Я долго сомневался, стоит ли описывать эту историю: очень уж она может показаться котоламповым творением пубертатного периода. Тем не менее, всё так и было.
Каждое лето пару месяцев я отдыхал (читай: наслаждался жизнью) в деревне у бабушки. Точнее, это была дача: бабушку саму туда привозили на лето. Зимой же местное население состояло из десятка бодрых старушек и одной крепкой, как бы сейчас сказали, фермерской, а тогда – кулацкой семьи, глава которой, дядя Коля, числился церковным сторожем, но держал много скотины, слегка браконьерствовал, подряжался на калымы, в общем, не бедствовал, хотя и вызывал зависть некоторых односельчанок. Кроме жены-домохозяйки за ним числилось три дочери, младшая из которых, Ленка, была моей ровесницей. В раннем детстве мы периодически играли вместе, но её куклы мне были не особо интересны, мои эпичные баталии пластилиновых солдат как-то не волновали её, поэтому рыбалка была спасением: хочешь – вот тебе удочка, сиди со мной, не хочешь – обойдёмся. А когда я однажды (лет в двенадцать-тринадцать), заметил, что у Ленки выросла грудь, и содержимое моих штанов немедленно на это среагировало, пришлось общение свести к минимуму: слишком я стал стесняться.
Сверстников аналогичного со мной пола в деревне не наблюдалось вообще, а вот дачница ещё одна была. Её звали Олей, и, как выяснилось, она была моей «молочной сестрой»: в своё время у моей маман не хватало грудного молока, поэтому новорождённого меня периодически таскали к ольгиной матери, у которой его было в избытке.
С Ольгой мы в детстве общались ещё меньше, чем с Ленкой, а при наступлении пубертатного периода перестали совсем.
Всё изменилось после девятого класса, когда нам всем стукнуло по 16 лет (1987 год).
Не успел я приехать в деревню и оттопыриться на рыбалке, как ко мне пришли гости.
К моему изумлению, это были Ленка с Ольгой. Одеты и причёсаны они были в стиле конца восьмидесятых: олдфаги помнят, а молодёжь гуглит.
- Привет, пойдёшь с нами на танцы?
- Э-э-э… На дискотеку?
- Ты не знаешь, что такое танцы? Это живая музыка: будет играть гарнизонный ансамбль.
- Конечно, идём, нет проблем. А куда?
- В военный городок, куда же ещё? Автобус через полчаса, собирайся, как раз успеем.
Ещё никогда мне не приходилось так быстро одеваться…
Больше всего я боялся местной гопоты, но, на удивление, ни единого неадекватного гражданина не было.
Танцевать я любил, и дома постоянно шлялся на дискотеку в районный Дом пионеров, куда посторонних не пускали, но местный диджей был моим приятелем.
Солдатский ВИА понравился: они бодро и грамотно сбацали танцевальные хиты «Машины времени», «Динамика», Барыкина и «Круга» (не того). Кстати, наш школьный ансамбль (вы будете смеяться, но он назывался «Юность», почти как у Чижа), был чрезвычайно уныл, хотя и состоял из весьма грамотных музыкантов, но величина драйва у них измерялась явно отрицательным числом.
После трёх-четырёх быстрых композиций шёл «медлячок», я по очереди танцевал с Ольгой и с Ленкой и чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Гормоны бурлили…
Обратно возвращались уже затемно пешком, по дороге пели песни, причём девчонки дуэтом, а в моём репертуаре имелись вещи, неизвестные им, что добавляло энтузиазма.
