ПРО ЛЕТО
Короткие и по настоящему смешные истории - большая редкость, и наткнуться на такую чаще получается не по автору, а совершенно случайно. Имея это ввиду, люблю истории подлиннее и просто веселые. Снова имея это ввиду, хочется предупредить что на «сестру таланта» вы здесь скорее всего не натолкнетесь, как будет обстоять с другими его родственниками пока не знаю, но рассказать попытаюсь.
Поэтому все, кто хотел по-быстрому и безумно талантливо - высаживаемся, остальные - располагайтесь поудобней.
Я тогда благополучно прибухивал. Благополучно не потому что прибухивал, а потому, что одновременно с этой незатейливой радостию, получалось обеспечивать свою семью нормальным достатком и еще пару десятков сотрудников – работой.
Не будучи по молодости самодостаточными в этом увлечении, мы самозабвенно бухали семьями, с пятницы до понедельника выезжая на дачу с друзьями. Случались конечно и веселые будни, но чаще уже с наступлением холодов и без особого ущерба для дела.
Тот август был в самом разгаре, и с удовольствием скомкав рабочий день к обеду, в три пополудни мы, двумя семьями с детьми, уже шуршали по раскаленному асфальту из города к прохладному озеру. Повествованию в лад нужно добавить, что погода хоть и была замечательной, но после продолжительных дождей восстановилась совсем недавно.
Программа отдыха была стандартной, и даже не напрягая память, могу предположить купания детей, расслабленный треп и неспешное приготовление ужина, ожидание которого чрезвычайно скрашивали холодные закуски, и наполняли содержанием предварительно охлажденные, горячительные напитки.
Шашлык же в пятницу считался дурным тоном, и замаринованный к вечеру, ждал субботы и прибытия остальных, отставших в городе, и изможденных летом друзей.
Все бы так стандартно и приключилось, если бы не налетевшие на ночь в открытое окно, комары.
На следующее утро было решено, надкусанных детей отвезти к бабушкам в город, и уже после сосредоточится на исполнении обязательной программы.
Справедливо полагая, что к обеду все рассосется, я намахнул утреннюю стопку и к обеду красноватым огурцом загружал пострадавших в машину.
Решив прилично выглядеть только сверху, отрубленные по колена топором джинсы менять не стал, и по пояс взбодрившись ледяной водой, поменял рубаху.
К потерпевшим примкнули и сочувствовавшие, рассчитывая приятно скоротать часок –другой под кондиционером, и с меняющейся за окном картинкой. Короче загрузились все, и задвинув дачную калитку камнем, отчалили.
В достаточно просторном седане, Марк-2 («чемодан» для знающих) вместе с детьми нас было шестеро. Дорулив до города, мы высадили на автобусной остановке Ольгу, уже взрослую дочь друзей, дабы лишний раз не рисковать с гаишниками в центре, и тут же неподалеку планировали передать бабушке мою падчерицу Юльку.
Тещи дома не оказалось. Записка в двери гласила о том, что она находится на городской даче у своей старшей дочери. Я тронул туда.
Для полноты картины поясню что, ту часть города в которую мне предстояло заехать, от основной его части отделяет железная дорога с высоченной насыпью и оборудованный переезд – только один. И дорога эта Транссиб. Бл@дь!
Оторвусь на минуту - накипело. Она пересекает наш маленький город в пяти или шести местах. Упыри из РЖД, решив сэкономить на всех остальных, вместо строительства виадуков и тоннелей ликвидировали один из переездов вовсе, пустив городской транспорт в объезд крюком в пару километров, а с остальных убрали дежурных, поставив ловушки-аппарели. Теперь переезд закрывается как и раньше, минут за пять-семь до появления поезда, а открывается уже не по кнопке дежурного, а когда поезда уже и не слышно, и неожиданно проторчать 20-40 минут в километровой очереди, в центре города, за пол километра до цели маршрута-дело обычное, но для меня чрезвычайно нервное.
Ладно, переехали. Теща там и оказалась.
Немножко погорячившись, я предложил по дороге назад, подвезтись с нами до дому и увесистой теще, в тесноте…- как говориться. Еще более погорячившийся Андрюха, выйдя босичком на травку и поглаживая пузо, сощурился от солнышка или собственной доброты и затмил мое благородство своим:
-Дык, давай и Люду подкинем. Заодно!
-?- Я посмотрел в сторону, недоумевающей Люды, весом с добрый центнер, а Андрюха посмотрел на себя и на багажник седана. Решив, что путь близок, мы благородны а лишний анекдот не помешает, я согласился.
Андрюха закинулся в багажник, и свернув зародышем, насколько позволяло пузо, свое не длинное и плотно упитанное тело, скомандовал трогать. Я отключил ему свет, осторожно вывел перегруженную машину на асфальт, и через несколько минут уже подъезжал к переезду.
