Про одну мышь из прошлого года я уже здесь рассказывал, а пару недель назад супруга следы другой обнаружила. Внизу, в цоколе. Мы там в отдельном помещении овощи с огорода храним и котельная там же. То-то ж наш кот - убийца туда рвался, подумал я, и на ночь поставил мышеловку.
Про кота-абиссина пару слов. Летом мы его дома почти не видим. Сразу за домом у нас лесок, огород с садиком опять же, и если Пума (так его зовут) и появляется ненадолго, то только чтобы мяукнуть про то, что соскучился, или порадовать прайд своей очередной добычей.
А нашему псу – крысолову (норвич-терьеру «norwich terrier», одна из пород которую вывели в Англии для борьбы с грызунами ) Джиму, Пума пытался носить и мышей и лягушек, но Джим, будучи брезгливым англичанином, странно на него смотрел, недовольно брюзжал, и на всякий случай прятался ко мне в ноги.
Супругу мою Пума тоже разыграл этим летом. Она вышла с ведром в огород, порвать сорняки. Поставила ведро, и не успела отвернуться, как Пума в ее ведро закинул здоровенную мышару. Затем Пума, выждав пока хозяйка ее заметит, и опешит от неожиданности, заржал - подпрыгнув кандибобером, и довольный снова ускакал в лес.
Продолжу.
Заряженный сыром полукапкан ночью сработал, но мышь не удержал. Рядом с капканом осталась капля крови. Ну думаю, заползет теперь куда-нибудь раненая мыша, издохнет, и будет вонять потом, пока не найдешь откуда, и не отроешь из норы. Мышеловку заряжать больше не стал - мыши они не дурные дважды на грабли наступать. Утром запустил в цоколь Пуму. Супруга его к обеду выпустила, вроде без приключений, а вечером я снова пошел туда, добавить в котел угля.
Джим увязался за мной. Он стоял рядом, я взял пустое, пластмассовое, угольное ведро и собирался уже выходить, когда увидел мышь.
Снова здоровенная. Она была совсем рядом и медленно вдоль стены бежала в мою сторону. Не знаю чем было вызвано такое ее поведение, или от капкана еще не отошла, а может Пума уже до обеда успел вскружить ей голову.
Охотничьи инстинкты в наших суровых краях - дело наипервейшее. Чуть зазеваешься, и тебя уже едят.
Я не зазевался, и гранью ведерного дна, издал по ней пару громких прихлопов. Тут же схватил совок, загреб в него мышь и сбегал на самый верх нашего крутого участка, чтобы закинуть ее в лесок выздоравливать.
Когда я запыхавшись вернулся, Джим стоял рядом с дверью, и подозрительно на меня косился. Открывая дверь, я собирался сказать ему: -Заходи, - но от бега по морозцу, мой высохший речевой аппарат выдал что-то нечленораздельное и наверно даже зловещее, типа: -Ээы?!
–Неа! – Очень по-человечески произнес в ответ Джим, и не поворачиваясь, быстренько засеменил домой.
-Ну-ка вас нахер, охотников! – подумал он, - Вам наверняка ничего не стоит и маленькую, веселую собачку, не моргнув глазом, угандошить!
А с мышью, кстати, все хорошо обошлось, можно сказать даже "по-мимозному" - аж противно!
Пума навещал ее недавно в лесной больничке, и рассказывал, что она уже весело прыгает на костыликах, и скоро ей снимут гипсик.