Самые смешные истории за день!

ТАКОГО ЖЕНИХА ПРОСРАЛА!

Сразу после окончания школы Маша по инерции бегала на встречи одноклассников, проходящие на дискотеке в близлежащем к школе парке. Пробежит через парк мимо родной школы, поторчит пару часов на танцах, обменяется новостями и домой на трамвайчике отправляется.

И вот как-то летней ночью спрыгнула Маша с трамвайчика на остановке у дома. И упала. Очень неудачно упала — порвала связки на лодыжке. Боли Маша не почувствовала, просто встать не смогла. Лежит Маша на остановке вся в пыли и одна мысль в ее глупенькой голове вертится: как же домой доковылять? Ни души вокруг.

И тут, как по ее велению, из переулка появляется человеческая тень и прямиком к Маше направляется. Молодой человек в военной форме.

- Вы не знаете девушку Зину? Она по этому адресу проживает. И листок ей протягивает. Маша хлюпнула носом, прочла адрес и буркнула:

- Нету у нас никакой Зины. Точно знаю. Я тут всех знаю!

- Не может быть! - воскликнул военный. - А что это с вами?

- Упала я, - сказала упавшая Маша. - Нога болит. И военный, великодушно предложив ей свою помощь, довел Машу до дому.

- Стаканом воды угостите? - спросил он у калитки.

«Мама в ночной,» - лихорадочно неслось у Маши в голове. «Зато бабушка дома! Спит чутко! Но за стенкой! Но ведь помог… до дому довел… я ж не неблагодарная какая-нибудь?»

Последняя мысль победила и Маша провела гостя на кухню. Налила стакан воды. Поставила перед ним. Села напротив. Военный снял фуражку, выпил. И сказал тихо и просто:

- Выходи за меня замуж.

Маша опять хлюпнула носом. Она к таким предложениям не была готова. Да и в читанных Машей романах оно все как-то не так происходило… чего-то было не так…

- Я сейчас, - сказала Маша. И поковыляла в ванную. Боже мой! Из зеркала на Машу глядело чужое раскрашенное слезами лицо. Слезы как весенние протоки засохли промеж пылевых змеек. Платье тоже все в пыли. И порвалось на плече… «Невеста!» - хмыкнула Маша, умылась и привела себя в порядок.

На кухне военный также неподвижно сидел на прежнем месте. Она опять присела напротив. И он рассказал ей, что его переводят в новую военную часть, а там дадут квартиру с условием, если он женится.

Пока он ей все это рассказывал, Маша смотрела на упрямые его брови и думала. Он ведь даже не знает, как меня зовут! Он НИ-ЧЕ-ГО про меня не знает!

- А можно вопрос? - спросила Маша. Военный кивнул. Ну, скажем, вы привезете меня в вашу военную часть, уйдете служить… А я же вас не люблю! А там какой-нить солдатик молодой… и мы полюбим друг друга… Что вы станете делать?

- Убью, - по-военному отчеканил жених, не раздумывая.
- Кого?
- Обоих.
- Спасибо большое! Мне не надо! - радостно выдохнула Маша.
И проводила гостя за порог.

… Утром пришла с работы мама, поохала-поахала, глядя на распухшую дочкину ногу, отвела в больницу. А бабушка, которая все проспала за стенкой, услышав эту историю, протянула с жалостью:

- Эххх, дура! Такого жениха просрала!

