, уже поздно.
8. Тормозная жидкость и хлорка в смеси создают дым. Много дыма.
9. 6-летка может зажечь костер, пользуясь кремнем, хотя 36-летний мужчина всегда утверждает, что это так бывает только в кино.
10. Некоторые кубики из строительного конструктора могут неповрежденными пройти через желудочно-кишечный тракт 4-летнего ребенка.
11. Игрушечное тесто и микроволновки не должны употребляться в одном предложении.
12. Суперцемент - это навсегда.
13. Сколько ни клади Джелл-оу (десерт из фруктов с желатином) в бассейн, ходить по воде это не поможет.
14. Бассейновые фильтры не любят Джелл-оу.
15. Видики не выпихивают бутерброды с арахисовым маслом и вареньем, засунутые в них, хотя в телерекламе они это делают.
16. Из мешков для мусора хорошего парашюта не сделаешь.
17. Стеклянные шарики в бензобаке издают много шуму во время езды.
18. Лучше не пытаться узнать, откуда этот запах.
19. Всегда смотрите в духовку перед ее включением. Пластиковые игрушки не любят включенных духовок.
20. Пожарной команде Остина требуется 5 минут чтобы ответить на вызов из моего дома.
21. Центрифуга в стиральной машине не приводит к головокружению у дождевых червей.
22. Она, однако, приводит к головокружению у кота.
23. Кот может наблевать два своих веса, если у него головокружение.
24. Ход мыслей у 6-летнего примечателен. История в первом классе. Учительница читает детям сказку про трех поросят. Вот она дошла до той ее части, где первый поросенок пробует собрать стройматериалы для своей хижины. "... Итак, поросенок пошел к крестьянину с телегой, полной сена, и сказал:"простите, сэр, не могли бы вы дать мне немного сена на постройку моего дома?"". Учительнида остановилась, и спросила: "Как вы думаете, что сказал на это крестьянин?" Один мальчик поднял руку и ответил:"Я думаю, он сказал: "Охренеть можно! Говорящая свинья!!!"" Учительница не могла продолжать урок около 10-ти минут.
Верните меня домой! Чтоб опять утром в девять часов ушёл гулять, вечером в одиннадцать вернулся и ничего тебе целый день не надо: ни есть, ни пить, ни машину, ни зарплату. Чтоб нашёл палку и всё вот тебе оно счастье: и меч и ружьё, два блин в одном. Сразу хочешь, будь солдатом, хочешь - рыцарем. Ну, а если нашёл какую-нибудь хрень ржавую непонятную, так это ж вообще свезло конкретно, просто экстаз! Нахрен телевизор, нахрен Интернет – у тебя же есть ржавая хрень и всё блин, ты - король мира. Ковыряйся с ней хоть сутки напролёт, по-любому не надоест! Это ж Ржавая Хрень, как она вообще может надоесть?! Верните меня обратно! Чтоб девочки снова бесили. Чтоб в лужу залез в сапожищах дедовских и медленно так топаешь по ней, ищешь в луже такое место, где вода прям до края сапожищ доходит, но при этом внутрь не заливается. Чтоб конфеты от тебя прятали - а не так как сейчас смотришь на эту рафаэлу и тошнит сразу же как её вкус представишь. Чтоб на велосипеде всего одна звёздочка была и чтоб задние тормоза срабатывали, когда педали назад крутишь. Чтоб катафоты на колёса навешал, цветной проволкой спицы обмотал и всё – теперь ты ну, просто не реально, запредельно крут! И нахрен ваши спортивные площадки, дайте просто поле: два рюкзака бросил и всё ворота футбольные готовы, сегодня ты - Зинедин Зидан. А зимою ночью, чтоб на улице полный драбадан, чернота непроглядная, а ты зарылся в два одеяла, в комнате свечка горит... тепло... лежишь, на голые ветки за окном смотришь... и хорошо.
Договорились с приятелем встретиться. Сижу, жду, есть там у нас одно место. На соседней лавочке мамаша с коляской. Мамаша причем такая – из категории оторви и брось. Одной рукой коляску качает, другой - то пиво сосёт, то по мобильнику треплется. Ребёнок в коляске надрывается, а ей хоть бы хрен. А меня ещё главное в сортир как назло приспичило, - сил нету. Еле терплю. И отлить поблизости негде. Такая беда.
Гляжу на эту мамашу и зверею «И чё - думаю - припёрлась сюда, дурища? Места другого нет?» А там действительно, место такое... Ну, не для прогулок. Стройка, проезжая часть в двух шагах, машины туда-сюда. Ребёнок орёт не переставая. Ну хоть бы на минутку заткнулся, уснул уже. Мамаша эта сучка с пивом и мобильником. И так это всё меня постепенно достало, просто караул. Только собрался Сане звонить, место переназначить - мамаша эта прётся с сигаретой. «Мужчина, огонька не найдётся?» Лезу в карман, и тут краем глаза замечаю какое-то странное движение у неё за спиной. Смотрю – блядь! А коляска с ребенком неспешно так катится по газону. Катится, переваливается через бордюр, и прямо под колёса оранжевому самосвалу слева. Это последнее, что хорошо помню. А потом - как-то мутно всё.
Я человек не то что бы не героический, а честно-то уж сказать и даже не шибко смелый. В тыл врага меня можно заманить только очень большой банкой тушенки. А тут видно какая-то фигня в организме происходит независимо от нас в такие моменты, сознание выключается, и включаются какие-то совсем другие инстинкты. Меня, короче, с лавки подбросило, я мамашу походу снёс, и под этот МАЗ. Там расстояние - доплюнуть можно. Тормоза визжат, а фиг ли? Самосвал не легковушка, колом не встанет. Коляску-то я вытолкнул, хотел сам отпрыгнуть, и точно под правое колесо этому МАЗу – еблысь! Как говаривал Александр Матросов, падая на амбразуру дота - «Ебучий гололёд!» Последнее, что помню – медленно-медленно наплывает откуда-то сверху чёрно-оранжевое.
В себя пришел, – стою посреди дороги, народ вокруг, все галдят, водила бегает глаза руками придерживает, у мамаши припадок, аварийки мигают, менты, и скорая зачем-то. А я стою посередь дороги и смеюсь. Саня за плечо трясет, тётка в белом халате говорит «Это шок. Истерика. Пройдёт» Какая нафиг истерика? Я смотрю в коляску, а этот спиногрыз, который битый час пилил мне нервы не переставая, лежит и топит на массу! Все вокруг, сука, стоят на ушах! А этот бубен спит как ни в чём не бывало, только причмокивает!
Меж тем люди вокруг уже смотрят на меня заинтересованно, что-то объясняют друг другу, доносится «Да вы что? Вот этот парень, да? Прямо из под колёс? Какой молодец!» Я, уже практически войдя в образ героя, вдруг замечаю, что в моём организме что-то не так. Прислушиваюсь и понимаю, что писать мне, как ни странно, уже совсем не хочется. А ведь хотелось – о-го-го как! Зато джинсы – хоть выжимай. И под колесом МАЗа – небольшая такая, но малообъяснимая лужа. Тогда я хватаю Саню за руку, и тащу к машине, приговаривая «Саня, химчистка салона за мой счёт. Только давай отсюда быстрее, пока не началось!» И мы свинтили.
Ну вот, собственно, и всё. Вот так я однажды совершил героический поступок, но искупаться в лучах славы так и не смог, потому что в процессе героического поступка натурально обоссался. Извините.
Отчаявшись найти в Неаполе англоязычных, решили ускоренными темпами учить итальянский. Не понту ради, а уж очень хотелось добраться до номера. В качестве жертвы выбрали пожилую добродушную тетечку, явно из местных. - Scusa, come arrivare a Via Orazio trentasei (извините, как проехать на Орацио 36?) - Божи мой, шо ви мучаетесь? Говорите на русском и не морочьте людям голову. - Ой, а вы говорите по-русски? - Тут все говорят по-русски, кроме турыстов, которые пытаются шпрехать на италянском. Идемьте, я покажу ваш бус. - А где билеты брать? - Ай, вечером все равно никто не проверяет. Заходите спокойно и сидите тихо. - А если все-таки взять билеты, то где? - И откуда ж ви такие честные? - Из Израиля. - Ой, ви вгоняете меня в депрессию. Таки зайдите в автобус и сидите тихо, не позорьте нацию!
Наверное ,я ретроград. Как то не в состоянии я углядеть эстетику в татуированных бабах. Собственно , и сам не грешил наскальной живописью даже в армии-где это стало повальным увлечением. Там народ мозолил свое чувство прекрасного не покладая. Извращался кто как мог. Героические призывы ,грозные аббревиатуры ,знамена, безграмотные цитаты на латыни , группы крови и инвалидности покрывали могучие тела защитников Родины. Особо продвинутые пытались воспроизвести на грудях лики дам сердца. В целях запугивания вероятного противника , полагаю. Потому как в рукопашной успей рвануть тельник до пупа-враг будет разбит, победа будет за нами. Деморализованный чудовищной харей супостат сам упадет- от ужаса, либо от хохота. Я же взирал на эти муки творчества несколько отстраненно ,как на массовый психоз. Если изнасилование военной формы к дембелю или изготовление дивных дембельских альбомов я относил к легкому умоисступлению, то склонность к саморазукрашиванию считал тяжелым поражением головного мозга. Потому как форма-ну это только народ смешить по дороге , да патрули радовать , а дома - две бутылки в харю с порога-и дизайн вполне соответствует внутреннему содержанию. Потом немного валяний по глинистым канавам-и от местных калдырей героя можно отличить лишь приглядевшись , а кто, спрашивается ,будет вглядываться в лежалую пьянь? С альбомами последствия еще легче- их дело годами собирать антресольную пыль и таить под ее толстым слоем правду о психозах хозяина. Но с татукретинизма так просто не слезешь :либо освежеваться придется , либо на всю жизнь утвердиться в мысли , что все было не зря. Заколотив в себе досками дверь эволюции. Одно хорошо-одиночество тут не грозит.
Удивило то , что заболевание сие косит и прекрасный пол , причем в тяжелой форме. На Патриках мы со Смолиным хмуро наблюдали анамнез одной общей знакомой. ... Милая рыжая еврейская девушка Люся радостно щебеча , показывала нам жопу. Там резвился маленький дельфинчик. Люся молила глазами о похвале-мы малодушно одобрили. Чо уш. Деньги плочены, взад зад не вернешь в первозданность-остается только хвалить. Идиоты. Через месяц дельфинчик мутировал в паучка-побольше размером. Потом в располневшую до полной нелетучести колибри. Затем на Люсиной жопе побывала , постепенно увеличиваясь в размерах , вся передача « В мире животных» Я советовал набить на соседнее полужопие Николая Дроздова, что б приглядывал за зверинцем. Через год по Люсиной ноге струился и извивался здоровенный пупырчатый спрут , надежно охраняя от покушения Люсину расщелину. Налитое кровью ярое око чудовища злобно пялилось на мир с Люсиного лобка , отбивая всякие фривольные мысли. Кончилось все это и печально-предсказуемо:Люся вышла замуж за мастера тату-салона и сама стала кольщицей.
Вслед за Люсей эпидемия скосила бабу Смолина. Все по накатанной- «Смотрите , какую ящерку я на пупке наколола!» Мы с Олегом хмуро переглянулись. По Люсе мы уже знали ,что словами делу тут не поможешь-процесс не остановить. Жаль бабу. Развесистая такая. Была. Но. Я недооценил Смолина.
-Ната! Такое дело надо обмыть! -Я не против! -Отлично. Олежек упоил подругу до полной отключки , после чего на всю ночь заперся с ней в спальне. Утром меня разбудил дикий вой. С трудом разлепив очи, я обнаружил синюшного оттенка урку , что бесновался в коридоре.
