Подобно тому, как в обитающих вдали от цивилизации племенах сохраняются элементы чуть ли не кроманьонской культуры, в некоторых относительно психологически изолированных социумах сохраняются фольклорные традиции, давно забытые урбанизированным обществом. Одним из таких рудиментов в альплагерях нашей исчезнувшей страны был обряд посвящения в альпинисты; безусловно, позаимствованный из флотских традиций. Происходило это действо примерно так.
После прохождения полного цикла предусмотренных программой занятий отряд новичков отправлялся на зачётное восхождение по маршруту самой низкой, первой категории трудности.
После восхождения отряд гордых собою новичков выстраивался на плацу перед учебной частью лагеря. Командир отряда докладывал начальнику учебной части об итогах восхождения; на террасу перед учебной частью высыпала толпа улюлюкающих чертей в живописных одеяниях; выбегали обольстительные русалки; нечисть дружно выбирала через карабин закреплённую за козырёк крыши верёвку, и над строем новичков взмывал Дух Гор, до той минуты прятавшийся за двухсотлитровой металлической бочкой с надписью огромными буквами "шампанЬское" (наполненной, само собой, ледниковой водой); испускал зловещий рёв и стрелял из ракетницы. После этого его плавно опускали на подиум, с почестями усаживали на трон, вручали громадный свиток с начертанной на нём клятвой новичков, и начинался собственно ритуал посвящения в альпинисты. В финале по команде Духа Гор "открыть шампанское!" бочку опрокидывали, вода заливала плац, новички разбегались, но вооружённая ледорубами зоркая нечисть сгоняла их обратно для вручения значков "Альпинист СССР". Значок был очень красив - золотой ледоруб на фоне снежных вершин Эльбруса.
По сложившейся традиции организацией встреч новичков занимался ветеран инструкторского состава лагеря, мастер спорта Ким Кирилыч. Так оно и шло - смена за сменой, сезон за сезоном; и казалось таким же вечным и незыблемым, как снега на вершинах Кавказа, пролетарский интернационализм, генеральный секретарь партии и старший инструктор Ким Кирилыч. Традиция рухнула в один день.
Накануне того рокового дня перед зачётным восхождением Ким Кирилыч собрал в конференц-зале всех свободных от занятий и восхождений инструкторов и разрядников, оглядел конфидентов умудрённым взглядом, и с устало-ленивыми интонациями всё на свете повидавшего человека стал распределять обязанности.
-Черти, - молвил Ким Кирилыч - чертями будете вы, - он указал на спустившихся час назад с горы третьеразрядников - раскраситься, нарядиться, хвосты, рога... ну, сами знаете.
-Ты подберёшь русалок, - сказал он скабрезнику Ефанову. Тот блудливо ухмыльнулся и радостно помчался выполнять распоряжение.
Духом Гор Ким Кирилыч предопределил быть одному из стажёров, главным образом из-за высокого роста и наличия громогласного голоса. Бесправный стажёр вздохнул, но подчинился - а куда ему было деваться.
-Остальные - плакаты, оформление, "шампанское"... За работу!
Наутро Ефанов привёл кандидаток в русалки, выстроил их в шеренгу, с интонациями товарища Сухова представил заговорщикам и предложил немедленно провести кастинг с дефиле в купальниках. Черти оживились и с энтузиазмом вызвалась принять участие в работе отборочной комиссии, клятвенно заверяя Ким Кирилыча в своей совершеннейшей объективности - при, разумеется, непременном условии органолептической экспертизы. Ефанов раздел наяд до предела возможного и устроил сеанс бодиарта. Девы жеманились, но ни одна не отказалась. Постепенно они вошли во вкус и по мере нанесения боевой раскраски порывались сбросить остатки одежд; с некоторым трудом их удалось урезонить.
Наконец на тропе показался отряд новичков, возвращавшихся с зачётного восхождения. На лагерном плацу и возвышавшейся над ним террасе всё уже было готово. Начуч Порохня принял рапорт командира отряда, свита Духа Гор начала куролесить, Дух Гор со свирепым рыком взмыл над террасой и шмальнул из ракетницы.
Как говорят персонажи вестернов, это был плохой выстрел. Ракета угодила под козырёк крыши и рикошетом отлетела в строй новичков. От неожиданности нечисть выпустила из рук верёвку, и Дух Гор с воплем, размахивая в полёте набутыми на босу ногу кошками, рухнул в бочку с "шампанЬским". Бочка опрокинулась и покатилась вниз, на плац, заливая всё вокруг водой. Ситуация оформилась следующим образом:
-плац залит водой;
-по мокрому плацу зигзагами с воем мечется ракета, ударяясь о ступеньки, сосны, рюкзаки и ботинки участников, шипя, дымя и разбрасывая искры;
-народ с криками разбегается, бросая рюкзаки и ледорубы;
-по бетонным ступеням террасы с грохотом катится бочка с торчащей из неё и вопящей от боли и ужаса головой Духа Гор в тёмных очках, длинной привязанной бородище и дурацкой короне;
-за бочкой с криками гонятся опомнившиеся размалёванные черти;
-русалки верещат на грани ультразвука.
И посреди всего этого бедлама памятником самому себе неподвижно стоит остекленевший, но не утративший достоинства Ким Кирилыч.
