Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Поздравляю с праздником Праздником-проказником! Никому не надоели Шутки 1 апреля. А скорей наоборот: Посмеяться рад народ! Отмечают праздник смеха. Ну, потеха! Вот потеха! Словно целый белый свет, Съел смешинку на обед! А шальная детвора прямо с самого утра Заключила договор! Веселить любимый двор!!!
У меня растут рога: Сантиметров двадцать! Если вырастут на метр, Что мне делать, братцы?! Если вырастут на метр, С этими рогами Я не влезу в мерседес Заодно с ногами. Не попасть мне в казино, В Думу не проникнуть, "Вот смотрите я какой!"- Про себя не крикнуть. Обниматься не смогу, Лежа на кровати. Даже шапку не одеть С мехом, не на вате! В президенты не попасть С головой ветвистой! Что же это за напасть!? Происк коммунистов?! ...Я проснулся весь в поту. Лысину потрогал. И подумал: "Не женат!!! Ну, и слава богу!"
Сын пришел ко мне, шельмец, И спросил с тоскою: "Одноклассники, отец - Что это такое? Это что за сайт такой, Где седые люди, На реал махнув рукой, Утопают в блуде? Где к изменам виден путь, Цель ясна, и средства, Где хотят себя вернуть В брежневское детство? Где нарушен их покой? Где проводят ночи? Это что ж за сайт такой - Объясни мне, отче?" Я привлек сынка к себе И сказал с тоскою: "База данных ФСБ - Вот что мы такое...
Порой причудливые формы Влеченье может принимать И вам совет я дам ребята "На зоне" в карты не играть
Почувствуешь себя хреново В бараке ночью ты когда И сперма губы обжигает И членом пахнет изо рта. ____
ПРОЗА ЖИЗНИ 53
Белье кружевное и простыни бархат Мерцанье свечи и шампанского лед Наш вечер романтики полон и тайны Фантазий нескромных, желаний полет
И ты так близка, и к тебе прикоснуться Так тянет меня, и слегка наклоняясь На ушко шепчу я тебе комплементы И ты принимаешь их, скромно смеясь
Я глажу бедро, и губами касаюсь Нежнейшего шелка из прядей волос Ты смотришь в глаза мне, немного смущаясь Почувствовав главный за вечер вопрос
Я чувствую то, как дрожат твои руки И как замирает дыханье в груди Как губы твои удивительно мягки Как грудь тяжела и рукой позади
Нащупав застежку, умело справляюсь С преградою первой и нежно целую Ключицы и горло и ниже, и ниже Узоры из ласк я по коже рисую
Ты так молода и неопытна, видно Как дрожь пробегала по телу когда Я твердой рукою снимал с тебя юбку Погасла свеча и вокруг темнота
Как жарко ты ласкам моим отвечала Как в омут бросалась, про все позабыв Как громко и томно от страсти стонала Когда нас с тобою волною накрыв
Блаженства безумного, тихой свободы И невесомости полной момент Настиг нас с тобою в постели внезапно, И кончилась гонка и сил больше нет
Заря за окном занималась неспешно Ты встала, оделась и молча ушла А я обалдел, одеяло откинув... Нормальное время ты крошка нашла
Для нашего первого вечера вместе Зачем промолчала, что лучше потом Вся простынь в крови, все, и пузо и ноги И я как дурак с окровавленным ртом... ____
ПРОЗА ЖИЗНИ 40
Рука скользила по бедру и ты дрожала И сердце бешено стучало у тебя Когда коснулся между ног я осторожно И пальцами погладил край белья
Глаза закрыв ты еле слышно застонала Когда полоску трусиков подвинув Я пальцы погрузил в твое тепло Ты ноги резко развела и выгнув спину
Назад откинулась, и ласки принимая Свое дыханье задержала на мгновенье А я ласкал тебя и чувствовал рукою Как влажно стало между ног от возбужденья
И трусики твои уже промокли Когда я снял с тебя их медленно и плавно А ты отдавшись без остатка вожделенью Навстречу ласкам открывалась моим страстно
И я дарил тебе минуты наслажденья То в глубь проникнув или выйдя осторожно Я то играл с тобой то гладил и ласкал То прекращал и делал все что только можно
Момент приблизить наивысшего блаженства Чтоб стоны душу обжигали мне твои Чтоб дрожь твоя внутри упруго, с силой И страстью пальцы обхватила бы мои
Ты мяла грудь свою и трогательно губки Чтоб стоны скрыть свои прикусывала нежно И твоя маленькая теплая ладошка Коснулась тела моего поверх одежды
Движеньем медленным мне брюки расстегнула И напряжение мое достигло края Когда ты встала на колени рядом с креслом И языком меня коснулась там играя
Руками стиснув и губами обхватив Ты плоть мою ласкала без стесненья И голова твоя ходила вверх и вниз Меня ввергая в бездну наслажденья
И контролировать себя уже не в силах Я развернул тебя, к себе спиной И резко в лоно я твое вошел горячее И прижимал тебя к себе и запах твой
Меня пьянил и я все двигался быстрее Внутри тебя пока нас вместе не накрыло Волной безумного и дикого блаженства И я излил в тебя всю страсть свою и силу
О чем был фильм не знаю я да и не важно Актеры, "Оскары" бюджет – мне все равно Без сожаления опять куплю билеты И завтра снова приглашу тебя в кино ! ____
ПРОЗА ЖИЗНИ 39
Нас манило друг к другу безумно Все сильнее и неизбежно Страсть в глазах полыхала твоих Я тонул в них, лелея надежду
Что позволишь с тобою остаться И мы вместе подарим друг другу Нежность, ласку, тепло поцелуев Голова от видений шла кругом
Где мы только вдвоем во вселенной Как сливаемся в страстных объятьях И меня за собой увлекаешь В бездну страсти, безумья и счастья
И когда в ресторане колена Твоего, под столом я коснулся Я увидел в глазах у тебя Как вулкан наслажденья проснулся
Ты приблизилась ноги раздвинув По губам языком проведя И ладонью прижала мне руку Там где не было вовсе белья
Я не помню такси и дороги Я подъезда не помню и двери Как с тобой мы попали в квартиру И как мы оказались в постели
Как нежна твоя белая кожа И как ты грациозно развратна Я вошел в тебя быстро и сильно Твои стоны так слышать приятно
Ты мне спину царапала дико И кричала глаза закрывая Когда волны оргазма тебя С головой вновь и вновь накрывали
Эту ночь я надолго запомню Кругозор я расширил свой узкий Теперь знаю на практике я Что за хрень этот "насморк французский"
ПРОЗА ЖИЗНИ 35 Как ты притягивала взгляд и возбуждала В моем сознании фантазии нескромные Ты пылью звездной проникала в черный мрак Моей вселенной, в закоулки потаенные
Что скрыты слоем повседневной суеты Трагедий мелких, неурядиц и сознанья Там где живут как будто в тайне от меня Мои мечты, мои порывы и желания
В которых сам себе признаться я стесняюсь И просыпаюсь весь в поту от осознания Что сон мой грешный посещала снова ты В божественно прозрачном одеянии
Как сладки были и пугающе реальны Картины, посетившие мой разум Как упоительно ты шлепала меня Ладонь на попу опуская раз за разом
И в угол ставила и так смотрела строго И взгляд разжег в моей душе пожар волнения И пусть ты взрослая, а мне всего пять лет На возраст я плюю без сожаления !
Мы будем вместе, только ты меня дождись Всех ухажеров и поклонников оставив Я стану взрослым и тебя к себе возьму А ты построже будь со мной и в угол ставь.
