Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
08 августа 2007
Остальные новые истории
Меняется каждый час по результатам голосования
Не очень верил про блондинок... Прихожу в контору по обучению программированию и прочей балабудени и вот что там вижу
Парень: я хочу записаться на курсы программирования С# (произносит как СИ шарп)
Опись-менеджер (девушка блонди, с выражением лица...)безапеляционным тоном немного презрительно: у нас таких курсов нет!
Вчера выгуливаю своего пса, он на поводке, он скурпулезно обнюхивает близлежащие предметы и приводит в соотвестсвие их запах. В кустах сидит кот. Рыжий, выгнул спину и непрерывно смотрит на моего пса, которому до котов с детства нет никакого дела. Я оказываюсь между псом и котом, кот на меня ноль эмоций, взгляд приклеелся к собаке. Смотрю. Ну ни фига себе. Провел ладонью перед мордой кота - он как слепой совершенно не видит руку и продолжает пялиться на объект страха. У меня терпение кончается, и я пальцем трогаю кота за нос. Прыжок вверх на метр, взгляд не отрывается от собаки, и слом такой, что с пробуксовкой кот мгновенно уходит за угол дома. Даже пес отвлекся от своего серьезного дела и недоуменно посмотрел ему вслед.
ГАИшники оформляют ДТП. Остановился посмотреть. Главный говорит напарнику (неславянской внешности): "Сходи, посмотри, какой номер у вон того столба". Возвращается. "Там нэт номэр. Там толко адын - черточка - шесть". "Мудак, это и есть номер!!!"
Новости науки: вопрос о том, уместны ли спиртные напитки в космосе, далеко не так прост, как может показаться на первый взгляд. Психологи утверждают, что в случае длительного межпланетного перелета спиртное вполне способно сыграть положительную роль – при условии умеренного потребления, разумеется. Дело здесь даже не в расслабляющем действии алкоголя (для снятия напряжения проще использовать таблетки), а в воссоздании привычной культурной реальности, в которую люди погружены на Земле.
Смысл рекомендаций, которые дают психологи, сводится к следующему: во время длительного перелета – скажем, к Марсу – немцу будет очень полезно немного пива, в то время как французу и итальянцу не повредит время от времени бокал вина. О российских космонавтах скромно умалчивается.
На обеденный перерыв я ходил в Media-Markt покупать карточку для мобила. Рядом проходил важный голландец, который видно показывал испанской паре Амстердам. - Вот наш стадион - говорит он широким жестом открывая им вид на стадион Bijlmer ArenA. - Это ваш самый маленький стадион? - с сочувствием спрашивают испанцы Надо было видеть лицо этого несчастного жителя нижних земель, но гостеприимность пересилила: - Нет. Это наш самый большой... Теперь настала очередь удивляться испанцам. Тогда они решили поправить отношения и спросили: - Ну а этот Media-Markt конечно же не самый большой у вас? - ?!
Работники одесской налоговой службы обнаружили в Киевском районе города подпольный цех по производству алкоголя, который располагался в пункте приема металлолома, стеклотары и макулатуры. Об этом сегодня сообщили УНИАН в Государственной налоговой администрации в Одесской области.
Основанием для проверки послужило заявление от гражданина, который сообщил, что "в течение недели покупал водку в пункте приема стекла. Однако от употребления напитка ему стало плохо, и двое суток пролежал дома - не мог выйти на работу".
Еду щас в автобусе. Впереди сидят два представителя Кавказа, знаете такие большие дети. Выглядят лет на 30, а самим наверно вчера 21 исполнилось. Короче у одного из этих, изображающих из себя взрослых мужиков, в руках две коробки с ДВД фильмами. Стали они собираться выходить, и тот, который с "наиглавнейшим из искусств" коробочки то ребром в мою сторону повернул. Читаю я названия и с трудом сдерживаюсь, чтобы не взорваться от смеха. Названия: АПАЧИ и ШАЛУН........... ЗЫ: Теперь хоть знаю кто ЭТО покупает....
< он > а те скок лет? < она > 14 < он > ты девственница? < она > да < он > понятно < он > а где живешь? < она > в октябрьском < он > йасно < он > давай мутить? < она > че? < он > давай мутить? < он > ну берут воду и мутят < он > знаешь можно весла у бомжа купить и мутить воду или мочу сперму хз короче < он > там главное чтобы ченить трогать < он > сиськи < он > короче все ок < он > ладно < она > о да
Русские – 104,1 млн. В 1989 году было 81,5% от всего населения, а теперь 71,7%. Дальше больше. В смысле еще меньше. Татары – 7,2 млн. (в Татарстане – 2,1 млн.) Татары в последние время все больше почитают хана Батыя и собираются переходить на латиницу. Украинцы – 5,1 млн. По мере перехода Украины на украинский язык, усиливается и желание украинцев переехать жить в Россию. Хотя при этом до боли хочется стать страной Общего Рынка. Отсюда и Оранжевая Революция. Китайцы – 3,26 млн. (в районах Дальнего Востока и Сибири – более 2,5 млн.) А сколько еще в Китае осталось? Армяне – 2,48 млн. (в Краснодарском крае – 779 тыс. , в Москве и Московской области – 508 тыс.). Россия стала самой армянской страной в мире после Армении. Скоро станет первой в мире. Народы Дагестана – 2,24 млн. (в Дагестане – 1,85 млн.) По мере победного шествия идей пророка Мухаммеда на Кавказе, поток горячих джигитов в Россию будет нарастать. Азербайджанцы – 2,16 млн. (в Москве и Московской области – 1,1 млн.) Но остальные 9 миллионов все еще не азербайджанцы! Будем ждать. Каждый пятый брак, заключенный в столице, — православно-мусульманский. Самые активные по части межнациональных браков — красивые русские женщины и горячие кавказские джигиты. Так что надежда есть... Чуваши – 1,77 млн. (в Чувашии – 1,04 млн.). Чу ваши, чу наши. Ну что мы все время делим? Неужели до сих пор непонятно, у нас есть только Единая Россия! Башкиры – 1,65 млн. (в Башкирии – 1,05 млн.). Остальные при ближайшем рассмотрении оказались татарами. Чеченцы – 1,36 млн. По переписи 1989 года чеченцев было 900 тысяч. Причиной беспрецедентного демографического взрыва, переживаемого чеченским народом, является война в Чечне. Если США и страны западной Европы продолжат предоставлять чеченцам статус политических беженцев, то скоро в России их станет 136 миллионов, и к следующей переписи они забросают шапками профессиональную Российскую армию. Так что Миру — мир, Аллаху — ахбар! Белорусы – 1,32 млн. Батька Лукашенко рассматривает их как свою пятую колонну. Мордва – 944 тыс. В Мордовии – 291 тыс. Вот вроде бы мордва, а в Мордовии жить не хотят. Замордовали! Казахи – 787 тыс. (в Астраханской области – 228 тыс.) Замешались в толпе русских, бежавших в Россию. А еще тысяч 50 замешалось в толпе немцев, бежавших из Казахстана в Германию. Незаметные они какие-то. Легкорастворимые. Вьетнамцы – 783 тыс. И все как один северные. И почему мы воевали не на стороне американцев? Поделом нам. Удмурты – 761 тыс. (в Удмуртии – 530 тыс.) Когда-то у меня был "Москвич" ИЖ-комби, собранный в столице Удмуртии городе Ижевске. Ездить он не любил. Но однажды он так разогнался, когда я ехал под горку, и у ИЖ-комби отказали тормоза, что снес в кювет грузовик. Грузины – 692 тыс. Будучи от природы страстным либеральным демократом могу сообщить следующее. Грузия, впрочем, как и Армения, агонизирует. На Кавказе немусульмане могли жить, пока Кавказ принадлежал России. Ушла Россия, придет конец и Армении, и Грузии. Марийцы – 689 тыс. (в Марий Эл – 347 тыс.) Была у меня одна знакомая Марийка, так она в 1976 году клала на грудь железный рубль Ленином вниз, и он не падал! Я еще совсем ребенком в сексуальном плане был, а до сих пор забыть не могу. Об остальных марийцах не могу сказать ничего определенного. Таджики – 496 тыс. Ну не в Таджикистане же им сидеть! Молдаване – 485 тыс. Молдавия живет только тем, что пришлют ее граждане, работающее заграницей. Бедолаги самостийные. Кабардинцы – 485 тыс. (в Кабардино-Балкарии – 454 тыс.) Остальные балкарцы. Осетины – 475 тыс. (в Северной Осетии – 409 тыс.) Православные между прочим. Когда Россия окончательно уйдет с Кавказа, за это им строжайше взыщется. Буряты – 439 тыс. (в Бурятии – 297 тыс.) До революции слов "бурят" писали с буквой "Ять". Предлагаю возобновить эту замечательную традицию.
