Квартиру Жени друзья называли просто сквот. Она была на пересечении всех дорог. Кремль в радиусе прицельного выстрела.
Комнат в этой квартире было не счесть. То ли шесть, то семь. В 90е, когда мы были молоды и веселы, это было нечто.
Теоретически хозяев квартиры было трое. Бесконечно добрая красавица Женька. Ее не менее добродушный отец, осколок великих партийных и дворянских династий. И сумасшедшая старушка, его дальняя родственница, которую он прописал.
Ей там было самое место. Потому что настоящей хозяйкой квартиры была такая туса, что среди нее старушка слыла самой здравомыслящей. Сонмища непризнанных гениев. Зажигали сутки напролет. Друзья приводили друзей. Все иногородние проезжающие чли своим долгом посетить и переночевать. В том числе неделями.
Подозреваю, что в этот бедлам мог затесаться любой прохожий, случайно зашедший с Большой Никитской. Жить там хоть годами, не будучи разоблаченным. Но при условии: если сам в процессе съедет с глузда. То есть, начнет декламировать, бряцать на гитаре, на фортепьянах, или хоть на потолке станцевать. Лишь бы нечто стоящее. Откуда он взялся - не имело значения.
Практичным и экономичным дядям, приехавшим в столицу отовариться и порешать дела, возможность остановиться в центре столицы на халяву благодаря случайному знакомству с каким-нибудь обормотом, казалась чудом удачи и собственной хитрости.
Эти Поплавские были самые прикольные. Наступило не их время. Мир разделился на удачливых и на экономичных. Удачливые селились в отелях, и все равно заходили. А экономичные получали там обыкновенный хостел с элементами полета над гнездом кукушки.
Реагировали они на это по-разному. В ком-то просыпались забытые с юности дарования. Уезжали другими людьми. С ошеломительной памятью об аплодисментах их песням под гитару. Другие смывались на следующее утро. Поняв о себе такое, что не спасут никакие прелести халявы.
В общем, это была нехорошая квартирка. И в ней обитала любимая зверушка Жени. Тушканчик исключительно редкой породы. Долго он, одинокий узник, внимательно наблюдал за окружающим его безобразием. И наконец свершил чудо - взломал клетку изнутри. Устроил эскападу.
Попытки его найти в этих то ли шести, то ли семи комнатах закончились полным провалом. Всюду валялись горы архивов династий, фамильное серебро вперемежку с подшивками газеты "Правда" чуть ли не до года ее основания. Вроде 1912. Телами храпящих альтернативных гениев и прочей хренью. Тушкан был неуловим.
Но он быстро дал о себе знать. Базовые ценности превозмогают уже наутро после побега. А тушканчик явлен этому миру, чтобы жрать и срать. Он этим и занимался. Быстро разожрался, стал крупен и дик.
В минуты народной ярости его искали всем гуртом. Шурша фонариками. Переворачивали мебель - безрезультатно. Он стал ужасом богемы. Чуть отвернешься, твоя котлета ку-ку.
Но самое страшное в этом освобожденном пролетарии было то, что он оказался памятлив. Кто его гладил ласково в заключении, кто не замечал, а кто и щелкал пальцем по прутьям клетки ехидно - всё это стало теперь вопросом, жить ли вообще обидчику в этой квартире или наоборот. Это было нетрудно. Тушкан просто правильно срал в обувь. Тем, кому надо.
Дерьма на всех ненавистных ему поначалу не хватало. Расходовал как драгоценность. Чтобы всем неугодным хватило. Быстро выжив из квартиры самых нервных, клал уже вволю на тапки оставшихся пофигистов.
Богемные разговоры невольно перешли на тревожную ноту. А-ля десять негритят. Типа, кто следующий. Некоторые догадались, что лучше не злить этого монстра. Наперегонки ставили молочко в блюдечках. Старались это делать не торопясь. Заискивающе вглядывались в грозное окружающее просранство (не опечатка).
Выстроив обитателей по струнке за пару недель, тушкан под занавес явил еще одно чудо - он просто исчез. В жанре детектива. Это было герметичное исчезновение тела. Если сдох, вонь бы все почувствовали. Тушкан на воле порядочно разожрался. Если бы выбежал из квартиры вместе с уходящим, тем более бы засекли. Вентиляцию мы проверяли многократно по всему периметру - не было там изъяна. В этой квартире даже мыши отроду не водились. Не под калибр тушкана дыры. Но он испарился. В чем отгадка?
Уже после того, как был найден ответ, я вспомнил то, что до сих пор просто не приходило в голову. Квартира была последней остановкой в России для многих эмигрантов (это была подсказка).
А догадался я потому, что рассказал друзьям и горько пожаловался - мол, хорошая ведь история, но не годится для публикации. Финал остался неизвестным. Что называется, я спросил у ясеня. Куда ж этот чертов грызун мог подеваться?!
В ответ прогудело из далекой Калифорнии. Миша Ашвин:
"Тушканчик уехал за границу в чемодане. Доехал до Калифорнии и снюхался с местной флорой и фауной.
Откуда я это знаю? Эти сволочи, его потомки, сожрали мою машину!"