Я недавно побывал на Кургане Славы, около Минска. Когда домой вернулся, деду фотки показал. Разговорил его и он поведал такую вот штуку (все имена подлинные).
Далее с его слов.
"Один Час в Августе 44-ого"
"Мы тогда уже в Западной Беларусии были. Нам только что нового ротного назначили, Петю Рожавского. В звании он как и я, лейтенант, но по должности ротный. И задание дали, мостик через речушку одну навести. Собственно и раньше там мостик был, но немцы его чуток порушили когда убегали. Повредили не так что бы сильно, да и работа для нас привычная, но попотеть прийдётся.
Денек такой славный был, тёплый, но не жаркий. Солнышко и небо синее пресинее. За мостом рожь колосится, а за полем лесок. Эх, не бывал ты в деревне когда рожь перед самой жатвой, не знаешь как это красиво. А главное спокойно, немцев выбили пару дней назад, они километров 15-20 от нас как минимум.
Роту разделили, я со своим взводом и Коля Куприянюк со своим через речку переправились и мостик восстанавливаем. Вася Зайцев со своим взводом и ротный на том берегу остались, тоже восстанавливают. Хорошо. Немцев нет, спешки нет, ежели подустал ополоснуться можно. Расслабились мы, скажу честно, за то и поплатились.
Перекур объявили, да несколько солдат в рожь отошли, по нужде небось. И тут выстрелы, сразу из трёх мест. В основном из винтовок, но в одном месте и из автомата огонь ведут. Нескольких ребят сразу скосило, а остальным мы с Колей залечь приказали. Огонь не плотный, немцев видать немного, да и откуда палят сразу определили. Порешили мы их огнём задавить, поболе полсотни автоматов, это же сила. Как вдарили, как косой пошли. Да ещё с того берега, как только мы огонь открыли, Петя и Васька со своим взводом переправились, подсобили. Недолго всё длилось, минут десять не больше.
Подошли поближе, те кто выжил руки вверх тянут и нам на РУССКОМ кричат "сдаёмся." С десяток их осталось пожалуй. Наши, да в немецкой форме. Чудеса, да и только. Власовцы оказались. Нам о них на политзанятиях рассказывали, но вживую увидали впервые. Все нацмены, то ли таджики, то ли туркмены, то ли узбеки, я если честно их не различаю. Кроме офицера ихнего.
Трое наших ребят погибло и с полдюжины ранило. Ребят жалко до слёз, ведь ни за копейку пропали. "Вы чего, сволочи, стреляли? Дурные что ли? Ведь отсидеться могли в ржи? Ночью бы ушли." Власовцы в ответ "так он заставил" и на их командира показывают.
Петя его расспрашивает "Кто таков? Откуда?" Тот ответил. Петька разъярился "Землячок мой оказывается. Вот как. Гад!!!." И мне приказывает "всех этих сволочей в расход. Только не в ржи, чтобы хлеб не поганить. Вон, в лесок отведи. И этого гада шлёпни особо."
Таджики эти как заплачут, никогда не видел что бы с дюжину мужиков так запричитали. А офицер их заявляет "Нас расстреливать нельзя. Я майор Советской Армии, законы знаю. Нас в штаб надо отправить и трибунал должен быть." Петька ему вальтером по зубам как заедет "Сука ты, а не майор. Вот тебе трибунал."
Дальше и расскаывать особо нечего. До леса отвели. Там эти нацмены в ногах валялись, сапоги целовали, кричали что работать будут, что их заставили, что это всё офицер их приказал. А тот ничего, лишь матом нас крыл. Ребята мои злые были, да и я, после того как в своей деревне побывал, не намного добрей. Всех на небо отправили."
"Деда, а ты тоже стрелял?" спросил я.
"Я нет, солдаты стреляли. Хотя пистолет достал, хотел, но не смог. Если бы в бою. А так не смог. Наверное кишка тонка." вздохнул он. "Да хватит об этом. Вон чайник вскипел, чаю нам сделай. И тортик вафельный с полки возьми. Я не буду, мне нельзя, там сахару много. А ты кушай, он вкусный. И лимончик нарежь." Чай пили молча.
А потом он сказал "Знаешь, мне они сняться иногда. Закимарю, в глазах стоит лесок, лица моих ребят, власовцы сапоги наши хватают, и плачут. Я просыпаюсь, а в ушах звенит крик "не стреляйте, не стреляйте, не стреляйте..."