Новые истории - основной выпуск

ПРО 1004 ПОРАЗИТЕЛЬНЫХ СПОСОБА ПРИМЕНЕНИЯ ПЕЧАТНОЙ МАШИНКИ, А ТАКЖЕ
СОВСЕМ НЕ ПРО ЭТО

В начале 90-х годов самые крутые российские конторы стали выкидывать на
помойку первые тысячи из многомиллионного обреченного на вымирание
племени пишмашинок. Одну из них случайно подобрал мой приятель в самом
центре Владивостока. Это было настоящее чудо – суперэлитная машинка
фирмы Ремингтон, старинная уже для того времени.
Работа на такой машинке доставляла физическое наслаждение.
Приятель был в самом отличном расположении духа – у него недавно родился
сын первенец, и у сына всё было хорошо. Приятелю стало жалко никому не
нужную машинку, и он забрал её с собой. Но он был человек занятой и уже
давно работал на компьютере. Он так и не придумал, что с ней делать, а
выбросить её снова рука не поднималась.
Машинка была отправлена в кладовку и там напрочь забыта.

Но через несколько месяцев у его сына начались резаться зубы.
Младенец орал день и ночь напролет, качественных обезболивающих гелей в
те дикие времена в нашем городе не было. Родители перепробовали всё,
чтобы облегчить его страдания, но неожиданно победила пишущая машинка –
когда широкое лицо отца склонялось над колыбелью и улыбалось, начиналось
мягкое похожее на дождь шлепанье клавиш и мелодичный перезвон каретки.
Эти звуки были такими музыкальными, как будто машинку настраивали Шопен
и Моцарт.
Младенец успокаивался и улыбался в ответ.

Но вскоре машинке и в этом нашлась замена – дела приятеля шли в гору, и
он осуществил уже свою детскую мечту – купил музыкальный центр Грюндик,
невольно разрекламированный в своё время еще Высоцким. Помимо прочих
радостей, этот центр мог всю ночь напролет играть произведения классики,
успокаивая ребенка гораздо лучше.
Через три года они перепродадут этот центр по дешевке, потому что он
морально устареет – в нем не было CD. Но тогда, в 92-ом, этот центр
царил в квартире. Против такого конкурента у бедной машинки не было ни
единого шанса. Её первое неожиданное применение на этом закончилось.

Она снова отправилась пылиться в кладовку, пока сын приятеля не нашел её
там, будучи уже почти трёх лет от роду. Машинка весила две трети от его
собственного веса, поэтому он даже не пытался вытащить её наружу.
Осваивал он её прямо в кладовке. Не знаю, подглядел ли он по телевизору
или догадался, но он сам вставил в машинку чистый лист бумаги, прокрутил
его и нажал на клавишу.
Затаив дыхание, следил он за тем, как серебристые литеры взлетают словно
ракеты и оставляют на чистом листе крошечные отпечатки тех самых букв,
которые он видел на клавишах. Но влюбился он в неё, думаю, снова в ту
минуту, когда раздался первый тихий перезвон конца строчки – потому что
в этот перезвон невозможно было не влюбиться.

С этого дня начался новый звездный час машинки – в ответ на просьбу сына
отец вытащил её из кладовки, водрузил на самое почетное место и подарил
сыну в полное распоряжение с единственным условием –
не ломать. Машинка стала первой серьезной взрослой вещью в жизни этого
мальчишки. Поскольку ломать её было нельзя, ему оставалось придумать для
неё тысячу разных игр. Помню наверняка только одну из них, потому что
сам играл в неё с ним, причем с удовольствием –
на листе бумаги рисуется множество мелких танчиков, каретка поднимается,
чтобы нельзя было точно прицелиться с её помощью, после чего прицел
наводится на глаз прокруткой и пробелами.
Мы расстреливали эти танки по очереди буквой «х», хотя конечно возможны
варианты.

Использовать машинку по прямому назначению он научился в четыре года не
потому, что был вундеркиндом – у него не было другого выхода. Его отца
крупно подставили и увезли туда, куда не доходит электронная почта.
Конечно, можно было распечатывать письма и с компьютера, но к отцовскому
компу ребенка не подпускали – мониторы той далекой эпохи били по глазам
нещадно. А от руки писать он тогда вообще не умел, да так по-моему
толком до сих пор не научился.
Зато всю клавиатуру пишмашинки он давно знал наизусть по своим играм.
Машинка была его другом, и он писал письма отцу вместе с ней.