КАКИЕ МЕЖДУ НАМИ МОГУТ БЫТЬ ПЕРЕГОВОРЫ, ПОСМОТРИТЕ НА НИХ- ВСЕ АМЕРИКОСЫ ВОРЫ!!! ГОСПОДА РОССИЙСКИЕ ЧИНУШИ, ДА, ВЫ РАСКРОЙТЕ ГЛАЗА,ПРОМОЙТЕ УШИ, ДОСТАТОЧНО С НИМИ ЛЯСЫ ТОЧИТЬ, С АВГУСТА НАЧНеМ ИХ В САРТИРАХ МОЧИТЬ!!! ВАС ОПЯТЬ РАЗВОДИТ, ОЛБРАЙТ ГОСПОЖА, ПОКРОЙТЕ Ее МАТОМ В ЧЕТЫРЕ ЭТАЖА!!! МАТЕРИТЕ!!!-ПРИЧеМ ЗДЕСЬ ТРУБКА МИРА, БЛЯ!! И МАТЮКИ НЕ УБИРАЙТЕ ИЗ ЭФИРА!!! ОНИ ТОЛЬКО УЗНАЛИ? АХ!!!! ТЫ!!! ЧТО РАКЕТАМИ ЗАБИТЫ, ШАХТЫ!!! ЗАЧЕМ ЕЩе РАДАРЫ СТРОИТЬ В ПОЛЬШЕ??? А, НИ ЧЕГО ДРУГОГО НЕ ХОТИТЕ БОЛЬШЕ??? БАЛКАНЫ ПОД СЕБЯ, СЦУКИ, ПОДМЯЛИ!! СЕРБОВ НА ИХ ЖЕ ЗЕМЛЕ РАССТРЕЛЯЛИ!! ВЕЗДЕ СОВАТЬ СВОЙ НОС, АМЕРИКАНСКАЯ ПРИВЫЧКА, ВЫ ЖЕ БОЧКА С ПОРОХОМ, А МЫ ШНУР И СПИЧКА. С ДОЛЛАРОМ ПЛОХО? ДА, ИДИ ТЫ??? НЕ ВОЗВРАЩАЮТ ЛЮДИ ИПОТЕЧНЫЕ КРЕДИТЫ? КАК ВЫ ГОВОРИТЕ? ВЫ ВЕЛИКАЯ СТРАНА?? ДА УЖ ДАВНО ПОРА ,СВОЕГО ПОЖРАТЬ ГАВНА!!! НА МИНЬЕТ ПРИЕХАЛ ГРУЗИН ССАКАШВИЛИ, ОН РЕЗВЫЙ... ХЛОПОЧЕТ ,ЧТОБЫ ЕГО ЗАРЫЛИ.
ИЛИ НАМ , ЧТО ВОЛЬФОВИЧА НА ТРОН? ОН ДЛЯ КАЖДОГО ИЗ ВАС НАЙДеТ ПАТРОН! ОН СКАЖЕТ, ГРОМКО- РАЗ! И ВСЕЙ ЕВРОПЕ ПЕРЕКРОЮТ ГАЗ, КОНТРРАЗВЕДКЕ ПРОШЕПЧЕТ, -ДВА, У БУША ,КАК У КЕНЕДИ ВЗОРВеТСЯ ГОЛОВА, В ЛАДОШИ ХЛОПНЕТ РАЗ,ДВА,ТРИ, И ВОТ УЖЕ ШАХИДЫ У АМЕРИКИ ВНУТРИ.!
ТАК,ЧТО НЕ НАДО НАС , СИЛЬНО НАПРЯГАТЬ, А ТО ЮРИСТА СЫН,МОЖЕТ ДО СТА СЧИТАТЬ!!! Сергей ВОЛК
Царством правил царь Горох. Был Горох здоровьем плох. Кашлял, тек соплей под нос и внизу сплошной понос. А делами в государстве управлять совсем не просто. Царь слабеет с каждым часом: дело близится к погосту. Он, предчувствуя конец, дочку кличет во дворец. - Эй, Ульянка. - Да, отец. - После Пасхи под венец. - Не губи меня, отец. У меня амурный принцип: не любить заморских принцев. Честь девичью не продам. - Я тебе острастку дам: прогуляюсь этой плеткой по девическим задам. Ишь, удумала перечить: заводить так дерзко речи. Как сказал – тому знать быть. Мне уже недолго жить. Надо царство в верны руки вместе с дочкой предложить. - Хоть ты жги меня железом, в кабалу я не полезу. У меня уж есть жених. В раз в палатах гомон стих. Навострились чутко уши: интересно всем послушать. - Это как же понимать? Не шути со мной так, дочка. Я могу ведь "дуба дать". - Да куда уж тут серьезней. Я хотела осторожней: честь по чести рассказать, чтоб не вызвать осложнений и давленье не поднять. - Да, серьезные дела. Я надеюсь, до кровати та любовь не довела? - Нет, за это не волнуйтесь. Честь свою я берегла. Хоть два раза колебалась, но сдержалась, не дала. - Значит все не так уж плохо, Поправимые дела: блуд в башке я плеткой выбью. Главное что честь цела. - Без родимого Ивана эта честь уж не мила. - Что за фрукт, каков он есть? Как он смог без приглашенья мне в зятья почти что влезть? Из какого парень роду? - Он простой, он из народу. - Неужели среди графов нет порядочных людей? Или может из князей ты б нашла себе друзей. Все одно не оборванцы. Не понятно, хоть убей... - Чувства крепкие меж нами, и сердца уж бьются в такт. - Мало девку в детстве били. Дура ты, и это факт. - В общем, папа, не губите. За любимого Ивана замуж выдать вы велите. - А развратного Ивана оскоплю я как барана. Ишь куда, подлец, наметил. Он, небось, здесь все пометил. И, поди, когда я спал – он сидел на этом троне и корону примерял? - Он о том не помышлял. Любит Ванечка меня не за то, что дочь царя. Не за злато, что в казне. А за то, что есть во мне. - Задурил девчонке мозги. Не помогут даже розги. Значит, слушай мой приказ – ты пойдешь к себе, зараз. За тобой приставят глаз. Будут день и ночь стеречь, пресекая моментально все возможности для встреч. Не усвоишь, коль урок, прикажу схватить Ивана и на десять лет в острог. Если будешь возражать, я могу, ведь передумать – и башку с Ивана снять. - Не губи, отец родной. Ты с приказом то постой. Обожди, когда остынешь. Посоветуйся со мной. - Как язык твой повернулся, что сказать ты мне смогла... Чтобы баба нос совала в мои царские дела? Эй, бегом сюда народ. Объявите мою волю, дайте ей законный ход. - Подожди, отец родной. Попрощаемся с тобой. Я без милого Ивана жизнь закончу очень рано. С колокольни головой – пять секунд и все, отбой... Ты поверь – я не шучу: жить без Ваньки не хочу. - Ну, зачем так радикально? Может, будет все нормально? Зря судьбу свою ты губишь: обвенчаем, отгуляем, а потом, глядишь, полюбишь... Жизнь ведь штука непростая – не всегда твоим желаньям, безусловно, потакает. - Я не буду повторять. Где местечко здесь повыше? Чтобы "раз" и не собрать... - Вынуждаешь нецензурно свои мысли выражать.... Что за моду дети взяли: чуть не так – в окно сигать.... То ли дело в наше время: дали – взял, и тащишь бремя. А позволишь выбирать: так ведь каждая захочет на полатях царских спать. Как прознают, что холопы на царевну глаз кладут – будешь шут на всю Россию, даже куры засмеют. В общем, дочка – мой вердикт: в деле, где кружат Амуры, лишь беременный спешит. Я сегодня соберу всех ученых ко двору. Покумекаем мозгами и решим, что делать с вами. *** Созывает царь совет. - Вас умней в России нет. Спать не ляжете сегодня, не дадите коль ответ. Нужно знать, как дальше быть: как мне дочку урезонить и холопа приструнить. Поднимался дьяк Василий: - Несерьезная забота. Без труда ее осилим. Отруби главу Ивану. Без башки любая личность безобидней таракана. Чтоб народ наш не подумал, что ты с Ванькой сводишь счеты, ты скажи, что он прилюдно про тебя плел анекдоты. Неприличные поклепы источал из мерзкой пасти - недостойным поведеньем подрывал устои власти. - Это номер не пройдет: дочь моя ведь не дурная - наши хитрости поймет. Кто ее, шальную, знает - вдруг с тоски себя убьет? Поднялась одна старуха, что по табелю имела званье бабки-повитухи. - Будь здоров, надежа-царь. Ты по Ваньке-хулигану из других концов ударь. Нет нужды казнить при всех: кончи тихо - то не грех. Пусть подумает Ульяна, будто Ванька сдох случайно. Подавился пирожком, придавило нужником. Может сердце подвело, может он случайно выпал, когда лез в ее окно. В общем, как любой дурак, смерть познал "за просто так". Нужно сделать все технично, не марая себя лично. - Складно баешь, все логично. Только все не так отлично. Нам нельзя Ивана грохать - это мне для кармы плохо. Проявите свой талант - я сегодня голосую за бескровный вариант. Все в раздумья погрузились: обсуждали, матерились. Тот предложит, тот поправит - Ванька снова умирает. Век жестокий на дворе - человека им зарезать, словно Жучку в конуре. В эти темные века в среднем люди помирали