Узбеки – 426 тыс. В сезон сбора хлопка они возвращаются на родину убирать урожай. Обратно в Россию они везут собранный урожай анаши и маковой соломки. Якуты – 402 тыс. (в Якутии – 386 тыс.) Вроде малый народ Севера. Сильно пьющий. А тоже к независимости тянется, русских из Якутии вытесняет... Немцы – 391 тыс. "Und wessen von ihm in Deutschland wird nicht gelebt? " (И чего им в Германии не живется?) Ведь пускают же! Коми – 334 тыс. (в Коми – 312 тыс.) А вот это провокация. За КПРФ голосуют самые широкие слои населения самых разных национальностей! Ингуши – 283 тыс. (в Ингушетии – 231 тыс.) Это те же чеченцы, только не боевики, а так. Школу в Беслане резанут, еще что по мелочи. Евреи – 259 тыс. (в Москве – 148 тыс. , в Санкт-Петербурге – 55,2 тыс.) России верные евреи. Все без исключения любят березы и романс "Ой мороз, мороз". Ненасытные какие! Мало их кривым носом по березе били. Тувинцы – 252 тыс. (в Туве – 247 тыс.) Уникальный народ. Имели независимое государство до 1943 года. Воссоединились с Россией во время Войны. И не жалеют. А страну свою любят. Из своей Тувы никуда не уезжают. Нелюди какие-то! Карачаевцы – 202 тыс. (в Карачаево-Черкесии – 176 тыс.) А при чем тут чай? Туркмены – 183 тыс. Киргизы – 174 тыс. А почему их не включили в рубрику "Другие народы"? Другие народы – 2,58 млн. Кто же это, интересно? Неужели избирательный блок "Родина"?
В пасмурную погоду зарядку делаю не на крыше, а на балконе. И раз вижу с балкона, как стайка-лейка мексиканцев красит забор в нашем дворе. А один из них обращается ко мне – а умею ли я красить? Как положено еврею, отвечаю вопросом на вопрос: а умеет ли он делать зарядку?
Он тут же показывает, запросто - и, подражая мне, делает широкий взмах ногой, опрокидывая при этом ведро с краской, которое только что поставил рядом коллега, не ожидавший внезапной спортивной прыти подельника. Мне осталось только развести руками – вот видишь, не умеешь!
... Иск на пролитую по моей вине краску не предъявили, наоборот, все развеселились... Главное же, украинско-еврейская-мексиканская дружба на американской почве не пострадала.
Сидим тихо-мирно работаем в техподдержке. Звонит коллеге-девушке (Д) клиент (К). Д: Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? К: Здравствуйте. Скажите, а что будет если я скажу вам слово ХУЙ? Д: ... К: А слово СУКА? Девушка кладет трубку. Проходит 5 мин. Звонок. Д: Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? К: Здравствуйте. А это я вам только что говорил слово ХУЙ? Д: ... К: Я просто забыл сказать вам слово ПИЗДА.
12
В этих проводах было все, что обычно бывает в таких случаях. Были заплаканные матери, жены и сестры. Были совсем молодые мальчишки, которые не понимали, куда их везут и потому напускали на себя бравый вид, гордясь своей новенькой формой. Были понюхавшие пороху ветераны. Некоторых из них пригнали сюда прямо с больничной койки, они угрюмо прихрамывали через зал ожидания. Сначала репродуктор наигрывал какой-то бравурный марш, потом стих и остались только всхлипывания женщин и гул мужских голосов. Прежде времени поседевший Старшой озабоченно просматривал списки и ставил галочки, чтобы кого-то не забыть в суете отъезда. Потом крикнул, что пора прощаться. — Егорушка, сынок!.. — раздался крик пожилой женщины. Она повисла на груди у поникшего и растерянного долговязого лопоухого парня. Женщины завыли в голос. Не верилось, что через пять минут железное брюхо самолета проглотит их самых близких мужчин и исторгнет за тысячи километров отсюда, на чужой, враждебной земле. Вернутся ли все из них домой целыми и невредимыми или навсегда останутся там, далеко? С этого дня каждая из провожавших женщин будет каждый день повторять как молитву, что все обойдется, что они проводили не сопливых мальчишек, а настоящих профессионалов, прекрасно обученных и умеющих попадать в цель с завязанными глазами. Мужчины, оставшиеся дома по здоровью или негодности, будут тревожно вслушиваться в новости по телевизору, жадно ловя информацию "как там наши? ". Точно так же будем переживать и мы. И будем дружно посылать нахуй работу, учебу и все остальное, прилипая к экранам. И болеть за наш ебучий российский футбол. Мы ждали этого четыре года. В пизду все дела, наша сборная в Португалии!
Непривычно яркое для поздней осени утреннее солнце заливало всю Красную Площадь, создавая атмосферу праздника. Все участники действа нервничали в ожидании своей очереди. Нервничали солдаты, нещадно ебимые на плацу последние два месяца и печатающие 120 шагов в минуту даже идя в туалет. Нервничали студенты, специально отобранные ректоратом пронести транспаранты и портреты вождей. Нервничали организаторы в штатском, деловито снующие в толпе. И даже обычные работяги, пришедшие поглазеть на демонстрацию и забухать в толпе, находились в слегка эрегированном настроении. Среди демонстрантов-интеллигентов шепотом передавали свежую сплетню с орбиты о том, что молодой начинающий космонавт Джанибеков сдуру подрочил в невесомости и был жестоко за это отпижжен коллегами по "Союз-17": маленькие круглые капли его спермы расплылись по кораблю и висели повсюду, налипая на скафандры и лица космонавтов. В программе "Время" об этом инциденте ничего не сообщили. Напряжение достигло апогея. Снайперы на крыше ГУМа и за зубцами кремлевской стены прильнули к прицелам. На трибуну мавзолея поднялся сам Юрий Владимирович Андропов в сером пальто и очках в роговой оправе. За ним понуро брели остальные члены политбюро, похмельные секретари республиканских ЦК и слезшие с пальмы хуесосы из братских компартий. Фидель Кастро не успел с утра расчесать клочковатую бороду и стоял, напоминая помятым опухшим лицом что-то непристойное. К тому же от него нестерпимо разило чесноком, что очень не нравилось аккуратному и непьющему Юрию Владимировичу. Генсек изредка поглядывал на циферблат своего "Полета" на кожаном ремешке с портретом Гагарина. Наконец куранты на Спасской башне ожили и изобразили мелафонное подобие интернационала.
