Наш пегий, как облезлая лягуха, вертолет не то чтобы разбился, когда отказал двигатель. Мы стали огненной, пылающей звездой, медленно падающей с холодных якутских небес. Воздух стал нашим последним мотором. Он раскручивал бешено длинные сизые вислоухие лопасти, нависшие над нами в аспидно-черном небе. Они были сдвоены крест-накрест, как готовый нам могильный памятник, мы падали в бездну.
И когда наша звезда рухнула, слегка покосившись набок, на это топкое болото, со страшным звуком "ЧПОК!!!", миллиардный хор лягушек, оравший в нем, разом умолк, охуевший от нашего сошествия с небес.
Яростно шипело пламя, заливаемое сонными водами, а винты продолжали вращаться, взрывая дерн и бросая в стороны, будто букетики наших недождавшихся невест, алые цветы купальниц, лазоревого борщевика, сиреневого рододендрона, и посыпали кругом, как плакальщицы фараона, лепестками бруннера, глубочайшего голубичного цвета.
Лопасти вращались, будто пытаясь вырыть и высечь из этих глубин сверкающие алмазы, а также тяжкие и редчайшие металлы, за которые люди гибнут, согласно известной арии. За ними и мы упали в этот адский чуждый мир - за ураном, золотом, молибденом и висмутом.
Но когда мы выбрались из-под обломков, сотрясая матами неописуемо свежий, упоительный воздух в знак благодарности судьбе, ко мне подошел олень. Он печально распахнул во тьме свои развесистые рога, как руки, готовые принять в объятия нас, усталых путников.
Вот вы, глядели ли когда-нибудь оленю в осеннее-синюю высь его глаз? В упор? После наших отчаянных скачек по кабине падающей вертушки, а потом лягушачьими прыжками прочь от нее подальше, пока не взорвался бензобак, взгляд оленя поразил меня своей безмятежностью. Незамутненностью. Это был взгляд депутата Государственной думы. Продавщицы в сельпо. Коровы на выпасе. Я заржал замогильным хохотом. Наверно, это была истерика. Даже олень начал удивляться. Товарищи меня оттащили от греха подальше.
Но вскоре выяснилось, что рация кирдыксь. Решили послать меня гонцом на выручку. Нет, я примерно представлял себе, где находится Элькон. Прикидывал, что до него километром 300. Но совсем не понимал, как скакать туда верхом на олене. Ни разу не пробовал. Меня взгромоздили на это рогатое чудовище и долго пинали его сзади, пытаясь придать ему правильное направление к Элькону. Геологи, блять, люди с высшим образованием. Разумеется, он отошел метров на десять, от пинков подальше, и принялся жевать дальше свои алые купальницы. Я, как самый главный идиот, остался на этом костлявом хребте. Бутузил по бокам пятками, дико сожалея, что шпоры и удила мы с собой в полет не догадались захватить.
Всё кончилось хорошо. Подошел прокуренный якут, хозяин стада, врубился в ситуевину, запряг оленя, и мы полетели на нартах к ближайшему телеграфу...