где-то возле сорока. Несознательный народ - эпитафии читает как какой-то анекдот. Наконец, дождавшись, молча, пока в зале стихнет шум, поднялся старик преклонный, весь в морщинах как изюм. - Слово молвить мне вели. - Ну, Абраша, говори. - Предлагаю вам проверить верность Ванькиной любви. Парня нужно соблазнить: опоить хмельным напитком и бабенку подложить. Довести сюжет амурный до интимного греха - показать дурной Ульянке на проделки жениха. - Эта мысль не так плоха. Девку сыщем из продажных: чтоб ни бочка, ни доска. Есть ли зелье для подъема мест срамных у мужика? - Я сварю такой компот, что одна лишь только капля попадет Ивану в рот: он на стенку будет прыгать, пока бабу не найдет. - Надо Сеньку-малевалку для фиксации позвать: голых Ваньку вместе с бабой на бумагу срисовать. И затем рисунок этот моей дочке показать. Пусть увидит, в чьи объятья хочет честь свою отдать. Разработав общий план, повитуха удалилась, приготовить, чтоб дурман. Зелье крепкое готовит - ночь в котле то зелье бродит: лягушачьи потрохи и собачьи котяхи, волоса морских бакланов, шкуры рыжих тараканов. Адской смеси той рецепт не дошел сквозь толщу лет. Время близится к утру, царь Горох зовет Ульянку прибыть снова ко двору. - Дочка милая моя, мы вчера посовещались, и решенье принял я. Дам согласье я на брак. - Вау, клево, все ништяк. -Так то вроде оно так, только есть одно условье - незначительный пустяк. Пусть пройдет проверку боем, Ванька твой, коль не дурак. Не могу свою я дочку замуж выдать просто так. Вдруг окажется он бабник и семейный твой очаг венерической заразой превратит в полнейший мрак. А потом родятся дети - трудно скрыть проблемы эти. Да и нужно-то тебе, чтобы жизнь с таким супругом проходила вся в борьбе? - Что предложишь, батя, мне? - Сделать выбор, где купаться: в молоке или дерьме. Я хочу проверить Ваню на устойчивость к тебе. Ваньку девкой соблазним и украдкой подглядим: как хранит тебе он верность и заснет ли он один. - Что-то сильно сомневаюсь, что пройдет такое с ним. Он в таких делах монах: баб чужих не обижает - ни по жизни, ни во снах. - Ну, тогда пройдет проверку и сомнениям конец. Дам свое благословенье и в субботу под венец. Позови теперь Ивана поскорее во дворец. Ты скажи: с тобою, Ваня, хочет свидеться отец. Поболтать о том, о сем, обсудить прогноз погоды и на редьку цен подъем. *** Дело к вечеру идет, и Ульянка жениха в терема к отцу ведет. - Это, папа, мой жених. Сразу шум в палатах стих. Тот жених как две телеги, если вместе склеить их. Руки словно два бревна: сила в бицепсах видна. - Здравствуй, славный царь Горох. - Что кричишь - я не оглох. Как такие габариты отрастить ты, парень, смог? - Я из рода кузнеца. Силой я пошел в отца. - Трудно было прокормить им вот такого молодца. А скажи-ка мне, Иван, ты не фронда, не смутьян? И не ценишь выше бога ты бутылку и стакан? - Я и слов таких не знаю. Я не фронда - я Иван. Пить я страсти не имею - пью, да дело разумею. Был вчера на именинах - все надрались как скотины. Я ж почти совсем не пил: лишь ведерко самогона пару раз я пригубил. Что мне станется с ведра? Ну, проспал я до утра. Утром выпил квасу жбан - снова трезвый как баклан. К водке тяги не имею - трезвость нормой разумею. - Как халва твоя мне речь: гладко стелешь - тянет лечь. Я о дочке беспокоюсь - сможешь ты ее сберечь? Будешь верный ей супруг, коль войдешь ты в царский круг? - Вот ей-богу, я не вру. Дочку вашу больше жизни, крепче Родины люблю. Мне не нужен царский трон, я деньгами не стеснен. Год из кузницы на волю я почти не выходил и ударною работой пять рублей уже скопил. Так что купим мы корову, заживем с женой здорово. - Посмешил меня, родной. Не смеялся так давно. Чтобы дочь моя мела пол крестьянского двора? На ведре сидя верхом, подтиралась лопухом? Нет, такому не бывать. Если будешь царский зять, то с работою завяжешь - будешь тестю помогать. Управлять большой страной будем мы с тобой вдвоем. Скоро я ведь "ласты склею" - ты же видишь: я болею. И тогда сидеть на троне будешь, Ванька, ты один. Будешь всем владеть законно: всем холопам господин. - Не случиться бы беде... Мне ведь в кузнице сподручней: там как рыба я в воде. - Ладно, братец, мы об этом уж потом поговорим. Дело к ужину подходит - так давай же поедим. - Не хотелось вас стеснять. - Ты, давай, кончай с подколом, мне ведь вредно много ржать. Не едал, поди, досель ты икорку и форель? - Ну чего же, корку ел. Когда хлеба каравай я из печки доставал, то уж корку первым делом у буханки отъедал. - Прост ты, Ваня, я гляжу. Что нашла в тебе Ульяна, я ума не приложу. *** Стол богатый у царя и глаза простолюдина разбегаются по яствам: от суфле и до угря. - Мне б селедочки с лучком... - Ты, зятюха, не тушуйся: будет все сейчас пучком. Угостим тебя нормально. Положите гостю мяса азиатского тушкана. И полейте божоле. Вот, отведай, силь ву пле. Если хочешь ты икорки, то возьми в большом ведре. - Что, неужто эту крысу подают к столу царям? - Я едва не подавился. Ванька, ну тебя к чертям. После ужина Иван: сыт, согрет, немного пьян. Царь Ивану постоянно подливал вина в стакан. - Ну, теперь меня, Ванюша, вот о чем ты, брат, послушай. Мой теперь ты, Ваня, гость. Я в ответе перед богом, чтоб с тобою катаклизмов в моем доме не стряслось. Для тебя кроватка с периной приготовлена уже. Так что ты, давай, готовься. Ночку встретишь в неглиже. Эй, прислуга, проводите. Уморился гость уже. - А Ульяна подойдет? - Этот номер не пройдет. Нету брака - нету "фака". Я приверженец морали и серьезно возражаю, чтоб до брака вместе спали. Отвели Ивана спать. Царь позвал свою прислугу, чтобы ей команды дать. - Отнесите ему кваса. Выпьет пусть и будет классно. После бабу запускайте. В щель смотрите и вникайте. Сенька наш пускай рисует, без утайки все малюет. Красок только не жалейте: если будет отвлекаться - по рукам, собаку, бейте. Царь разбавил квас дурманом, потянулся за стаканом... Но на полпути подумал, оценил свои силенки и в сердцах два раза плюнул. - При теперешних делах, мне проблемы с приапизмом нанесут здоровью крах. Кровь нужна сейчас для сердца, обойдемся мы без перца. Между тем прислуга Ваню до кровати бодро тянет. - Выпей, Ванечка, кваску. Разгони печаль-тоску. Квас холодный, с погребов: со вчера уже готов. - Квас поставь на табурет, я хлебну его попозже. Мне б сейчас сходить в клозет... - Дверь открой - иди на свет. Там по запаху узнаешь: где нужник, а где