Тотчас из-за Музея Революции, с лязганьем дробя гусеницами брусчатку и пердя дизельным выхлопом, выползли свежеокрашенные танки Гвардейской Таманской бронетанковой дивизии. Суровые лица танкистов выражали готовность не то умереть за партию и правительство в схватке с мировым империализмом, не то выебать всем полком сразу после парада сестричку Свету из медчасти. Потом мимо трибуны мавзолея провезли фаллические муляжи баллистических ракет СС-20, на лафетах которых сидели их экипажи в парадной форме ВВС с аксельбантами. После техники с белыми колесами пошли войска. Вот, топая сапогами и выпуская пар от дыхания, подобно владимирским тяжеловозам, прошел батальон десантуры. А вот юноши в черных, похожих на эсэсовские, мундирах, коих пубертатный период раннего онанизма застал в суворовском училище. По построению колонн можно изучать геометрию, все напоминало идеальностью линий не то грядки профессора Мичурина, не то раскопки поселения майя. Вдоль воинских рядов медленно пополз серебристый "Зил"-кабриолет с грузной фигурой маршала Устинова, возвышающейся над пассажирским сиденьем. Старый служака хмурился от достававшего его геморроя. Лимузин остановился перед застывшим строем. "Здравствуйте, товарищи! " — громко, властно. "Здра... жла... трищ... врхвн... гла... кмащй! " — залихватски, стройно. "Поздравляю вас с ...сят ...ой годовщиной Великой! Октябрьской!!! Социалистической!!! Революции!!! " Последнее, самое дорогое для любого коммуниста слово еще металось мегафонным эхом в морозном воздухе между Василием Блаженным и музеем Революции, когда произошло непоправимое. Пролетающий мимо голубь по-своему отреагировал на маршальское поздравление и его птичий привет устремился в соответствии с законами бомбометания прямо на грудь министра обороны. Плюххх! Увесистая зловонная капля попала в цель и расцвела на лацкане новым серо-белым орденом неизвестной геральдики. Охуевший строй солдат, набравший в грудь воздуха, выдохнул его: "Урааааааа! " — маршал Устинов медленно опустил взгляд на правый лацкан своего парадного мундира. "Урааааааа!!! " — голова в фуражке по-терминаторски сурово и невозмутимо уставилась на небо, откуда был нанесен удар. Из-под низко надвинутого козырька грозно сверкнули глаза, по скулам подобно МАЗовскому коленвалу заходили желваки. "Урааааааа!!! " — оркестр грянул, лимузин двинулся, увозя обосранного Главнокомандующего. А советские граждане смотрели парад по телевизору, ели оливье и ни о чем не догадывались. Целых три недели после парада все десятое управление КГБ СССР вместе с военными медиками сравнивало гавно, выковырянное из пойманных чекистами птиц с меткой на маршальском мундире. Потом для отмаза придумали версию о том, что голубь был специально надрессирован в ЦРУ и, сделав свое грязное дело, склевал ампулу с ядом, приклеенную к перьям на груди, а труп диверсанта сожрали кошки. Роту, которая узрела срам и кричала "Ура! ", расстреляли, чтобы не допустить слухов, порочащих Советскую армию. А голубей в Москве до самой перестройки почти не было.
Она сидела за столиком летнего кафе у метро "Коньково". Впрочем, кафе — слишком громкое название для нескольких пластиковых развалюх, стойки с краном, из которого льют разбавленное пиво и выцветшего тента сверху. Создавалось впечатление, что ни городская жара, ни кишащая людьми улица — ничто не задерживало ее рассеянный взгляд. Из задумчивости ее вырвал голос официантки, поставившей пепельницу и махнувшей для проформы по столу тряпкой: "Вам чего? " Она порылась в кошельке, высыпала на ладошку горсть монет и, виновато улыбнувшись, попросила стакан Бон-аквы без газа. Официантка скривилась: как надоели эти студентки! Закажут стакан колы и цедят его по два часа. А слова "чаевые" у них в словаре вообще нет. И блузку какую нацепила на себя, ишь, фифа. Небось, трахается у себя в общаге за деньги, лимита чертова... Она тихо поблагодарила за принесенную воду и опять погрузилась в свои мысли. У кафе, шелестя шинами, остановилась новая блестящая "БМВ". Из открытого люка неслось что-то хрипло-пафосное, про побеги, свободу и тайгу. Водитель выгрузился из салона и не спеша подошел к стойке. Заказал стакан пива, гамбургер и пачку "Парламента". Небрежно кинул сотню на блюдце стойки и грузно опустился в пластиковое кресло рядом с ней. Она без малейшего интереса посмотрела на него. Классика жанра. Мятые светлые слаксы, распахнутая на волосатой груди цветастая рубаха, полтонны золота "для уважения", равнодушные глазки на небритом лице. "Девушка, Вы не меня ждете? " Надо же, на "Вы"! Тебя, родной, жду, кого же еще! Его звали Стасик. Он заказал ей стакан сока и шоколадку. Они поговорили десять минут, она натянуто улыбнулась паре пошлых анекдотов и без долгих размышлений приняла приглашение заехать "на коктейль". По дороге Стасик долго рассказывал о том, что жизнь его ни фига не радует без любви. Вроде все есть, но погреть типа некому. Мотаешься тут как Жучка, блин, решаешь вопросы, а для кого? Все действительно было. Это она поняла, едва переступив порог. Дорогая разлапистая кожаная мебель, совершенно не подходящая к потолкам-два— семьдесят-пять. Ковры из IKEA и огромный телевизор в углу. Сочетание бесвкусицы и больших денег, почти такое же страшное, как сочетание молока с соленым огурцом. Пока она мылась под прохладным душем, Стасик зашел в спальню, смахнул в верхний ящик комода фотографию жены и двухлетней дочки и достал из нижнего презервативы. Надо же, среди дня такой вариянт подвалил! Причем за шоколадку и стакан сока. Стройненькая, грудь классная, даже сквозь блузку видно. Тока грустная что-то. Экзамен, небось, не сдала, гы-гы. Она вошла в спальню, обернувшись полотенцем и роняя на паркет капли воды с влажных прядей. Посмотрела на него исподлобья, отчего Стасику на мгновение стало не по себе. Так ему бывало иногда, когда он приезжал навестить своих стариков в их хрущобе на Филях. И когда мать извинялась, что кофе нет и купят они его только с отцовской пенсии 19-го, он испытывал нечто подобное, что испытал и сейчас. Он встряхнул головой, как бы отгоняя видение и сдернул с нее влажное полотенце... Они трахались недолго, от силы полчаса, трахались тем бездушным механическим сексом, у которого обычно нет ни вкуса, ни послевкусия. Она предложила ничего не одевать. Сказала, что сегодня такой день, когда предохраняться не надо. Стасик обрадовался и мощно, толчками, вошел в нее. Он пыхтел, роняя капли пота ей на челку, а она смотрела на красивую люстру от Сваровского, иногда слегка морщась, когда он двигался особенно резко. Стасик кончил, больно стиснув ей плечо толстыми пальцами, потом с шумом выдохнул и откинулся на спину рядом с ней. Потом неуклюже чмокнул в щеку и сказал "спасибо". Через 15 минут она стояла в подъезде стасикова дома и смотрела на два червонца, которые он ей дал "на маршрутку". Механически сунула деньги в кошелек и достала маленький блокнотик. Напротив очередной, двузначной цифры в списке, она четким почерком написала: "Стасик, 12-е июля". Сунула блокнот в сумочку и пошла к остановке. Она не думала ни о чем. Не думала о том, что полчаса назад в организме Стасика затикали маленькие часики, отсчитывая дни и месяцы, отпущенные ему в этом мире. Она не испытывала ни жалости, ни раскаяния. А просто с азартом исследователя прикидывала, сколько ей еще попадется таких стасиков, пока она является НОСИТЕЛЕМ и признаки вируса никак внешне не проявляются. За год-другой их будет немало, наверное. Стасик удовлетворенно вытянулся на кровати и погрузился в сон. До возвращения его жены и дочки с дачи оставалось два дня, хата пустая, многое еще можно успеть, если повезет.