-Ты откуда сбежал , синенький? И почему голый? Урка завизжал и забился в падучей. Только тут я понял , что это не самец коренного обитателя тюрьмы ,а его засиженная самка. Хуясе сколько ходок. Раз , два , шесть , да не вертись ты , дай купола посчитать...Мдя...заслуженная тетя... Резкая отрицала. Тут тебе и «СМЕРТЬ ЛЕГАВЫМ ОТ НОЖА» по правому борту начертано , и «ЛЯГАВЫХ ЕБУТ ДАЖЕ ИДОЛЫ» -по левому. О как ! А такого я доселе ни разу не видел. Новое слово в Лениниане с прищуром глядело на меня с ее живота. Прям как живой , Ильич. Талантливо изображен , реалистично.Подстриженный клинышком лобок прекрасно справлялся с образом бородки вождя мирового пролетариата.
Зэчка тем временем поднялась , подползла к зеркалу и, вглядевшись , начала исступленно биться в него головой. Пора вмешаться-а то расшибет еще. Аккуратно(ну нахуй ее злить-судя по эполетам и пробитой кинжалом шее, она мстительная) оттаскиваю марамойку от трюмо. Епта. -Натаха -ты?!!! -На меня таращит очи Смолина зазноба. На лбу крупно : «РАБ КПСС». На веках «ОНИ УСТАЛИ» Из спальни ,почесываясь, появляется хозяин. -А ,Натусь,привет! Чего шумишь? Тата , не говоря худого слова ,вцепляется миленку в рожу. Еле оторвали. -Не ну а чо? Ната , ты ж все равно к этому пришла бы-так чего тянуть? Вон , на Люсю посмотри! На нее глядючи и мусульмане крестятся. А у тебя вполне. В уважухе будешь. На улице хуй кто тронет-ты теперь в авторитете ,от изнасилования защищена навек! -Аууууууууу!!!!! -Ладно,не вой . Смоются твои партаки. Это химический карандаш. (Смолин в подтверждение высовывает синий язык) Всю ночь старался. Аж жаль. Натаха срывается в ванну. Линяла Тата с неделю. Смолина бросила. Но и татуировки тоже.
С тех пор , как вижу на бабе тату , хочется посоветовать набить ДШБ на плече и «РЕЖЬ АКТИВ , БЕЙ СУК» на груди. Для эстетической завершенности, что ли.
К чему это я все тут наплел? Да жена намедни обмолвилась ,что тату-это модно и стильно. Никто не знает , где можно химический карандаш купить? Аминь.
Есть такое понятие "мамины пироги" . Это когда: черствые, воняют, и мучное тебе вредно. Но жрешь:мама, все таки. Так случилось, что подобных пирожков на мою долю выпало чуть поболе среднестатистического. Проблема в том, что большинство сверстников из моей среды обитания давно и навсегда свалили из страны, и матушка моя систематически сдает меня осиротившим ( или - соломенным?)родителям в барщину. Понятно, что такой умноженный сыновний долг не вызывает у меня энтузиазма, но уклониться от него мне удается не всегда, или не сразу. И в тот раз все началось с обычного: "ну, что тебе стоит…". Я скрежетнул зубами и заранее смирился с неизбежным. -Светлана Михайловна едет в Израиль! - очень значимым тоном продолжала родительница. -Так им и надо!- поддержал я беседу. -Но маркиза же туда не возьмешь,- полувопросительно-полуутвердительно,не обращая внимания на мои ответные реплики. -Туда только от барона пускают? Или земля обетованная вообще родовую знать не приемлет? Конрада Монферратского все забыть не могут? -Так вот, позвони ей: ты будешь заезжать к ней и кормить Маркиза. -Трюфелями и устрицами? -Телефон ты знаешь...-и -частые гудки. По приезде к Светлане Михайловне, я обнаружил, что Маркиз-это огромная волосатая персидская скотина(слово кот тут не подходит-таких толстых котов не бывает) со взглядом падишаха и вальяжностью главного евнуха султанского сераля. Когда мне описывали диету аристократа, я поначалу подумал, что на до мной просто глумятся. -Надо взять вот этой рыбки и отварить ее ровно 12 с половиной минут (12,с половиной!-это очень важно). Маркизушка больше ничего не ест. Правда, Маркизик?(сюсюкает) Запишите. -Я запомню. -Нет, вы обязательно запишите. -Простите, Светлана Михаловна, у меня вопрос. -? -Так, чисто гипотетически, а что произойдет если я отварю ему рыбу 13 минут или, мне страшно это даже произносить-13 с половиной? -Вы что с ума сошли? Маркиз это есть не будет! В первый день после отьезда я заскочил к Маркизу, отломил в морозильнике часть фюзеляжа какой то рыбины и неприцельно запустил этим в сторону кота. Авось сам себе сварит. Маркиз подошел, потрогал лапой, понюхал, посмотрел на меня, как на буйнопомешанного, демонстративно вытер лапу об пол и с достоинством удалился в коридор. И мстительно нагадил мне в штиблеты. В оба. -Ах ты ж сссс…аристократичессская, - шипел я в поисках пылесоса и швабры. Кот бесстрашно и насмешливо отслеживал мои метания с высоты книжного шкафа. ...Часа полтора гонял я эту зарвавшуюся знать с азартом и сноровкой озверевшего в своей классовой ненависти санклюлота и орал Марсельезу... Затем отбыл за новыми калошами. ...Мне , честно, стыдно продолжать историю, но и "из песни слов не выкинешь". Эх!В общем: закрутило-замотало меня ( был я тогда - молодой-красивый, холостой-неженатый), и… Что тут объяснять? Через неделю позвонила матушка:справиться о коте. Мол, завтра хозяйка возвращается. -Ат,черт!-пробило меня в пот… ...Караул, что делать, соображал я, лихорадочно пытаясь натянуть джинсы при надетых туфлях. Помер ведь, небось, почил в бозе, сердяга… Может с балкона его…Там высоко вроде, скажу что недоглядел… Кот, мол, выбрал свободу… Приехав, я с облегчением обнаружил сильно постройневшего, но вполне жизнеспособного кота. Как выяснилось, сообразительности ему было не занимать:шевалье вскрыл хлебницу и выжрал из нее все плесневелые корки. Мороженую рыбу, растерявший все манеры кавалер глотал как удав, не прожевывая. Выл при этом и требовал еще. На следующий день, матушка сообщила, что Светлане Михаловне срочно нужно со мной поговорить. "Кот застучал!"-привычно ворохнулась в мозгу шизофрения. Но в телефоне засюсюкали-закудахтали: -Я вам так благодарна! Просто выручили… Что бы я без вас…Только у меня один вопрос... -? -Вы знаете, до поездки Маркизик ел только одну рыбку одного сорта.Мволновались, пытались ему витаминчики заворачивать в рыбку, а он не ел. А теперь: ОН ЕСТ ВСЕ. То есть: хлеб, молоко, мясо, крупы. Даже, вот, вчера яблоко стащил со стола и сгрыз в углу…Мы вам так благодарны, но как вы этого добились? -Лаской, Светлана Михайловна, исключительно лаской.
PS Стоит мне приехать к Светлане Михайловне с каким нибудь очередным родительским поручением,как кот мгновенно исчезает. Дематериализуется. Найти его не могут три человека, как ни стараются. Но, часа через три после моего исчезновения, он выползает из-засады и начинает лихорадочно жрать все подряд.
В конце прошлого века, жил-был в Набережных челнах музыкант Дима. Дима играл на свадьбах и похоронах, вполне себе неплохо зарабатывал, женился и мечтал о детях, лучше двоих. Живи да радуйся, но тут, в его безмятежную жизнь, без объявления войны, вторглась черная-при черная полоса, я бы даже сказал – черная дыра. в начале от Димы ушла жена к какому-то татарину, а уж потом она вместе с этим татарином, выгнала Диму из дома. Шах и мат. Жить стало негде. И наш герой, поразмыслив, рассудил: уж лучше негде жить в Москве, чем в Набережных челнах. Вот он собрал все свои вещи (которые не пригодились татарину) – гитару и рюкзак с музыкальными дисками, купил плацкартный билет и поехал покорять столицу. Почти на все деньги Дима снял квартирку в новостройке – совсем пустую, без мебели и даже без пола, и с утра до вечера бегал по городу в поисках путей покорения Москвы.
Покорение началось с трагической утраты любимой гитары, в следствие показательного мордобоя на Старом Арбате. Новых уличных гитаристов там не очень любят, своих девать некуда. Димина морда сильно опухла и перестала походить на фотку в паспорте и это, разумеется не бесплатно, подтверждал каждый встреченный эксперт в ментовской форме.
Деньги почти совсем закончились, а с фингалами ходить на собеседования – только людей смешить. Еще неделя и нужно будет за квартиру платить. А тут еще и день рождения совсем не добавлял радости - это ведь не просто день рождения, а серьезная дата - 40 лет. Проснулся Дима среди ночи от твердого, холодного пола, подкачал надувной матрас, снова лег, подумал и решил: хрен с ними с последними деньгами. Все же у меня сегодня юбилей. Что я, не человек? Куплю-ка я большой, вкусный торт, заварю чайку и устрою себе настоящий праздник. И ничего, что без гостей, мне больше достанется. Наступил вечер. Дима с ножом сидел на полу перед большим шоколадным тортом и аккуратно прицеливался, куда бы его пырнуть, а на душе от чего-то стало так невыносимо тоскливо, что хоть в окошко сигай:
- Ну, какой, нахрен, юбилей? Какой торт? Столько бабок на него извел. А завтра что? Сорокалетний дядька, рожа разбита как у бомжа с теплотрассы, а веду себя как маленький мальчик!
Дима присмотрелся к коробке из под торта и понял – вот его шанс. Тортик-то оказался на один день просроченным. Нужно аккуратно запаковать его, благо чек не выбросил, и поскорее сдать обратно в магазин. Оставшихся денег, плюс возврата за торт, должно хватить на билет до Челнов, там все же хоть какие-то люди, не то, что здесь, пустыня… Сказано – сделано, Дима упаковал торт, спустился на лифте и вышел из подъезда. Вдруг видит: по двору медленно, но уверенно катится маленькая Тойота с настежь распахнутой водительской дверью, а за ней семенит женщина и смешно кричит: - Ой! Ой! Ай! Ай! Ой! Ой! Она открывала гараж и, видимо, не поставила машину на «ручник». Тойота уже хорошенько разогналась и целилась прямо в бок дорогому черному Мерседесу. Дима стоял совсем рядом с «Мерсом», но, при всем желании, руками машину не остановить и ему ничего другого не оставалось, как подсунуть между машинами свой многострадальный, шоколадный торт. Раздался легкий «чвяк», торт расплющило на целый квадратный метр, зато на машинах ни одной царапинки, только застывшие шоколадные брызги. Подбежавшая хозяйка Тойоты долго благодарила своего находчивого спасителя с побитой рожей, и всячески пыталась возместить ему понесенный ущерб, но Дима благородно отказался:
- Ну, перестаньте, не надо, денег я не возьму, супергерои денег не берут. - Спасибо Супергерой, но вы ведь куда-то шли с тортиком, вам же теперь новый нужно покупать. - Да, не переживайте, уже не нужно – это у меня сегодня день рождения, а гостей все равно не будет, я в Москве меньше месяца и никого еще не знаю. - Ой, поздравляю. - Спасибо, а теперь быстрее отмойте дверку Мерседеса, пока хозяин не заметил шоколадного салюта, и всего вам хорошего, удачи на дорогах.