Перед крутой, т-образной развилкой, направо через переезд или налево откуда мы только что выехали, и когда уже было поздно остановиться и чего-то предпринимать, из-за деревьев выглянул часовой. Одинокий и безлошадный, долговязый хер с полосатой палкой в руках и физиономией двоечника стремил наше путешествие к финалу. Хер поднял палку я остановился, и в предчувствии возможного лишения прав, словил первую порцию адреналина:
-Здравствуйте!- Это я ему сказал, что сказал он я не расслышал, но судя по его ожидающей морде, явно не «счастливого пути». Я хлопнул себя по нагрудному карману, и собрав остатки непринужденности на лице, устало-снисходительно улыбнулся.
Документов в нагрудном кармане не оказалось. Не было их и в другом нагрудном кармане по причине отсутствия такового, в чем я убедился тоже.
Искренне полагая, что они где-то рядом я проверил те места где они могли быть и, о-а! Вспомнил! Хлопнул себя по лбу, открыв дверь легко выпрыгнул из машины, наклонился и дернув рычаг багажника, посмотрел назад как приподнялась его крышка (капот, для знатоков).
То как она приподнялась, напомнило мне о том, над кем я ее только-что захлопывал, и который будучи не в курсе событий, мог в любое мгновение выпрыгнуть наружу веселым, табакерочным чертом. Еб@ть!
Я прыгнул к багажнику и медленно до щелчка додавил крышку. Хер с палкой и рацией в руках удивленно на меня посмотрел. Представление явно не задавалось. Я снова сел за руль и хлопнув дверью предложил «товарищу милиционеру» меня подождать, пока я мигом сгоняю за документами.
Хер не заглотил, а я уже додумывал план. Сдаваться было нельзя, дышать и проверять наличие перегара на теще не хотелось, а на похмелившихся, и безбожно фонящих друзьях - было бесполезно. Я завел заглушенный двигатель. Юннат наклонился и заглянул мне в глаза.
-Ребенок замерз, - почему-то сказал я человеку, с плавящимися от жары подошвами, показал головой назад и дернул «автомат». Оказалось - не туда. Жопа перегруженного «маркушника» вздрогнув приподнялась, хотя должна была опуститься. Он снова посмотрел удивленно, вытянул перед собой рацию и сосредоточенно посмотрел на кнопки.
Моему мозгу, лихорадочно просчитывающему варианты и последствия, явно не хватало оперативки. Я передвинул рычаг «автомата» на «вперед», а Хер усердно насилуя радиоприбор ловил голоса свыше.
Издеваться над новичком мне было неудобно и поэтому чуть потупив взор, и расфокусировав мимо взгляд, я втопил педаль.
Двухлитровый, нетурбированный «Марк» натужно загудел, даже не пытаясь пробуксовывать, медленно проплыл мимо долговязого «регулировщика» и заложив крутой вираж, сильно накренившись вправо - ушел налево.
Я разгонялся по пустынной главной и думал. В салоне уже давно было тихо. Затеряться в знакомом с детства «улусе» труда не составляло, даже если гаишный экипаж был по эту сторону переезда. Хотя и это было вряд ли. Излюбленным местом городских гайцев, в это время года - был въезд в город по ту сторону железной дороги, и как раз в это время суток, когда уже утомленное и расслабленное население, начинает возвращаться с многочисленных пригородных водоемов домой.
Там они и правили палками свое материальное положение в купальный сезон.
А студента этого, визави моего недавишнего, потому высадили в безлюдном месте, что б не мешал, рассуждал я и приготовился к виражу.
Еще раз заложив налево прямой угол я поехал на юг, на выход из города только с той стороны железной дороги где переездов через нее не было.
Но пока основным было - подальше затеряться.
Эта дорога тоже была главной и пустынной и просматривалась на столько, что даже если бы ее попытался пересечь велосипедист, я бы успел отреагировать. Ехал я быстро, велосипедистов не попадалось и появилось время подумать о пассажирах.
Людмиле, с ее еле живым центнером, становилось с нами явно не по пути, тем более в свете того, что я собирался предпринять далее. Слегка взбледнувшую, я ее выпустил.
А план нарисовался такой.
Под железной дорогой, за самыми крайними домами отдаленного микрорайона в котором я когда-то жил и работал, под железной дорогой был проезд. Ну как проезд – квадратная дыра шириной в пару метров. Я думаю сделана она была из технологических соображений, дабы дорогу с ее насыпью, являющую собой еще и дамбу, не перемыло очередным приморским наводнением.
Местные пользовались этой дыркой когда им было лень взбираться на насыпь - если пешком, и на мотоциклах когда нужно было что-то спиздить с местных так и недостроенных предприятий, это если ночью.