Года через полтора приятеля оправдали. Он вернулся, отбил свой бизнес, и
вскоре для его сына началась новая хорошая жизнь, в которой машинке
снова не оказалось места – её сменила череда модных ноутбуков, спецшкол
и дальних поездок семьей на различные Фиджи-Мальдивы.

Но однажды у машинки снова началась новая жизнь, только грустная.
На самом излете 90-х моего приятеля, выражаясь языком того времени,
завалили. Скорее всего, по ошибке – их особый высотный дом цвета
засохшей крови был полон живых мишеней. Для его семьи наступили трудные
времена – началась цепь переездов по съёмным квартирам.
В каждую из них сын приятеля переносил тяжеленную машинку сам –
наверно боялся, что другие её просто выкинут. Каждая новая квартира была
скромнее и теснее предыдущей, и машинке там всё
труднее находилось место. Она стала бывшей любимой игрушкой –
и играть не хочется, и выбросить жалко.

Еще молодая красавица вдова приятеля не спешила выходить замуж, но
однажды она это сделала. И тогда про машинку все забыли уже на многие
годы – она безвозвратно канула где-то на чердаке большого загородного
дома нового мужа. Если бы на месте этой злосчастной машинки был человек,
он давно бы покончил самоубийством просто от сознания собственной
ненужности.

Но детская любовь всё-таки самая сильная. Прошлым летом выросший сын
моего приятеля нашел-таки своей машинке полезное применение.
Он сообразил, что вылезающие из неё печатные листы легко потом сразу
большой пачкой автоматически сканировать и распознавать в вордовский
текст. К этому времени он стал активно пишущим человеком.
Он полюбил печатать на машинке в беседке на даче, на свежем воздухе
среди зарослей малины. Никаких проблем с аккумуляторами, никакого
противного завывания ноутбуковского вентилятора. Парень перестал бояться
падающих на экран лучей солнца – сейчас он счастлив, когда солнечные
пятна вспыхивают на бумажном листе. А ноутбук лежит рядом в спящем
режиме для эпизодических справок.

Но главное – под перезвон каретки и шлёп клавиш к нему наконец вернулось
настоящее детское вдохновение. В чем его причина, он однажды попытался
мне объяснить. По его словам, машинка с детства привила в нем уважение к
печатному слову и ощущение его непоправимости.
Перед тем как напечатать на машинке очередную фразу, он прокручивает её
в голове несколько раз до тех пор, пока не становится ясно –
лучше уже не скажешь. А вот об опечатках – ужасе прежних машинисток
- он вообще не парится. Обдумав фразу, он печатает её с сумасшедшей
скоростью, наобум, почти вслепую – все опечатки потом подчеркнет Ворд.
Не заботится он и об очередности сказанного – печатает в каждый момент
тот отрывок, который волнует его больше всего. Переставить и
отсортировать потом тоже легче в Ворде. По возвращении домой
напечатанные тексты сканируются, редактируются на компе и разлетаются
далеко за пределы нашего города – по нынешним и потенциальным
заказчикам, по сайтам и письмам любимой девушке.

Вот только с комплектующими проблема – нет больше на Руси фабрик,
производящих красящую ленту для пишмашинок. Но и это не беда –
ленту он заказывает через eBay из довольно далеких уголков планеты.
Машинка живет теперь полной жизнью. Она так и не устарела морально за
все эти годы – просто ей пришлось очень долго ждать, чтобы хваленые
информационные технологии стали наконец такими же совершенными, как она
сама.

На этой бодрой оптимистической ноте и я собирался закончить свою
историю. Собственно, я думал уложить её всего в три предыдущих абзаца –
эдакий короткий позитивный рассказец из цикла «полезные советы». Типа,
каждой старой ненужной вещи или человеку может спустя годы найтись свое
применение. Ну и как классно печатать на машинке на даче, когда есть
сканер. Но для такого пятиминутного рассказа я был слишком ленив или
занят. Я рассказал эту историю только потому, что недавно обнаружил -
этот удивительный парень умудрился найти еще одно неожиданное применение
своей любимой машинке.

