Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Посадила бабка дедку Лишь за то, что съел он репку. Подружился сидя дедка С серым волком в красной кепке. Бабка была неглупа, Улетела на юга. Веял с моря легкий бриз, Целовал ее маркиз. И не заметил сам де Сад, Как проглотил любовный яд. Бабка в замке прибралась, Матой Хари назвалась. Ну а дед и серый в кепке Так и жили в тесной клетке.
Наш Вова КГБэшных правил, Он уважать себя заставил, А кто его не уважал, Он тех Бутыркой ублажал. Гусинский, хоть не мой приятель, Свободою манит меня, Но вреден север для свободы А потому в Нью-Йорке я. И хоть политикой не брежу, Все оставляя на потом, Люблю себя порой потешить Хорошим сыром и вином. А тех,кто любит славословие Не понимал и презирал, От этого иль от того ли От них подальше убежал. Но не найти и здесь покоя, И в НТВэшных новостях Мне голос Родины запойной Внушает КГБэшный страх.
В лунном свете Клим Ефремыч лезет по стене, Без бинокля серп и молот виден на луне. В мавзолее, в мавзолее нет свободных мест, За стеною заседает сто двадцатый сьезд...
Ну до чего ж собачья работа Недаром и "легавыми" зовут День, ночь - неважно, воскресение, суббота, Быть надо всюду, но тебя нигде не ждут. Да, разговор у оперов конечно грубый И не поймешь о чем же говорят. То рубит палки, словно лесорубы, То всех трясут, то колют всех подряд. И каждый день проблемы, заморочки И нервы как гитарная струна Того гляди докатишься до точки Коль водки не махнешь стакан до дна. А опер должен быть слегка поддатый Чтобы не выделятся из толпы Слегка не бритым, и слегка помятым, Как все наши Российские менты. Еще бы, возникают ведь вопросы, Что без поллитры и не разобрать, То с наркотою в пузе негритосы, То нас араб не хочет понимать. То кто-то у кого то спер бельишко, То кто-то золота увел на килограмм. То к иностранцам липнет хмырь-мальчишка А разбираться надо операм. И над горою наркоты изъятой, Что только в баксах стоит миллион. За те гроши, что называются зарплатой, Свое здоровье регулярно гробит он. Под мышкой дремлет верный друг "Макаров" И "ксивы" корочка пригрелась на груди. Вот все, что нужно для работы, без базаров Сто грамм на грудь, занюхал и ... идти.
Ну здравствуйте гражданка, что случилось? Да не ревите! Сперли Ваш багаж? А Вы уверены? Вам это не приснилось? А то найдете, во будет пассаж. А Вы его из дома забирали? А муж не получал? А кто другой? У нас, здесь, в Шереметьево украли? Да Вы смеетесь? Здесь народ святой. Из Африки летели, ну понятно! Там негры - жулики, ну просто всем беда, Так! Успокойтесь и скажите внятно, Откуда вылетели и куда? Так, все понятно, вылетели ночью? Как говориться ночка темная была, Так это негры сперли, это точно, Их ночью же не видно ни фига! В салоне был сквозняк, когда летели? А по проходу не летало барахло? А люк закрыт был плотно? Вы смотрели? А не открыто ль было, где, окно? Да что - "не может быть", у нас бывало, Из самолета, через махонькую щель, По пол багажного отсека выдувало, Срывало крышки чемоданные с петель. Так что, гражданка, в Африку звоните, Там Ваш багаж украли, точно там, И в Шереметьево пропажу не ищите, Вы нам не верите? Нам, лучшим операм? Не отрывайте нас от дел. Все по машинам! Да и украли мелочь - что страдать! ..... По вышеперечисленным причинам, В приеме заявленья - отказать.
Любовь прошла - как не бывало любовной неги и тоски, и по утрам не надеваю теперь я чистые носки. Хожу унылый и немытый, гляжу печально на людей, своей небритостью косматой пугая маленьких детей.
Я не хочу все крушить и ломать, Но я не терплю, чтобы совести – спать.