буфет. Возвращаясь с туалета, скинул квас он с табурета. Зацепил его в впотьмах и кувшин об доски "бах". - Вот и выпил я кваску, - материл Иван доску. А на шум, что он создал, пес какой-то прибежал: все, что вылилось на доски, пес немедленно слизал. - Бобик, вшивка, что с тобой? Неужели обзавелся торс еще одной ногой? Бобик, выпучив глаза, лишь хрипит, хвостом вращая, слов не зная, чтоб сказать. Выгнав Бобика за дверь, пожелав удачных случек, подремать решил теперь. Только голову к подушке - отворилась тихо дверь. В дверь молодушка заходит: вся как есть она нага. Из одежды всей имея только лапти на ногах. - Здравствуй, славный богатырь. Что, не видел баб без платья? Ну, позырь, милок, позырь. - А чего ко мне ворвалась? Может дверью обозналась? Много в этом коридоре одинаковых дверей. Ты иди, деваха, с богом. Баня дальше - во дворе. - Я пришла к тебе по-делу: чтоб меня счастливой сделал. Подари свою любовь: раз за разом, вновь и вновь. Ночь не скоро завершится: можем плотно подружиться. - Чтоб об стенку мне убиться. Мне в субботу ведь жениться. И всего лишь год назад я б исполнил твой подряд, а сейчас уже не время - опечатал аппарат. - Сам, небось, поди не рад. Может разик соблазнишься и настроишь агрегат? - Лучше скройся от греха. Ни полраза, ни разка. - Может ты не пил кваска? - Вот как значит обхитрили, обманули дурака. Неужели вы решили, что возьмет меня дурман? Будь я хоть три раза пьян - я любви не изменяю: не Иуда я. - Болван. Посмотри еще разок: вот бедро, а вот сосок. Хочешь, боком повернусь? Ну, давай, Ванюш, не трусь. - Повторять уже не буду. Я возьму тебя, зануду - дам всего лишь два раза: улетишь под образа. Несмотря на то, что девка - дар имеешь, баба, редкий. Пять минут тебя я вижу и до смерти ненавижу. Если хочешь ты любви, то пойди, найди Полкана, у него как раз бушует половой гормон в крови. Он хоть шкурой волосат, но вполне дееспособен - лично видел этот факт. Проводив ее за дверь, подремать решил теперь. На подушке он лежит, но заснуть никак не может: кто-то рядом говорит. Злость Ивана разобрала: он подумал, что девчонка снова страсти то взалкала. Поднялась в Иване желчь: - Это что же за блудница - не дает спокойно лечь. Я ее сейчас ремнями прям на лавке буду сечь. Подбегает Ванька к двери и ушам своим не верит: кто-то с кем-то говорит, то, что царь Горох убит, будет через полчаса. Вот такие чудеса. - План Гороха не удался: Ванька честным оказался. Что ж, пойдем другим путем - мы Гороха из пистоля ночью этой же убьем. Ваньке, спящему, пистоль, мы подбросим: вот, изволь. Кликнем стражу - Ваньку свяжем. И не мешкая, казним. Девку сплавим в монастырь. Там читает пусть Псалтырь. Царством будем управлять: все нескромные желанья без задержек исполнять. Пока деньги есть в казне: мы в повидле - все в говне. Ванька слышит и не верит: "Тот мужик за дверью бредит. Как же можно на царя свои лапы поднимать? Что удумали, заразы, пресекать их нужно сразу. Но тогда улик не будет - не поверят Ване люди". Шум от двери отдалился, Ванька следом подрядился. Возле царского покоя зашептались снова двое. - Значит так, сейчас войдем: быстро свяжем - не убьем. Кляп воткнем мы в царский рот, чтоб не мог позвать народ. Завещанье пусть напишет, а потом уж и помрет. Царство, значит, по закону в наши руки попадет. Дверь в покои отворя, кляп царю втыкают в зубы, ничего не говоря. Быстро вяжут ноги-руки, заряжают пистолет. Понимают, паразиты, что назад дороги нет. - Ну, Горох, пришла пора выносить вперед ногами твое тело со двора. Ты уж небо покоптил, предостаточно пожил. Надо чтоб свое ты место для других освободил. Царь мычит, трясется весь, но не в силах даже сесть. Что-то доброе, родное хочет им Горох сказать, так как слышно из под кляпа: монолог идет про мать... - Что, Горох, уже не в силах повернуть планиду вспять? Не гадал, что нам ты царство будешь вскоре завещать? Вот тебе с гербом бумага, вот чернила, вот печать. Кляп, пожалуй, мы не вынем, чтоб не мог на помощь звать. Руку лишь одну развяжем: ты, какой привык писать? Дай, Горошек, отгадать... Ты, царь честный - всем известно и о том в народе слава, значит, правду непременно пишешь ты рукою правой. Вот рука тебе, пиши: кляп не вынем - не взыщи. Пистолет направим в грудь, ты уж царь не обессудь. Чтоб не думал ты плохого - как от кары улизнуть. Царь дрожащею рукой на бумаге хрен рисует. - Значит вот ответ какой... По-хорошему не хочешь нам свое добро отдать? Значит, будем по-плохому: будем пальцы мы ломать. Тут всего лишь на секунду стоит Ване опоздать: и не свадьбу, а поминки предстоит потом справлять. Отворивши дверь пинком, пистолет мгновенно выбил, врезав мощно кулаком. Отпинав врагов ногами, отмутузив кулаками, он решил не добива
Пора провопить, проорать, прорычать Да просто взорваться в ухе - Вы что творите, быком вас топтать?! Увяз телевизор в говне и порнухе!!!
К чему приучаете вы молодежь, Клерки в тряпье от армани? Наверно мечтаете, в попу вам еж, Чтоб молодежь косила от армии?!
Чтоб вместо правильных, здравых путей Дорожки выбрала бы кокаиновые? Чтоб вместо свадьбы и здоровых детей Дрочила на ЭмТиВи и кукол резиновых?!
Вы не мечтайте, что в Лондон свалить Успеете - мол вам здесь все обрыдло Что в лексус - прыг, в Шереметьево - фьить! А вы оставайтесь здесь, русское быдло...
Я вам ультиматум под кожу вгоню - Шипите сквозь зубы и запоминайте: Таких как вас мы сгноим на корню! Понятно? Все ясно?! Пиздуйте давайте!!!
Пиздуйте по офисам, сроку вам - день, Чтоб сетку вещанья составить нормальную И не волнует, веслом вас об пень, Как разрулить сторону матерьяльную!
Когда я сплю, душа моя крадется по земле, Катается по мусору, валяется в золе... Моя душа не хочет петь, летя куда-то ввысь, И в темноте полуночной ее гоняют -"Брысь!" Когда же просыпаюсь я, С улыбкой на устах, Она (как и всегда) лежит и спит, храпя в кустах. А я, сердясь, бужу ее: "Ей, ты! Иди ко мне!" И совесть чуть подвинется, пустив ее к себе... :)
П О П И Л ГОЛОВА ИЗ ОЛОВА, МЫСЛИ—ВЯЗКАЯ ЛАВА, НЕ ПРОМЫЧАТЬ И СЛОВА, ХОЛОДНОМУ РАССОЛУ СЛАВА!
СЕРДЦЕ ГОНИТ КРОВИ ЦУНАМИ, КАЖДЫЙ ТОЛЧеК В ВИСКИ УДАРЯЕТСЯ, ОТКРОВЕННО СКАЖУ МЕЖДУ НАМИ, НИЧЕГО СЕБЕ ПОПИЛ НАЗЫВАЕТСЯ. ПУСТЫНЯ САХАРА ВО РТУ, ПОД ГЛАЗАМИ ИЗ КОЖИ МЕШОЧКИ, ВНУТРИ СЕБЯ НОШУ КИСЛОТУ, НА ПОЯСНИЦЕ КАК БУЛЫЖНИКИ ПОЧКИ. ЧеТКО ПОМНЮ ЧТО БЫЛО ВНАЧАЛЕ, СМУТНО ЧТО БЫЛО ПОТОМ, ВСЕ ХОТЬ РАЗ ЕГО ВСТРЕЧАЛИ, З Д Р А В С Т В У Й П О Х М Е Л Ь Н Ы Й С И Н Д Р О М!!!!!!