Время от времени, уже довольно редко, мы собираемся дружеской компанией
у него дома. Когда длинный наш разговор уходит в воспоминания, бывает,
что он касается его отца. В такие минуты его лицо иногда делается
каменным, и спустя несколько минут он незаметно уходит в свою комнату,
откуда начинает доноситься стремительное шлепанье клавиш и звон машинки.
Что поделаешь, вдохновение или бизнес – думаем мы и продолжаем разговор
уже откровенно, не боясь задеть нежные чувства парня. Но однажды,
проходя мимо его двери, я понял, что 1003-й по внутреннему счету этой
истории нестандартный способ использования машинки –
это постановка разумной шумовой завесы. Сын моего приятеля, несмотря на
ранний успех, еще совсем мальчишка, ему всего 18 лет.
Сквозь частый как дождь барабанный шум клавиш и привычный перезвон
каретки я вдруг услышал, что он плачет.

Я не думаю, что в такие минуты он печатает какую-то абракадабру –
в шуме клавиш слышны осмысленные секундные паузы. Мне почему-то кажется,
что он, как и тогда четырехлетним ребенком, продолжает иногда печатать
на машинке письма своему отцу – туда ведь тоже не доходят электронные
письма…

Навеяно историей про журналистский семинар в РУДН

Журфак МГУ, первый курс -- фактически еще абитуриенты. Всем все пока еще
интересно, куча лекций приглашенных "звезд" и так далее. На одну из
лекций был приглашен не кто-нибудь, а Сам Его Величество, Попирающий
Ногами Все и Вся Отар Кушанашвили. Тема журналистики как таковой очень
быстро оказалась вторичной - маэстро предпочитал рассказывать более о
себе. И вот в разгар очередной пламенной тирады на тему "как на меня
вешаются все бабы", Кушанашвили выдает: "Да у меня, если хотите знать,
оральный секс бывает почти каждый день. причем по два-три раза!".
В повисшей паузе из рядов студентов раздается эпическое:
- У КОГО БЕРЕШЬ?!

С некоторых пор я работаю в косметологической клинике сисадмином. Сижу в
маленьком кабинете, из опознавательных знаков на двери — только номер.

Заходит бухгалтер, держа в руке два патч-корда. У нас главбух — мужик (и
такое бывает, оказывается). Так вот, заходит, долго выясняет, туда ли он
попал, «компьютерщик» ли перед ним, и знаю ли я, как из двух этих штук
(слегка смущаясь, машет патч-кордами) одну сделать: стол переставил, не
дотягивается. Молча забираю у него два метровых патч-корда, выдаю
трёхметровый. Бух, просветлённый, уходит.

Через десять секунд распахивается дверь, и, подрагивая от сдерживаемого
смеха, вваливается сосед, пластический хирург. Оказывается, бух сначала
зашёл к нему — перепутал номера кабинетов. Ничуть не смутившись белым
халатом и стеллажами со всякой медициной, мужик спросил: «А можно из
двух коротких один длинный сделать?» Пластические хирурги — народ,
привычный ко многому, поэтому сильно удивляться хирург не стал, спросил
лишь, откуда второй. «От соседа, — просто ответил бух, — он им всё равно
не пользуется». «М-м-м, — сказал хирург, — а сосед знает?» — «Конечно,
— пожал плечами мужик, — он сам мне предложил».

Так они общались минут семь, приводя друг друга всё в большее
недоумение. «Но полное ощущение нереальности происходящего, — признался
хирург, — у меня возникло, когда этот чудик с видом снисходительного
превосходства объяснил мне, что конец вовсе не обязательно отрезать:
там-де есть такая пимпочка, которую надо нажать, и тогда он
выщёлкивается из гнезда!»