Мне по душе, когда в небе – звезда, Когда для влюбленных есть ночью луна, Когда сильный ветер порвет паруса, Но тебя на колени не поставит судьба. Когда наплевать на боли в боку, Когда ты сумеешь сказать: «Я люблю !», Когда в поражении ты видишь начало – Начало другого большого финала. Когда для любви есть не только слова, Когда у двоих есть постель и мечта, Когда для оргазма ты отдал, что мог, Когда без стесненья целуешь меж ног. Когда шаг за шагом ты к цели идешь, Когда ни за что ты с пути не свершешь. Когда не прельстит чужая девчонка, Когда ты не бросишь родного ребенка. Когда ты сумеешь признать, что не прав, И в нужный момент охладить пылкий нрав.
Но я не люблю пустые стихи, Когда нету в них ни капли души. Я презираю трусость и жадность, Когда негодяя скрывает парадность. И я ненавижу, когда слабого бьют, Когда мать ребенка относит в приют, Когда в жизни нашей пустые прилавки, Когда очень жалко налить по добавке, Когда долго строют счастливое царство, Когда всюду ложь, нищета и коварство, Когда недостойный стоит у руля, Когда кто сильнее – того в лагеря. Когда у гитары порвали все струны, Когда нет надежды на чудо фортуны, Когда себя ставишь превыше всего, Когда счастье в жизни – нажраться в дерьмо, Когда ты не чувствуешь общую боль, Когда продаешь свой священный пароль, Когда ты играешь крапленой колодой, Когда не проникнут к любимой заботой, Когда из-за блядства кого-то из двух Ребенок не знает отеческих рук. Когда отдаешься за грязную тряпку, Когда выбираешь побольше охапку, Когда при девчонке ругаешься матом, Когда ты к подонкам швартуешься лагом, Когда кто-то просит тебя: «Помоги !», А ты оставляешь его позади, Когда в общем хоре кричишь ты: «Ура !», Потом виноваты все, кроме тебя. Когда ты не ведаешь в жизни забот, Когда ты подругу ведешь на аборт, Когда для карьеры меняешь ты маски, Когда ты разводишь неверные краски, Когда руку тянешь при встрече ты льстиво, И подло плюешься потом прямо в спину. И я не люблю, когда плачет дитя, Когда отраженье твое – пустота, Когда без бумажки читать не умеешь, Когда без поддержки ты сразу тускнеешь, Когда ты стесняешься женского тела, Когда ты способен на грязное дело, Когда заостряешь свои ты клыки, Когда очень хочешь кому-то войны, Когда от тоски постоянно ты воешь, Когда жестким матом товарища кроешь, Когда забиваешь в пустые ворота, Когда выполняешь без смысла работу, Когда собеседник не интересен, Когда круг познаний твой узок и тесен, Когда ты мешаешь кому-то любить, Когда без бутылки приходишь ты пить, Когда за собой ты сжигаешь мосты, Когда слез не ведаешь ты от любви, Когда все стоят, но есть тот, кто сидит, Когда горько плачут, а кто-то молчит. Когда ни на что тормозные колодки, Когда не в себе от стопарика водки, Когда все отстали, а ты впереди, И сбиться боишься с такого пути. Когда для тебя будет праздником штиль, Когда ты дрожишь от непроеденных миль, Когда сигарета нужна просто так, Когда ты без повода рвешься в кабак, Когда раздается звонок телефона, И очень обидно, что Вас нету дома…
Ну что, принес? "Кристалл" или "Смирновку"? А закусь где? Тащи ее на стол, Давай стакан, сворачивай головку, Давай по первой, с Богом, ну ... пошел. Значить было так, сидели мы в засаде, И вышел зверь, большой, матерый, злой, И нагло пер, как танки на параде, Не жри закуску, вмажем по второй. Он уходил зигзагом, скалил зубы, Боялся я, не справимся вдвоем, Крутил финты, был хитрым, грязным, грубым, Давай по третьей, а потом курнем. Он в норах прятался, пытался сбить со следа, Но мы его по запаху нашли, И повязали ... , трудная победа, Да ты не спи, давай еще плесни. А мы его едва-едва скрутили, Намаялись и семь потов сошло, С трудом его до места дотащили, Ну, по последней, ... хорошо пошло. Его за пьянку, на рабочем месте, Мы оформляли, но майор бухой, Дежурный, гад, чтоб лопнуть им всем вместе, Его пустил по сто шес-сят второй.