Вот уже третьи сутки вокруг них не было ничего, кроме заснеженной тайги, зверского холода и звенящей тишины зимнего леса. Страшное слово "заблудились" вслух сказано не было, но каждый внутри себя произнес его уже не раз. И только зычные понукания политрука Антипченко заставляли разведотряд по колено в снегу двигаться вперед. Несмотря на бодрые заверения партии и правительства о прорыве линии Маннергейма и скором окончании финской кампании, здесь, в глухой карельской тайге, все виделось далеко не так оптимистично. Из десяти человек в отряде только политрук имел хоть какое-то образование и умел мало-мальски обращаться с компасом. Остальные, включая шедшего головным Ивана, были простыми деревенскими парнями, кинутыми непонятно зачем в дикий, заснеженный край, где смерть несла уже сама природа, не говоря о молчаливых, упорных и скорых на расправу жителях страны Суоми. Начинало смеркаться, и стена леса вокруг становилась все чернее и мрачнее. Казалось, деревья сходятся все ближе, чтобы раздавить чужаков. Цепочка из десяти человек, идущая по узкой просеке, остановилась, чтобы перекусить стремительно убывающим сухим пайком и попытаться в который раз сориентироваться на местности. Иван отошел в сторону от общей группы и присел прямо на снег. Последние полчаса ему что-то не давало покоя. Веками развитая крестьянская интуиция, усиленная страхом, беспрестанно подавала сигналы тревоги. Ивану казалось, что из непролазной чащи за ними следит чей-то цепкий, колючий, внимательный взгляд. Это чувство страха сворачивалось ледяным комком в животе, вызывало желание зарыться в снег и сделаться маленьким и невидимым. Он постоянно обшаривал глазами неподвижную стену леса, но чувство чьего-то недоброго присутствия поблизости, не проходило. Немного отвлекал Ивана шедший вторым белобрысый весельчак Степан, время от времени ободряюще тыкающий ему в задницу стволом своей трехлинейки. Эти тычки отчасти разгоняли предчувствие беды и не давали ощутить себя одиноким в этом тихом, зловещем лесу. После привала отряд прибавил шагу, скорее от страха, чем от прилива сил. Снег, набившийся в валенки, пот, струящийся под полушубком и усталость многочасового марша притупляли бдительность и вселяли равнодушие. Политрук начал было говорить о долге каждого из бойцов перед родиной и товарищем Сталиным, но осекся на полуслове. Его речь прервал разорвавший морозный воздух протяжный волчий вой, от которого по коже побежали мурашки и начали креститься даже самые отчаянные атеисты. В этих безмолвных, снежных краях такие звуки не сулили путнику ничего, кроме скорой и лютой смерти. Негнущимися от холода и страха пальцами Иван полез во внутренний карман тулупа за махоркой, затем обернулся и молча протянул кисет Степану. Волчий вой услышали не только утопающие в снегу солдаты. Этот леденящий душу звук заставил вздрогнуть затаившегося в чаще в ста метрах от них финского снайпера. После секундного замешательства он поймал в прицел идущего замыкающим политрука и нажал на курок. Раздался негромкий, пониженный глушителем до уровня шепота, хлопок и политрук грузно осел в снег. Перекрестье прицела переместилось на лицо идущего в двух метрах впереди солдата, затем на следующего... Из-за скрипа снега под ногами, туго завязанных ушанок и одышки никто не слышал тихой бойни за спиной и не замечал падения одного за другим своих товарищей. Иван тоже не слышал ничего, автоматически переставляя ноги и равнодушно глядя перед собой. Из ступора его вывел сильный толчок в спину. Лицо уткнулось в снег, сразу запылав как от погружения в горячую воду. Над ухом раздался сбивчивый шепот Степана: - Лежи, не высовывайся. Попали мы, бля, в переделку. Бля, не обернулся бы – лежали бы мы с тобой с дырками в башке. Бля... - Финны? – спросил, холодея, Иван - Нет, бля, китайцы – злобно прошипел Степан – тебя что, в твоей деревне не просветили, с кем ты едешь воевать? Кажись, никого не осталось окромя нас с тобой. Не, я так не за хуй собачий помирать не хочу, я им ща дам, чухонцам тупорылым... Лесное эхо отозвалось выстрелами двух винтовок. Остальные ребята лежали тихо и, насколько видел боковым зрением Иван, не подавали признаков жизни. Даже сейчас вязкая тишина проглатывала сухой треск выстрелов подобно тому, как кромешная тьма окутывает пламя маленькой свечки, грозя погасить ее. На выстрелы лес отвечал спокойным безмолвием, в котором чувствовалось уверенное выжидание хищника. Ивана охватила паника, лишив способности здраво рассуждать и сопротивляться. Эта тишина пугала сильнее, чем ответный огонь сотни врагов. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Потом стал пристально всматриваться в чащу. За одной из ближайших сосен он уловил едва заметное движение. Они со Степаном выстрелили почти одновременно. Через секунду из-за сосны вывалилась фигура в белом маскхалате и рухнула в снег. Стало совсем тихо. Выждав еще минут пять, друзья осторожно встали и двинулись к лежащему невдалеке телу. Доставшаяся от предков звериная интуиция, многократно обостренная войной, не подвела Ивана и на этот раз. Он вряд ли ответил бы на вопрос, чем конкретно ему не понравилась упавшая из-за сосны фигура снайпера: угловатостью и неестественностью движений или отсутствием сдавленного вскрика при ранении. Даже не осознав вспыхнувшую догадку, что это была кукла, Иван рухнул в сугроб за доли секунды до того, как в чаще раздался тихий хлопок, как будто открыли шампанское. На сей раз онемевшая кожа на лице не горела от контакта со снегом. Медленно подняв голову, Иван едва не закричал: в десяти сантиметрах от лица на него смотрели широко распахнутые мертвые глаза Степана. Рот был открыт в немом крике, на лбу темнело крохотное отверстие, из которого текла тонкая струйка крови. Прошло полчаса и, хотя сумерки уже сгустились, снег источал повсюду молочный рассеянный свет. Шок прошел, и ему на смену пришла усталость. Иван как в полусне видел себя наевшимся мамкиных оладушек, засыпающим на теплой печке под стеганым разноцветным одеялом. Эта дремота обволакивала его все сильнее, отодвигая куда-то далеко войну, лес и мороз, постепенно делающий его руки и ноги деревянными. Из полузабытья Ивана вырвал леденящий душу волчий вой, раздавшийся на сей раз гораздо ближе. Все плохое, что постепенно удалялось в меркнущем сознании Ивана, навалилось с новой силой. И неожиданно в мозгу как-то буднично и спокойно вспыхнуло решение. Иван перевернулся на спину, расстегнул полушубок, достал из-под гимнастерки тщательно скрываемый от политрука нательный крест и тихо забормотал себе под нос молитву. В этих словах он больше не находил ничего постыдного, они слетали с губ легко и непринужденно. Он больше не боялся ни леса, ни волков, ни смерти. Лишь остро кольнуло сожаление, что письмо матери так и лежит неотправленным в его кармане. Он так и не успел сказать ей спасибо за то, потеряв мужа в гражданскую, вырастила его и трех братьев, отдавая все им... Порывшись на начинающем коченеть теле Степана, Иван отстегнул его походную флягу: "Прости, друг". Спирт ожег горло и перехватил дыхание. Тепло от глотка еще растекалось по телу, когда Иван клацнул затвором, дослал в ствол последний из пяти патронов и, не особо прячась и пригибаясь, развернул винтовку дулом к себе. Занемевший на холоде палец нащупал спусковой крючок. Иван глубоко вздохнул и нажал на курок. Вскоре тишина тайги задушила мечущийся между соснами грохот выстрела. За всем происходящим из-под белого капюшона маскхалата наблюдала пара спокойных голубых глаз. Финн не сразу понял, чем занимается этот последний оставшийся в живых русский. Обзор загораживало тело его менее хитрого и расторопного друга. Все стало ясно, когда ствол винтовки, до этого смотревший на лес, стал медленно поворачиваться в сторону его хозяина. Выстрел подвел черту под долгим лесным противостоянием. Теперь надо было спешить: где-то на подходе большая волчья стая, и шум выстрелов не удержит их на расстоянии надолго. Снайпер надел лыжи и быстро преодолел отделяющую его от лежащих тел сотню метров. Первым делом он отстегнул от лежащего на спине политрука планшетку с картой и вытащил из нагрудного кармана партбилет. Теперь его точно наградят, а может, даже отпустят домой на недельку... Услышав за спиной металлический щелчок, финн резко обернулся и застыл. Он увидел ненавидящие глаза Ивана и нацеленный на него ствол пистолета. Привыкший с детства обманывать в лесу самых хитрых зверей, этот финский охотник даже не подумал, что стрелять себе в голову необязательно, можно ведь выстрелить и рядом... ТТ грохнул раз и другой, отбросив тело в маскхалате на трупы русских солдат. Иван, шатаясь, поднялся, забрал у финна карту, машинально сунул ее за пазуху, поставил пистолет на предохранитель, глотнул еще спирта и побрел дальше по тропе через лес. Через два дня войска Ленинградского военного округа перешли в наступление и одно из подразделений обнаружило в лесу закоченевшие тела. Поскольку метели не было, удалось сразу воссоздать картину боя. Судя по отпечаткам валенок, уходящим в чащу, единственным уцелевшим был русский солдат. На поиски героя даже времени тратить не стали: вслед за ним в лес тянулись следы крупной волчьей стаи...