Это - рассказ одного моего знакомого, человека очень пожилого и очень мудрого:
- "В самом начале войны в наше село и в соседние деревни стали привозить эвакуированных. Как правило, это были целые семьи со стариками и с детьми, но без отцов, которые были призваны на фронт, или даже уже погибли. Впрочем, и отцы большинства моих ровесников уже были на фронте. Однажды в первую военную зиму вместе с эвакуированными привезли большую немецкую семью, выселенную из Поволжья. Таких немецких семей переселенцев в наш район привезли довольно много, но расселяли их таким образом, чтобы в одном сельсовете (то есть на несколько деревень) было не более двух-трех семей. Вместе с матерями и стариками в нашей округе оказались десять-двенадцать мальчишек и девчонок от шести до четырнадцати лет. Они стали учиться в нашей школе, но по-русски они говорили плохо, да и открыто неприязненное отношение наших взрослых к немцам в эти военные годы сделали неизбежным огромную пропасть отчуждения между нами и этими "фрицами". Может быть это отчуждение так бы и продолжалось до конца войны, но.... у "фрицев" был настоящий кожаный футбольный мяч с камерой и шнуровкой!, с которым они, как только сошел последний снег, вышли на луг и поставили ворота из жердей. Нашего отчуждения (у нас собственная гордость!) хватило дня на три. На четвертый день уже было невозможно отличить в измазанных весенней грязью разгоряченных мальцах русского от немца, а немца от русского. Рухнула стена неприязни, и лишь изредка от самых обиженных во время драки (которые между подростками, конечно же, были нередки) можно было услышать : "Ты, фашистское отродье" ... Немцы быстро влились в наши ребячьи компании и постепенно стали в этих компаниях заводилами. Это повлекло за собой одно очень необычное следствие. Скоро общение в наших смешанных мальчишеских компаниях уже шло на причудливой смеси русских и немецких фраз, а те из нас, у кого были близкие друзья среди немцев, без труда освоили немецкий язык, значительно превосходя в этом нашу учительницу немецкого языка.
Через пару лет после войны немецкие семьи куда-то уехали, но, видимо, цепкая детская память настолько эффективна, что я до сих пор могу без ошибок проговорить пару десятков наиболее часто употреблявшихся тогда немецких фраз, хотя за всю мою жизнь немецкий язык мне так ни разу и не пригодился... ".

Генеральное консульство СССР в Сан-Франциско (Калифорния) приобрело в середине 1970-х японский копировальный аппарат «Тошиба», уже справедливо не доверяя американским моделям. По контракту с советской миссией местная фирма присылала своего техника для периодической чистки и ремонта капризной машины, которую нещадно эксплуатировали все советские сотрудники как в служебных, так и в личных целях. Специально выделенный офицер КГБ внимательно следил за работой американского техника, всегда подробно комментировавшего свои действия. Между ними даже возникли приятельские отношения — оба были профессионалами и с уважением относились друг к другу. Однажды в конце 1970-х вместо всеми любимого техника пришла нарядная девчушка. Она пыталась бойко говорить по-русски и неумело тыкала отверткой внутрь аппарата. После ее ухода служба безопасности генконсульства позвонила на сервисную фирму и вежливо поинтересовалась, почему же вместо профессионала прислали очаровательного дилетанта. На что секретарша, простодушно извинившись, ответила, что приходил не специалист фирмы, а сотрудник ЦРУ, временно работающий у них как стажер. А почему бы и нет?

Лето, жарища страшная уже не первый день, суббота. Накануне накосячил на работе - "вынес" вилочным погрузчиком створку склада, да так удачно, что ни открыть ни закрыть. А там оборудование разное, как людям работать? Потому и пришел в выходной, лужу-паяю ломом, сваркой и кувалдой. На территории никого, сторож подошел - покурили, потрепались и ушел он в свою будку у ворот. Стучу кувалдой, варю. Оборачиваюсь - метрах в пятидесяти от меня за ячейками (шкафы такие здоровенные, высоковольтные ячейки в упаковке, на улице хранятся) дымок вьется. Мать твою за ногу, пожар! Схватил ведро, бегом туда - там куча черной упаковочной бумаги разгорается. Она гадостью какой-то пропитана, что-то вроде гудрона. От жары и затлела. Залил, снова лужу-паяю. Заканчиваю ремонт - опять дым. Ну твою же маму !!!. Снова сбегал, залил. Работу окончил, пошел домой. У сторожки остановился со сторожем покурить. Он мне: "Хотел я мусор подсобрать, сжечь, да не горит эта бумага ни черта. Два раза поджигал, гаснет". Я скромно промолчал.