В 80-х работал на книжной фабрике. Народ время от времени тащил через
проходную книги, охрана обычно бездействовала, но иногда ОБХСС
устраивали рейды и трясли всех подряд. И вот как-то после смены забегает
в раздевалку один из рабочих и кричит, мол, Мужики! На проходной
проверка! Ничего сегодня не несите! Народ начал разгружать сумки,
выкладывая по 1-2 книжки обратно по шкафчикам. Настроение упало. Но тут
у одного шутника возникла идея. Он прошвырнулся по всей раздевалке (на
300-400 человек, между прочим), повыпрашивал-пособирал у кого мог
грязные дырявые носки. Набралось пар 30, не меньше. В общем, запах
потных носков плюс запах керосина, масла и всякой полиграфической химии
- коктейль ещё тот! Даже в руки взять нельзя, не запачкавшись.
И он всё это аккуратно обкладывает картонками и заворачивает в несколько
слоёв бумаги. Со стороны - как будто несколько книг завёрнуто в бумагу.
Ложит в кулёк и идёт через проходную. Его тормозят и сразу замечают
подозрительный пакет.
- Что в пакете?
- Носки.
- Какие ещё носки? Книжки выносим?! А ну разворачивай!
- Не буду! Я так аккуратно упаковал, чтоб не пахли, дома постираю и ещё
носить буду, а вы - "разворачивай"?
- Мужик, разворачивай по-хорошему!
- Вам надо, вы и разворачивайте. Я вас предупреждал!
И с этими словами он нехотя суёт пакет в будку вахтёра. Довольные
ОБХССники в предвкушении протокола и поощрения от своего начальства
буквально разрывают бумагу... и оттуда вываливается куча ГРЯЗНЫХ ВОНЮЧИХ
НОСКОВ! Немая сцена! И тут мужик их добил:
- А знаете, я передумал их стирать! Я лучше новые куплю!
И за дверь.
На этом рейд закончился. ОБХССники убирали носки и проветривали
помещение.

Сижу в сапожной мастерской, жду, когда мне обувку доделают. У мастера -
гость. Оба - из ближнего зарубежья, по-русски говорят свободно, но с
сильным акцентом. Разговор заходит о том, какие раньше вещи хорошие
делали. Гость:
- Какой у меня спортивный костюм был швейцарский! Двенадцать лет носил,
и все как новенький! Какие кроссовки лицензионные наши делали! На десять
лет хватило!- (Разгорячившись) - А какие трусы мне пятнадцать лет назад
из Чехословакии привезли!
Мастер перебивает:
- Только не говори, что ты их до сих пор носишь!

ДЖЕНТЛЬМЕН
Начало 90-х. Питер. Я возвращаюсь из института в общагу, вахтерша
протягивает записку о том, что мне во столько-то должны позвонить на
вахту. Кто, неизвестно.
Со скрипом откладываю поход с друзьями на концерт и в назначенный час
топчусь возле вахты, жду.
Минута в минуту - звонок:
- Ало, я слушаю.
- Grubas, это ты?
- Я, а кто это?
- Ты че Grubas, не узнал!!? Это же я, Тулип!!!
- Какой Тулип...? А...! Вспомнил. Привет Тулип, извини, просто не ожидал
тебя услышать. Мы же с тобой лет пять не виделись. Тулип, ты как? Все во
Львове? Учишься, работаешь? Не женился?
(Я абсолютно не знал о чем с ним еще говорить, это был дворовой приятель
из Львова... Я сразу остро пожалел, что не пошел на концерт) Тулип, а
кстати, откуда ты взял этот телефон и вообще... чего звонишь?
- Телефон дала твоя матушка, слушай Grubas, Через неделю семнадцатое
мая, ты не забыл? давай скоренько приезжай.
- Тулип, может я чего не в курсе, куда скоренько приезжай..?
- Как куда!!? , на футбол с 26-й бурсой!!!
- Какой футбол!!? Какая бурса!!!?
....................................
И тут меня парализовало... Я вспомнил о чем речь.
Когда-то давным-давно, когда нам было по 15 - 16 лет, в воскресный
денек, мы играли в футбол с 26-й бурсой на ящик пива. Все по-взрослому:
большое поле в лесу, болельщики, даже у некоторых игроков атласные
трусы.
Наш двор тогда проиграл «бурсе» с крупным счетом. Убейте не вспомню с
каким. Мы стали спорить, что мол так не честно: одному нашему рубанули
по ногам и он не смог больше играть, а то бы он вам назабивал. И самое
главное - сегодня не было пары наших основных игроков: Блохина и Пеле
(Одни клички чего стоят...) Мы требуем матча - реванша!
Бурсаки согласились с доводами и предложили переиграть завтра. Мы
спорили, что завтра нельзя - Пеле еще не вернется от бабки, да и у
подрубленного нога не успеет зажить.
Бурсаки: "Ну ладно, не завтра, а когда? Просто у нас тоже экзамены и вот
он, через неделю в армию уходит..."
И тут из нас кто-то ляпнул:- "А давайте через ДЕСЯТЬ ЛЕТ!" Что слабо вам
дать слово, что вы сюда придете в том же составе в этот же день через
десять лет!!!?
Вот тогда и решим - чья команда лучше...
Всех нас тогда проперла эта идея и мы дружно поклялись провести матч -
реванш в далеком 1993 году, 17-го мая. Вручили бурсакам проигранный ящик
пива и даже благородно дали спокойно с ним уйти...
.....................................
- Тулип, так ты че, хочешь, чтоб я приехал играть в футбол...?
- Ну а как же, мы же дали слово.
- Стоп, стоп, стоп. Какое слово? Ну да, дали, но это же было 10 лет
назад....!
- Ну вот Grubas, ты как раз еще успеваешь приехать.
- Слушай, Тулип, но я никак не могу... У меня сессия начинается... И...
- Ну вы че, сговорились все!!!? Тот не может! этот не может! Вы же все
слово давали, и что теперь вам насрать!!!? А как мы будем выглядеть
перед бурсаками, 17-го мая, когда они придут, а нас нет никого..? Что,
скажут, мы левандовские зассали придти!!!? Grubas, ну будь мужиком,
приезжай... А?