Дима вернулся в квартиру и, проклиная себя за бессмысленное убыточное геройство, принялся подсчитывать все оставшиеся деньги с копейками включительно. Вдруг в дверь постучали (звонка не было) На пороге стояла Анна - хозяйка Тойоты. В одной руке она держала большую тарелку с домашними плюшками, а во второй бутылку коньяка:
- Дорогой новорожденный Супергерой, я не опоздала? Давайте праздновать и шалить плюшками.
На этом Димина черная полоса иссякла и сменилась белой. Аня устроила Диму звукорежиссером в нашу телекомпанию, вышла за него замуж и родила ему двоих детей, как он и мечтал…
Когда в моей жизни наступает черная полоса, я всегда вспоминаю эту историю и внимательно смотрю по сторонам, чтобы не прозевать свой спасительный тортик...
У меня в институте был преподаватель Гургеныч. Старый кинооператор, который снял много хороших советских фильмов и просто классный дядька. Как-то он принес нам на лекцию маленькую кино бобинку на полминуты всего. Это, говорит, самое смешное, что вы увидите в жизни (и ведь не соврал) зарядил киноаппарат и толкнул предисловие: - Я в середине 60-ых снимал в Польше кино: война, немцы, партизаны. На Краковской площади снимали эпизод как немцы сбили наш самолет, летчик прыгнул с парашютом, а немцы с собаками его берут в плен. Дубль-1: каскадер прыгнул, приземлился. арестовали. Режиссер:-как то не то... он плавненько спустился, как диверсант, зрителю его не будет жалко... Гургеныч:-А что же вы хотите? Режиссер-Давайте хоть ветра подождем. Поляк переводчик:- Проше пана, мы конечно можем подождать, но так для справки, последний раз на этом месте ветер был четыреста лет назад, когда построили эту площадь, она же квадратная и вокруг дома. Режиссер:-Тогда перерыв до завтра. Ветер я организую. Режиссер позвонил в Москву, оттуда в штаб нашей армии в Польше и к утру на площадь въехала зачехленная штуковина, а при ней майор с солдатом. Режиссер:-Ну давай майор, снимай брезент и покажи как дует твой вентилятор. Майор:-Товарищ режиссер, эта машина секретная, так что я расчехлю ее в последний момент перед съемкой. Режиссер:-А какую струю может выдать твоя каракатица? Майор:-Всего 10 градаций: от первой самой слабой до десятой, но вам больше первой не потребуется. Режиссер:-Майор! генерал мне сказал, что ты поступаешь в мое распоряжение, и все мои слова, для тебя приказы! Не нужно мне давать советов! Майор:-Виноват, товарищ режиссер. Режиссер:-Пойми, мне нужен ветер не на десятку, а на десятку с плюсом, выжми из своей колымаги все соки. Чтоб это был не просто ветер, а драматический ветер. Майор сказал "Есть!" и пошел готовить машину. Гургеныч закончил вступление, погасил свет и сказал, а вот теперь вы увидите дубль 2... Летчик выпрыгнул с парашютом и так же как в первом дубле не спеша спускается на площадь. Вдруг, он как бы увидел немцев... и за два метра от земли, с дикой скоростью улетает сначала вдаль, а потом долетев до домов, взмывает вверх откуда прилетел. Немцы, как бы подхваченные воздушной волной парашютиста скачут вдаль как надувные по булыжной мостовой вместе с собаками и мотоциклом. На противоположной стороне площади выдавливаются (все)оконные стекла. Парашютист, слава Богу не пострадал, он приземлился через пару кварталов, а вот "немцев" чуток покоцало. Когда режиссер пришел в себя от шока, он спросил майора: - Что это было? Майор доложил, что это машина для сдувания радиоактивной пыли с боевой техники в случае ядерного конфликта, и на десятом уровне она сдувает все, что весит меньше тридцати тон. Если мы вам больше не нужны, разрешите нам убыть в часть...
Забавно, что когда Сбербанк празднует свой юбилей, то он считает свою историю с 1841 года, а когда ему задают вопросы про вклады 1991 года, то оказывается, что это совершенно другой банк.
Собрались мы вчера посидеть с приятелями. Первый тост хозяина был: «Чтобы член вовремя падал…». Мы потребовали объяснений, потому, что с точки зрения любого мужика это не совсем понятный тост. И вот, что нам Леха рассказал. Решил он на неделе сходить к урологу. Провериться на предмет «второго сердца мужчины» - предстательной железы. Так, на всякий случай. Чтобы потом не было обидно... Пришел в навороченную клинику, реклама которой гремит день и ночь из радиоприемника. Приняли хорошо, пообщался с доктором. После обследования, врач его утешил, что жить будет долго и счастливо. Зашел разговор про общее состояние здоровья. Нет ли проблем в сексуальной жизни, что да как. А у кого нет проблем? То просто устал, то весь в мыслях о работе. Да и с женой, считай лет 20 уже живут, не мальчик с девочкой на второй день встречи. В общем, говорит доктор, неплохо было бы провериться на предмет потенции, коли уж зашел. Дело это трепетное для нас мужиков, потому и рубанул Леха рукой, давай мол, по полной схеме. Вколол ему доктор, так называемый тест». Неприятно, но терпимо. В то самое место и вколол. А теперь, говорит, посиди в коридоре, и свои реакции по часам засекай. Реакции Лехины прорезались, в 3 раза быстрее оговоренных доктором сроков. Сидеть стало неудобно, стоять тоже - джинсы хоть прямо здесь снимай. Через двадцать минут доктор завел его в кабинет, осмотрел и ободрил, что все в порядке и в этой области. А теперь, говорит, давай сделаю укольчик и эрекция пройдет. Где это вы видели мужика, который бы добровольно с таким приобретением расстался? Доктор посмеялся и говорит, что через 3 часа само уляжется, езжай домой, жену порадуй. И дали ему памятку, что можно и чего нельзя, и куда звонить, если стоять слишком долго будет. Леха с трудом уселся в машину и звонит по мобильнику жене, чтобы она в ванну бежала. Так, как через полчаса он приедет во всеоружии, а жена к тому времени должна быть в койке. Как он доехал, это отдельная история, заслуживающая внимания, но сейчас речь не об этом. Три часа Леха терзал жену, прежде, чем она вырвалась из его лап. Испытал он три оргазма, а о жене так вообще и речи нет. И когда она еле живая уползала в свою комнату, заявила, что больше таких экспериментов на себе не потерпит. И пусть Леха свои опыты на кошках ставит, они, мол, живучие, все вытерпят. Пошутила, она так. Потом завалилась спать и сказала, чтобы ее не трогали. А член все не падает. Несмотря, на многократное физическое удовлетворение. Оказывается, что вовсе и не такая уж это хорошая штука, когда долго стоит. И удовольствия уже никакого, да и не предназначена столь деликатная вещь для продолжительного стояния. Мужики поймут, а женщинам, могу посоветовать задрать кверху, ну хотя бы руку, и постоять так несколько часов. А потом перемножить полученные ощущения в соответствии со степенью чувствительности конечностей. В общем, больно уже Лехе было. Леха без трусов мечется по квартире, жена спит. Даже не с кем поделиться обрушившимся счастьем. Истекали пять часов, после которых по инструкции надо было звонить в клинику. Леха решился и набрал заветный номер. После долгих расспросов, как стоит, сколько часов стоит, были ли половые контакты, нет ли болевых ощущений, ему посоветовали приложить лед к члену. А после, если не поможет, звонить снова, будут дальше разбираться. А у нас, извините, вам не Флорида и даже не Аляска, чтобы лед в каждом холодильнике просто так лежал. Не едят его у нас. А если и замораживают, то только под определенные цели. Заранее. А заранее никто не собирался лед к члену прикладывать. В общем, в Лехином морозильнике, только пачка пельменей, да замороженная курица лежали. Даже на стенках льда не было - жена недавно размораживала. Даром что ли мужик в нашей стране вырос? Достал он курицу, обмотал полотенцем, положил на нее член и ждет. Не падает. Человек волноваться начинает пуще прежнего. Кто там знает, не чревато ли такое стояние дальнейшей импотенцией? А курица только с одного боку член охлаждает. Может маловато? Тогда Леха взял покойницу и то место под гузкой, через которое курицу потрошат, ножом расширил. Получилось вполне приличное дупло. Обмотал наш умелец член полиэтиленовым пакетиком, сверху салфеточкой обвязал и аккуратно так в курицу засунул. Член упрямо стоит и даже не думает падать. Более того, к неприятным более ранним ощущениям прибавилось чувство, что он его сейчас отморозит. Леха решил прекратить издевательство над организмом и опять позвонить в клинику. Сами поставили, пусть сами и укладывают. Начал он курицу стаскивать, а она ни в какую. Может салфетка за косточку зацепилась, а может, курица сплющилась как-то неудачно... В общем, мужик от страха совсем голову потерял. Тут открывается дверь и на кухню заходит жена. Стоит ее муж голый посредине кухни, на член одета замороженная курица, держит он ее двумя руками и совершает возвратно - поступательные движения. Пронеслись в ее голове пожелания свои недобрые, да муж, которого она в приподнятом настроении оставила, - Ты, что совсем охренел? Я же пошутила! - была ее первая фраза. А когда она увидела выражение Лехиного лица, искаженное болью и мукой, то почему - то приняла его за наступающий оргазм и шепотом добавила: - ты бы ее хоть разморозил, бедненький.
P.S. Обычно после таких историй мне приходит много писем с просьбой рассказать, чем все закончилось. Отвечаю, еще не закончилось. Доктор, который операционным путем ликвидировал половой гигантизм, запретил Лехе на целую неделю ко всякой живности подходить. Так что испытания состоятся не ранее, чем через семь дней. Михаил
Подружился с девушкой, она решила меня познакомить с папой, который полковник милиции. И предупреждает меня:" Папа у меня строгий, бывший военный так что, ты повнимательней, хорошо?" отвечаю:"Хорошо" в душе улыбаюсь (дохрена я таких пап видал), приходим к ним домой, поздоровались, разуваюсь, тут папаня выдает: "Барсик, гости!" тут в коридоре появляется кот который тащит в зубах мне тапки... Вот тут то я понял что попал серьезно...
Почему наши "большие корпорации" такие тупые и неповоротливые? Хроника за один день.
Собрались компанией (10рыл) в Прагу. Билеты Тюмень-Прага и назад - 22500р. Звоню в Аэрофлот, можно коллективную заявку оформить? Всё таки 10 человек, скидку бы нам... Не вопрос, говорят, отправляйте, форма на сайте. Отправил, к обеду ответ - места вам зарезервированы, оплачивайте, цена - 23700! Это как? Звоню опять, это что за скидка такая спрашиваю? На пять процентов больше цена стала.. Ну, так вы же сразу десять не выкупите, отвечают, а мы вам оформим, вот за сервис вам и насчитали.. Туши свет, бросай гранаты! Это сервис! Послал их, народ обзвонил и каждый себе без проблем по 22500 выкупил. ДБ.
А после обеда зашёл в Сбер, нужно было 32 евро предоплату кинуть гиду за экскурсию по Праге. Прождал минут двадцать одну девицу, которая одна (одна! их там штук тридцать!) из всех умеет переводить за границу. Освободилась наконец, подаю ей реквизиты - получателя, номер счета, реквизиты банка.. Сидела ещё минут пятнадцать, лобик морщила, морщила потом понеслось: 32 евро не можем, можем только 30 или 35, а ещё лучше 40. Это почему, интересуюсь, у вас что, своя система счета что ли? Вы как в Вавилоне только двадцатками считаете? - Не можем и всё, программа не позволяет.. - Хрен с ним, шлите 35 евров.. - С комиссией будет.. - Хорошо, давайте. 35 евро это почти 2500 по их курсу. Достаю деньжищи. Ну, думаю, комиссия, процента три, ну пять, бог с ним, десять. - 980 рублей, говорит.. 40% процентов!! За что, бля!!!?? За перевод? Греф что ли лично их передавать будет?! Плюнул, короче.. Доехал до офиса, зарегился в Пэйпале, две минуты, деньги улетели! Бесплатно, естественно..