Клад

Моему знакомому в наследство от дяди достался огромный объект недвижимости с очень непростой историей, тянущейся с 30-х годов. Дядя был фанатом "юридических схематозов", ключ к которым имел только он один, и в результате скоропостижной смерти существенная часть информации по их организации была утеряна. Примерно год ушел на оформление документов, переоформление собственности с кучи юрлиц и консолидацию актива в одних руках. Намного интереснее было с планировкой- она напоминала внутреннюю часть пирамиды Хеопса, скрещенную со сталинским бункером. Объект в свое время был секретным, многократно перестраивался и изменялся. Самым сложным был генплан объекта - некоторые помещения были замурованы или переделаны, а на плане этого не было отражено. Почему - отдельная история. Ещё через год, после ремонта надземной части, началась её передача в аренду. Процесс шел не та быстро, как хотелось бы, но верно. Дальше- улетели в аренду помещения, пригодные под склад. Осталась малоликвидная площадь с трудным доступом, но и она постепенно ушла.
Новый год, все готовятся к празднику, и по этому случаю было решено полностью расчистить территорию вокруг объекта.
Подогнали технику, чистят, параллельно был дан приказ убрать кучу строительного мусора, образовавшуюся ещё с 90-х в процессе многочисленных работ по реконструкции объекта. Работали командовал Михалыч, главный прораб и личный друг нового владельца. Он уже с утра хорошо поддал, но по привычке продолжал работать до упора.
- Михалыч, а с плитами что делать?
- Какими плитами?
- Да тут плиты внизу лежат, под мусором?
- Хорошие?
- Хрен их знает, советские, как на дорогу клали.
- Пригодятся! Сложите их к ограде на заднем дворе.
...
- Михалыч!
- Ась?
- Тут хрень какая то под плитами!
- Что за хрень?
- Да листы стальные! Явно старые.
- Щас приду.
....
- Так, подгоняй кран, цепляй листы!
- Михалыч, Новый год на носу, может ну его?
- Цыц у меня! Пока я работаю - все работают! Я сказал поднимай, значит поднимай!
...
- Да вижу, что не тянет погрузчик! Давай кран подгоняй!
- Михалыч, ну реально, темнеет уже уже!
- Я сказал, подгоняй Ивановца! И нечего тут!
...
- Странный грунт под плитами... не местный. А ну ка, давай сюда "Коматсу", и фонарь тащи!
- Михалыч, да твою ж налево!
- Я те такое налево устрою! Тащи я сказал!
....
( через пару часов)
Все сотрудники были в сборе, собственник говорил речь, и в этот момент в зал влетел Михалыч - в спецовке, грязи с ног до головы, но с выражениям абсолютного счастья на лице.
- Серега, Серега! Мы клад нашли!
- Михалыч, ты чего? Какой клад!
- Огромный, Серега, тысяч на 5 метров, и с шикарным въездом!
- Да о чем ты?!
- Пошли покажу?
- Да куда ты меня тащишь?
- Пошли говорю, не спорь, это же сокровище!

Раскопав немного просевший грунт под металлическими плитами, Михалыч обнаружил въезд в подземный бункер с заваренными дверями. После матюгов со стороны сотрудников, жаждущих уже наконец пойти отмечать праздник, притащили сварку, разварили двери, за которыми оказалось помещение годов 60-х, полностью пустое, но в отличном состоянии и без протечек. Помещение не было обозначено ни на одном из имевшихся планов, но после тщательного изучения были найдены двери, замурованные со стороны основного здания. А так уже благодаря работе безопасника смогли найти документы по объекту. Три года сложной юридической и административной работы - и помещение было присоединено к основному зданию на полностью законных основаниях. Сейчас сдается.