Домой пришли часа в два ночи. Моя хата была ближе всех. Я хотел проводить своих новых подруг, но они, переглянувшись, сказали, что дойдут сами, и мне ничего не оставалось, как отправиться спать. Заснул я, естественно под утро, смутно сознавая, что влюбился по уши, но не понимая, в кого именно…
С тех пор мы виделись практически каждый день, точнее, каждый вечер. Они всегда заходили за мной вместе, я брал их под руки и мы втроём шли гулять по деревне. Эх, если бы меня видели тогда мои одноклассники – сдохли бы от зависти. Когда темнело, отправлялись к кому-нибудь домой. У обеих девчонок имелись отдельные комнаты, а я пару раз водил их к себе на чердак. Мы слушали музыку (с тех пор я с ностальгией отношусь к «Миражу»), рассказывали анекдоты, травили байки, дулись в картишки, иногда вели речь и о серьёзных, как нам тогда казалось, вещах.
Но я всё-таки был потенциальным мужчиной, хоть и совершенно неискушённым в плане отношений полов. Кто же мне нравился больше? У Ленки была великолепная фигура, просто классика (мы периодически ходили купаться на озеро), у Ольги похуже, но тоже ничего. Зато Ольга была более интересной собеседницей, хотя и Ленка не тупила. Лица же у обеих были одинаково симпатичны, хоть и по-разному.
В конце концов, я решил, что Оля лучше по одной простой причине: её дом ближе. И вот в один прекрасный день я напялил свои лучшие (из двух) штаны и пошёл к Ольге не вечером, как обычно, а днём.
На моё удивление, Ольга сказала, что сейчас не может выйти, и вообще занята, мол, вечером, как обычно, придём, а пока никак…
Сильно озадаченный, я не нашёл ничего лучше, как пойти к Ленке.
К моему дикому изумлению, реакция была примерно такой же, и мне ничего не оставалось делать, как отчалить домой и ждать вечера.
Вечером девчонки, как всегда, пришли, но ни одна даже словом не обмолвилась о том, что было днём. Прощаясь (как обычно, у моего дома), я чмокнул их по очереди в щёку, они, смеясь, ответили тем же, и мы разбежались.
Лето неумолимо подходило к концу, вскоре мы попрощались, как потом выяснилось – навсегда.
Ольгиного адреса я не знал, а Ленке писать не решился…
В следующий раз я приехал на родину предков уже с женой и годовалой дочерью. Мы подолгу бродили по местам моей «боевой славы» (деревня маленькая, и гулять там особо больше негде), но, хвала аллаху, старых знакомых не встретили…
Я долго думал потом: что это было?
Первая версия – нетрадиционная ориентация. Тогда я, конечно, ничего не соображал, но сейчас, прокручивая в голове воспоминания, не нахожу никаких явных признаков. Впрочем, я ни разу не наблюдал их вдвоём, может, очень уж грамотно скрывали? Но зачем тогда им я? Если только для маскировки? Хм, возможно…
Другая версия: скучающим девчонкам просто захотелось мужского общества, а поскольку я был не урод и не дурак, то вполне подходил на роль общего компаньона. Но, вероятно, обе они ещё были девственницами, а я в их матримониальные планы не вписывался прежде всего из-за географической причины (ПМЖ в трёх тысячах верстах), так что они договорились держаться вместе и не дружить поодиночке, чтобы никому не было обидно.
Возможно, есть и другие варианты…
Всех своих старых знакомых, с кем прервалась связь, я пытаюсь пробить через соцсети.
Увы, поиск по девичьим фамилиям ничего не дал.
Нынешним летом я, волею судеб, оказался в родной деревне… Пока зять Мишка таскал на озере карасей, я отправился за порцией ностальжи.
Дом, построенный прадедом накануне Первой мировой оказался цел, только его окружал мощный забор из профнастила. Его в середине девяностых продали за бесценок, лишь бы не разбомбили. Многое в деревне изменилось, а вот дома на нашей улице остались прежними. Впрочем, дом Ольгиной бабушки был обшит сайдингом, а крыша – перекрыта. Новенькие ворота были заперты, дома явно никого не было.
А у Ленкиного дома, практически не изменившегося (он и раньше выделялся на общем фоне каким-то несоветским богатством), стояли целых три иномарки… Вероятно, три сестры приехали навестить стариков.
Но тут позвонил зять и сказал, что караси кончились, пора ехать.
PS. Всех карасей отпустили.