Herr Иммигрант
Глава 8. ОТЪЕЗД
Последний месяц до отъезда оставался, а нам так много ещё всего сделать надо было. А главное – машину продать. Но в этом смысле нам один наш родственник по линии жены помог, он на Таниной племяннице женат был, Костей звался. Деньги нам заплатил и передачу машины на день нашего отъезда назначил. А мы ему генеральную доверенность написали, с этим повезло, так сказать.
С деньгами тоже всё уладили. У нас после продажи ненужного хлама тысяч десять в евро накопилось. Не брать же всю наличку с собой! Вдруг нас там обыщут и всё отнимут, обидно будет за наши пречистые. Решили мы их в банк положить, валютный счёт открыть. Так и сделали, получили карточку, чтоб можно было в Европе с банкомата деньги снимать, и успокоились. После оказалось, что очень верно поступили.
В немецком я начал успехи делать, выучил там что-то вроде: солнце светит и птицы поют. Одно было плохо: старший сын Тани, Антон, ни в какую не хотел ехать. Прямо плакал, ругался каждый день, чуть в драку не лез. Патриотом страшным сделался. Ругал всю Европу последними словами. Только обещания матери купить в Европе новый мопед и компьютер смягчили его жесткую позицию. Но всё равно ехать не хотел.
- Пропадём мы все там, - Антон говорил. – Не нужна нам заграница. Я там официантом не хочу работать и дворником тоже не пойду.
- Почему дворником? – успокаивала его Таня. – Можешь там на инженера отучиться, знаешь, там зарплаты какие? Купишь себе дом и «Мерседес».
Всё равно не соглашался, ну, я его понимал хорошо, всё-таки четырнадцать лет – переходный возраст и всё-такое.
- У вас даже чёткого плана нет, - говорил Антон. – Границу перейти, границу перейти, а если не перейдем? В Венгрии останемся, что ли? А вдруг посадят всех там – что тогда?
В этом смысле он даже где-то прав был. Дальнейшего плана действительно не было. Так и не знали мы куда. Думали, до Вены доберемся, а там видно будет. Так за всеми разговорами пятое августа наступило, последняя ночь на родине, ну там, разговоры, прощание, слёзы, всё такое. Сложили мы остатки вещей, заперли дом покрепче и выехали в Москву к тёще. Решили там у неё последнюю ночь провести, опять же кое-какие оставшиеся вещи привезти и ключи от дома оставить.
Тёща очень злая на нас была, ругалась последними словами, особенно за Германию. Ну это понятно было, она в концентрационном лагере у фашистов была, поэтому ненавидела их ужасно. Таня её всё успокаивала:
- Нету, - говорит, - уже никаких фашистов, и к немцам мы не едем. Мы в Швецию хотим, там социализм развитой, зарплаты большие и преступность низкая.
Всё равно ругалась:
- Откажитесь сейчас же от этой затеи, - кричит. – Не то я вас… куда следует. К фашистам собрались… Дождетесь у меня!.. И на глаза чтоб больше не показывались!
Вот так вот за разговорами последняя ночь прошла. Под утро вздремнули мы чуток, а за завтраком прощальные слёзы начались, ну, и, разумеется, утренние скандалы. После обзвонили мы всех, сказали последнее «прощай» и вниз к машине спустились. Просмотрели все вещи ещё раз, а тут уже Костик подкатил. Осмотрел он еще раз машину, не помяли ли мы её где-нибудь в последние дни, сел за руль и повёз нас на вокзал. Дни ещё светлые были, погода такая великолепная стояла, что взгрустнули мы все. Вот, думаем, началось оно самое. А что впереди будет, неизвестно и не ясно: так, муть одна какая-то.
- Ладно, - Таня говорит. – Посмотрим сперва Венгрию, а там решим, как и чего, может, действительно ничего у нас не получится, и скоро снова здесь будем.
Тут поезд подали, посадку объявили. Залезли мы в него, нашли наше купе, разместились, после снова на перрон вышли, с Костиком прощаться.
- До свидания! - Костя говорит. – Да не робейте, не получится – плевать. Тут у вас все есть: и где жить, и где спать – в случае чего возвращайтесь, я вас встречу. А если всё-таки устроитесь там, то зовите в гости – обязательно приеду.
Попрощались так мы с ним душевно и снова в вагон залезли, а тут и сигнал к отправке. Встали мы к окну, начали платочком махать, тронулся состав потихоньку и повёз нас навстречу новой жизни.