В канун рождества

Пакеты с икрой и шампанским как-то быстро стали нестерпимо оттягивать руки. Синюхин такого не ожидал, думал ― донесёт. Ставить на землю ― плохо, запачкаются. И тут вдруг какой-то крупный парень схватил Синюхина за грудки и, прижав к стене, прорычал:
― Я её брат! Ты понял! Брат!
― Чей брат? ― просипел Синюхин. Его ноги болтались в воздухе.
― Что ещё за чей? Я брат Наташи, ты понял?
― А ведёшь себя как брат Зухры, ― сообщил Синюхин, успев подумать, что с Наташами всякий раз проблема.
― Какой ещё Зухры? Ты чего плетёшь, падаль? ― напавший пытался разглядеть в глазах Синюхина испуг. Но не разглядел.
А ведь он тяжелее категории на три, если не больше, подумал Синюхин. Сколько вообще в боксе категорий? Пожалуй, не нужно его спрашивать, о какой Наташе речь.
― Что ты хочешь? Чтобы я женился? ― спокойно спросил прижатый к стенке Синюхин, ― Хорошо. Вдвоём легче ипотеку выплачивать.
― А-а-а, квартиру взял? ― всё ещё рычал крупный парень, ― Большую? Где?
― Да не то чтобы взял… ЖК «Высокие дятлы». Они обанкротились, а ипотека осталась. Ещё тринадцать лет платить.
― Так в суд надо подавать, дубина!
― Был уже суд. Выиграли. А толку?
― У тебя же есть хата, однушка, ― голос стал посдержанней.
― Стало быть, из тех Наташ, которые у меня дома бывали, хм… Всё равно непонятно, ― размышлял про себя Синюхин, а вслух сказал ― Хата в залоге, я ж кредит брал, чтобы первый взнос в «Высокие дятлы» внести. Можно меня держать пониже? Пакеты тяжёлые, а бросить нельзя ― разобьётся что-нибудь. Или сам подержи.
Парень отпустил Синюхина, отошёл на полшага, посмотрел на пакеты, которые Синюхин пристраивал возле стенки, найдя место почище.
― По ходу жируешь, вон сколько икры набрал…
― Я курьер, ― сообщил Синюхин, ― у меня и терминал из кармана торчит.
― Вот дура. Что ж она в тебе нашла?― почти простонал брат неизвестно какой Наташи, ― Дрыщ с долгами. Увижу возле сестры ― закопаю, понял?
Сказав это, он двинул Синюхину кулаком под дых, так, на ход ноги, чтоб запомнил. И тут же скривился от боли, прижимая к губам ушибленную до крови руку, ― А-а-а…Что у тебя там, заморыш?
― Аппликатор Кузнецова игольчатый, ― охотно пояснил Синюхин, поднимая пакеты и набирая на воротах код для входа во двор. ― Я ещё и в ортопедической аптеке курьером работаю. Хорошая вещь, от нервов. Себе купи, а то уж очень ты взбалмошный.
― Какой, какой? ― грозно прошипел парень, но железная калитка уже захлопнулась за Синюхиным, и ответа не последовало.
Слово «взбалмошный» давно нравилось Синюхину, он всё искал случая применить.
― К Зухре больше не пойду, ― решил Синюхин, заходя в лифт.

©Сергей ОК, 2020

В 1788 году во время взятия русскими войсками крепости Очаков в плен попал турецкий военачальник Гуссейн-паша. Через некоторое время ему с родины послали денег. Передали через французских дипломатов в Петербурге.
Вскоре Екатерина II уже писала другу сердечному Потёмкину:
"Пришли, Христа ради, скорее расписку очаковского паши о получении денег, от турок пересланных к нему, чтоб французы перестали мучить вице-канцлера о получении им тех денег."
Далее идёт пассаж, достойный этнической немки, пожившей и в Европе, и в России.
"Они вздумали, что у нас деньги подобные крадут и удерживают, как у них".
Личное письмо. Всё искренне, от души.