То капризная, то прекрасная, То страшилише опупенное, То красавица Мисс Вселенная, То покладиста, то с характером, То молчу, то ругаюся матерно, То в горящие избы на лошади, То отчаянно требую помощи, Дверью хлопну - расставлю все точки, То ласкаюсь пушистым комочком, То люблю и тотчас ненавижу, То боюсь высоты, но на крышу Выхожу погулять темной ночкой, То жена, то примерная дочка, То смеюсь, то рыдаю белугой, То мирюсь,то ругаюсь с подругой. Не больна я, не в психике трещина Просто я - стопроцентная женщина!
З О Л У Ш К И Н О Б Л О М ...ВСЯ ГЛАМУРНАЯ ,ТАКАЯ, ПОБЛЕСКИВАЯ СТРАЗАМИ, ИЗ КАЗИНО ВЫШЛА ИКАЯ, ОБЗЫВАЯ КРУПЬЕ-ЗАРАЗАМИ!!! ТРИ ТЫСЯЧИ ЕВРО ПРОСАДИЛА СТО МАМИНЫХ ПЕНСИЙ,-КАК РАЗ, ЕЩе ЭТОТ КРУПЬЕ,МУДИЛА, НЕ ВЗЯЛ,НА КОН,ПОСЛЕДНИЙ АЛМАЗ!!! СЕЛА,ОСТАВИВ ТУФЛЮ ОТ ГАБАНО, В КРАСНЫЙ ,ДВУХМЕСТНЫЙ ФЕРРАРИ, И ПОМЧАЛАСЬ ПО АВТОБАНУ, ТОЛЬКО Ее И ВИДАЛИ..... ОТ ВИЗГА СОТЕН СВИНЕЙ, ВЗДРОГНУВ ОЧНУЛАСЬ СИНДЕРЕЛЛА, ВСе ТЕ ЖЕ САПОГИ И ФАРТУК НА НЕЙ, ХЛЕВ...ГДЕ УСНУЛА ,ТАМ И СИДЕЛА.....
ШАТЛ С ОРБИТЫ ЗЕМНОЙ НА ЮПИТЕР УГНАЛИ, Н А С А В СТУПОРЕ ЭТИ ДЕЙСТВИЯ ВЫЗВАЛИ ШОК, В ЦЕНТРЕ ПОЛЕТОВ КОНЕЧНО НЕ ЗНАЛИ, АСТРОНАВТЫ НА БОРТ ВЗЯЛИ ДУРИ МЕШОК.
АУФ ФИДЕРЗЕЙН ФРОЙЛИН, АУФ ФИДЕРЗЕЙН ДАРЛИНГ, ЗАБРОСИЛ Я КЕРЛИНГ, ЗАБРОСИЛ Я ДАЙВИНГ, У ВАС НАКОЛКА НА ЯГОДИЦЕ, И ПИРСИНГ В ЛЕВОМ СОСКЕ, ТЫ ГОЛОВУ БРИЛА В НИЦЕ, ЛОБОК ПОКРАСИВ В МОСКВЕ, БОЛЕЛА ШУМНО ЗА ЗЕНИТ, СРЕДЬ ФЭНОВ СПАРТАКА, ОТ ТРАВМ НЕ СПАС ДИНАМИТ, ШТЫК-НОЖ , КАСТЕТ И АК . С ВОЙНЫ МЫ С ТОБОЙ ЗНАКОМЫ, БЫЛА ТЫ ЛУЧШИЙ МИНЕР, С ТРУДОМ ТЕБЯ ВЫВЕЛ ИЗ КОМЫ , ПОМОГ ЖЕЛЕЗНЫЙ ТОПОР. С ТОБОЙ В БЕЙРУТ НЕ ПОЕДУ, В ТИБЕТ И ЗАМБИЮ ТОЖЕ, УЖ НЕЧЕ ДЕЛАТЬ ТАМ ДЕДУ, ЕСТЬ ЖЕРЕБЦЫ ПОМОЛОЖЕ. СКАЗАЛА ТЫ, КАК-БЫ , В ШУТКУ, А Я С ТЕХ ПОР ОЧЕНЬ ПАРЮСЬ, НЕ ПОДНЕСЕШЬ ДАЖЕ УТКУ, КОГДА СОВСЕМ Я СОСТАРЮСЬ. НЕ БУДЕШЬ ГЛАДИТЬ ШНУРОЧКИ, И НЕ ВОЗМЕШЬ В ДИСКОТЕКУ, ПРОДАШЬ МОИ ОБЕ ПОЧКИ, ЧТОБ ЗАПЛАТИТЬ ИПОТЕКУ. НА ВАЗЕЛИНЕ ЖАРИШЬ КОТЛЕТЫ, КОСТЮМ ИЗ ЛАТЕКСА МАЛ, ЗАТВОР ПРОПАЛ У БЕРРЕТЫ, И У МУШКЕТА ЗАПАЛ . В ДЖАКУЗИ СОЛИШЬ КАПУСТУ, НЕ МОЖЕШЬ ЖИТЬ БЕЗ РЕКЛАМЫ , ХВОСТ ОТКУСИЛА МАНГУСТУ, А ОН ПОДАРОК ОТ ЛАМЫ!!!!!
НЕ ПЫЛЕСОСИШЬ КВАРТИРУ, РАЗБИЛА В МЯСО ПЕЖО, НОЧАМИ КРУТИШЬ ЗЕМФИРУ, А ЗНАЕШЬ ЧТО ....ИДИ КА ТЫ В ЖО... ЗАБИРАЙ СВОЙ ФАМИЛЬНЫЙ БАЯН, НАБОР ОТМЫЧЕК И ЛОМ, С МАРИХУАНОЙ КАЛЬЯН, ПОПРОШУ ПОКИНУТЬ МОЙ ДОМ!! АРИВИДЕРЧИ КРОШКА , ЧЕШИ В НОСУ НЕ СКУЧАЙ , А МЕНЯ ЖДЕТ С ПЕПСИ ОКРОШКА, И БЕРГАМОТОВЫЙ ЧАЙ. ПО СПИНЕ СТРЕЛЬНУ ИЗ ДУХОВКИ. БЫСТРЕЕ ЛАНИ БЕГИ, ЧТОБ ЗАМЕЛЬКАЛИ КРОСОВКИ, СЛЕД СОРОК ПЯТЫЙ НОГИ.... И ВОТ ЗИМОЙ ОПЯТЬ КЕРЛИНГ, А ЛЕТОМ В ОТПУСКЕ ДАЙВИНГ, АУФ ФИДЕРЗЕЙН ФРОЙЛИН!!! ПРЩАЙ НА ВСЕГДА ДАРЛИНГ!!!
Одну святую правду А может, и не правду А может, не святую Хотим вам рассказать О ней мы знаем свыше А может, и не свыше А может, и не знаем Но вам придется знать
Нам верится, Адаму А может быть, и Еве А может быть, евреям Однажды повезло Прислал Господь им Землю Квадратную такую А может, треугольник А может, без углов
В саду они сорвали А может, не сорвали Но точно надкусили То, что нельзя кусать И Бог послал их в баню А может, просто на фиг А может быть, и на *** Решил он их послать
(А дальше?)
Потом Христос родился А может, не родился А может, это гоблин злой А может, и не злой А может, это киборг был Он шел по морю в тапочках Напичкан технологией Сверхрасы неземной
Послушайте, земляне А может быть, евреи А может быть, арийцы Но тоже хороши Подставьте обе щеки И не торгуйтесь в храмах И резко озаботьтесь Спасением души
И если вы покаетесь И может быть, помолитесь И может, причаститесь Ах, как я вас люблю То вам седло большое Ковер и телевизор Посмертно вручат в рае А может быть в раю
Но древние земляне А может быть, евреи А может быть, арийцы Смекнули, что к чему Схватили Христа за руки А может быть, и за ноги Прибили все конечности К дубовому кресту
И умер он в мучениях А может быть, в апатии А вскоре оказалось, что Не умер ни фига Остался недоволен он И пригрозил когда-нибудь Устроить апокалипсис И в школах ОПК
Идею этой сказки А может, и не сказки Поймет не только взрослый Но даже детвора Не суйтесь и не прыгайте Не лезьте, не встревайте В разборки с чертовщиною Без пуль из серебра!