Зашел я как-то в самы дебри интернета, Меня послали и по мэйлу, и "по маме", Сказав:" Тут плохо даже если вас тут нету, Теперь представьте, как тут плохо с вами...!
Певцу одному среди сцены сияющей Вырвали яркий и звонко поющий Язык, ранее многих удивляющий И удовольствие эстетическое дающий. Он не заплакал, что было логично бы, Не заорал он от боли жесточайшей, А просто сплюнул на пол кроваво-радужной Слюной своей горькой с привкусом победы. Вытер рукой лицо исковерканное, Искошенное тысячью нечеловеческих судорог, И больше никогда не смотрелся в зеркало, Боясь потерять изумленный рассудок. Не стал художником или поэтом, Берущим за душу чем-то другим. Он остался простым человеком, при этом Не стал озлобленным или каким иным. А песни его продолжали слушать, Непевать на улице или просто так, А он убегал, зажав свои уши, Или кусая напрасный кулак. Он умер вскоре, ибо ко времени Тому он был стар уже и серьезно болен. И о нем забыли спустя поколение, Но этим не был никто недоволен.
Был бы я художником, рисовал бы мелом Черные картины на холсте на белом. Был бы музыкантом я, клавиш многогранье Сочитал бы так же цветовыми гаммами. Был бы я нацистом, людей полярнокожих Бил бы кулаком своим белым по альтернативной роже. Был бы я погодой ненастной, на снег белоснежно чистый Клал бы новый пласт на новый, на алую кровь, пролитую нацистом.
Так оно и вышло, солнышко из тени. Так оно и шло к небу на колени. Так оно упало на земь у порога, Видно, доканала солнышко дорога. Ебнулось, рассыпалось, в целом - поломалось. Отлежалось, выспалось, да и тут осталось.
Крутится летчик вокруг маяка Тра-та-тата ну а цель далека И говорит командир молодой "Тра-та-тата полетели домой!" Вот бортмеханник в кабину вошел "Братцы" кричит "тра-тата нам пришел!" Чья-то ракета за нами лeтит "Тра-та-тата" командир говорит Прямо с полета и прямо в овраг Ктo же их сбил? - оказалось не враг Наша ракета и наш самолет Даже какой то знакомый пилот Вот из оврага выходят они Лица от страха грустны и сумны И говорит командир молодой "тра-та-тата, прилетели домой" "Ты не механник а тра-та-тата тра-та-тата и тра-та-татата. тра-та-тата-та-та тра-тата мать Больше не буду с тобой я летать!"
-Ну что такое есть любовь, Подумал я грызя морковь. Я грыз и думал целый час, Зачем же дурят этим нас. Я зря убил на это время, Ведь грызть и думать - это бремя!
Давайте, друзья, будем лучше учиться, Забросив другие дела, Чтоб нашей стране мы могли пригодиться, Чтоб Родина наша цвела. Пусть только отличные будут оченки, И радостен наш педагог, А двоечник жалкий пусть жмется у стенки, Не есть ему сладкий пирог!
Когда весной цветут цветы, Ко мне во сне приходишь ты, Как мимолетное виденье, Как гений это...чистоты. А может это чисто та Чья неземная красота Важнее мне всего на свете А может это чисто эти, Кого писать бы на холсте Но могут быть и чисто те, Короче чтоб не задуриться, Ребята, надо чисто мыться!
There is no love In the body of a dead elk. There is no love In Peter.
Прослушав, друг, твои творенья, Себя не смог я удержать. Возникнувший внезапно пыл И чудный стимул вдохновенья Меня заставил написать Тебе в стихах. Что нет таланта, Прости -- не всем дано летать. Согласен ползать. Но, короче, Позволь мне перейти к той очень Печальной теме, ради кой Нарушил твой я, друг, покой.
Пусть будет предостереженьем Печальный опыт мой для тех, Кто позволяет вожделенью Из шутки превратиться в грех.
