Как солдат всех командиров «положил» …
В часть, где я отдавал воинский долг родине, на полгода раньше меня
призвался некто Иванов. Откуда он был родом, уже и не припомню,
единственное, что отпечаталось в памяти навсегда, это его странная
привычка впадать в кому при излишней нервозности. Поговаривали, что
поводом для этого послужила ночная тревога и его падение со второго
яруса кровати, головой на тумбочку. Заклинивало его, в основном, тогда,
когда нужно было делать рапорт, или что-то подобное. Для образности
приведу одну из вечерних поверок.
Дежурный сержант, взгромоздившись на табурет перед строем поставленной
в две шеренги роты, громко и четко выкрикивает фамилии. Ну, к примеру:
- «Авдеенко» - тут же следует ответ - «Я». «Вадов - Я». «Иванов» -
тишина. «Иванов! » - тишина. «Где этот долбанный Иванов! Ну козлы,
сейчас все начнем по новому! »
Народ начинает волноваться, все хотят спать, все крутят головами, и
обнаруживают Иванова в конце шеренги, ушедшего в кому и не
реагирующего даже на тычки стоящих рядом. Увидев, что Иванов на месте
и никакого самохода нет, рота нервно орет: - «да вон он, этот долбанный
Иванов, давай читай дальше, пошел он на …». - Сержант, удостоверившись,
что Иванов действительно на месте, продолжает: - «Колпин - Я, Фролов -
Я, Якунин - Я. Поверка закончена, всем приготовиться к отбою! - Я! » -
Сержант недоуменно - «что я? »
- Иванов!
Кстати, возвращался он в реальность именно с того места, где его
заклинивало! Если кто-то подумал, что он был просто дебил, или «косил»,
то абсолютно неправ! Так как в некоматозном состоянии ему не было
равных в разгадывании кроссвордов и в играх в шашки и шахматы, а в
батальоне были даже перворазрядники! Да и службу он нес с душой и
радостью, и первоначальные восемь месяцев за ним припадки не
наблюдались!
Но это присказка. Послали как-то меня с этим Ивановым в штаб,
курьерами! Дежурный по штабу, замполит батальона, которому то ли было
скучно, то ли действительно ярый служака, но он постоянно гонял нас
куда-нибудь с разными поручениями. Чаще, а именно в девяносто девяти
случаях, бегал я! Так как Иванов, по отношению ко мне, был
старослужащим. Бегать мне надоело, да и язык уже волочился по полу, и
я решил все же свалить часть обязанностей на напарника. Т.е. при
очередном вызове я убедил без пяти минут «фазана», что требуют именно
его. Проклиная замполита и всю его сексуально-меньшинскую родню,
Иванов поперся в кабинет. И надо же такому случиться, что именно
переступив порог и открыв рот для рапорта, он впал в очередную кому. Но
об этом я узнал гораздо позже.
Через пять минут из полуоткрытой двери начали раздаваться какие-то
непонятные звуки, мягко перетекающие в отборный российский мат. От тех
фразеологических оборотов, в которых состыковывались всевозможные части
человеческих организмов, сопряженные глаголами интимного направления,
покраснели даже лица на портретах членов политбюро. Потом за стеной
что-то начало ухать, послышался звон разбиваемого стекла, и я, не
выдержав, решил подглядеть в щель, что же там происходит.
Картина была страшной! Красный, как сигнал светофора, замполит,
хватаясь рукой то за сердце, то за кобуру, что-то хрипел у своего
стола! Потом дрожащей рукой ухватил графин, который еще полчаса назад
стоял в окружении шести стаканов, и мощным броском направил его в
голову Иванова. Но, видимо, опять промазал. Графин, как и стаканы,
разлетелся вдребезги о стену, а Иванов даже не моргнул глазом, мысленно
бороздя бесконечность вселенной. Но замполит о странностях его
сознания не знал, и принимал все за чистейшее игнорирование! Сползая по
столу, он заметил меня и из последних сил прохрипел: «ко мне». Что он
хотел мне объяснить, я понял без слов. Ухватив Иванова за ремень, я
вытащил его в коридор, а потом оттарабанил в караулку. Где тот
спокойно продолжал общаться с высшим разумом.
Через три часа батальон был выстроен по тревоге! Бледный замполит, от
которого воняло валерьянкой и корвалолом как от дивизионного госпиталя,
выполз на плац и натужно потребовал, чтобы Иванов вышел из строя.
Вердикт гласил:
- За неподчинение приказам и прочее, пр. пр., рядовой Иванов
направляется на гарнизонную гаупвахту, с арестом на трое суток!
Иванов понуро кивал головой и отвечал «есть» и «так точно», потому
что был мною просвещен о своих подвигах. Замполит, видя, что его
слова наконец-то доходят до подчиненного, распалялся все больше! Обещая
солдату все смертные кары до самого дембеля и угрожая, что до этого
самого дембеля он еще и хрен доживет, замполит все больше «розовел»!
Иванов нервничал, и видимо от этого вновь впал в кому! Увидев
остекленевшее лицо, замполит на основе старых воспоминаний схватился за
сердце и рухнул прямо на плацу.
В госпитале он провалялся полмесяца. А Иванова, кстати, вернули с
гаупвахты через сутки, со словами: «еще раз этого «идиота» пришлете,
больше ни одного воина из вашей части не примем! »
По приходу из госпиталя, по слухам, замполит поставил вопрос так: «или
я, или этот урод!». Командир вызвал Иванова к себе, тот опять
занервничал …, и оставили замполита! Отправили Иванова в командированную
роту, откуда с инфарктом скоро прибыло все ее руководство!