Произошло сие в конце 80-ых годов, в бытность мою студентом Воронежского
государственного института искусств (проще говоря, института из кустов).
Сцен речь у нас преподавала очень пожилая уже госпожа (тогда - товарищ) С.,
бывшая звезда Воронежского драмтеатра. Всю свою жизнь она посвятила сцене,
и, как следствие, не обзавелась ни семьей, ни детьми. Актриса она была
очень хорошая, но как педагог... С. создала свою методику преподавания
своего предмета, а именно, пока другие группы учили скороговорки
и состязались в словесных баталиях мы, бедные, занимались дыхательной
гимнастикой Ушу, которой нас до полного изнеможения мучила преподавательница.
На экзамен по сцен речи каждый из нас должен был подготовить небольшой
монолог. В основном он готовился вместе с педагогом, но и самостоятельно
подготовленные отрывки приветствовались. Один из студентов, назовем его А.,
наиболее страдавший от педагогических изысканий С., проинформировал кафедру,
что желает сам подготовить отрывок из "Преступления и наказания"
Ф. М. Достоевского, на что получил милостивое согласие. Он подшил себе
к внутренней стороне пиджака петельку, в которой перед экзаменом закрепил
туристический топорик, позаимствованный у кого-то из общаги.
В аудитории он вышел к столу комиссии, представился, назвал подготовленный
отрывок и, войдя в образ уставился остекленевшими глазами прямо в глаза С..
-В голове Раскольникова, - начал он, не сводя глаз с преподавательницы, -
созрела мысль, - тут он расстегнул пиджак и посмотрел на топор. Потом
на С.. Потом снова на топор, и снова впившись безумными глазами в бедного
педагога, глухим голосом продолжил, - Прикончить старуху - и дело с концом...