Еще про буксировку и тросы. Не могу забыть замечательные бугельные подъемники Подмосковья восьмидесятых. Особенно радовали конструкции, где сверху и снизу склона стояли два шкива, на который был натянут металлический трос, шкивы вращались, трос тащился наверх рядом с горнолыжным склоном, часто между деревьев и пеньков. Чтобы подняться, горному лыжнику после спуска с горы надо было зацепиться специальным крючком-бугелем за этот трос. К бугелю была привязана трехметровая веревка, на другом конце которой была палочка, которую лыжники засовывали между ног, как тарзанку, или держались за нее руками. Лыжники цеплялись за трос друг за другом с интервалом 5-10 метров. Наверху бугель ударялся о специальный отбойник и соскакивал с троса. Иногда не соскакивал, а наматывался веревкой на шкив, и если лыжник не отпустил веревку, то он рисковал быть затянутым в эту мясорубку. Поэтому рядом с верхним шкивом была кнопка аварийного отключения двигателя и стоял специальный дядечка-выключатель с быстрой реакцией, так как некоторые особо умные лыжники, которым веревка казалась слишком длинной, обматывались ей вокруг талии, что исключало быстрое выпутывание в случаях, когда бугель не соскакивал с троса об отбойник перед шкивом. Внизу тоже было весело. Прицепиться крючком за болтающийся движущийся трос, когда ты новичок, когда тебе дали в прокате изношенный или слегка разогнутый бугель, когда сзади очередь замечательных советчиков, жаждущих пролезть вперед и быстрее подняться - это ни с чем не сравнимое ощущение собственной неполноценности, смешанное с дрожью в коленках. Особенно, если инструктор или друзья перед этим сказали: "С бугелем осторожнее, он может соскочить с троса и отлететь прямо в лоб. Сколько случаев было!" Тем, кому удавалось зацепиться, надо было плавно без рывков выпустить веревку, не допуская ее провисания, иначе бугель соскакивал с троса, и если он не отлетал в голову, то все начиналось заново под сгущающееся нетерпение стоящих сзади. Дальше езда на натянутой веревке по кривой лыжне кое-где с наледью, часто между деревьями с торчащими корнями. Те, кто держал палку в руках, приезжал наверх уже уставшим. Те, кто засовывал ее между ног, к концу катания имели синяки на ляжках. А еще случайно отпущенный бугель как назло не падал, а уезжал на тросу наверх. Тогда лыжи в зубы и пешком в гору вдоль подъемника, чтобы найти свой бугель там, где он упал. Так что подъем добавлял ощущений не меньше, чем спуск.
Теперь представьте себе гирлянду лыжников, волочащуюся за тросом где-нибудь вдоль склонов Клинско-Дмитровской гряды. Трос проходит на уровне пояса, и особо опытные держатся за него одной рукой. Большинство едут справа от троса, так удобнее, поскольку слева кое-где близко к лыжне растут деревья. Но даже если некоторые цеплялись за трос слева, то в начале подъема можно было переехать под тросом на правую сторону. Кроме того некоторые в процессе подъема любили немного повилять вправо-влево, объезжая неровности на лыжне или ветки.
Одна девушка поднималась слева от троса и надеялась миновать большое дерево, слегка отодвинув рукой трос вправо, но так совпало, что другая девушка, которая ехала метрах в семи впереди и справа от троса, в этот же момент объезжала неровность на лыжне и резко натянула трос влево, навалившись на него всем телом. Поэтому девушку сзади прижало тросом к дереву. Это было настолько неожиданно, что она смачно приложилась об него головой, отпустила бугель и, сидя рядом с лыжней и отворачиваясь от насмешок объезжающих ее лыжников, ненавистно смотрела вслед удаляющейся виновнице ее позора, которая даже не подозревала что произошло. На тросу волочился вверх отпущенный ею бугель, злорадно скребясь палкой об лед лыжни и напоминая, что остаток подъема придется идти пешком.