И, вот, сижу, удивляюсь. Как так? Везде в этих шарагах куча уродов наглаженных в галстуках, семинары у них, программы клиентов и прочее. А на выходе что? От хуя ушки.
Утром вторника 11 сентября мы уже пять часов как вылетели из Франкфурта и летели над Северной Атлантикой.
Неожиданно занавески раздвинулись, и мне велели немедленно пройти на кокпит для разговора с капитаном.
Как только я туда попал, я заметил, что экипаж крайне серьезен. Капитан дал мне распечатанное сообщение. Оно было из главного офиса Delta в Атланте и коротко сообщало: «Все воздушные линии над континентальной частью Соединенных Штатов Америки закрыты для коммерческих полетов. Немедленно приземляйтесь в ближайшем аэропорту. Сообщите о своем направлении».
Никто не сказал ни слова о том, что это могло значить. Мы поняли, что ситуация серьезная и нам нужно как можно скорее приземлиться. Капитан выяснил, что ближайшим аэропортом был Гандер, на острове Ньюфаундленд, в 600 километрах позади нас.
Он запросил разрешение на изменение маршрута у канадского диспетчера; разрешение дали моментально, не задавая вопросов. Лишь позже мы узнали, почему так произошло.
Пока экипаж готовил самолет к посадке, пришло еще одно сообщение из Атланты. Из него мы узнали о террористической активности где-то в Нью-Йорке. Несколько минут спустя стало известно об угоне самолетов. Мы решили не говорить пассажирам правды до приземления. Мы сказали им, что в самолете обнаружилась небольшая техническая неисправность и что нам необходимо приземлиться в ближайшем аэропорту, в Гандере, чтобы все проверить.
Мы пообещали сообщить больше подробностей по приземлении. Конечно, пассажиры ворчали, но к этому мы привыкли. Сорок минут спустя мы приземлились в Гандере. Местное время было 12:30 — это 11:00 по стандартному восточному времени.
На земле уже стояло десятка два самолетов со всего мира, которые тоже изменили маршрут на пути в Штаты.
После остановки капитан сделал объявление: «Дамы и господа, вы, вероятно, хотите знать, какая техническая проблема привела сюда все эти самолеты. На самом деле мы здесь по другой причине».
Затем он рассказал то немногое, что мы знали о ситуации в Штатах. Были громкие вскрики и недоверчивые взгляды. Капитан сообщил пассажирам, что управление воздушным движением в Гандере велело нам оставаться на своих местах.
Ситуация находилась под контролем канадского правительства, никому не разрешалось выходить из самолета. Никто на земле не имел права близко подойти к любому из самолетов. Только периодически приближалась полиция аэропорта, осматривала нас и двигалась к следующему судну.
В течение часа или около того приземлились еще самолеты, и в Гандере собралось 53 воздушных судна со всего мира, 27 из них американские коммерческие борты.
Тем временем по радио понемногу начали поступать новости. Так мы узнали, что самолеты были направлены во Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и здание Пентагона в Вашингтоне.
Люди пытались воспользоваться мобильными телефонами, но не могли подключиться из-за различий в системах сотовой связи. Некоторым удалось пробиться, но они получали только сообщения канадского оператора о том, что все линии в Америку или заблокированы, или забиты.
Ближе к вечеру к нам пробились новости о том, что здания Всемирного торгового центра рухнули и что четвертый угон закончился крушением. К этому времени пассажиры были морально и физически обессилены, не говоря уже о том, что напуганы, но все оставались на удивление спокойными.
Нам достаточно было только посмотреть в окно на остальные 52 самолета, попавших в такое же затруднительное положение, чтобы понять, что мы не одиноки.
До этого нам говорили, что людей будут выпускать из всех самолетов по очереди. В шесть вечера аэропорт сообщил, что наша очередь наступит в 11 утра следующего дня. Пассажиры были недовольны, но смирились с этой новостью без особого шума и начали готовиться к тому, чтобы провести ночь в самолете.
Гандер пообещал нам воду, обслуживание туалетов и медицинскую помощь при необходимости. И они сдержали слово.
К счастью, у нас не случилось никаких медицинских ситуаций, о которых стоило бы беспокоиться. Впрочем, у нас была на борту девушка на 33-й неделе беременности, и мы очень о ней заботились. Ночь прошла спокойно, несмотря на не самые подходящие для сна условия.
Около 10:30 утра 12-го числа появилась кавалькада школьных автобусов. Мы сошли с самолета и попали в терминал, где прошли пограничный и таможенный контроль, а затем зарегистрировались у «Красного Креста». После этого нас (экипаж) отделили от пассажиров и в микроавтобусах отвезли в небольшой отель.
Мы не знали, что делали наши пассажиры. От «Красного Креста» мы узнали, что население Гандера — 10 400 человек, а позаботиться им надо было о 10 500 пассажирах, которых занесло к ним в город! Нам сказали, чтобы мы отдыхали в отеле и ждали, пока американские аэропорты снова откроются и с нами свяжутся. Нас предупредили, что вряд ли это случится совсем скоро.
Весь ужас ситуации дома мы осознали, только когда добрались до отеля и включили телевизоры. К тому времени прошли сутки.
Между тем выяснилось, что у нас уйма свободного времени, а жители Гандера невероятно дружелюбны. Они начали называть нас «люди из самолетов». Мы пользовались их гостеприимством, исследовали город и в конечном итоге неплохо провели время.
Два дня спустя нам позвонили и увезли обратно в аэропорт. Вернувшись в самолет, мы воссоединились со своими пассажирами и выяснили, как провели это время они. То, что мы узнали, было потрясающе…
Гандер и окрестные городки в радиусе 75 километров закрыли школы, конференц-залы и прочие крупные помещения. Все эти залы превратили в жилые зоны. В некоторых были раскладушки, в некоторых матрасы, спальные мешки и подушки. Все школьники старших классов были обязаны на волонтерских началах заботиться о «гостях».
Наши 218 пассажиров попали в небольшой городок под названием Льюиспорт, в 45 километрах от Гандера. Их поместили в школе. Если кто-то из женщин хотел разместиться только с женщинами, это тоже можно было устроить. Семьи не разлучали. Пассажиров в возрасте устраивали в частных домах.
Помните нашу беременную пассажирку? Ее поселили в частном доме через дорогу от круглосуточного центра скорой помощи. При необходимости пассажиры могли вызвать стоматолога. Медсестра и медбрат оставались с группой непрерывно.
Звонки и электронные письма в Штаты и по миру раз в день были доступны каждому. Днем пассажирам предлагали экскурсии. Некоторые поехали кататься на лодках по озерам и бухтам. Некоторые ходили в пешие путешествия по окрестным лесам. Местные булочные были открыты, чтобы обеспечить гостей свежим хлебом.
Жители готовили еду и приносили в школы. Людей возили в рестораны по их выбору и кормили великолепными блюдами. Багаж оставался в самолетах, так что всем выдали жетоны в автоматические прачечные, чтобы постирать вещи.
Другими словами, путешественники получили все мыслимое и немыслимое.
Рассказывая нам об этом, пассажиры плакали. Когда в конце концов им сообщили, что аэропорты открыты, их всех доставили в аэропорт точно вовремя, ни один не пропал и не опоздал. Местное отделение «Красного Креста» обладало полной информацией о местонахождении каждого пассажира и знало, на каком самолете каждому из них надо быть и когда все эти самолеты отправляются. Они замечательным образом все организовали.
Это было невероятно.
Когда пассажиры поднялись на борт, было ощущение, что они побывали в круизе. Каждый знал всех по имени. Они обменивались историями о своем пребывании, стараясь впечатлить друг друга и помериться, кто лучше провел время.
Наш полет обратно в Атланту выглядел как частный полет-вечеринка. Экипаж просто старался не вмешиваться. Это было ошеломительно. Пассажиры передружились и звали друг друга по имени, обменивались номерами телефонов, адресами и электронной почтой.
А затем случилось нечто невообразимое.
Один из пассажиров подошел ко мне и попросил разрешения сделать объявление по громкой связи. Мы никогда такого не позволяем. Но этот раз был особенным. Я сказал «конечно» и дал ему микрофон. Он взял его и напомнил всем, через что они прошли за последние несколько дней. Напомнил им о гостеприимстве, которое оказали им совершеннейшие незнакомцы. И сказал, что хотел бы отблагодарить хороших людей из Льюиспорта.
Он сказал, что хочет основать трастовый фонд под названием Delta 15 (номер нашего рейса). Цель фонда — дать стипендии старшеклассникам Льюиспорта, чтобы они могли учиться в колледже.
Он попросил у своих коллег по путешествию пожертвовать любую сумму. Когда листок с записями вернулся к нам с указанием сумм, имен, номеров телефонов и адресов, итог составил больше 14 000 долларов! Этот мужчина, врач из Вирджинии, пообещал собрать пожертвования и начать процедуры для организации стипендии. Он также добавил, что обратится в Delta и предложит им тоже поучаствовать.
Я рассказываю эту историю, а трастовый фонд уже составляет 1,5 млн долларов, 134 студента попали в колледж.
Отличная история, да? Напоминает нам о том, как много в мире людей, готовых помочь. Просто о тех, кто не помогает, больше пишут в газетах.
В армии любому таланту найдётся достойное применение. К примеру если художник - добро пожаловать красить заборы. Музыкант с абсолютным слухом? Постой на шухере. Если никаких совсем талантов нету, то их в тебе непременно откроют, разовьют, и используют по назначению. Я, среди прочих своих безусловных талантов, владел плакатным пером. Нынче, в век принтеров и плоттеров, даже сложно представить, насколько востребованным в то время было умение провести прямую линию на листе ватмана черной тушью.
Освоил я этот нехитрый навык ещё в школе, на уроках физкультуры. В восьмом классе я потянул связки, и наш физрук, Николай Николаевич, пристроил меня чертить таблицы школьных спортивных рекордов. И пока весь класс прыгал, бегал, и играл в волейбол, я сидел в маленькой каморке, где остро пахло кожей и лыжной смолой, среди мячей, кубков, и вымпелов, и высунув язык переносил из толстой тетради на лист ватмана цифры спортивных результатов.
В какой момент я понял, что поменять эти цифры на своё усмотрение мне ничего не стоит? Не знаю. Я тогда как раз влюбился в девочку Олю из параллельного, и однажды, заполняя таблицу результатов по прыжкам в длину, вдруг увидел, что легко могу увеличить её результат на пару метров. «Наверное ей будет приятно» - подумал я. Подумано - сделано. Вскоре с моей лёгкой руки Олечка стала чемпионкой школы не только в прыжках, а во всех видах спорта, кроме вольной борьбы, в которой девочки участия не принимали. Погорел я на сущей ерунде. Кто-то случайно заметил, что Олечкин результат в беге на сто метров на несколько секунд лучше последнего мирового рекорда. Разразился скандал. Терзали ли меня угрызения совести? Нет. Ведь своей выходкой я добился главного. Внимания Олечки. Олечка сказала: «Вот гад!», что есть силы долбанула мне портфелем по спине, и месяц не разговаривала. Согласитесь, даже пара затрещин от Николай Николаича не слишком высокая цена за такой успех. Кстати, от него же я тогда первый раз услышал фразу, что "бабы в моей жизни сыграют не самую положительную роль". Как он был прав, наш мудрый школьный тренер Николай Николаич. Впрочем, история не о том. Короче, по итогам расследования я навсегда был отлучен от школьных рекордов, и тут же привлечен завучем школы к рисованию таблиц успеваемости. Потом, уже на заводе, я чего только не рисовал. Стенгазету, графики соцсоревнований, и планы эвакуации. Возможно где-то там, в пыли мрачных заводских цехов, до сих пор висят начертанные моей твёрдой рукой инструкции по технике безопасности, кто знает? Именно оттуда, из заводских цехов, я вскоре и был призван в ряды Советской Армии. Где мой талант тоже недолго оставался невостребованным.