Машина медленно ползла по песчаной тропинке среди густого ельника. Сквозь опущенные стекла джипа в салон врывался запах смолы, хвои и прохлада июльского вечера. Впрочем, Артуру и так было не жарко. Скорее наоборот, очень холодно. И очень страшно. Как было страшно в детстве перед операцией аппендицита, когда за ним в палату пришел врач, взял за руку и будничным голосом сказал: "Ну, пойдем". Сейчас он, сидя на заднем сиденье между двумя крепкими ребятами с равнодушными глазами того самого врача, испытывал слабость, дрожь и тот же животный страх, что и двадцать пять лет назад. Ему хотелось оказаться за сотни километров от этого места и от этих людей, везущих его убивать. В том, что его ждет совсем скоро, сомнений не оставалось никаких, хотя мозг отчаянно отказывался смириться с этой мыслью. Еще неделю назад Артур жил беззаботной жизнью тридцатилетнего холостяка, имеющего хорошую работу и недурную внешность. Он благоухал дорогим одеколоном, его любили девушки. Все было настолько замечательно, что он и не заметил, как сделал одну глупую вещь — попытался поиметь свою фирму. В общем-то для грамотного бухгалтера это нетрудно, особенно когда внутренний аудитор — мальчишка лет двадцати пяти, скучный и молчаливый сосунок, наверняка чей-то протеже, тише воды ниже травы. А деньги — они вот они, живые, их просто нужно увидеть за строчками отчетов о трансакциях из зарубежных банков. Наверное, все бы сошло гладко, если бы фирма через подставных лиц не принадлежала Александру Васильевичу — в рабочее время чиновнику обладминистрации, иногда мелькающему на местном телевидении с какими-то скучными отчетами о валовых показателях за истекший квартал. А в качестве хобби Александр Васильевич был одной из самых влиятельных теневых фигур в городе, его имя с уважением произносила почти вся братва в Центре и Заречье. Он не имел ходок, не жил по понятиям, а просто держал в страхе полгорода. Джип подъехал к небольшому загородному дому, возле которого уже было припарковано около десятка иномарок. Артура полупровели-полупроволокли по длинному коридору в какую-то комнату и усадили на пол, пристегнув наручниками к трубе. Где-то внизу слышался отчаянный собачий лай и вопли людей. Мысли судорожно метались. Где он? Что здесь происходит? Дверь открылась и на пороге возникла плечистая фигура одного из двух бойцов, что привезли его сюда. Потом в комнате появился Сам. Александр Николаевич не спеша подошел к сжавшемуся в углу Артуру и рассеянно уставился на него, как будто что-то прикидывая. Потом тихо и спокойно заговорил: "Слушай меня внимательно, сучонок. Ты очень нехорошо со мной поступил. И за это ты должен быть наказан. Раньше таких пидарасов я просто отстреливал, но сегодня мы поступим по-другому. Ты выйдешь против Цезаря. И если сможешь после этого уйти на своих ногах, я тебя прощу. " Он еще раз оценивающе оглядел Артура, развернулся и вышел из комнаты. Один из быков подошел, резким движением разорвал на пленнике рубаху и кинул ее на пол. Потом снял наручники и подтолкнул Артура к выходу. По мере того, как они шли по темному коридору, шум толпы усиливался. Запахло чем-то металлически приторным, как пахнет на бойне или в мясном павильоне. По лестнице они спустились в просторный подвал с ярко освещенным помостом в центре. Помост был сколочен из толстых досок, посыпанных опилками и обнесен по краям сеткой рабица в человеческий рост. Подойдя ближе, Артур увидел на помосте залитое кровью, мелко дрожащее в агонии мускулистое тело питбуля. Его победителя, тоже изрядно потрепанного, осматривал человек в белом халате. Сидящие вокруг хорошо одетые люди шумно обсуждали бой. Запах крови, витающий над помостом, всколыхнул в Артуре новый липучий приступ страха. Ему захотелось кинуться к любому из этих людей и умолять защитить его. Вместо этого его проводили на помост и закрыли за ним сетчатую дверь. Разговоры и гомон стихли. Один из людей, сидящий прямо напротив Артура, встал, повернулся к зрителям и голосом конферансье громко объявил: "А сейчас, друзья мои, вы увидите то, ради чего вы здесь собрались. Одному из наших лучших бойцов, Цезарю, бросает вызов человек. " Он подержал паузу, как бы смакуя только что сказанное и добавил: "Вы можете попытаться угадать, кто из них останется живым после боя. Минимальная ставка 200 долларов, так как бой необычный. " По толпе прокатился гул разговоров. Потом зрители наперебой принялись ставить на соперников. Когда все ставки были приняты, "конферансье" объявил о начале боя. С мест понеслись возгласы "Пиздец тебе, малый! " и "Пленных не брать, бля! ". А еще через некоторое время Артур с ужасом увидел сквозь сетку два мерцающих желтых глаза, приближающихся к нему в темноте коридора. Здоровенный амбал вывел Цезаря на короткой сворке. По виду Цезарь напоминал добермана, с такой же поджарой статью, заостренной пастью и лоснящейся черной шерстью, но гораздо крупнее, он доставал короткими острыми ушами почти до уровня груди своего сопровождающего. Публика полупочтительно-полуиспуганно примолкла. Артур поймал на себе пристальный взгляд. Это не были яростные глаза сторожевой собаки, ждущей команды "Фас! ", чтобы ринуться в атаку. Создавалось впечатление, что Цезарь вообще не нуждается ни в каких командах и никуда не торопится. Еще молодым псом его учили на этом же помосте, как надо разделываться с людьми. И, если он торопился и кидался сразу на горло, нещадно били. Так заодно закалялась невосприимчивость Цезаря к боли. На его счету было уже десятка два бомжей и таких, как Артур, неугодных фигур. Подобные бои всегда вызывали интерес у публики, несмотря на то, что за вечер каждый зритель расставался как минимум с четырьмя сотнями баксов. Чтобы сохранить интригу, через ограждение плавно перелетел, громыхнув по доскам пола, небольшой обрезок трубы, чуть больше полуметра длиной. Человека такой трубой можно было отрихтовать по самое не балуйся, а вот собаку... К тому же Артем не был заядлым спортсменом. Он просто стоял, судорожно сжимая обрезок трубы и смотрел, как через приоткрытую дверь на помост входит его соперник. Дверь за Цезарем закрылась и публика заревела. Пес по-волчьи пошел вокруг Артура, искоса глядя на него цепким взглядом убийцы и выбирая момент для атаки. Такой момент не замедлил представиться. В красивом молниеносном полупрыжке Цезарь сократил расстояние и сомкнул челюсти на ноге Артура чуть выше колена. Зубы туго погрузились в плоть, надрывая кожу, будто кожуру от персика и выпуская наружу сочную мякоть. Боль током пронзила Артура, заставив на секунду зажмуриться, а в следующую секунду он с силой опустил трубу вниз, на то место, где только что был его соперник. Труба глухо стукнула в дерево пола, а Цезарь с интересом наблюдал за происходящим с противоположного конца клетки. Публика шумно приветствовала первую кровь. Артур почувствовал сначала легкую дурноту от боли и вида собственной крови, вязко и тепло стекающей по ноге. Последний