Решил я написать о потном И дурно пахнущем животном, Исчадье, сотканном из зла, С которым жизнь меня свела.
О, не описано то чувство, На грани жалости и грусти, С которым я владею ей - Мешком безжизненным костей.
Забавы наши суть невинны: Меня прельщает стройность ног, И нежность кожи, и картинный Пейзаж, и свежий стенный стог.
Объятий страстных не желаю - Ложь, выдумка, обман, любовь... Я вожделением сгораю Ее увидев только! Вновь, Себя корю я. Нет пощады Тем, кто не может устоять Ни перед чарами Наяды, Ни перед карами богов.
Развязка близится. Уж скоро Природа скажет свое слово, И мы расстанемся навек - Животное и человек.
А в завершение, пойми: Я настрочил сию поэму, Затем, чтоб не искал любви Ты в мертвом теле самки эму.
Не будить меня на рассвете, Не будите меня на закате, Не будите меня в туалете, Не будите меня на кровати, Не будите меня вы в столовой и в наряде меня не будите, Отдохните от ваших упреков, Лягте рядом и тоже поспите! (шумахер)
по стене ползет паук голова два уха на спине его висит муха цoкотуха он ползет к себе домой в грязный потный угол муха связана давно паутиной туго позовет к себе друзей паучище толстый будет ужин у него далеко не постный а когда закончит он пир жирообразный вот тогда придет конец его жизни безопастной в комнату войдет хозяйка с веником огромным и тогда паучий сброд сделается мертвым от ударов методичных наносимых раз за разом по отделам черепичным ТВАРЕЙ ПАУКООБРАЗНЫХ!
Мой желудок, гад, возмутился, Значит, время сыпать корма, Если монитор засветился, Значит, я играю в Дума. Вновь setup.exe запускаю, Сытый клоп ползет по ноге, Кровопийцу не замечаю, Я ищу себе БэФэГе.
Двадцатый уровень - не шутки, Прут паучары, как чума, А я играю третьи сутки В Дума, в Дума, в Дума. Встречает ИМП ухмылкой злою, Помощь не жди, не придет. А я машу бензопилою. Вперед!
Кореша советуют рьяно: "Модно, мол, по сетке в Half-Life." Но козла свалить из нагана - Высший мой, единственный кайф.
Ты шепнула нежно: "А дети?" Буркнул: "Расстарайся сама." Больше ничего не ответил, Видишь, я играю в Дума.
Тебе не нравится мой синий непробиваемый жилет, И ты сменяла на бикини кастет, кастет, кастет.
Ты отобрала желтый ключик, Просто не жизнь, а тюрьма Но ничего нет в мире круче Дума.
Я сижу за старой четверкой, Плавятся борда и компорт, И хапцы вонючие горкой завершают сей натюрморт.
Черен мой костюм, словно вакса, Кончилась свободы лафа. Но, блин, вот доедем до Загса - Наберу Идэкээфа. Ля-ля-ля-ля...
Нынче ночью во дворе темнота и мрак Нынче ночью во дворе заклинило собак Приезжал ветеринар - пробовал разнять Мимо пролетал комар - пробовал понять... Он еще не знал, дурак, о такой игре Нынче темнота и мрак ночью во дворе...
Эх ты любовь моя платоническая Высокая совсем не физическая И я смотрю на ваше величество На килограммов ваше количество
150 килограммов это вам не фигня Вот такая большая любовь моя Закрываю глаза и вижу тебя Но даже в мыслях ты вся не умещаешься
Когда ты идешь тебе смотрят все вслед Если б я был художником нарисовал бы портрет Потратил все деньги на краски и на большой холст Что б от зависти лопнули все кто еще не толст
Как приятно с тобой ехать в одном лифте В очень даже приятной тесноте Я даже не знаю что больше люблю в тебе… Но каждую ночь я вижу тебя во сне
Я готов целовать следы твои на песке Но проваливаюсь в них и в моей голове Возникает сравненье тебя с феей извне Что на легких крыльях прилетела ко мне
Неповторимая и обаятельная Прекрасная и привлекательная Как тело твое широка твоя душа Вот такая любовь моя платоническая
Нас недавно посетил Друг-приятель Клинтон Билл - Договоры обсудить И Россию поучить: "По какому это праву Учинили вы расправу Над чеченскою свободой - Иль забыли вы, уроды, что мы сделали в Белграде? Как-нибудь и с вами сладим!" Отвечает Путин смело: "А твое какое дело? Или ты, бандит отпетый, Стал хозяином планеты?" Сей ответ был очень прост, Но, поджавши мигом хвост, Наш большой заморский "друг" Весь усох как будто вдруг!
