История №967622

Недавняя новость про гражданку, укравшую 70 тыс. рублей у гадалки, что напророчила ей скорую прибыль, уже успела стать анекдотом, а мне напомнила собственный опыт «отжимания» денег у цыганки (как бы странновато это ни звучало). До сих пор ту давнюю историю вспоминать стыдно, но начиналась она банально: дуру молодую (это я про себя-любимую) в хабаровском аэропорту взяли в оборот незамысловато, но агрессивно. Глубоко беременная цыганка подкатила откуда-то сбоку и без всяких пошлых зачинов типа «дай, погадаю – всю правду расскажу» или «позолоти ручку» с ходу бросила в меня короткие зловещие фразы: «у тебя в семье гроб», «твой мужчина сам не вернется», «болезнь твоя – от порчи». Любой человек после такого «залпа» негатива вздрогнет, и при других обстоятельствах я бы или послала ее, или, скорее всего, молча прошла мимо и постаралась бы вытряхнуть этот бред из головы. К сожалению, в тот раз каждое ее слово попало в «болевые точки»: накануне я действительно получила сообщение о кончине родственника, за несколько недель до этого рассталась с парнем, ну а по поводу здоровья всегда бывают какие-то переживания. Конкретно в тот момент мое плохое самочувствие, видимо, легко читалось по утомленному виду: за плечами был многочасовой перелет с двумя посадками, а впереди было еще три часа ожидания пересадки на рейс до Владивостока. Хабаровск вечно, а особенно летом был главной транзитной ловушкой Дальнего Востока – туча народу, присесть негде, вот я и пошла прогуляться по вытоптанному скверу возле кафе, где меня и «подловили». Нельзя сказать, что я была подвергнута какому-то гипнозу – спустя 30 лет, помню все вполне отчетливо, просто критичность мышления ушла куда-то на второй план, а возобладало настроение «А! Была не была», ну и желание посмотреть представление (до перестройки во Владик эту разновидность кочевников не пускали). На предложение тут же за углом кафешки снять порчу (доказательством коей стала покрасневшая в моих пальцах игла) я согласилась, хотя все еще имела шанс проскочить мимо неприятностей – судьба послала молоденького милиционера, пытавшегося облагоразумить меня, но мы с успевшим скучковаться вокруг табором хором уверили его, что все происходит добровольно. Милиционер не стал больше препятствовать импровизированной практике по полевой этнографии, и действо началось – это было незабываемо: речитатив был на двух языках, завораживающе затейливый и многословный, местами рифмованный; интерактивные методы предполагали периодические повторы мною отдельных фраз, а главное – «обертывание» купюрами разнообразных атрибутов, т.к. даже пущенный в дело собственный «свежевыдернутый» волос нельзя брать «голыми» руками. В общем, зашелестели мои рубли-трешки-пятерки из кошелька, кочуя к новой хозяйке. Благоразумие напомнило о себе в момент обнаружения факта, что в ход пошли уже «красненькие» (10 рублей, кто не помнит), сразу после фразы «А теперь вернем твоего мужа». На вопрос: «Какого еще мужа?», цыганка досадливо поморщилась и, отвечая «Ну, мужчину твоего», цапнула оставшиеся купюры. Ни мужем, ни даже сожителем мой бывший парень не был, роман был непродолжительный, да и переживания по поводу расставания сводились, в общем-то, к сожалениям о некой недосказанности. Объяснять, что «возвращать» мужчину не требуется, я даже не стала, и уже в полной мере осознавая, что «авансовый платеж возврату не подлежит», ровным таким голосом произнесла: «Вот вы у меня последние деньги забрали, а ведь они вам впрок не пойду-ут» (это я последний слог так угрожающе-пророчески протянула и головой еще покачала в стиле «ай нэ-нэ»). То ли у данной конкретной цыганки произошло снижение уровня профессионализма на почве поздних сроков беременности, то ли степень их суеверия выше уровня алчности, но зыркнула она на меня почти испуганно, вынула из глубин своего наряда кулак с несколькими смятыми купюрами и резко сунула мне без всяких слов. «Живая изгородь» из ее товарок также молча расступилась, и я ушла, не оглядываясь. Потом подсчитала – вернула она почти половину. С высоты прожитых лет могу смело считать прошляпанные тогда деньги не только платой за зрелище, но и за «прививку» от попадания в аналогичные ситуации: когда грянули «лихие 90-е», и на улицах стали приставать разношерстные «лохотронщики», я могла только посмеиваться про себя («не работает ваше кунг-фу, пардон, НЛП»). А цыганки мне с тех пор почти не попадались. Одной раз ответила: «Я тебе сама погадаю!», так она обиделась и огрызнулась в мой адрес, почему-то: «У, молдаванка!» – видимо, это у них ругательное слово такое.