раз он испытывал такое ощущение в детстве, когда училка не отпустила его в туалет и он обоссался прямо на уроке... На смену дурноте пришла легкость и Артур сам кинулся на Цезаря, поднимая трубу. С натужным гудением его оружие описало полукруг и мощно, гулко ударило в пол. Пес был уже сзади и сомкнул зубы на бедре другой ноги. На сей раз больнее и крепче. Слабая отмашка трубой опять ничего не дала. Через некоторое время Артур уже тяжело, прерывисто дышал, залитый кровью, а в трех местах на его теле лохмотьями висела кожа, обнажая розовую плоть. Цезарь же выбирал подходящий момент, чтобы кинуться на жертву и сбить ее с ног ударом головы снизу под челюсть. Он слышал свисток инструктора, неслышимый человеческим ухом. Сигнал означал, что жертву можно было кончать. Пес подобрался как сжимается эфа перед броском и прыгнул вперед. Артур потерял чувство реальности. Ему казалось, что поединок длится уже полчаса, а может, и больше. Адски болели раны, голова кружилась от потери крови. Как в полусне он увидел, как мелькнула глянцем черная шерсть и медленно, рывками как в стробоскопе, на него стала надвигаться раскрытая пасть, застилая все вокруг. Он успел почувствовать дыхание зверя, жаркое, мощное дыхание. А потом просто ткнул трубой навстречу, прямо в раскрытую и летящую к нему пасть. И сам подался вперед вслед за своим оружием. Труба вошла точно между языком и небом, заставив Цезаря податься назад и грузно присесть на задние лапы. Еще не успев осознать, что происходит, Артур поднял трубу и что есть сил опустил ее на голову соперника, точно между короткими острыми ушами. Потом еще и еще. На десятом ударе правильные пропорции головы Цезаря нарушились. Глаз находился уже где-то сбоку и внизу, рядом с пастью, а в месиве трудно было понять, где шерсть, где кость, а где мозги. Артур не слышал криков, не замечал, что зверь уже лежит мешком на досках и заливает их своей кровью. Он просто бил, непонятно откуда находя силы и будто отбивая трубой некий гимн восторга, звучащий в нем. Он отбросил, наконец, трубу и чуть отошел, чтобы полюбоваться на свою работу. Цезарь лежал бесформенной черной кучей, его лапы отбивали морзянку о пол. Артур, пошатываясь наклонился над умирающим врагом. Первый спазм сотряс Артура как разряд тока. Он судорожно открыл рот и фонтаном выплеснул на Цезаря свой полупереваренный завтрак вперемешку с желчью. Потом поднял трубу и, надсадно кряхтя, засунул ее Цезарю в анус, прямо под короткий обрубленный хвост, вращая трубу и помогая себе коленом. Публика заревела, приветствуя Гладиатора. Артур встал и прихрамывая вышел в открытую сетчатую дверь. Он не слышал ни свиста одобрения, ни воплей, а просто побрел по направлению к выходу, беспрепятственно миновал двух бойцов у двери и, не разбирая дороги, углубился в лес. Артур пережил Цезаря на двадцать минут. Его застрелили в ближайшем ельнике. Выстрел из "ТТ" в затылок де дал ему даже возможности понять, что произошло. Рослая темная фигура убрала пистолет и приблизилась, чтобы привычным жестом перевернуть тело на спину и пощупать пульс на шее. Пустая формальность. В остекленевших зрачках Гладиатора отражался последний в его жизни закат. На секунду во взгляде убийцы мелькнуло что-то, похожее на уважение.
Он был несомненно наглее меня, моложе и шустрее. Его звали Серегой Рыжим и он был моим друганом и соперником в борьбе за лидерство в компании двенадцатилетних деревенских хулиганов. В нас обоих уже начались какие-то изменения, которые умники-ботаники назвали бы эндокринной перестройкой организма в пубертатный период. Мы все время пытались перещеголять друг друга в нехитрых детских забавах. Он умел ругаться матом — ха, я крыл так, что шарахались гуси! Он в свои 12 пил стакан мутной самогонки не отрываясь — я тут же пил второй, оба блевали под один куст и ни один фотофиниш в мире не мог определить, чей желудок был на секунду крепче. Мы курили мерзкий курский "Беломор" и безжалостно пиздили арбузы с соседской бахчи, лузгали семечки в сельском клубе и ввязывались в драку просто так. Нам не было равных и надо было выяснить только одно: кто из нас круче. Как в "Горце", остаться должен был только один. Бессмертный. Подраться между собой было банально, поэтому мы так и оставались полудрузьями-полусоперниками, удовольствуясь пятьюдесятью процентами уважения остальных пацанов. Однако было по одной вещи, которые каждый из нас не мог делать: я лазил по деревьям так, что Сталлоне со своим "Скалолазом" отсосал бы и ушел на пенсию посрамленным, а Рыжий панически боялся высоты. В свою очередь, он нырял как Бог, вытаскивая из речки больших черных раков, а я при виде тины и водорослей бледнел что простыня тети Аси. Наверное, мы бы так и проходили бы все лето, так и не выяснив, "у кого "Гуччи" круче" и разъехались бы по осени на учебу в разные города, кабы не один случай. В тот вечер я поругался с матерью и спустился к реке, где стояло одно высоченное разлапистое дерево, уцелевшее даже в войну. С него как с пожарной вышки просматривалась вся деревня и я видел то, что от прочих скрывали высокие заборы. Вон Кириллыч пиздит своего младшего за разбитую чашку. А вон Дуняша-хромая козу пинками загоняет в сарай. Заеби-и-и-и-ись!.. От созерцания окрестностей меня отвлекли голоса внизу. Ебать-копать! Под деревом собралась вся честнАя компания! Ярче всех выделялась рыжая серегина шевелюра. Под ободряющие матюки он поплевал на ладони и схватился за ближнюю к нему ветку и полез. Я онемел. До меня даже не сразу дошло происходящее. Вот сейчас внизу мой альтер делал то, что до этого беспрекословно считалось моей вотчиной. Я уже представил себе его, слезающего со снисходительной ухмылкой победителя. А потом я иду на речку и... тщетно заставляю себя нырнуть. Утопиться? Сбросить его с дерева? Вот так, один пинок, а потом с наслаждением смотреть, как его тело падает, ударяясь о ветки и, глухо стукнувшись о землю, замирает. Я первый раз за все время возненавидел его. Что-то темное, ощущаемое на языке как горечь поражения, сдавило меня до потемнения в глазах. Обида и ненависть душили и не находили выхода. Я был похож на бак без клапана, который вот-вот разорвет изнутри. Мое уязвленное самолюбие, расширившееся до неимоверных размеров, требовало выхода. Как в полусне моя рука потянулась к штанам, я расстегнул пуговицы и достал свое хозяйство. Первая же струя, распадаясь на тысячи золотистых капель, упала дождем на рыжую шевелюру. Я ссал и с каждым отячаянным криком снизу чувствовал облегчение. Рыжий дернулся, и, как будто на него обрушился автоматный огонь, поник, принимая все новые и новые капли. Я тогда не знал женщину, но это было сходное ощущение восторга, освобождения, когда внутри открываются тысячи канальцев и по ним потоком устремляется волна, неся покой и ответы на все вопросы... Когда я слез с дерева, вокруг уже никого не было. Рыжий больше не появлялся в кампании и уехал дня через три. А я стал Бессмертным.
