Эту ливанскую леди зовут Джослин Хуэйри.
Будучи подростком, Джослин вступила в Христианскую фалангистскую партию и присоединилась к ливанскому ополчению в 1975 году.
7 мая 1976 года она защищала здание в Бейруте вместе с шестью другими женщинами от 300 палестинских террористов.
Она убила их лидера гранатой, заставив террористов запаниковать и бежать, а позже прокомментировала те события: «Мы были в месте, покинутом всеми, но Бог был там».
В 1980 году президент Башир Жмайель поручил ей подготовить 500 молодых женщин, чтобы они стали христианскими воинами. В итоге она стала командовать небольшой армией, за что получила прозвище «Ливанская Жанна д'Арк».
После войны она решила посвятить свою жизнь исцелению своей израненной нации. Она изучала теологию и в 1988 году создала благотворительную организацию «Ливанские женщины 31 мая», начинание, благословленное Папой Римским.
Джослин умерла в 2020 году.
Тут на конференции одна докладчица старательно избегает слова "птицы" – видимо, так слишком простенько. Называет их "орнито-представителями". Надоть запомнить это умное слово.
Пожалуй, не буду-ка я больше ходить голубей возле помойки кормить, несолидно это как-то, беспонтово. Буду лучше рудерально алиментировать орнито-представителей.
Унылая пора, очей очарованье!
Возвращаясь ранним утром 1 ноября из глухих лесов, полных золотом падшей листвы, я задумался, отчего мне так хорошо на душе и в теле, а мимо бредут прохожие, страдальчески скрючась под зонтиками от дикого холода в +2 и пронизывающего мокрого ветра порывами до 3 метров в секунду. То есть от погоды, которую наши предки, да и сейчас жители северных регионов сочли бы вполне сносной и даже теплой. А мне она хороша только потому, что закутан в плотную водоотталкивающую альпийскую горнолыжную куртку немецкого производства, на руках моих немецкие кожаные перчатки, и лечу я на электрической шайтан-арбе с бортовым компьютером немецкой же фирмы.
Впрочем, собирали эту арбу трудолюбивые китайцы, но под строгим присмотром немецких инженеров и менеджеров на территории бывшей немецкой колонии. И поэтому она упорно не ломается уже 8+ тысяч км, как давно бы сломалось обычное китайское фуфло, продаваемое в России. Вот этим зонтикам, под которыми прячутся мелькающие мимо сотни прохожих, жизни при таком ветре от силы километров пять на коротких пробежках до метро или парковки, что безусловно способствует их новым продажам.
При этом сами китайцы лет за двадцать последовательных усилий опутали всю свою страну сверхскоростными железными дорогами, по которым поезда носятся со скоростью за 300 гладко как в космическом вакууме , что вероятно требует исключительной надежности и качества конструкций. А вот Сапсан тащится между двумя российскими столицами почти четыре часа на 200 по дороге, проложенной еще при Николае I, и трясется при этом. Но ездит он вообще благодаря разработкам компании Siemens для немецкой Deutsche Bahn (DB), как я недавно узнал в википедии.
Но свежий ветер бил в лицо, во мне бушевала красота среднерусской природы, так что я был признателен усилиям неведомых немцев и китайцев, благодаря которым я могу ею наслаждаться без всякого зонтика на приличной скорости 40-50. В этих радостных размышлениях я проносился по б. Немецкой улице, главной в б. Немецкой слободе, любимом месте пиршеств Петра Великого с отрочества до конца его дней. Несмотря на воистину железное здоровье, жизнь императора оказалась недолгой, вероятно потому, что отрока хитрые европейцы рано приучили к бухлу и табаку. То есть ровно к тому, с чем в самой Германии теперь упорно борются, а за вовлечение отроков и посадить могут.
И вот пролетаю я мимо кофейни-закусочной в этом историческом месте, а там помимо обычной рекламы кофе, сэндвичей и бизнес-ланчей появилась свежая вывеска: «Наливаем игристое к каждому завтраку!»
Район деловой, тут сплошь офисные служащие, студенты и преподаватели. Какая прекрасная мысль - хряпнуть игристого, явиться в свою контору или на лекцию, включить секундомер и засечь, как скоро тебя оттуда вышибут. Во петровские же времена проснуться с тяжелой головой после вчерашнего, накатить горячительных покрепче и радостно приняться за работу считалось нормой.
