Пошел барин в свой сад гулять, ходит мимо прудов с лебедями, да по аллеям. Далеко в тот раз ушел: худел. Вдруг видит вдалеке островок и на нем Дуб Уединенный, да красивый такой, что прям ступить на островок хочется, на дуб залезть, налево походить - песню спеть, направо - виршу сочинить. И такая тоска взяла барина, что позвал он приказчика.
"-Чего изволите, вашблродие?"
"-А того, милейший, - говорит он, - что пока я завтра до Парижу убуду, налево похожу и опосля дождя в четверг вернусь, построй ты мне отсель на этот остров мостик грузоподъемностью в одного барина". И уехал...
Долго-ли - коротко, но вот вернулся барин из Парижу и поутру ленивою ногой свой моцион привычный совершает, владения обозревает... А мостика-то и нет.
В то же время Емеля (приказчик его) вышел на крыльцо, самокрутку курит, лицо чешет, да думу думает: "Все, молвит он себе, хорошо у меня: сена накосил, овец подстриг, корове педикюр сделал, куры запросились... Едрить! Так у меня же жена не ёбана!" И только успел сигарку затушить, чтоб к бабе своей идти, как слышит - барин зовет:
"-Иди, слышит, сюда, разлюбезный Емеля Сукин Сын!" Подходит.
Барин с размаху бъёт ему в ухо и молча удаляется в кабинет французских мух давить. Давил он до утра (мух было много) и снова раннею порой отправился в привычный свой путь, орошая придорожные кусты взятым в долг у природы вином.
А там, глядь, мост стоит! Да какой! Перила золочены, балясины румяны, а в опорах девки крепостные построены и платочками машут. Все как одна нецелованы.
Подозвал тут барин приказчика и говорит: "-Что ж ты, - говорит, - Емелиан Иванович, до греха рукоприкладства меня довел? Ведь вон как быстро за ночь построил. Что-ж раньше не успел?"
"Так не было точных указаний, барин!"
Тут и сказочке конец.