Небольшой частный реактивный самолет приземлился в Шереметьево около полудня. Подрулил к ангару, где уже выстроилась группа встречающих. Лайнер слегка повел носом, как будто ему пришлась не по вкусу московская дождливая слякоть после как всегда солнечной ранней осенью Швейцарии. Дверь открылась и на трап вышли сначала двое рослых охранников в одинаковых черных костюмах. Следом порывисто спустился тот, ради кого все ежились на ветру летного поля последние полчаса — президент холдинга "Миллениум Трейдинг" — Аркадий Зубицкий. Он был самым молодым из племени российских олигархов и, пожалуй, самым нетипичным из них. В нежном возрасте девятнадцати лет его, студента третьего курса МГИМО, призвали в армию. В то смутное время как раз начался процесс осознания республиками своей самостоятельности, сопровождаемый яростным дележом союзного скарба. И вот приднестровская эскадрилья морально и материально устаревших МИГ-21, где служил Аркадий, была расформирована, а матчасть подлежала утилизации. Конечно, каждый такой истребитель — это столько алюминия, что трудно даже представить, но в светлую голову нашего героя пришла совсем другая мысль, которой он и не замедлил поделиться с кем нужно. Через месяц капитально отремонтированные машины взяли курс на Югославию. Офицеры разъехались, а Аркадий вернулся в Москву с изрядной суммой денег и множеством идей. Через год он заработал первый миллион, а через пять — входил вместе с Вяхиревым, Березовским, Чубайсом, Ходорковским, Алекперовым, Смоленским и Потаниным в кабинет президента на его знаменитую встречу с олигархами. Сейчас Аркадий поплотнее запахнулся в плащ и пошел навстречу ожидающим его людям. Охранник нес сзади над головой большой черный зонт. Подскочили репортеры с микрофонами и оператор в зеленой куртке НТВ. После небольшого интервью Аркадий загрузился в черный блестящий лимузин и вся кавалькада машин тронулась с места. Отъезд снимался несколькими камерами. Часом позже массивные дубовые двери впустили Аркадия в просторный конференц-зал на заседание Совета директоров холдинга. При его появлении все встали, как офицеры штаба при появлении генерала. Мимо огромного панорамного окна, за которым косой дождь поливал набережную Москвы-реки, Аркадий прошел в конец стола и опустился в большое черное кожаное кресло. Он пристально оглядел людей, сидящих вдоль стола по обе его стороны и спокойно начал продуманную еще в самолете речь: — Друзья мои, вы все знаете, зачем я вас всех сегодня собрал. Анализ эффективности, проведенный по моей просьбе нашими швейцарскими друзьями из "Schulz, Biggler & Sons", показал удручающие результаты. Поэтому сегодня я хочу услышать внятные объяснения, почему это произошло... Его вескую речь прервал резкий громкий голос из угла конференц-зала: "Блядь, ну что за хуйню ты несешь, а? Это что, слова мужика? Ты выглядишь как пидор и говоришь как пидор! Это ты-то олигарх? Хуй ты мамин, а не олигарх! " Каждое слово заставляло Аркадия съеживаться в своем кресле. Он уже не был похож на властелина мира, каким он был минуту назад, он густо покраснел и не знал куда девать глаза. А голос издевательски продолжал: "Ты думаешь, если твое ебало напудренное все знают, то это что-то значит? Нихуя это не значит, щенок! Ни-ху-я-тушки! Короче так, я на тебя больше нервы и пленку тратить не буду. И эпизод мы переснимаем в последний раз. Не сделаешь, что я велю — выгоню на хуй с площадки! Тихо, заткнулись все! Свет! Мотор! Камера! ".
По информации из источников, близких к информированным, в последнее время участились непостижимые для экономической науки случаи покупки гражданами двух банок кофе Нескафе по цене одной. Независимое расследование подтвердило самые невероятные на первый взгляд предположения о том, что в Москве и ближайшем Подмосковье орудуют несколько хорошо организованных сект по сбыту населению продуктов питания. Большая часть подобных сект финансируется с Запада. Общество Потребления, прихода которого мы так боялись и тайно ждали — уже здесь!
Привлечение людей в секту происходит по отработанной схеме. Допустим, решил ты по дороге с работы (ну, это место где ты на халяву по порносайтам шаришься) заглянуть в большое, ярко освещенное здание, где играет приятная музыка, все тебе лыбу давят как пассатижи, заебись пахнет ароматами всяческими, зимой можно согреться, а летом — охладиться. Ты просто покупаешь полкило сосисок, батон хлеба, бутылку "Гессера" и дохлую кильку уебку-коту и еще ничего не подозреваешь. Ты даже не догоняешь того, что уже прошел первую ступень обряда посвящения — на выходе из этого рая у тебя в руках оказывается пакет с сакральными знаками, обозначающими причастность к тому или иному культу и информирующими о местах его отправления. В качестве пробного шара жрецы, сидящие в особых кабинках с загадочными надписями КАССА, обложенные пачками сигарет, шоколадками, презервативами и прочей хуйней, спросят тебя, имеется ли у тя признак прохождения инициации — дисконтная или членская карта данного заведения. И этот вопрос является неким психологическим кодом, глубоко закладываемым в подсознание потенциальной жертвы. Выбранные тобой съестные припасы таинственным образом проносятся сквозь красные лучи, кои считывают с них магические цифры. Общеизвестно, что все подобные номера, включая штрих-код и ИНН (за исключением, пожалуй, только номера противогаза), признаны Православной церковью происками темных сил и подвергнуты анафеме. Стоя в длинной цепочке Избранных и глядя в плешивый затылок ближайшему из них или пялясь на ноги и жопу ближайшей, ты начинаешь так и эдак прикидывать выгодность и обоснованность лично для тебя этой сделки — обретения причастности к целому сонму посвященных, гордо кидающих жрецам кусок пластика с кабаллистическими знаками, который сулит подателю фантастические скидки и прочие земные блага типа участия в суперакциях. И вот ты посылаешь нахуй голос разума, говорящий, что в магазине "Продукты" по соседству выбор ничуть не меньше, а цены, пожалуй, и поинтереснее будут. Ты говоришь себе — это просто удобно, это выгодно, я хочу этого, в конце концов. И пиздец Бобику, ты пропал. Обретя вожделенный пластик, ты тем самым превращаешь посещение супермаркета в сакральное действо. Да, таких жертв много. Они живут среди нас, ходят нашими путями — неопятерочники, свидетели Распродажи на Копейку, адвентисты Седьмого Континента (подразделение сообщества Аум Шестьсемерок), сыны Патэра, и адепты тайного ордена Метро. Мне удалось рискуя жизнью изнутри изучить религиозные обычаи членов одной из таких сект — рамсториан. В Москве существует несколько десятков храмов божества, по сути своей близкому к Мамоне, но, в более приземленной версии. Имя ему — Рамстор, турецко-славянский Бог обжорства, покровитель греха чревоугодия. Тотемом божества является дебильно улыбающийся зеленый кенгуровидный заяц. Капища, возведенные по турецкой технологии из сэндвич-панелей поражают своей монументальностью. При входе паломник обязан предъявить младшим жрецам содержание своей сумы, т. е. , в сакральном смысле — открыть душу. При наличии в суме ритуальных предметов других культов, содержимое изолируется мысленепроницаемой пленкой, во избежание проникновения крамолы изнутри. При входе паломник может взять бесплатные брошюры религиозного содержания "Рамстор С Вами", рассказывающие о благах, которые снисходят на адептов секты почитателей Рамстора. Итак, прежде всего нужно настроиться на серьезный лад, ибо здесь не цирк и не гала-концерт Евгения Петросяна. Желательно произнести вполголоса (можно нараспев) список яств, которые ты хочешь обрести. Огромные ритуальные тележки — неотъемлемая часть культа. Взяв одну из них, благоговейно сложив руки на ее поручне, необходимо медленно толкать ее перед собой, следуя вдоль нескончаемых рядов продуктов питания, каждый из которых представляет собой очередную реинкарнацию Божества. Есть здесь и священные товары — молоко и яйца идола, вода из его источника и апельсиновый сок, добытый его жрецами, мясо закланных жертвенных животных и хлеба, испекаемые при храме. По особо исчисленным дням в храме Рамстор происходят причащения — младшие жрицы и послушницы предлагают отведать специально отобранные продукты и рассказывают об их чудесных свойствах, неизвестных непосвященным. Миловидные девушки в блестящих одеждах стоят за неприметными столиками и распевают божественные мантры: "Харе Делми, Харе Рама, Пепси-Кола тоже харе. ", предлагая маленькие кусочки культовых продуктов и наперсточки с культовыми напитками проходящим. "Отведай чая Принцесса Дури и придет к тебе высшее знание! " Время от времени из заоблачного пространства несется трубный глас, похожий на сигналы гражданской обороны — ЭТО ГОРОД ТОВАРОВ, ЭТО — РАМСТОРРРРР. После чего предлагается приобщиться к божеству и описывается сегодняшний способ приобщения — приобретение двух товаров по цене одного или получение скидки при приобретении эдамского сыра от килограмма. Неспешно шатающиеся среди рядов стриженые отроки с рациями в черных одеяниях, зорко следят за выполнением священных заповедей Храма Рамстор: "не укради", "не разбий", "не надкуси", "не возжелай товар ближнего своего". Будьте бдительны, братья! Покупая сегодня макароны по специальным ценам или участвуя в суперакции 2 литра натурального яблочного сока по цене полутора, подумайте, не придется ли завтра вытаскивать ребенка из общества пожирателей шоколада Марс на 25% слаще, чем обычно. И еще — не приходите в Ашан с пакетом Маркауф. Это очень опасно!