Бланк. Максим Бланк Закружила, завьюжила вечерней снега пушистого, Александровским садом спустилась Москвою зима. Шел тверезой и бравой походкой, с бутылкой игристого; Щекотливого душу родного тульского вина.
Здесь знакомо мне все среди ереси и сумасбродия. Здесь своих парковал я с Собчачкой шальных лошадей. Помню, как я с бомжами все спорил ночами о родине, Упиваясь стихами своими для местных блядей.
Я раскуривал тут трубу мира с исчадием племени И Егорушка летом с другами свой план привозил, И Земфирушка ночью в жабо застревала во стремени, И гусарскую песню тянул борода бордадым.
Помню, как полюбил я красотку студентку Аксинию, Руки в кровь я с аббатскими прихвостнями разбивал, И ваял ей для удали, я, свои трели красивые, Ее тело ночами в общаге обшарпанной драл.
Горделивой походкою, словно мещанка в довольствии, Свет, Аксиния бросила чахлый университет; И наслушавшись панков крамольные пинты мелодии, Распрощалась со мною, свалив в свой родной Нахапет.
Я от горести с нечистью запил три дня и три ночии. Отвела мне лишь душу девица – сестрица одна, Вопрошая меня: " Быть с деньгами, красавец, не хочешь ли?" Обогрела меня, словно царская ложа – жена.
За неделю в порядок привел я свое понимание, С ней я понял, что в жизнии все не по воле творца. И устроила Евушка Бланка на первом Каналии, Чтобы лицезреть Познеровидное чудо с рыльца.
Заработал я денег, на Ернсте, немало не менее, Только муторно сталось мне с новою силою дум; Как-то ноченькой темной, вернувшись в родное имение, Я встревожил свой уж атрофированный Евой ум.
Запряг тройку лихую ксненовым светом струящую, Напоил вороных доотвала шальных скакунов, Нацепил портупею свою баловскую гулящую; Плюнул Еве в ебло – и тот час же в Москве был таков...
Поступил пионером в Чека, удостоившись звания, Исполнял до краев и глубин свой общественный долг, И добился высот средь поэзии, я, и признания, И к врагам поэтическим был мазохически колк.
Петроградский военный мне Орден воздали за доблести, Комитет революции Еву в ночи расстрелял. Арестовывал спьяну я девиц с распутною вольностью И ночами на ложе я ихние тельца терзал.
Но однажды мне на руки пала бумажка с печатию, С фотокарточкой ладной додельной Аксинии свет, И под штампом, пером, было чиркнуто в красном проклятии: "Расстрелять сию пассию! Подпись - Родной РайСовмет."
Я иду в забытьи по прокуренной Пушкиным площади. Одиношенек, гол, несуразен и сильно помят. Сани, словно такси; разъезжают с кавказцами лошади. Я иду без Аксиньи. Один, как Бизоний аббат.
Снова кружит и вьюжит пушинка с братьями снежинками, Александровским садом спустилась зима на фонтан; Ходят барышни разные, да куртизанки с косынками, И завидя меня, голосят: "Максим Бланк! Максим Бланк!"
Я не подарил букет цветов. Максим Бланк Может быть, не верю я в любовь, Или умираю от похмелья; Я не подарил букет цветов, Не создал для женщин я веселья.
Помню, как бухая возле дам, В клубе "Жанна Дарк" у эшафота, Говорил мне Петя Листерман: - Подари, старик, не ссы, чего там...
И когда запела мне звезда, Голосом Алсу, на сцене зала, Посетила мысль меня тогда; Как мне все, в натуре, заебало!
Завтра обязательно пойду, Закуплю сто роз им на усладу, Если как поэт не пропаду; Мне еще споют они браваду.
Сотню разноцветных колких роз; Пусть они от счастия гогочут. - Подари немного и мимоз, - Вторил мне Малахов, - Только к ночи!
- Если не подаришь, буду мля, – Говорил писатель мне Добрынин, - За тебя воздаст им сам Илья, Резник! Ты же знаешь это имя?
Огорчившись, не сдержал я слов; Не поздравил с праздником прилюдно, Хоть по мылу, лично, Михалков Написал: "Поздравь! Хоть это трудно".
Может быть, не верю я в любовь, Или снег на улице не тает. Хоть пытайте бабы меня в кровь, Но поэт о женщине мечтает.
Он витает, падла, в облаках, (Variant:: где-то) И своими мыслями о чуде, Словно очарованный Петрарк Ждет свою Лауру, как на блюде.
Поздравляют женщин все, а я, Все грущу один, среди похмелья: - Я не подарил букет, друзья. Подарю. Когда настанет время!
Душевной жаждою томимый И в поисках своей струны, Симфонией души гонимой, Аккорда звуком для луны; Бухал на тротуаре немец, Нажравшийся в тартарары; Фон Гунтель Штольц, обычный перец, Держа в руках ее шары. Шары девицы Баскунчакской, Где рыба, голод, комары; Которая от жизни райской, От черной осетра икры, На поиски московской сказки, Свалила из родной дыры. И Гунтель Штольц, обычный малый, Добравшись до трусьев норы, Помяв ей силикона пару, Что колосилась для игры; Немецкую свою гитару Пристроить хочет в те миры, Где Астраханская Тамара, Из Баскунчаковской черты, Из материального оскала И проституточной нутры, Своим теплом его спасала Среди московской тишины,
И сладко хуй его сосала, Чтоб больше не было войны.
Сегодня читаю в московской газете Что труп мой нашли, затонувший в реке И стих мой прощальной в тоске о поэте, И фотка моя, под статьей в уголке.
Смотрю я в газету и офигиваю; Ведь фото мое, и стихи, и вообще. Наверно я что-то не понимаю В бульварных обрезках гламурных вещей?
Звоню я в редакт, чтоб мне объяснили Про эту статейку и фотку под ней. - Все правильно, мы его похоронили. Я сам его, лично, тащил в мавзолей.
- Но я ж вроде жив, – начал я осторожно. - Ну, здравствуйте милый, - редактор вступил, "Редакцией всей ошибаться не должно. Мы видели Бланка в гробу! Он был мил!
- Так значит мои гонорары не в силе, За мой поэтически созданный труд? - Максим был поэтом гламурной России! И мы не позволим топтать его тут!
В сердцах он живет у российской элиты. Собчак и Малахов мне часто звонят. Надгробия Бланка людьми не забыты. Звучит его рифмой прощальный набат!"
По телеку оду мне люди слагают, Читает стихи про меня Воробей И памятник сам Цирителли ваяет, Дымя прямо в глаз мне кадилой своей.
Жаль, вам не понять, мудачью и ублюдкам, Живущим среди коробчонок-квартир, Как может простая газетная утка, Создать вам пиар, среди кучи могил.
