В конце 80х знал лабораторию, довольно отдаленную от Украины. Там до Тихого океана пешком. Поэтому просто изумился списку фамилий на дверях лаборатории - Охота, Щека, Пустота, Кучма и т.п. Числом до десятка душ. Ни одной нормальной русской фамилии. Из запорожских казаков, что ли? Ну и местничество развели, подивился я. Все свои, чужих не держим.
Очень дружный оказался коллектив. И я бы сказал, тароватый. Зайдя в подсобку, обнаружил там чудовищных размеров и нетрадиционной формы ящик цвета хаки. Наверняка раздобыли у военных. Кузькиного Папу в нем, что ли, держали?! - взволнованно подумал я.
Заглянул внутрь ящика и обомлел - с детства обожаю магниты. Выковыривал их из всех сломанных игрушек. Гордо отмечу, что я из донских казаков. Иначе бы меня, похоже, сюда на порог бы не пустили. Но такая добыча нам и не снилась. В ящике их было почти доверху. Слепились грандиозной кучей самой причудливой формы. Для сбора этой коллекции понадобилось бы разламывать все вышедшие из строя научные приборы в этом довольно крупном городе где-то полвека. Что, несомненно, и произошло.
Никто не смог мне объяснить, нахрена им эти магниты в таком количестве. Когда и зачем возникла эта традиция? Не знал никто. Но ее ревностно продолжали молодые аспиранты. Проходя мимо вузовской свалки, бросали вялый, но хозяйственный глаз на все ее обновления. Да, это была Охота.
Сотрудники на вид обычные люди. С родным русским языком. Колорит выражался в сущих мелочах. Общий юморной настрой коллектива, с хитринкой и покерфейсом. Прорывало только при сильных отрицательных эмоциях. Например, при необходимости скучной, но неизбежной работы. Тогда они начинали петь. Пустота, грузный мрачный мужик с бородой и без всякого оселедца, яростно швырял на свой стол пачку студенческих работ, разворачивал свой стул задом наперед и принимался на нем мерно скакать, как на лошадке, углубившись в проверку. При этом он гудел неплохим басом - гойда, гойда, гойда!
И чуть со стула я сам не свалился, когда впервые увидел стремительно вошедшее научное светило, возглавлявшее этот казацкий притон. Это был легендарный Владимир Иванович Война. Я немного сбил опознавалки, это известный ученый, но звучит в том же духе. Он обладал ярко выраженной внешностью таки совсем другой национальности. Смахивал на Макса Берковича из "Однажды в Америке". Надменно сжатые выпуклые губы, сметливые насмешливые очи. Как авторитетный руководитель этого казачьего хора он смотрелся весьма живописно. Прям-таки каган из хазарского царства.
Знакомство наше потом продолжилось. О своем происхождении Владимир Иванович не рассказывал, а я спрашивать стеснялся. Одно могу сказать - он из конца 30х. Наверно, случилась однажды любовь красного украинского казака в революционных шароварах и красной еврейки с наградным парабеллумом.
Иногда на дружеских пирушках он проговаривался. Заметил вскользь однажды, что в паспорте он русский. С такой интонацией, что несказанно удивлен этому обстоятельству.
В другой раз заметил грустно: раньше его внешность очень помогала в контактах с некоторыми московскими конторами. А теперь нет, все свалили..
Но самый перл он выдал в ответ на ехидное замечание ректора, с чего бы это Владимир Иванович устраивает в свою лабораторию исключительно казачьих исследователей. Это и была роковая точка прокола - сильная негативная эмоция. Он вежливо пытался промолчать всей своей мудрой еврейской половиной. Но горячая казачья кровь вдруг вскипела в нем. Владимир Иванович не на шутку обиделся.
- Нет, а что мне еще остается? Вам не нравится казачье кубло. Но все другие хорошие ученые по моей специальности в этом городе только евреи. И что я могу сделать, когда все они сидят на чемоданах?