Бочку отловили возле речки. Плотно утрамбованного в бочку наподобие мясной тушёнки Духа Гор с трудом выковыряли из неё, возложили на носилки вместе со всей нацепленной на него бутафорией и, периодически роняя носилки от смеха, потащили в медпункт. Когда толпа голой размалёванной рогато-хвостатой нечисти ввалилась в медпункт, волоча носилки с лежащим на них кошками вперёд стонущим, исцарапанным и выпачканным ржавчиной кошмарным существом, обаятельная лагерная врачиха - тоже альпинистка, много чего повидавшая в горах - тихо сползла по стенке на пол. Обнаруженного в медпункте спирта в аккурат хватило для того, чтобы Духа Гор реанимировать к ужину. Врачиха на ужин не пришла. После пережитого потрясения её до утра реанимировал Ефанов.
Начуч рвал и метал. Киму Кирилычу было поставлено на вид за срыв ответственного мероприятия.
Жизнь, однако, продолжалась. Накатил пересменок, участники разъехались, инструктора разбежались по горам, а там и новая смена навалилась с новыми заботами. График занятий в альплагере довольно плотный; к концу первой смены все инстинкты атрофируются, кроме основных. Это на растленном Западе основной инстинкт один, а в альплагере их аж два - жрать и спать.
К середине следующей смены Порохня стал временами внимательно посматривать на Ким Кирилыча. Тот заметно занервничал и стал мрачнеть день ото дня. Тяжкая дума отобразилась в его очах. Накануне выхода новичков на восхождение он долго с непроницаемым лицом стоял на плацу, задумчиво глядя на злополучный козырёк над террасой.
Наутро чело Ким Кирилыча прояснилось. Он собрал в зале причастных к действу и объявил, что принял решение перевести проблему встречи новичков в иную плоскость, то есть из вертикальной в горизонтальную. Точнее, в наклонную.
План Ким Кирилыча был таков. На балконе мансарды одного из домиков закрепили верёвку; туго, с наклоном, натянули её над плацем, а другой её конец привязали к сосне. Предполагалось, что Дух Гор проскользит по верёвке над новичками, а далее всё как обычно. Никаких препятствий в пределах предполагаемой траектории полёта ракеты не было - ну разве что шишку на сосне собьёт. Старожилы лагеря с сомнением покачивали головами - не следовало бы нарушать традиции, но Ким Кирилыч решительно пресёк эти проявления консерватизма.
Отбарабанивший вторую смену стажировки Дух Гор, с которого ещё не сошла зелёнка после прошлой встречи новичков, попытался было что-то вякнуть, но Ким Кирилыч безжалостно заявил, что он обязан реабилитироваться за прошлый провал ответственного поручения, а иначе не видать ему инструкторского удостоверения. С учётом печального опыта прошлой смены на Духа напялили каску, а корону нахлобучили сверху.
В соответствующий момент процесса встречи новичков трясущегося от страха Духа Гор прицепили карабином к верёвке и пинком сбросили с балкона. Парень честно отрабатывал свой нелёгкий хлеб - зловеще рычал, стрелял - ракета пошла нормально, и Ким Кириллыч самодовольно улыбнулся. А зря.
Где-то в середине полёта над плацем Дух Гор осознал, что угол наклона верёвки слишком велик, и набранная им скорость не соответствует первоначальному замыслу. Почти одновременно это понял и Ким Кирилыч и схватился за голову - никакие тормозные приспособления не были предусмотрены. Зловещий рык Духа Гор, не прерываясь ни на миг, по хроматической гамме перешёл в вопль ужаса. Дух орал так, что коза завхоза отказалась после этого давать молоко - во всяком случае, так уверял завхоз. С леденящим душу воем Дух Гор пронёсся над строем оцепеневших новичков и с жутким шмяком влип в сосну. Земля дрогнула. Новичков осыпало сухой хвоей и прошлогодними шишками. Вой оборвался, и повисла звенящая тишина.
Первым, в соответствии со служебными обязанностями, очнулся ущельский начспас Харлампий и бросился к Духу Гор, висевшему как мешок и не подававшему признаков жизни. Поднялся невообразимый гвалт, Духа отцепили, водрузили на носилки и потащили в медпункт.
-Дежавю, - подытожил Ефанов, наскоро успокоил своих русалок и с озабоченным видом поспешил в медпункт.
Ким Кирилыч тихо опустился на ступеньки террасы, обхватил голову руками, и стал медленно раскачиваться, глядя вперёд немигающими глазами. Губы его шевелились. Порохня медленно спустился по ступенькам, подобрал один из брошенных на плацу ледорубов и подошёл к Киму Кирилычу с каменным лицом, постукивая ледорубом по ладони. Ким Кирилыч поднял на него полные муки глаза.
-Я сам, - молвил Ким Кирилыч, забрал у начуча ледоруб и пробил клювиком жестянку, выкатившуюся из чьего-то рюкзака. Порохня вздохнул, сел рядом на мокрую ступеньку, и они запили провал мероприятия сливовым компотом.
Как рассказывала потом врачиха, Духа спасло брюхо, которое ему соорудили из двух подушек, запихнув их ему под тельняшку и зафиксировав страховочной обвязкой. По результатам стажировки ему дали блестящую характеристику. Но в горах я его больше не встречал.