Один приятель, которому я рассказывал эту историю, спросил – а каким образом там (в армии) узнают о чужих талантах? Глупый вопрос. Ответ очевиден - трудно что либо скрыть от людей, с которыми существуешь бок о бок в режиме 24/7. Сидишь ты к примеру на боевом дежурстве, и аккуратно, каллиграфическим почерком заполняешь поздравительную открытку своей маме. А через плечо за этим твоим занятием наблюдает твой товарищ. И товарищ говорит: "Оп-па! Да ты, военный, шаришь!". И вот к тебе уже выстраивается очередь сослуживцев, преимущественно из азиатских и кавказских регионов нашей необъятной родины, с просьбой сделать им "так жы пиздато". И вот уже ты пачками подписываешь открытки с днём рожденья, с новым годом, и с 8 Марта всяким Фатимам, Гюдьчатаям, и Рузаннам. Несложно же. Потом, когда ты себя зарекомендуешь, тебе можно доверить и дембельский альбом. Где тонким пером по хрустящей кальке хорошо выводить слова любимых солдатских песен про то, как медленно ракеты уплывают вдаль, и про высокую готовность.
Вот за этим ответственным занятием меня однажды и застал начальник связи полка майор Шепель. Собственно, вся история только тут и начинается.
Ну что сказать? Это был конкретный залёт. Майор держал в руках не просто чей-то почти готовый дембельский альбом, он держал в руках мою дальнейшую судьбу. И судьба эта была незавидной. По всем правилам альбом подлежал немедленному уничтожению, а что будет со мной не хотелось даже думать. Майор тем временем без особого интереса повертел альбом в руках, задумчиво понюхал пузырёк с тушью, и вдруг спросил: «Плакатным пером владеете?» «Конечно!» - ответил я. «Зайдите ко мне в кабинет!» - сказал он, бросил альбом на стол, и вышел.
Так началось наше взаимовыгодное сотрудничество. По другому говоря, он припахал меня чертить наглядную агитацию. Сравнительные ТТХ наших и американских ракет, характеристики отдельных видов вооруженных сил, цифры вероятного ущерба при нанесении ракетно-ядерного удара, и прочая полезная информация, которая висела по стенам на посту командира дежурных сил, где я никогда в жизни не был ввиду отсутствия допуска. Поскольку почти вся информация, которую мне следовало перенести на ватман имела гриф "совершенно секретно", то происходило всё следующим образом. Когда майор заступал на сутки, он вызывал меня вечером из казармы, давал задание, и запирал до утра в своем кабинете. А сам шел спать в комнату отдыха дежурной смены.
Так было и в тот злополучный вечер. После ужина майор вызвал меня на КП, достал из сейфа нужные бумаги, спросил, всё ли у меня есть для совершения ратного подвига на благо отчизны, и ушел. Не забыв конечно запереть дверь с той стороны. А где-то через час, решив перекурить, я обнаружил, что в пачке у меня осталось всего две сигареты. Так бывает. Бегаешь, бегаешь, в тумбочке ещё лежит запас, и вдруг оказывается – где ты, и где тумбочка? Короче, я остался без курева. Пары сигарет хватило ненадолго, к полуночи начали пухнуть ухи. Я докурил до ногтей последний обнаруженный в пепельнице бычок, и стал думать. Будь я хотя бы шнурком, проблема решилась бы одним телефонным звонком. Но я был кромешным чижиком, и в час ночи мог позвонить разве что самому себе, или господу богу. Мозг, стимулируемый никотиновым голодом, судорожно искал выход. Выходов было два, дверь и окно. Про дверь нечего было и думать, она даже не имела изнутри замочной скважины. Окно было забрано решеткой. Если б не эта чертова решетка, то от окна до заветной тумбочки по прямой через забор было каких-то пятьдесят метров.
Я подошел к окну, и подёргал решетку. Она крепилась четырьмя болтами прямо в оконный переплёт. Чистая видимость, конечно, однако болты есть болты, голыми руками не подступишься. Я облазил весь кабинет в поисках чего-нибудь подходящего. Бесполезно. «Хоть зубами блять эти болты откручивай!», - подумал я, и в отчаянии попробовал открутить болт пальцами. Внезапно тот легко поддался и пошел. Ещё не веря в свою удачу я попробовал остальные. Ура! Сегодня судьба явно благоволила незадачливым чижикам. Месяц назад окна красили. Решетки естественно снимали. Когда ставили обратно болты затягивать не стали, чтоб не попортить свежую краску, а затянуть потом просто забыли. Хорошо смазанные болты сходили со своих посадочных мест как ракета с направляющих, со свистом. Через минуту решетка стояла у стены. Путь на волю был открыт! Я полной грудью вдохнул густой майский воздух, забрался на подоконник, и уже готов был спрыгнуть наружу, но зачем-то оглянулся назад, и замешкался. Стол позади был завален бумагами. Каждая бумажка имела гриф «сов.секретно». Это было неправильно, оставлять их в таком виде. Конечно, предположить, что вот сейчас из тайги выскочит диверсант и спиздит эти бумажки, было полной паранойей. Но нас так задрочили режимом секретности, что даже не от вероятности такого исхода, а просто от самой возможности уже неприятно холодело в гениталиях. Поэтому я вернулся, аккуратно скатал все бумаги в тугой рулон, сунул подмышку, на всякий случай пристроил решетку на место, и спрыгнул в майскую ночь.
Перелетев забор аки птица, через минуту я был в казарме. Взял сигареты, сходил в туалет, поболтал с дневальным, вышел на крыльцо, и только тут наконец с наслаждением закурил. Спешить было некуда. Я стоял на крыльце, курил, слушал звуки и запахи весенней тайги, и только собрался двинуться обратно, как вдалеке, со стороны штаба, раздались шаги и приглушенные голоса. Загасив сигарету я от греха подальше спрятался за угол казармы.
Судя по всему по взлётке шли два офицера, о чем-то оживлённо переговариваясь. Вскоре они приблизились настолько, что голоса стали отчетливо различимы. - Да успокойтесь вы, товарищ майор! Зачем паниковать раньше времени? Этот голос принадлежал майору Шуму, начальнику командного пункта. Он сегодня дежурил по части. - А я вам говорю, товарищ майор, - надо объявлять тревогу и поднимать полк!!! От второго голоса у меня резко похолодело в спине. Голос имел отчетливые истеричные нотки и принадлежал майору Шепелю. Который по моей версии должен был сейчас сладко дрыхнуть в комнате отдыха. - Ну что вам даст тревога? Только народ перебаламутим. - флегматично вещал майор Шум. - Как что?! Надо же прочёсывать тайгу! Далеко уйти он всё равно не мог! - громким шепотом возбуждённо кричал ему в ответ Шепель. Офицеры волей случая остановились прямо напротив меня. Обоих я уже достаточно хорошо знал. Не сказать, что они были полной противоположностью, однако и рядом их поставить было сложно. Майор Шепель, молодой, высокий, подтянутый, внешностью и манерами напоминал офицера русской армии, какими мы их знали по фильмам о гражданской войне. Майор Шум, невысокий и коренастый, был на десяток лет постарше, и относился к той категории советских офицеров, которую иногда характеризуют ёмким словом «похуист». Отношения между ними были далеки от товарищеских, поэтому даже ночью, в личной беседе, они обращались друг к другу подчеркнуто официально. - Да вы хоть понимаете, товарищ майор, что значит прочёсывать тайгу ночью? – говорил Шум. - Да мы там вместо одного солдата половину личного состава потеряем! Половина заблудится, другая в болоте утонет! Кто бэдэ нести будет? Никуда не денется ваш солдат! В крайнем случае объявится через неделю дома, и пойдёт под трибунал. - А документы?! - Какие документы?! - Я же вам говорю, товарищ майор! Он с документами ушел!!! Всё до единой бумаги с собой забрал, и ушел! Документы строгого учёта, все под грифом! Так что это не он, это я завтра под трибунал пойду!!! Давайте поднимем хотя бы ББО!!! Хозвзвод, узел связи! - Ну погодите, товарищ майор! Давайте хоть до капэ сначала дойдём! Надо же убедиться. И офицеры двинулись в сторону КПП командного пункта.
У меня была хорошая фора. Им - через КПП по всему периметру, мне - через забор, в три раза короче. Когда за дверью раздались шаги и ключ провернулся в замочной скважине, решетка уже стояла на месте, бумаги разложены на столе, и я даже успел провести дрожащей рукой одну свеженькую кривоватую линию. Дверь резко распахнулась, и образовалась немая сцена из трёх участников. Потом майор Шепель начал молча и как-то боком бегать от стола к сейфу и обратно, проверяя целостность документации. При этом он всё время беззвучно шевелил губами. Потом он подбежал к окну и подёргал решетку. Потом подбежал ко мне, и что есть мочи заорал: - Вы где были, товарищ солдат?!!! - Как где, товарищ майор!? Тут был! – стараясь сделать как можно более дураковатое лицо ответил я, следуя старой воровской заповеди, что чистосердечное признание конечно смягчает вину, но сильно увеличивает срок. - Где «тут»?! Я полчаса назад заходил, вас не было!!! - продолжал кричать Шепель. - Может вы, товарищ майор, просто не заметили? – промямлил я. Это его совсем подкосило. Хватанув полную грудь воздуха, но не найдя подходящих звуков, на которые этот воздух можно было бы потратить, майор Шепель внезапно выскочил за дверь, и куда-то быстро-быстро побежал по коридору.
Шум всё это время стоял, не принимая никакого участия в нашей беседе, и невозмутимо рассматривая таблицы на столе. Когда дверь за Шепелем захлопнулась, он придвинулся поближе, и негромко, продолжая изучать стол, спросил: - Ты куда бегал, солдат? - За сигаретами в роту бегал, товарищ майор. – так же тихо ответил я. - Сигареты у меня кончились. - Долбоёб. - философски заметил майор Шум. - Накуришь себе на дисбат. А документы зачем утащил? - А как же, товарищ майор? Они же секретные, как же я их оставлю? - Молодец. А ты в курсе, что там есть бумажки, вообще запрещённые к выносу с капэ? - Так я ж не выносил, товарищ майор! Я их там у забора спрятал, потом забрал. Неудобно с документами через забор… Шум покачал головой. В этот момент в комнату как вихрь ворвался майор Шепель. - Я всё выяснил! Он через окно бегал! Там, под окном, - следы! Товарищ майор, я требую немедленно вызвать наряд и посадить этого солдата под арест! - С какой формулировкой? – индифферентно поинтересовался Шум. На секунду Шепель замешкался, но тут же выкрикнул: - За измену Родине!!! - Отлично! – сказал Шум, и спросил: - Может просто отвести его за штаб, да шлёпнуть? Это неожиданное предложение застало Шепеля врасплох. Но по глазам было видно, как сильно оно ему нравится. И пока он мешкал с ответом, Шум спросил. - Вот вы, товарищ майор, солдата на ночь запираете. А куда он в туалет, по вашему, ходить должен, вы подумали? От такого резкого поворота сюжета Шепель впал в лёгкий ступор, и видимо даже не понял вопроса. - Какой туалет? При чем тут туалет?! - Туалет при том, что солдат должен всегда иметь возможность оправиться. - флегматично сказал Шум, и добавил. - Знаете, товарищ майор, я б на месте солдата в угол вам насрал, и вашими секретными бумажками подтёрся. Ладно, поступим так. Солдата я забираю, посидит до утра у меня в штабе, а утром пусть начальник особого отдела решает, что с ним делать. И скомандовав «Вперёд!», он подтолкнул меня к выходу.