Пришла пора мне, за бумагу садиться, в этой тишине и, отложив в сторонку флягу, открыв бюро из тулипье, достав перо свое в лохмотьях, что чиркала не мало книг, рифмованных скупых угодьях; я на секундочку затих... И начал было стих про женщин, про их распутство во грехе, про тысячи своих затрещин, что оставались на щеке. Потом подумал; нафиг надо... Про пиво лучше напишу; про пену бархата плеяду, про то, как с водкою грешу. Но что-то сталось мне херово. Я не поэт, едрена мать. Меня с поэзией херовой на пьедесталы не поднять. И сам быть не хочу во славе, как Резник, Господи прости; на первом пыжиться канале и умиляться в забытьи. "Мене и так, типа, не плохо"... Я ж знаю, что поэт и власть под ручку ходят одиноко, - а так в капкан можно попасть, иль возгордиться ненароком, что рядышком гуляет масть; в Союз писателей порока войти, чтобы забыться всласть: "Писать про то, что нужно людям. Всю правду, так сказать, писать; про жизнь прекрасную на блюде, лЮдям красоты раскрывать"... А я все вижу не на блюде. Не так, как нужно понимать. "Ты веришь, что поэты-люди? А не верю. Ну-ка сядь". Пришла пора свободно мыслить, забыть о всяческих благах; душой очистить свои выси, витая слогом в облаках. Сейчас все увлеклись романом; любовной лирикой цветов, а сами же самообманом; считают баксы за любовь. Я тоже бы писал про это, но вижу в этом деле фальшь; играть на лирики куплета, чтобы пополнить саквояж деньгами грешного разврата, которые во власти душ гражданской лирики заката, любовной лирикой кликуш. Бесспорно, в мире все херово. И Пушкин, брат, еще успел покувыркаться на оковах и заточить свой острый перл. Сейчас ждало б его забвенье, ибо не модно так писать. Донцова, Господи, с похмелья, за сто динаров может снять... "И ты готов? А я – не стану. Почто мне рубль золотой, иль доллар грязный и поганый. Чтоб стать гламурною звездой?" Я видывал таких поэтов, которых власть на пьедестал толкала, опустив при этом, пиита, чтоб он написал; "О, власть прекрасная принцесса! Как хорошо на свете жить. Завидуйте мне, вы, повесы, как нужно с властию дружить"... Я видел слезы Украины. И как сытой халеный дед, своей поэзией лащеной, поднял в России свой портрет; прописывая слогом четким про фальшь в душе своей скупой, играяся, при этом в четки, блатной продажною душой. Лишь им возможно силой истин ваять огромным тиражом. Всем вдалбливая свои мысли, что власть им воздарила в том. Да, деньги правят этим миром и помогают дым глотать, водяру всасывать игриво и девок за подол таскать. А если б денег было много, среди моей судьбины дней, издал бы всех писак убогих, а остальное – на блядей потратил, ибо грешны боги, которые в моей судьбе, невольника создали строки, ведущие меня к блядве. Вопрос опять печенку давит и не дает спокойно спать: "Ты веришь, что поэт мечтает? А не верю теперь, блядь". Нас ненавидят и сажают. Мы не по правилам поем. И сверху только и желают, что мы, когда-нибудь помрем. На нас там смотрят с укоризной: "Почто, мол, не живется вам? Пишите, мля, о лучшей жизни. Стремитесь, и воздастся вам. Ваяйте вы, как все в округи. В Союз вступайте, вашу мать. Зачем терзанья вам и муки? Пора вам правильно писать!" А пишем мы, что нам дается. Мы с богом этим говорим, и муза плачет и смеется, среди полотен и гардин. На тексты наши джаз играют, поют в прокуренных дырах, стихи у нас на нотах тают и остаются на словах. Нам орденов, медалей разных, не заслужить среди лучей писателей благопрекрасных и правильных тугих идей. И пусть мы все и утописты, и пусть с манерой не в ладах; мы линией своею чисты, мы миф для многих на устах. Дороги разные бывают и, мы, поэзией своей, описываем то, что знаем, иль чувствуем в тревоге дней. Призвание поэта - "счастье", что дадено ему во свет. И раз привносишь ты участье, то ты, к несчастию, поэт. Ты жалкое кривое слово и критик точит уж свой нож, чтобы тебя, перстом суровым убить, отняв при этом грош. "Ну что, боишься быть поэтом? Не ссы! Опасность нам сродни". И смерть нам не страшна, при этом; ведь все записанные дни на строчках наших дум корявых, где Нимфы таяли в слогах, где кавалерией слов бравых, ложились гласные в стихах. И уходить из жизни просто, коль ты средь братии творцов. Знай, поэтический есть остров в печальном переплете слов. Он навсегда живет. Он вечен. Ты лишь его скупая тень. Ты проводник Ты быстротечен. Поэт ты, а не поебень! И пусть стихи твои не знают, точи перо свое всегда, бумагу мучай. Так бывает, ведь на небе горит звезда. Она есть ты. Почувствуй это. "Ну что. Не страшна тебе смерть?" Запомни, смерти для поэта - Нет! Ибо выше ты, чем смерть. Ты вечно жив в тревоге бренной. Ты весь в страданиях погряз. И среди критиков вселенной, ты веришь, что наступит час; где средь толпы горячей серны, ты впереди безумных масс. Ты, бля, поэт! И твои нервы взорвать должны ударом фраз. Ведь, только, средь толпы бывает, что поднимают тебя ввысь. "Ты веришь, что поэт летает? Не веришь, брат, тогда держись".
ПОСВЯЩАЕТСЯ НАВИГАЦИОННЫМ СИСТЕМАМ "ДЖИ-ПИ-ЭС" УСТАНОВЛЕННЫМ В СОВРЕМЕННЫХ АВТО. ПОРАЖАЮТ ДАННЫЕ НАВИГАТОРЫ СВОИМИ ГЛЮКАМИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ МЕСТОПОЛОЖЕНИЯ ВАШЕГО ТРАНСПОРТА В НАШЕЙ РОССИЙСКОЙ ГЛУХОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.
Дорога. Город неизвестный. Не ссы, мой друг "джи-пи-эр-эсный", Пора, приему быть, держись; Раскрой для спутника просторы, Ты навигатор, хоть не новый, Но я прошу тебя, включись!
Лишь, ты распутаешь мне жизнь И ты даруешь явь простора, Села, какого-то, кажись; Что пролегло возле забора И я, с машиною "Джиповой", Свалю в заоблачную высь.
Под клубы дыма небесами, Под кривоструйными дождями, Звенит средь поля бубенец. Дубравник, около, редеет, Рассадник елей молодеет, А на дубе весит ларец.
Подъедет Джип мой, с шишек треском, Начищенный восковым блеском И фишку я смогу просечь; Лебедкой ларчик стянуть шаткий, Не получив, за то, по шапке, Смогу в багажник перенесть.
Скользя по утренней дорожке, Селом, где прихвостни-гармошки, Засейвлюсь я в своем дому. Раскрою я ларец халеный, Достану доллар, там, зеленый И песнь лихую затяну.
Про косогоры и озера, Лесов бескрайние просторы И про неточный "джи-пер-эс"; Мобилу, что "в не этой зоны", Где правят древние законы, Где с Джипом я на век исчез.
Люблю я старый гвоздодер... За ржавую бохвальность, За истинную ценность, И я ручонками протер Седую маску жизни, Чтоб с ним гулять среди людей, Забитых стареньких гвоздей, Выдергивая мысли.
Не так уж стар мой образ веры, Ценя в девицах красоту, Ее развратные манеры,
Я гвоздодер к ней подберу, И сладострастию мне, стерва, Подарит влажную нору.
Я знаю это с детских лет, Обозначая на заборах, Красивейшим цветным узором, Что в сексе главное "минет". О, как прекрасны те тиски, Манер движения полеты, Распутных губ круговороты, Девицы за обе щеки.
Я верю, что он бог любви, Его гламурные черты, Нас постоянно всепрощают.
И сердце сдавлено болит, В нем разжигая аппетит, Что среди слез девичьих тает.
Угрюм и хил среди могил Поэтик, пьяненький до срача. Его стиха шальная кляча, Растление девичье ил. Он слог обдуманный лопочет И дам, своим стихом, он хочет, И совращает их миры, Играя в девичьи шары. Внимают ржавыми дверями, Теснясь у тонкого глазка, Девицы, словно за кустами, С желаньем слушают творца.
Я по барам да злачным местам отродясь и не шарился, Но сподвигла меня на сие злая участь да прыть; В этой жизни раздольной я муторно в пламени парился, Все мечтая скорее об сим приключеньи забыть.
Казачок мне налил стопарь водочки стольной анисовой И в углу темном морщился с сабелькой пьяный драгун. Я как вспомню усадьбу с хозяюшкой, Марфой Борисовной, И слова, той, в мой адрес на ложе: " Шальной балагур!"
Как-то высший свет общества всех подсобрал на гуляние И в имении, Марфушки графской, играли всем бал. Ее муж, инвалид, ранен сильно был и, в покаянии Часто каялся, в церквушки местной, и бал отвергал.