Два Светила между делом Отрывались в полный рост: Первый, что поменьше телом, Поломал второму Мост. Тот ему ответил словом - Пренародно создал ник. Чем теперь ответит Вова На "резиновый двойник"?
Дядя взял кусок веревки, Встал на папин табурет, Петлю сделал очень ловко- Вот уже повис, кроссовки Соскользнули на паркет... Дяди больше нет.
Вот пришли другие дяди- Втихомолку косят взглядом, Ухмыляются воровски И хотят его кроссовки Стырить безо всяких слов. Ведь зачем они ему?
Вот пришли три старых дамы- Во всю глотку повопили, Слезы горькие пролили, Но завидев чемоданы, Ноги быстро им пришили. Семимильными шагами вслед за ними ушагали...
Вот примчались санитары, Разложили тары-бары, Развернули бары-тары И умчались в будней пыли- Недоели, недопили, Незабрали, позабыли. Нафиг нужен ентот труп?
Вот пришел тот самый папа И сказал: Ну что за дядя! Неприлично так заляпал весь пейзаж и интерьер! Папа снял большую шляпу, Поднатужился и крякнув Снял его да и засунул прямо в назашифонер.
До сих пор он там пылится, Позабыт и позаброшен. Хоть не может сматериться, Все же есть одно хорошее, Что судьбой не одинок.
Спите, маленькие детки, Спите, не смотрите, Как в окно по толстой ветке Лезет к вам грабитель. Как он режет маму с папой Острыми ножами. Спите, детки, и храпите, Мир пребудет с вами.
Завтра по миру пойдете - Жить вам подаяньем. Жизнь на грубой одной ноте Песнь споет страданья. А сегодня сладко дрыхни, Не смотри, как шпарит Утюгом бандит на кухне Няню - тетю Варю.
Как он варит в автоклаве Бедную собачку, Сковородкой бьет по папе, Маму в койку тащит. Не смотри, как хомячка он Лопает с кишками, И большой бензопилою Пилит руки маме.
Как капканы расставляет На мурчалку-кошку, И варенье поглощает Деревянной ложкой. А еще заводит бомбу В унитазе белом И включает газ на кухне - Чтобы все сгорело.
Спи, мой птенчик, спи, дитятя, Все еще случится. В нашей жизни быть скотиной Надобно учиться. И бандиту выть белугой, Когда эти детки Подключат его за яйца К току из розетки.
Он еще устанет плакать Горькими слезами, Что залез он к этим деткам, А не к деду Ване. Дед Ванек - он добрый очень - Пролетарский малый. Он грабителя замочит Ломом и кувалдой.
Вырвет ногти, член отрежет, Кислотой ошпарит... Ведь его это супруга - Няня тетя Варя. А приятель - поп Серега - Крест сколотит крепкий. И распнет бандита строго Без штанов и кепки.
Поездка в Питер не пропала даром Она мне стала, блин, таким ударом, Что хоть сейчас ложись и помирай. Да, в городе-герое коммунизма Не избежать припадков пессимизма… Красивый город… Но страна – сарай.
Что в голове моей сейчас творится? Имеется желанье утопиться. И, шевеля усами, лечь на дно… Такие мысли просто сносят крышку. Про них не плохо бы придумать книжку, Но я сижу, гляжу на мир в окно:
На улице хреновая погода, Мелькает морда Гриндера-урода… И слишком часто стал я вспоминать Простое выражение «дать маху»… Но хочется порой сорвать рубаху, Махнуть на все рукой и Махе дать!