Мы же с моим друганом Лехой и на его «Урале» сквозь эту дырку еще до работы, лет десять назад, частенько успевали сгонять на карасевую зорьку. И, мне вспоминалось с трудом, что проезжал я там еще и на своей первой «копеечке». Был риск, что эту дырку в очередной раз обрыли от несунов, ну уж очень заманчивой казалась перспектива продолжить летний праздник вдали от городской суеты и неуместных засад.
А хуле, обдумывал я свой хитрый план, если не пролезем в дыру - отпустим Юльку с бабушкой, им здесь еще и ближе, да зависнем где ни будь по эту сторону пока все не утихнет. Зато если пролезем - похерим всех зайцев сразу.
Расклад был таков. Если недоделанный милиционер расколдовал рацию и дозвонился до шабашников - они уже проехали на встречу, но только по ту сторону железки. Нам, заехавшим к ним в тыл, останется беспрепятственно продолжить движение на Юг. Если же постеснялся и звонить не стал, равно как и не дозвонился, то колесный экипаж продолжит ловить пьяных на въезде в город и нас, только выезжающих за город на отдых, останавливать не станут точно.
Предпоследний заяц торопливо прощался с жизнью от уверенности в том, что о существовании этой дыры они не знают, а последний просто восхищенный таким трюком, уже собирался самоубиться.
Малозаметный съезд к проходу оказался не перекопан, но сильно заросшим. Со скрипом продравшись через одеревеневшие кусты, я выпрямил машину и аккуратно просунул в дыру капот – зеркала не влезали. Открыв окна, и слегка оглохнув от гвалта встревоженных кузнечиков, я захлопнул зеркала и просунулся дальше.
-Вроде проходим, - вслух подумал я, остальные продолжали думать молча.
Стараясь не раскачать машину на неровностях, с миллиметровым зазором то к одной стене то к другой, минут через пять я вывел зеркала из ущелья и сдерживая ликование перевалил машину со склона вниз. Глушитель, противно заскрежетав на вершине выдержал, капот отрисовывая вертикальную панораму медленно опускался вниз, и открывал прекрасный вид на ……. водную гладь.
БЛ@ДЬ!!! – Молча подумал я, понимая что обратного пути не стало. Ну, как говориться – и йух с ним!
Я вспоминал как проходила дорога раньше. Самое ее начало еще было видно. Сразу съехав с насыпи налево, нужно прижаться к ней максимально близко и так метров семьдесят, почти до забора. Здесь дорога еще где-то выглядывала, где-то просвечивала из под воды. Потом перед самым забором направо и до него, потом вдоль на некотором отдалении. Если левее - свалишься в канаву, правее – в болото.
Дальше, по направлению между крайними к болоту домами - по наитию, туда где дорога и выходила наверх.
Задача усложнялась тем, что ориентир-забор вплотную к насыпи не примыкал, и заканчивался вместе с затопленным огородом метров за тридцать до и перпендикулярно ей же, а рассмотреть где именно нужно повернуть направо мешало зеркало воды.
Я прикинул риски, максимум - зарыться в болото или кювет по капот и успеть заглушить двигатель, и минимум – застрять по дороге и метров двести брести аки посуху. Перевернуть широкого Марка на такой скорости, которую я планировал было невозможно.
Нужно упомянуть о том, что машина эта ни разу не «выдОвая», а как раз наоборот от повышенной проходимости – заднеприводная. Езда на ней по грязи - весьч быстрая и увлекательная и основана исключительно на инерции. Причем ваша реакция в этом же деле легко уступает случаю и везению. Те, кто гонял по ухабистой грязи, меня поймут.
Я закрыл окна. Три последних абзаца сего опуса были спрессованы в несколько секунд я поехал, а пассажиры замолчали еще сильней.
Не быстро, и не притормаживая, в одном ритме до поворота- пару раз тряхануло, в салоне вскрикнули.
Я снова вспомнил про Андрюху, но заржать было некогда. Ооочень примерно поворот – попал! Поворачивая, чуть потерял ход. Буксанул, чуть добавил, двигатель взвыл, но зацепились и я ускорился.
Поворотов больше не было. Была прочерченная мысленно плавная дуга, длинною метров в сто. Я сказал держаться и добавил газу.
Дальше деталей не помню: нас покручивало, подкидывало, стекла залепило мутью и грязью, кто-то еще вскрикивал, пытаясь удержать траекторию я бешено вращал баранку и пожалуй таращил глаза.
Через несколько долгих секунд, на прощанье взвыв болоту в пологой яме, мы выскочили на твердь. Я дернул рычаг багажника и пошел за Андрюхой.
-Нихуя себе!- Потер затылок Андрюха, с трудом покидая гнездо.
-Пиздец! – Согласился я, и мы продолжили лето.