Собрались у графини князья и девицы додельные; Семеновичь Эльвира – мамзель благородных кровей, Главпочтмейстер Архип, и братья циркачи Пустомельные, Обер-форшнейдер Кацман, и куча гламурных блядей.
Я служил тогда в чине корнета с трубой в кавалерии. И скажу, не скрывая; с графинею, Марфушкой, спал. Ее муж; отставной генерал-инвалид был в постели и Мне за жинку, графиню свою, ордена воздавал.
Был на бал приглашен я как гость, дорогою графинею. Как, войдя, среверансил всем; дабы представиться так. Средь гостей обратил я вниманье на темного нигера, Он пиит был, какой-то - лиричный столицы простак.
Простачок – простачком; ну я девиц собой завораживал; Воздавал ввысь, бравадою им, остротой дивных слов. Чу, и свет моя, Марфа Борисовна, женскою блажею, Одарила пиитика бархатом дамских оков.
В суете, толкотне, среди тусы богемного племени, Он с графиней моей был оставлен средь спален дворца И от злости, и местии, что из меня, с откровением, Изливалось, я принялся всем им воздать за творца:
Проскакав за лесок, я подался в Махновское логово, Контрразведке Повстанческой армии адрес я дал, Объявив, что: - Гвардейская секта Аумсинрикенова, Супротив анархической власти, собралась на бал!
И кричат, как на митинге, слоганы против Анархии! И дворцовую светскую жизнь воспевают, и чтут, Увлекаясь, как всякие батьки в убогой епархии, Там устроили оргию. Проще сказав – всех ебут!
Поднялся перед хлопцами Нестор Махно в портупеи. Черный цвет, на знаменах заката, ловил солнца блик. - Браты, други мои, за анархию мать! Смерть злодею!- Пронесся, над повстанцами гарными, батьки злой крик.
Окружила махновская братия секту Аумову, Во дворце все плясала на бале шальная тусня И, не зная, что там, за оконцами хлопцы по-умному, Эскадрон пулеметов расставили с пушкой, блюдя.
- Вашей секте поганой не статься в таком положении! - Крикнул батька и музыка вальса ушла восвоясь. - Выходите все, погани; Францы со всяко Вильгельмами. И признайте военного времени армию власть!
Повалил из дворца постепенно народик бомондовский И у входи-ка, с ручками вверх, стал смиренно торчать; Семеновичь Эльвира – мамзель, с Главпочтмейстером доблестным, Обер-форшнейдер Кацман, и вся Пустомельная брать.
Показалась в дверях и хозяюшка, Марфа Борисовна, В той ночнушечке светлой, да ладной, что я подарил. А за нею, с огромного вида елдиною лысою, То есть, с хуем, по-нашему; тот черный нигер, парил.
- Не стрелять! – прозвучала команда откуда-то из дали. И в глазах моих тонкой слезинкою горечь взялась; Это ж надо, какие-то сраные выходцы, нигеры, Наших барышень-девиц ебут просто так себе всласть.
Я достал револьвер тот, что спиздил у Обер-форшнейдера И, с ухмылкою подлою, выстрел я им совершил. В тот же миг, за спиною взгремели орудия залпами, Раскрошив всю тусовку уебков в кровавый кефир.
Я вернулся в Москву, где деньжонки и власть-диктатурия, И скрываюсь от тысячи глаз, и людей Губчека; Прячусь в барах среди воронья, и пьянчуг пролетария, Разливая анисовой водочки в горло себя.
Моя ревность, теперь несуразная, гложет истомою; Не могу я заснуть, ибо вижу я нигера вновь, Ну и Марфушку родную, им наглецом ублаженную, И его жеребскую, елдонного вида, морковь.
После пьянки небольшой Миша мучился башкой. Лоб разбил о край стола - Заболела голова. Зайка рюмочку поднес, Утирая Мишке нос: "Не горюй ты, Миша, друг! Вот приедет пять подруг, Посидим с тобой опять, А потом пойдем плясать!" "Нет, Зайчишка, не могу, Лучше я домой пойду. Дуну шишек я опять, Чтобы крепко-крепко спать."
Брызнув, вечность осколком разбила обиду. Заскорбела букашка. Разбился февраль. Приземлившись на крыльях, порхая в хламиде, Клещ с гримасой в безумстве петлял прямо вдаль.
Вот, наконец, осчастливил Соседей, случайных прохожих, Знакомых едва ли. Из всех людоедов, он был людоедей. Мы часто в таком состоянии бывали. Влачился бывало на кухню не смело, Слюною своею полы натирая. Хотя всем, по сути, и небыло дела, Чего он там ночью один пожирает. Так вот, наканец-то, Устроили пляски, Бубнами рожи друг другу набили. Тарелкина мы посадили В коляску. С утеса большого, Коляску спустили.
Грустили Вы, трудясь на ниве разработок Внедренья новых технологий и прогресса В конторе пыльной день за днем из года в год Контроль теряя, над старения процессом
Еще не минула пора влечений плотских И взгляды липкие коллег для Вас привычны Но где-то принц и сивый мерин с ним в комплекте И только он достоин Вас, и как обычно
Обдав презреньем ухажеров из конторы Одна домой всегда Вы гордо удалялись Где дверь закрыв, упав в постель, закрыв глаза Мечтам о принце и дворце вновь предавались
И в них Вы томно на постели с балдахином С конем и принцем придавались зову страсти И слаще не было для Вас видений тех И по утру газа у Вас светились счастьем
Но вновь в конторе средь бумаг и чертежей Проходят дни а ночи так же одиноки Принц все далек, и есть ли он, еще вопрос И уж не греют тело сказок детских строки
В глазах печаль и веры нет уже в мечту Сперва был шеф, но с ним увы не получилось Потом был зам, потом прораб, потом курьер И под конец вообще без счета закрутилось
И вот без принца стали Вы царицей ночи И к ложу Вашему тропа не зарастает Но стали чаще почему то замечать Что тело женское Вас больше возбуждает
А принц пришел, когда Вы ждать уже забыли Что ж, в жизни часто возникают непонятки Но как трагичен и красив был Ваш роман Любовь безумная у гея с лесбиянкой мастер1854
РАЗГОВОР В ВАННОЙ... - Сейчас в большую ванную пройдем. Тебя раздеть? - Не надо... - А потом, К тебе нырну, пугая пузырьки? Как твои губы сладкие - горьки...
- Опять ты все напутал, дорогой. Шампунь слизал ты с губ своей губой. Уж если жмет, то нужно целовать Тогда , когда пойдем с тобой в кровать.
- А я хотел с тобою поиграть... - Не надо, милый, силушку не трать. Ты лучше мне ладошкою потри Да нет...,не там...,а спинку... Не дури!
- Ну, лапушка, к себе меня пусти. Коль шутишь так, то лучше не шути... - Какие шутки, хватит! Мы с тобой Бабулю снизу вновь зальем водой.
Ведь ты ж как слон, а в ванной есть вода, А ты залезешь - выплеснишь всегда ! Ну, ладно, стоп!...И хватит говорить. Мне дует что-то... Дверь не мог закрыть?!
- Вот так всегда. Еще , блин говорят, Что мужики все черствые подряд... - Чего ты там бубнишь себе под нос? Подай-ка мне шампунчик для волос.
И что ты там стоишь как тот пастух Иди ко мне... не слышишь? Эй! Ты глух? Смотри, как много в ванной пузырьков.... Ну, нет на свете нежных мужиков...!
Печален вид отброшенных коньков. Тоску наводят склееные ласты. И даже на гвозде комплект подков В молчании своем весьма горласты.
Пока здоров - ты все ж кому-то нужен, Хотя бы - просто вынести ведро. А на работе ты по лоб загружен. И ты все бегаешь, как этот, Фигаро.
Вся жизнь пройдет, как спринтерская гонка. Сверкнет, как с поезда мелькают огоньки. Пока в небесную не позовут воронку, А перед входом, Вас попросят снять коньки....
Если Набиуллина считает, что инфляция разгоняется потому, что у людей слишком много денег, и поэтому надо повышать ключевую ставку, то, может быть, она назовёт уже наконец фамилии этих людей?