Я представил одинокую фигуру с мячиком на заросшем лесном футбольном
поле. Долго думал - хорошо ли быть таким Тулипом в наше время? Ведь он
человек 19-го века в нелепом высоком цилиндре...
Жалеть его или позавидовать ему...?
В любом случае, несмотря на абсурдность ситуации, мне было стыдно перед
Тулипом...

Чисто американская история приключилась недавно в тихом пригороде
Сиэтла, штат Вашингтон.
Семья Браунов владела собственной французской булочной. Такой нехитрый
малый бизнес. Рано утречком месили простое и слоёное тесто, а в семь
часов получали тёплые хрустящие багеты, круассаны, шарлотки, сырные
булки, сладкие пирожки и прочие вкусности. Каждая выпечка при покупке
заворачивалась в фирменный пакетик с надписью "Ешь!" В булочной всегда
царил крышесносящий запах, дети Браунов страдали ожирением невозможных
степеней, но не есть не могли.

Как любые уважающие себя торговцы, Брауны считали каждый праздник
профессиональным. Рождество на носу? Делаем скидку 5% и продаём торты с
Санта-Клаусом. День отцов? Папам - бесплатный пирожок. День памяти
Мартина Лютера Кинга? Шоколадку всем в подарок.

Но вот на день Независимости-2010 миссис Браун, вечно пахнущая плюшками,
предложила идею - запечь в булочки счастливые монетки. Кому достанется
монетка, тому приз.

Это был последний день Независимости для булочной Браунов. Призы же
покупателям выдавал суд - с коммерсантов взыскали не только стоимость
трех сломанных зубов, но и тридцатикратный моральный ущерб. Миссис Браун
огребла за свою блистательную идею год исправительных работ. Брауны
получили 17 исков от общества защиты здоровья - за создание угрозы
заражения гепатитом местного населения. Им пришлось продать за долги
свой большой дом и переехать в халупу на окраине. Мистер Браун теперь от
стыда гуляет только по ночам и вечерам. Одни дети Браунов в выигрыше -
теперь они наверняка похудеют.

Были недавно в книжном с мужем. На выходе из помещения есть рамки -
чтобы не выносили, и охранник. Мы зашли, ничего не взяли, выходим... На
выход мужа рамка начала верещать. Охранник посмотрел в ниши сумки, потом
задумчиво: "Деньги в кошельке есть?" Я думаю - все, теперь взятки надо и
за выход из магазина давать. Проходим через рамку уже без кошелька -
молчит. Оказывается, они на деньги реагируют, особенно в большом
количестве. Если такую рамку дома поставить - о поступлениях денег в
кошелек дражайщей половины будешь знать ВСЕГДА )))

В Саратове попытались ввести паспорта здоровья школьников. Вопросы в
паспортах весьма нетактичные, и для убеждения родителей, что информация
не попадёт в ненужные руки, корреспонденты радостно сообщили, что "от
хакерских атак компьютер психолога надёжно защищён антивирусом".
Ну да, а от аварий на дорогах защищают подушки безопасности...