…Известный немецкий физик Рихард Ганс, касаясь в своей лекции вопроса о возрасте Земли, закончил свои выводы следующими словами:
– Должен, однако, подчеркнуть, что с возрастом Земли дело обстоит так же, как и с возрастом женщины, – не следует его определять слишком точно.

Две причины посадить дуб
Ходим с младшим братом по осеннему саду. Посажен года три назад, поэтому меняется все достаточно быстро.
В углу растет небольшой дубок, который был обнаружен посередине сада при его закладке и пересажен оттуда.
За эти года подрос, даже как-то стал расти в три ствола. Осмотрели и его, обсудили, пошли дальше.
Возле одной из груш обнаруживаем еще один дубок, посаженный похоже сойкой. Этой странной птицей, которая
осенью распихивает грецкие орехи и желуди во все мягкие участки земли, которые найдет. Иногда
наблюдая за ней осенью всерьез думаешь, что она именно для этого дела и задумана в природе. Младший брат
сразу начинает искать ему новое место на участке, обсудили варианты и дальнейший обход.
После окончания этого ритуального мероприятия стоим уже с его женой и обсуждаем примерно эту же тему.
Всплывает тема и дубков. Она неожиданно резко начинает комментировать желание мужа развести на
даче небольшую дубовую рощу. Пытаюсь привести свои аргументы.
- Ты только подумай, через много лет это будут могучие деревья и внуки будут ходить возле них и хвастаться, что их посадил их дед.
- Какие внуки, ты знаешь для чего он их хочет насадить. Он планирует кормить желудями с них домашних свиней.
Да, про это я не подумал. Вот что значит младший брат, у которого еще есть время для таких планов.

"Да понять его немудрено"
/Феофан, дьяк посольского приказу/

Несколько лет назад, лето, Конный рынок в Харькове.
Неторопливо "блукаем" с подругой, продукты покупаем (ох, не коней!), мозги и асфальт плавятся от +35°С в тени.
К нам подскакивает женщина во взъерошенном состоянии и, заглядывая в глаза, требовательно вопрошает:
— А редиску в окрошку кладут?
— Ну да, — отвечаю.
— ...с этим разводом, — качая головой, добавляет она вроде не в тему и растворяется в толпе.
— Её что, на деньги развели? — говорит подруга, — надо было хоть расспросить, может, помочь.
— Да какие деньги! — не соглашаюсь я, — Она же в состоянии раздрая, похоже, развелась недавно или ещё в процессе. Мали ли, всякое бывает, с судами, дележом детей или имущества. И крыша поехать может.
— Нет, я всё же думаю, что её тут, на рынке, аферисты дуранули! — возражает подруга.
Вот так, лениво споря, на выходе встречаем общую знакомую. Стало интересно мнение со стороны — кто же из нас прав? Описываем ситуацию, женщину, её слова и наши версии.
Но она выдвигает свою:
— Да, может, она вообще спросить хотела, чем ту окрошку разводить...
— Ну это ж надо! Несколько слов — и три человека услышали абсолютно разное! — удивляется подруга.
Мы расходимся, так и не достигнув единства в понимании.

А ведь такое часто бывает. В новостном выпуске ведущий предваряет несколькими словами заявление какого-то политика или общественного деятеля, а следом — прямая речь. И он говорит не совсем то, что было озвучено представителем СМИ.
Да, близко к теме, но в другом ключе — акценты смещены, что-то пропущено, вроде бы незначащее добавлено, а упор сделан на то, что вообще мельком упомянуто.
Искажают намеренно или недопонимают?
Или это я всё не так вижу?
Каждый из нас разумеет хоть немного, но не так, как остальные, и передает слегка искаженную информацию дальше. А результат — вот так и живём в загадочном царстве "испорченных телефонов"...