Мы молча миновали территорию командного пункта, за воротами КПП Шум остановился, закурил, и сказал: - Иди спать, солдат. Мне ещё в автопарк зайти надо. - А как же?... Эээ?! - Забудь. И главное держи язык за зубами. А этот мудак, гм-гм… майор Шепель то есть, через полчаса прибежит и будет уговаривать, чтоб я в рапорте ничего не указывал. Ну подумай, ну какой с тебя спрос, у тебя даже допускам к этим документам нету. А вот ему начальник ОСО, если узнает, матку с большим удовольствием наизнанку вывернет, и вокруг шеи намотает. Так что всё хорошо будет, не бзди.
С этими словами майор Шум повернулся и пошел в сторону автопарка. Я закурил, сломав пару спичек. Руки слегка подрагивали. Отойдя несколько шагов, майор вдруг повернулся и окликнул: - Эй, солдат! - Да, товарищ майор?! - Здорово ты это… Ну, пером в смысле. Мне бы на капэ инструкции служебные обновить. Ты как? С ротным я решу, чай и курево с меня. - Конечно, товарищ майор! - Вот и договорились. На ночь запирать не буду, не бойся! - Я не боюсь. - Ну и молодец! Мы разом засмеялись, и пошли каждый своей дорогой. Начинало светать. «Смирррно!» - коротко и резко раздалось где-то позади. «Вольно!» - козырнул майор. Навстречу ему, чеканя шаг по бетону взлётки, шла ночная дежурная смена.
На Пасху Таня решила съездить к бабушке. Об этом все знали. Ага. Таня, она если чего решит, - об этом тут же все сразу узнаЮт. Ну вот. Решила, значит. Звонит накануне бабушке. Жди, мол, бабуля. В гости. А та ей говорит: Танечка, мол. Купи по дороге, милая, кулич. А то у нас тут очереди. За куличами-то. Да и ноги уж плохо ходят. Ну, Таня, не откладывая дела в долгий ящик, по дороге с работы-то и зашла в супермаркет возле дома. И купила кулич. Потому что с куличами накануне Пасхи ведь как? Сейчас есть, а через час нету.
Ладно. На следующий день Таня берет кулич, (как был, в супермаркетовском пакетике) и собирается к бабушке. А сама думает: кулич куличем, но надо бы старушке и еще чего взять? Праздник. Не ехать же с пустыми руками? И подруливает она в этот же самый супермаркет. Ну а куда ж еще? Удобно же – возле дома. И вот теперь смотрите. Таня, вместе с куличем в пакетике, в мыслях вся уже у бабушки, прется в торговый зал. Ну, набирает там всего-всякого, чего бабушкам обычно любо, и – к кассе. Все на автопилоте. А как жеж. А у кассы – красота! Ни-ко-го! По причине праздника и раннего часа. Кассир пробила все, и спрашивает: - А в пакетике у вас – что? – и руку так призывно протягивает. - Кулич, – говорит Таня. И жмет пакетик к груди. – Но его пробивать не надо. - Это почему? – спрашивает кассир. - А я у вас его вчера купила. – говорит Таня. - В смысле? – говорит кассир. - Ну... - говорит Таня. – В смысле. Вчера. Я его. У вас. Купила. Бабушке. На пасху. - А чек? – спрашивает кассир. - Нету... - уже немножко озабоченно говорит Таня Вот эта легкая Танина озабоченность кассира ввела в заблуждение. И она уже занесла руку над кассой. - Ну, значит пробиваем. – Как бы утвердительно говорит кассир. - Нет. – уже опять твердо говорит Таня. - Как "Нет"? – говорит кассир. – Почему "Нет"? - Потому что я за него уже вчера заплатила. – говорит спокойно Таня. - А мне-то откуда об этом знать? – удивилась кассир. - А вам-то зачем об этом знать? – вполне логично поинтересовалась Таня. Чем повергла кассира в состояние легкого ступора.
Ну, мы-то с вами знаем, что Таня кулич вчера честно оплатила. И Таня знает. А кассир – не знает. И вот тут надо немножко про Таню сказать. Дело в том, что исходя из Таниной логики, если ты кулич оплатила, а кассир об этом не знает, то это – проблема чисто кассира. Это даже не логика. Это – жизненное кредо. Об это Танино кредо, кстати, сломал зубы не один начальник.
Ну вот. Так они и стоят втроем. В смысле, кассир конечно сидит. А Таня и охранник стоят. Ага. Охранник. А как же. Утро. Рано. Праздник. Посетителей мало. Охранников много. А тут как раз подозрительная покупательница с пакетиком. Охранник, да. Стоит. Молчит. Ждет. Невозмутимо. Профи, хули там.
Кассир в последний раз на Таню посмотрела, потом на охранника, и говорит: - Ну что, Сережа... И понеслось. Сережа руку с рацией к носу прижал: "Первый, первый, я шестой" "Что у тебя, шестой? " "Покупатель отказывается товар оплачивать" "Воришка, что ли? " "Да нет вроде" "Денег, что ли, нет? " "Да вроде есть" "Ладно, жди!"
Тут, сами понимаете, появляется начальник караула (ну или как он там у них). Которому по должности такие феньки и положено разруливать. Весь такой внушающий доверие. Таня обрадовалась даже. Сейчас, мол, все благополучно закончится. Улыбается ему вся навстречу. И говорит. - Христос воскресе! Тот так споткнулся слегка, и спрашивает. - Чего? Потом встрепенулся. - Ну, это понятно. А у вас-то что случилось?
Минут десять Таня с кассиром ему ситуацию проясняли. Каждая по своему. Ну, тот послушал-послушал, и говорит Тане. Строго, но корректно. - Пройдемте. Потому что народу хоть и мало, но за Таней уже человека три стоят. Видимо, им тоже стало любопытно: как это – человек кулич вчера купил, а выносит только сегодня.
Ну вот. Ведут они Таню куда-то вглубь служебных помещений. Молча. Охранник и начкар. Между ними, значит, Таня. Она чуть-чуть помолчала, потом спрашивает. Находу. - Обыскивать будете? Начкар на нее через плечо глянул, и чуть-чуть задумался. Тут про Таню еще надо сказать. Таня одевается так, что вот если ее раздеть совсем, то всяких разных интересных подробностей будет видно гораздо хуже, чем когда Таня одета. При этом все строго и со вкусом. Да. Есть такая форма одежды. Которую как раз внимательно изучал охранник, который сзади шел. Он и сказал. Удивленно. - Зачем обыскивать? Ну, ему просто виднее было. А Таня говорит. - Ну как же? Зачем же вы тогда меня куда-то ведете? Я к бабушке опаздываю. - Но вы же товар оплачивать отказываетесь? – говорит через плечо начкар. – Оплатите, и поезжайте себе спокойно. - Я же вам уже три раза говорила. Я кулич купила вчера. Бабушке. Я купила и оплатила. А чек не взяла. А сегодня я к ней поехала. А мне надо было еще продукты купить. Масло, колбасу, сосиски, хлеб, макароны... Бабушка старенькая. Понимаете? - Тогда зачем же вы этот кулич в зал понесли? А? – начкар даже остановился от такой ясной и простой мысли. – Почему в камере не оставили? - А зачем? – удивилась Таня. – Я же его ВЧЕРА купила! – как уж совсем малолетнему дебилу объяснила она. - Это мы сейчас проверим. Короче. Пришли в кабинет. Проверили у Тани документы. Включили вчерашнюю запись с камер на входе. - Во сколько, говорите, вы вчера были? - Часов в восемь... Полчаса мотали утреннюю запись, тормозя на более-менее похожих силуэтах. Пока Таня не сообразила: - ... вечера. В восемь – вечера! Никто не матерился. Что ты! Профи. Стали искать вечером. Нашли быстро. Минут через двадцать. Как Таня входит. Минут через двадцать – как выходит. С чем-то, "очень напоминающим кулич" Ура! Все облегченно вздохнули. - Вот видите! Я же говорила! – радовалась Таня. - А вы меня три часа продержали! - Ну что ж делать. Такая у нас работа. Вы ж нас тоже поймите. – как бы извинился начкар и попросил разрешения закурить. Вообще, Таня говорит, что они очень искренне хотели ей помочь. Хорошие, в смысле, ребята. Осталось расписаться в какой-то бумаге и срочно бежать к бабушке, как вдруг молчавший всю дорогу охранник аж подпрыгнул. - Постойте-ка! Ну на записи же не видно, что это тот же самый кулич! - В смысле? – напрягся начкар. - Ну как! – волнуясь затараторил тот. – Вот я купил вчера кулич. Ночью его сожрал. Утром пришел. Взял другой. И говорю: "Ой, это я вчера купил!" Начкар посмотрел на Таню. Та слегка побледнела и говорит тихо и обиженно: - Я на ночь не жру! ... А начкар зыркнул недружелюбно на охранника, зло ткнул сигарету в пепельницу и сказал: - Так. Во сколько, вы говорите, пришли сегодня в магазин? Потом ждали утреннюю запись. Потому что еще не заархивирована. Не дождались и пошли в операторскую. Смотреть прямо с мониторов. Искали долго. Потому что, как оказалось, Танины часы спешили на пятнадцать минут (ерунда какая, да?) Никто не матерился. Школа, хули. Три раза подряд смотрели, как Таня на записи входит через турникеты. С пакетиком. Имеющим форму кулича. На этой же записи было видно, как охранник на турникетах, вместо что бы контролировать проход покупателей, скалится кому-то за кадром, одновременно болтая по телефону. Начкар сказал Тане "извините" и быстро вышел. Через минуту из-за двери донеслось такое, что Таня потом ни за что не соглашалась повторить. Но каждый раз сильно краснела.
В общем, все благополучно разрешилось. Время близилось к обеду. Таня уже никуда не спешила. Начкар нервно курил и дописывал бумагу. Но с чувством честно выполненного долга на лице. Тут в кабинет, привлеченная общим ажиотажем и воспитательными мерами начкара к подчиненным, вошла администратор. Добродушная, толстая и веселая тетка. - Христос воскресе, Михалыч! Чего шумишь в праздник? – и косясь на Таню, уже серьезнее и на полтона ниже поинтересовалась – Что случилось-то? А?
- Да вот, видите. Покупательница вчера кулич купила. А сегодня по рассеянности с ним в зал вошла. А мои долбое...гм, сотрудники - не уследили. Пришлось всю картину со вчерашнего дня устанавливать. Заеб...гм, замучились! Столько времени угрохали. Што ты! А что делать? Но слава Богу – выяснили. Техника! Ее, понимаешь, - не обманешь! – и для убедительности поднял вверх палец. Таня в подтверждение радостно кивала головой.
Администраторша недоуменно на него посмотрела. Недоверчиво так. Потом заулыбалась. Потом захохоталався. Снизу доверху. Потом хлопнула себя по ляжкам и заорала сквозь смех: - Ребята! Да вы чего? Михалыч! Да ты в зал выйди! Там же народ с ума сходит. Того гляди разнесут магазин к ебеням! Нету в продаже куличей. Понимаешь? НЕТУ! Они ВЧЕРА ЕЩЕ ЗАКОНЧИЛИСЬ!