*Накануне с предложением пригласить в Россию Гейма и Новоселова выступил
руководитель департамента международного сотрудничества фонда "Сколково"
Алексей Ситников. Чиновник заявил, что такая идея в фонде возникла еще
до присуждения Гейму и Новоселову Нобелевской премии, потому что оба
ученых являются "яркими представителями российской науки".
В ответ Андрей Гейм заявил, что "не знает и знать не хочет" о том, что
его собираются пригласить сотрудничать с российским фондом. "Там у вас
люди что – с ума посходили совсем? Считают, что если они кому-нибудь
отсыпят мешок золота, то можно всех пригласить?" - заявил ученый в
интервью радиостанции "Русская служба новостей". По словам Гейма, у него
нет российского гражданства и он чувствует себя комфортно в
Великобритании. *
http://grani.ru/Politics/Russia/m.182391.html

Во паразиты! Не, Зин, ну ты видела! Родина их кормила-кормила.
Поила-поила. Под барабан они, значит, маршировали-маршировали. Под горн
вставали-вставали. С деревянным автоматом по кочкам бегали-бегали.
Поджигателей войны на уроках политинформации клеймили-клеймили. А теперь
на тебе. Пе-ре-мет-нулись. Какие фортели откалывать изволют.
Зажрались, видите ли, буржуи проклятые. Прихвостни империалистической
псевдонауки кибернетики. На чью мельницу, хотелось бы спросить, льете вы
теперь, господа, свою мутную воду?
А наш новый Ломоносов.. да чего там, практически Леонардо всех времен и
народов вообще утверждает, что вороватые нобелевские лауреаты к тому же
украли у него свое судьбоносное открытие. Это якобы именно он, а не
Резерфорд какой, Капица или Мария Кюри, сидел в тоске на подоконнике НИИ
и от безысходности обматывал скотчем грифельные стержни. А бесчестные
нобелевские лауреаты, толкаясь жопами, зырили в замочную скважину.
И где же, хочется спросить, их хваленая корпоративная этика? Ась?
Элементарная научная порядочность, наконец!

Я тут это.. Мне кажется, товарищи в Кремле кое-чего не понимают. (И я
даже знаю, почему.) В частности, что гг. Гейм и Новоселов родились
далеко не вчера. И как совершенно справедливо заметил г. Ситников, о
России они знают не понаслышке.
Ты им жабу хоть шоколадом обмажь, а все одно они ее в рот не возьмут.
Дело тут не в деньгах. И даже не в оборудовании.
Дело в том, что они, видимо, отлично помнят рожи наших таможенников в
аэропорту, когда они уезжали. Рожи *учоных секретарей*, у которых
приходилось по 50 раз подписывать и снова переписывать свои научные
статьи. Помнят они рожи ментов в подземных переходах *ага, блядь..
нтелегент.. *. Поездки на картошку вместо работы. И еще многое-многое.

Ребята, я вам один умный вещь скажу. Те, кто уезжает, обратно уже не
возвращается.
Они.. как бэ это помяхше выразиться.. в общем, память у них, ученых,
хорошая. Оне ж, суки, уже ученые.
И высказываются они там в своих европах да америках в узком кругу за
бутылкой уиски о России весьма не толерантно. Нашим бы не понравилось.
В общем, я не знаю, что должно произойти у них с головой, чтобы они
вернулись. Но точно знаю одно: для науки с такой редкой энцефалопатией
они будут потеряны навсегда.