Ну ни знайу как нащщот радить — мне эта хуйня ат природы ни дана нихуя. А вот нащщот пасрать щас раскажу адну историйу. Как-та шол йа па гораду сваему ф песдатейшем настраении, што бываит нечасто. Как будта Литицыю Касту дефственнасти лишыл в грубай форме или ганжубаса пакет нашол. Ну там, птички-хуички пают, я на бап фтыкайу — заебца! И тут о-паньки, песдетц падкрался низаметна — начились сцука пазывы типа рыжий давит ниибацца. А сральникаф шистирублевых вакруг нету нихуя. Зато дахуя ментоф, каторым такие серуны-тихушники — аснавной источник дахода. Бля, думайу, ща абасрусь прям тут, маладым и трезвым. Скачу вприпрышку па улице как сайгак-переростак и фсе жду када струя паноса предаст мне риактивнайе ускаренийе да первой светавой. И тут вижу арка, каторайа видет ва дворик. Тихий такой дворик, диревья да гаражы. И адин гараж аткрыт настеж. В нем стаит какайа-то стремительнайа лахматка непанятнай пароды и еблан какой-та вышел из гаража и папиздавал дамой зачем-та. А я хули, уже минут двадцать саабражайу ни галавой, а анальным атверстийем. Забигаю в гараж, срывайу штаны и сажусь пряма возле лахматки. Блять, мне так песдато атрадясь не было! Пафантаниравал как Визувий, пернул напаследак раскатиста и преподнимайу зад — ебать-копать! Этат уебок возле кандибобера сваево тилагрейку пастелил, и на ней ключи-хуичи ровна так разлажил, хирург ебаный! А типерь эти ключи были равнамерна пакрыты слойем маево паноса, мала таво, что ниэстетична выглядящева, так ищщо и ваняющева ниибацца. Бля, думайу, хазяин нинадолга ушол, поди уже бижит к сваей ласточке как бы ни спиздил хто (кому она нахуй нужна, там фсе дитали на жевачке и скочче держацца!). Хули, вытер я жопу пряма рукавом тилагрейки и паспишил пакинуть поле срани. А арка находицца рядам с падъездам, аткуда этат уебак и паявляицца с какой-то хуетой в руках. Ну йа мима нево прашол с видам манаха-паслушника типа я-не я и жопа не моя, а патом ка-а-а-ак фтапил ни-па-децки. Йопт, бижал бы так на саревнаванийах — у миня бы фсе эти бигуны кенийские ебучие сасали бы па очириди прям на пьедистале пачота. Я вот думайу, мож нашых спартсменаф нада каждый рас нищадно пиздить па йайцам мухабойкай — тада ани и мидали будут брать? И вот бигу я, красивый, маладой и прасрафшыйся чирез арку и слышу сзади этакое нарастайущее стакатто будта мамонту на хуй наступили: бля-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я!!! Я йидва ни абассался! Ну хули типерь арать-та, милай? Табе уже пора за савок с веникам брацца и сЕрево-вАрево атскрибать ат тилагрейки. Карочи, съебался йа ф тот рас как калабокъ: и к ментам ни папал, и от хазяина лахматки пиздюльцофф ни славил и прасрался душевна. Бля, ну бываит жы такойе прастойе чилавеческайе щастье! Сел я в трамвай и паехал кидать Литицыйе Касте фтаруйу палку.
Прачитал я как-та на Удаве криатиф пра падоночьи паганяла и ришил прагнать историйу риальнуйу беспезды. Случилась она (кто, кто, историйа, блиать!) 2 января не помню каково года. Помню тока што маладые были. Выпили мы с мужыками нехуйовый такой графин прополисной вотки и так нас патянуло на падшых бап — прям ниибацца. Ну хули, раз кукан дымицца — пашли искать. Нашли на траих вазбужденных падонкаф тока адну пианую в каракуль бабу. Мы как на свету ее увидали — дваим сразу ибацца расхателось на фсю жызнь. Каралева красаты нах, адин зуп залатой чево стоит! Красивайа как лафка на Курском вакзале. А так как я был сам в гамнище бухой, то заступацца за весь мушцкой род пришлось мне. Блиать, это не ебля, а НУЕВОНАХУЙ была! Эти сцуки, што ибать ейе ни стали, фтыкают на нас из-за двери и фслух апсуждают, прям щас ей чупа-чупсов в рот насавать или падаждать пака я кончу. А эта мамзель пада мной двигаецца песдато несмотря на сваи сорок с хуем, стонет как горн пианерцкий если ево к кампрессору падключить, а сама арет, как она типерь мужу в глазья смареть будит! Абассацца пра вайну! Нашла время! У мужа уже роги как у муфлона валдайского, аж да паталка, а она блажит! Кароче, паибался я знатно, а мужыки ни стали нихуя. Бабу выгнали нахуй и пашли еще за воткой. Выжрали и тута адин из мужыков и грит, типа, ни забыл ли я придохраняцца ва время этай, блять, случайной связи (ложж-песдеж-правакацыя, у меня случайных связей не бываит нихуя!). Пасчитали гандоны — все сцука целые! Я как придставил себе эту бабу — сразу пратризвел беспезды! И сел на измену. Чирез ниделю биссоных ночей званю аднаму из тех засранцеф, што был тагда и грю што мне делать типа. Он мне как опытный ф таких делах падонак грит, нада па утрам на хуй свой фтыкать, ни капает ли с ниво хуйня фсякайа. И тут йа как заору: "Блять, да йа уже ниделю на свой хуй сматрю как Галилей в тилископ!!! " Чувак чуть не обосцался от смеха и с тех пор меня фсе Галилеем стали называть. А на винт я в тот раз нихуя не наматал, парядачная баба аказалась, гы-гы... Фашыстский Мюллер – ®