Мне довелось прожить несколько недель (в купе поезда, каюте, гостинице) с очень интересным человеком. Дважды Герой Советского Союза, один из самых популярных и любимых в армии военачальников (я никогда не слышал о нём никаких отзывов, кроме очень хороших), Генерал-Полковник Иван Михайлович Чистяков выступал перед военными и их семьями, а мы-артисты затем давали концерт.
На сцене Иван Михайлович, в основном, повторял то, что было написано о нём в книгах, а мне он часто рассказывал истории, которые тогда напечатать было нельзя, да, наверное, и рассказывать не рекомендовалось. И если я уже, признаюсь, забыл: с какого именно плацдарма и в котором часу утра началось то или иное наступление (можно посмотреть в книге), то вот все эти истории помню, как будто бы опять слышу голос рассказчика:
«Приносит мне председатель трибунала бумагу: «Подпишите, Иван Михайлович! Завтра в 09:00 хотим новобранца у Вас тут перед строем расстрелять». – За что, спрашиваю, расстрелять? – «Бежал с поля боя. Всем другим трусам в назидание».
А я эти расстрелы, скажу тебе, терпеть не мог. Я же понимаю, что этот молокосос вчера за материну юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучив как следует, и сразу под огонь.
Я ведь тоже (даже в книжке своей об этом пишу) с поля боя по молодости бегал. И не раз, пока дядя (я под его началом был) своими руками пристрелить не пообещал – и я был уверен, что пристрелит. Это же стра-а–ашно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами-руками... Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и всё дальше и дальше. Ох, как же трудно со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они с опытом только приходят. С ними люди не родятся.
И вот этого мальчишку завтра в 09:00 возде моего КП убьют перед строем...
Спрашиваю председателя трибунала: «А вы разобрались во всех деталях его воинского преступления?» Тот мне: «А чего тут разбираться? Бежал – значит, расстрел, о чём тут ещё можно разговаривать? Всё ясно.»
Говорю: «А вот мне не ясно из твоей бумаги: куда он бежал? Направо бежал, налево бежал? А, может быть, он на врага бежал и хотел других за собой увлечь! А ну, сажай свой трибунал в машину и следуй за мной – поедем в эту часть разбираться».
А чтобы в эту часть проехать, нужно было обязательно пересечь лощину, которая немцем простреливалась. Ну мы уже приспособились и знали, что если скорость резко менять, то немецкий артиллерист не сможет правильно снаряд положить: один обычно разрывается позади тебя, другой впереди, а третий он не успевает – ты уже проскочил.
Ну вот выскочили мы из-за бугра и вперёд. Бах-бах, - пронесло и на этот раз. Остановились в перелеске, ждём – а трибунала-то нашего нет, не едут и не едут. Спрашиваю шофёра: «Ты точно видел, что немец мимо попал?» - «Точно,- говорит – оба разрыва даже не на дороге были!»
Подождали мы их с полчаса и поехали дальше сами. Ну всё я там выяснил, насчёт новобранца: бежал в тыл, кричал «Мама», сеял панику итд. Поехали обратно.
Приезжаем на КП. «Что случилось с трибуналом?»,- спрашиваю. – «Ничего не случилось»,- мне говорят. «Они сейчас в столовой чай пьют».
Вызываю командира комендантского взвода, приказываю немедленно доставить трибунал ко мне. Через пять минут приводят ко мне эту троицу. Один ещё печенье дожёвывает. Спрашиваю: «Куда вы делись? Почему не ехали за мной, как я приказал?» - «Так ведь обстрел начался, товарищ Генерал-Полковник, поэтому мы назад и повернули.»
Говорю им: «Обстрел начался, значит, бой начался. А вы меня бросили в этом бою, струсили. Кто из вас законы военного времени знает? Что полагается за оставление командира в бою и бегство с поля боя?»
Побелели. Молчат. Приказываю командиру комендантского взвода: «Отберите у этих дезертиров оружие! Под усиленную охрану, а завтра в 09:00 расстреляйте всех этих троих перед строем!» Тот: «Есть! Сдать оружие! На выход!»
В 3 часа ночи звонит Хрущёв (член Военного Совета нашего фронта). «Иван Михайлович, ты что вправду собираешься завтра трибунал расстреливать? Не делай этого. Они там уже Сталину собрались докладывать. Я тебе прямо завтра других пришлю взамен этого трибунала».
«Ну уж нет,- я Хрущёву говорю. – Мне теперь никаких других не нужно! Только этих же хочу.» Тот засмеялся, говорит: «Ладно, держи их у себя, раз хочешь».
И вот аж до самого конца войны мне ни одного смертного приговора больше на подпись не приносили.
Бывало ли у вас такое, что какой-либо человек эпизодически вам по жизни попадается? Как бы и не друг, не близкий знакомый, порой вы даже имя его не знаете, просто как-то пересекаетесь, время от времени... Вот вам небольшая история про одного моего такого знакомого…
Познакомились мы с ним в самом начале девяностых в нашей, старой ещё, тюменской «брачке». Мы тогда, с Ленкой, девахой с нашего потока, повадились подавать туда заявления. Делалось это ради получения талонов на «отоварку», по которым в салоне для новобрачных можно было откусить себе колечко, продукты или даже ботинки «Саламандра». Золото, которое обычно доставалось мне, я тут же спихивал знакомому ювелиру, а боты соседке, что банчила на толкучке. Ленка же жила в общаге, поэтому забирала свою долю продуктами - конфетами, колбасой и сыром.
В принципе, вся эта процедура псевдоженитьбы занимала не более получаса, за которые нужно было совместно заполнить анкету, занести её в кабинет к суровой загсовской тётке с высоким пергидрольным начёсом и получить там взамен те самые заветные талончики.
Главное при этом было сохранять серьёзное выражение лица самому и следить за Ленкой, которая при виде стоявшей на шкафу, над головою у тётки, пары ободранных лебедей с кольцами (такие тогда цепляли на крышу какой-нибудь «Волги», что возила новобрачных) тут же начинала хихикать.
Вот там, в один из таких заходов, мы с ним и познакомились, вместе выйдя покурить и разговорившись, пока наши невесты заполняли бланки заявлений. Помню, выглядел он тогда довольно успешно для того времени: короткая стрижка, кожаная куртка, толстая золотая цепочка, сигареты «Магна» и новая «девятка», на которой они потом докинули нас до института. Вероятно, он был из «деловых». Лет ему было под тридцать и, видимо поэтому, обращался он ко мне несколько покровительственно.
- Студенты? Чего рано так, невтерпёж? – ему явно хотелось с кем-нибудь поговорить.
В тот раз было как-то неудобно сказать ему, что мы женимся фиктивно, да и смысла никакого не было, тем более, что он больше говорил сам.
- Я за своей Динкой со школы ходил, она из дома ко мне ушла, родители у неё евреи, против были, вот, скажи, какая разница-то?! – он даже взмахнул от возмущения руками - Родишься не понять кем, а потом тебе в уши надуют и хуяк – ты уже еврей или хохол там…. Он затянулся, выпустил дым и снова замахал руками: - А если ты подкидыш?! Тогда как!? Вообще непонятно кто ты! Примерно через месяц после того раза я, возвращаясь вечером с учёбы, случайно встретил его в нашем горсаду. Он был заметно пьян и шёл слегка пошатываясь. - Ооо, здоров, студент! – узнал он меня – как сам? Накатим?
Видно было, что он находился в состоянии какого-то радостного возбуждения, и ему хотелось с кем-нибудь поболтать. Мы дошли с ним до ларька, и он купил нам по баночному пиву, что тогда только начало у нас продаваться.
- Всё… я из доли ушёл… и машину отдал…. мне - прозвучало имя тогдашнего тюменского авторитета - иди, говорит. Всё равно ходишь как чума…. А пацаны поняли… не могу я без неё… - язык его уже заплетался - она мне сразу сказала: никакого криминала. Видал же какая она красивущая?! Я кивнул соглашаясь. Его невеста и в самом деле была очень приметная девушка: высокая, стройная, черноволосая. Помню, что я ещё тогда подумал, что вот у них-то уж точно настоящая любовь, раз уж ради неё он отказался от новенькой «девятки». Для меня в те годы машина была просто недосягаемой мечтою.
В следующий раз увидел я его уже в конце девяностых. Рядом с моим спортзалом, что находился в подвале старого «хруща», кто-то выкупил на первом этаже квартиру и делал в ней ремонт. Там, выйдя из подвала, я снова его и встретил, когда он подъехал на «Газели» с нарисованной на тенте снежинкой. Увидев меня, он даже обрадовался:
- Студент! Какими судьбами!? В зал…. а я вот – кивнул он в сторону ремонтируемой квартиры - развиваюсь потихоньку, кондиционеры продаю, сейчас все их ставят, к лету хочу здесь магазин запустить. Сезон!! – он всё так же энергично взмахнул руками.
- Ну, вы как? Никого ещё не наклонировали? Динка тоже пока не рожает, но ничего, тренируемся – он широко улыбнулся.
И снова я тогда не решился ему сказать правду о том моём «браке». Может быть потому, что интересовался он довольно искренне, и как-то неловко было ему это сообщать, мне почему-то показалось, что его бы это огорчило.
Потом я встретил его уже в нулевые, в каком-то ресторане, где мы с женою (к тому времени я всё же по-настоящему женился) праздновали трёхлетие свадьбы, а он зашёл со своею супругой. Он немного полысел и раздался, но смотрелся по-прежнему бодро и представительно. Дина тоже несколько повзрослела, но выглядела всё также впечатляюще, в красивом белом платье и с копной длинных чёрных волос, походив на какую-то гречанку.
Увидев со мной вместо Ленки мою настоящую супругу, он удивлённо распахнул глаза, но ничего не сказал и повёл себя как джентльмен, усадив свою жену спиной ко мне, чтобы она ничего не заметила. И сам он тоже больше на нас не смотрел, только раз понимающе подмигнув мне издали, мол, бывает, дело такое…. Мне же, несмотря на весь комизм ситуации, ничего не оставалось делать, как лишь благодарно подмигнуть ему в ответ.
Затем, спустя ещё несколько лет, я увидел их с супругой на странице какого-то местного глянцевого журнала, где рассказывалось о праздновании хануки в Тюмени. Вероятно, он всё же помирился с роднёй, раз уж ходил на их еврейские праздники.
И вот на прошлой неделе, я встретил его снова, когда вечером, возвращаясь от своего товарища, проходил через парк. Там в парке он и сидел на скамейке, прихлёбывая из стоявшей рядом бутылки. Честно говоря, если бы он меня не окликнул, сам бы я вряд ли его узнал, так он изменился. Худой, в морщинах, со сгорбленными плечами, по сути, передо мной сидел настоящий старик. Я даже вздрогнул, до того он не был похож на себя прежнего, всегда весёлого и темпераментного.
- Студент…. сколько лет…
Мне показалось, что и голос его тоже изменился, став тихим и каким-то надломленным.
- Да ты не пугайся – усмехнулся он, заметив моё замешательство – я это, я… присядь, выпьешь со мной? – протянул он мне чуть початую бутылку «Джемисона».
Почему-то я сразу послушно выпил.
- Ну, как жизнь семейная? Детей завели?
- Дочка…. - Хорошо…. А у меня никого.… И Динки моей нет больше, в сентябре схоронил – он снова отхлебнул и протянул бутылку мне – Помяни….
- Как же так? – опешил я, я же вот вас с ней в журнале видел… у евреев… на празднике….