Через то очередная история.
Есть у меня знакомец, уехавший в Германию лет 15 назад. Вот недавно дочь
за немца замуж выдал.
Ездил и я к нему пару раз в университет.
Приезжает он сюда редко. Можно даже сказать, совсем не приезжает. А че
тут делать? В отпуск он все больше по Испании да Ибице выступает. А в
остальное время — вы не поверите — работает. Да.
И вот что-то у него там случилось, с головой или нет, не знаю, врать не
стану, а только решил он показаться на недельку.
Ну мы тут в Днепропетровске к его приезду подготовились. Небоскребов
понастроили. Два новых моста пустили. Стадион к евро-2012. Дороги в
центре расширили, скверы отремонтировали, набережную гранитом
забабахали. Ага. Чтобы все, как у людей.
Сидим ждем.

Вот он приезжает.
Из Киева едет, потому как наших днепропетровских таможенников
нетривиально сцыт до обморока. Там-то поток идет, 50 евро сунул и гуляй
по родине стохастически (разнонаправленно т. е.) хоть пока не околеешь
на лавке. А тут голодные, без слез смотреть невозможно. На ногах еле
держатся. Вывернут наизнанку.
Встретил я его (квартиру он давно продал), едем ко мне.
Трамвайчик звенит, облака по небу бегут. Все зер гут.
Он на небоскребы варежку разинул.
- Слушай, ну вы тут прям Эуропа..
А то! Нравится сукину коту.
- Слушай, а Сифилитик-то хоть остался?
Это пивбар такой у нас в центре. Описывать не буду — название
красноречивее. 100%. Обоссанная жестяная развалина на 60 посадочных мест
с вечными синяками у дверей.
Самый среди нас во все 80е популярный. И по цене, и так вообще.
- Да остался, остался. Не переживай. Щас прям туда и зайдем.
С подножки соскочили — идем по улице. Топаем значит. Ага.

А нужно сказать, что Сифилитик этот самый не просто так стоял, как
журавль на огороде. Он служил неотъемлемой и органичной составной частью
выдающегося эстетико-архитектурного ансамбля, раскинувшегося в свое
время между улицами Харьковской (больше известной как ХарькОвская),
Миронова, Глинки и съезда с Нового моста, название у которого,
безусловно, имеется, но его, этого названия, никто никогда не знает.
Обычно так и говорят *съезд с моста*.
И включал сей урбанистического вида конгломерат в себя помимо Сифилитика
еще синагогу, автостоянку, десяток киосков, штук 80 мужских и 5 женских
туалетов на открытом воздухе, остановку всех видов транспорта на левый
берег и бессчетное количество полуразваленных дореволюционных построек
разной этажности, частью забитых досками, а частью еще обреченно жилых.

И вот лет 7 назад было наконец принято бескомпромиссное решение все это
хозяйство снести (нахрен), и на его месте взметнуть моментально в один
пых некую смесь Лас-Вегаса и Геленжика (как ее видят в Кобеляках).
Метров 300 на 200 на все 100. Две монументальные жилые башни этажей по
50 и торговый центр с полями для гольфа, вертолетными и автостоянками на
крыше. А внутри тебе и центральный кондишн, и чай-кофе разное, и
пиво-водка, и джинсы по 300 баксов, и ботинки заморские, и каток, и 3D и
4D синематографы, и дискари, и черепашки. И все это тоже в десяток
этажей. И все на одном фундаменте. В общем, кул. Чтобы американские
шпионские спутники на высокой орбите знали, что здесь тоже не лохи
живут. А на низкой сразу падали, душимые бессильной злобой и завистью.

Вот идем мы, и шея у нашего путешественника начинает как-то
подозрительно вытягиваться. Видимо, что-то неладное он все же
заподозрил. Потому что небоскребы эти как-то уж слишком близко
подступают к святому для него в прошлом месту. Уцелело ли оно?..
Разрушили ль его под свои забавы да утехи глобалистские неоварвары?..
В общем, хуй знает. Типа в душе смятение и в членах трепетанье. Ага.
Подходим.
Уж стены близятся.

И вот подходит он близко-близко. Вплотную практически. Носками ботинок
упирается в стеклянную витрину и поднимает голову в небо.
Облака по-прежнему бегут. Все зер гут.
Тут-то он все и понял.
Скупая слеза предательски скатилась по его небритой в плацкартном вагоне
щеке.
Помолчал немного. Потом говорит как-то так тихо-тихо, подавленно, но все
же жизнеутверждающе и даже почему-то как-то неуместно торжественно:
- Нихера себе Сифилитик поднялся..