- Ну, да…- глухо протянул он – евреи… она ж всё в Израиль хотела съездить, к корням, видать, тянуло, надоели Мальдивы всякие…. Я нам в прошлом году путёвки взял - неделю в Эйлате на море, неделю в Иерусалиме. Она там всё обошла. Все святые места, всё. Так ей понравилось, давай, говорит, сюда ещё раз приедем. Даже в Стену Плача записку воткнула, хочу, мол, через год сюда вернуться…
Его голос дрогнул, и он поспешно глотнул виски.
- Так и вышло.… в августе мы оттуда приехали, а в мае у неё рак нашли, такой только в Израиле лечится, вот мы ровно через год снова туда и приехали…. как она и заказывала…. – он глотнул и передал бутылку мне – там в онкоцентре, в Тель-Авиве и померла… неоперабельна сказали….
Разошлись мы с ним, когда уже в парке начало темнеть.
- Ну, давай, студент, может, свидимся ещё….
- Давай.… Слушай, а ты вообще как? Может помочь чем?
Он устало помотал головой.
- Деньги есть у меня…. много... я же бизнес продал, мне сейчас на три жизни хватит… толку, правда…
Домой в тот вечер я пришёл довольно пьяным, немало удивив этим супругу, я редко так напиваюсь. Кое-как объяснив ей, что встретил старого знакомого, я отправился спать…. Правда, несмотря на выпитое, сразу заснуть мне не удалось, всё чего-то ворочался, да думал, думал…. Я вот не знаю, почему наш мир так несправедлив. И почему неплохой, скорее всего, человек, всю свою жизнь любивший только одну женщину, вынужден так страдать. Я не знаю и никто, по всей видимости, не знает. Так уж всё неправильно у нас устроено. Жаль его, а что тут поделаешь?
И я уже засыпал, когда мне вдруг подумалось, что кто его знает, может лучше уж такая судьба, чем за всю свою жизнь так ни разу по-настоящему ни в кого и не влюбиться…
Я не могу сказать, что у моего отца были странности. Наоборот, он был человеком деловым, практичным, работал главным инженером проекта в большом институте с длинным названием, строил тракторные заводы по всей стране. Тем не менее время от времени он совершал поступки, которые иначе чем странными не назовешь. Зачем он это делал? Не знаю. Пока отец был жив мне не приходило в голову спросить, а теперь поздно. Может быть ему не хватало адреналина. А может быть им двигало любопытство. Похоже он не мог устоять перед искушением закинуть удочку в тихий омут и увидеть что за черта он вытащит на этот раз. Ему, конечно, везло, что черти попадались не очень злобные.
В то спокойное субботнее утро отец оторвал листок календаря и увидел, что сегодня день рождения Брежнева. После завтрака он оделся потеплее (на дворе стоял декабрь), пошел на почту и отправил по адресу - МОСКВА, КРЕМЛЬ, ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС - телеграмму следующего содержания: - ДОРОГОЙ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ ДВТ ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ТЧК ЖЕЛАЮ ЗДОРОВЬЯ И ДАЛЬНЕЙШЕЙ ПЛОДОТВОРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА БЛАГО СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА ТЧК - Подписался полными именем и фамилией, Марк Абрамович Быков, и заполнил адрес отправителя в самом низу бланка. Телеграмму в конце-концов приняли, правда после того как начальник отделения сверила паспортные данные.
Во вторник отца вызвал парторг института, человек по общему мнению неподлый. Работали они вместе много лет и относились друг к другу хорошо. - Отправлял телеграмму? - Отправлял, - подтвердил отец. - Ты что с Брежневым знаком? - Естественно нет. Был бы знаком, что бы я здесь делал? - Ну, как дети малые, - возмутился парторг, - Леонид Ильич человек занятой. Представь, что все отправили бы ему телеграммы. Он что их прочитать сможет? - Не отправили бы, - возразил отец, - не все относятся к Леониду Ильичу правильно. Некоторые даже анекдоты рассказывают. А остальные пожалели бы два рубля на телеграмму. А я не пожалел. - Ладно, - не стал спорить парторг, - дело не в этом. Завтра утром поедешь в райком. С тобой будет беседовать инструктор отдела идеологии. Пропуск тебе заказан. - и добавил когда отец был уже в дверях, - Пожалуйста не выноси сор из избы.
Инструктор райкома поначалу показался отцу человеком милым и внимательным. Долго расспрашивал о здоровье, семье, квартирных условиях, отношениях c начальством. Затем перешел к телеграмме и стал редкостным занудой. Раз за разом, немного меняя формулировку вопросов, он пытался выведать каким боком отец знаком с Брежневым. Похоже ему казалось, что отец темнит. А когда разговор зашел в тупик, с той же дотошностью стал вытягивать зачем было посылать телеграмму. Отец настаивал на изначальной версии: - Увидел в календаре, захотелось поздравить и поздравил. Что здесь непонятного? - Но с днем рождения обычно поздравляют родственников, друзей, людей близких, - объяснял инструктор свои жизненные понятия. - А Леонид Ильич и есть близкий человек. Я его вижу чаще чем моих сестер. По телевизору, конечно, но разница небольшая. Когда я вижу сестер, они тоже говорят, а я молчу. Отцу показалось, что этот ответ очень не понравился. Тем не менее на прощание инструктор предложил воспользоваться райкомовским буфетом и попросил не выносить сор из избы, если дело пойдет наверх.
На работе отец появился уже после обеда с авоськой полной пакетов, которые источали нездешние ароматы. Только уселся за свой стол – сразу зазвонил отдельский телефон. Отец взял трубку и услышал командирский и в то же время елейный голос начальника первого отдела: - Марк Абрамович, зайди ко мне, тут один человек с тобой поговорить хочет. Отец зашел. Желающим поговорить оказался майор госбезопасности с незапоминающимися именем и фамилией. Заглядывая в бумажку и делая пометки, он скрупулезно прошелся по отцовской биографии. Потом положил на стол чистый лист. - Марк Абрамович, пожалуйста напишите когда и при каких обстоятельствах Вы встречались с Брежневым. - Я уже сегодня в райкоме вспоминал, но так и не вспомнил. Теперь, боюсь, тоже не получится. - Да Вы не нервничайте, - вполне миролюбиво сказал майор, - когда вспомните, позвоните нам. А если не вспомните, тоже можете позвонить. Услышите, что кто-то порочит Советскую власть или анекдоты нехорошие рассказывает, - и позвоните. - Ничего из этого не выйдет. Я не справлюсь. - Как это не справитесь? Столько людей прекрасно справляются, а Вы не справитесь! - Дело в том, - попытался объяснить отец, - что на трезвую голову никто такие разговоры не ведет, а я, если выпью, то на следующий день даже не помню с кем пил, а о чем беседовали и подавно.
Отец говорил чистую правду. У него была необычная реакция на алкоголь. После какой-то по счету рюмки он мгновенно и полностью отключался и напрочь забывал все события прошедшего дня. Эта рюмка могла быть и десятой и первой. Поэтому он старался не пить, а на случай, когда отказаться было невозможно, разработал хитроумную систему подмены спиртного неспиртным.
- Марк Абрамович, - в голосе майора появились суровые нотки, - Вы не представляете сколько людей хотят помогать нам совершенно добровольно. Не всем мы оказываем такое доверие как Вам. А Вы отказываетесь. Не забывайте, что у вас первая форма допуска по секретности. Заберем – и Вы просто не сможете выполнять свои служебные обязанности. Подумайте хорошенько, одним словом.
Я до сих пор помню каким расстроенным пришел отец домой в тот вечер. Повинился перед матерью. Не успела она начать его пилить, как зазвонил телефон. Звонивший представился инструктором обкома партии и сказал, что ждет отца завтра в десять утра не проходной. Я думаю, что родители в эту ночь так и не смогли уснуть.
На следующее утро отец поехал в обком. На проходной его встретили и передавали с рук на руки пока он не оказался в гигантском кабинете первого секретаря. Первый поздоровался с отцом за руку и сразу перешел к делу. - Не будем терять время. Я уже знаю, что Вы никогда не встречались с Леонидом Ильичом. Есть только маленькая нестыковка в том, что Леонид Ильич не только встречался с Вами, но и прекрасно помнит Вас. Вот послушайте.
Первый нажал на какую-то кнопку и отец услышал знакомый до боли голос Брежнева: - Кто прислал? Быков, Марк Абрамович говоришь? Есть такой, я его по Кишиневу помню. Еврей с русской фамилией. Грамотный товарищ и беленькую грамотно употребляет. Я его перепил, но с большим трудом, на грани можно сказать. И как это? Киш мерин тухес? Смотри, не забыл!
Потом Первый взял со стола лист бумаги и продолжил: - А вот справка, которую я получил из КГБ. Из нее следует, что в то время, как Леонид Ильич был первым секретарем ЦК Молдавии, Вы были главным инженером проекта Кишиневского тракторного завода и регулярно ездили туда в командировки.
И тут отец вспомнил! Как с конвейера завода сошел первый трактор, как приехали гости из ЦК. После митинга в заводской столовой был банкет, а потом узким кругом поехали на какую-то большую дачу с парной и бассейном. Отца, конечно, прихватили по ошибке, но в провинциальной Молдавии, где тракторный был самым большим заводом, случалось всякое. Вспомнил и симпатичного мужика с густыми широкими бровями, с которым они трепались почти до утра, когда остальные сошли с дистанции. Вспомнил, как выпили на брудершафт. В какой-то момент новый друг заподозрил, что отец мухлюет и стал ему наливать сам. После пятой рюмки отец отключился. Очнулся он только в гостинице, и последним, что помнил, был сходящий с конвейера трактор.
Пораженный внезапным прозрением, отец немедленно поделился воспоминаниями с Первым. Тот слушал с открытым ртом. Он же прервал наступившую тишину: - Есть мнение, что товарищ Брежнев может пригласить Вас в гости. Если пригласит, с деталями Вас ознакомят позже. Хочу только предупредить, что не стоит выносить сор из избы. - Первый вдруг задумался, - Марк Абрамович, между прочим, что это за тухес такой? Может Вы знаете? Никак разобраться не можем. Отец незаметно вздохнул. Ненормативную лексику он не любил и пользовался ею крайне редко. - Тухес – по-еврейски жопа. - Жопа!? - удивился Первый, - А при чем тогда к жопе мерин? - Не “мерин”, а “мир ин”. Леонид Ильич попросил научить его еврейским ругательствам. Больше всего ему понравилось “киш мир ин тухес”. Переводится как “поцелуй меня в жопу”. - А что, действительно хорошо звучит! Нужно запомнить. Может пригодиться?! - Первый явно пришел в хорошее настроение и с удовольствием повторил, - Киш мир ин тухес. Правильно? - Отлично. У вас получается не хуже чем у Леонида Ильича, - отец снова вздохнул. - Марк Абрамович, а о чем еще кроме тухеса говорили, если не секрет? - Если память меня не обманывает, о заводе, о прекрасных дамах, о том что вокруг сплошной бардак... - Да, бардака хватает... - согласился Первый и вроде даже хотел продолжить, но спохватился, - Марк Абрамович, может быть Вам чем-то нужно помочь? - Наверное нужно. Меня вчера товарищ майор пообещал допуска лишить. - Ну, это пусть Вас беспокоит меньше всего. Вы теперь номенклатура лично Леонида Ильича. Без него Вас никто и никогда не тронет.
Распрощались. Секретарь вручила отцу два приглашения на обкомовскую базу. Там за полцены отец купил себе финский костюм и голландские туфли, а мама французскую шубу из искусственного меха. В Москву отца так и не пригласили.