Рассказывает Евгений ЖИХОРЬ:
Итак, случилось мне несколько лет назад поработать кем-то вроде секьюрити.. И работал я на Мертвом Море, в одном из тамошних отелей, возможных шахидов отпугивал внешним видом и большим, черным пистолетом. В основном книжки читал, конечно, сидя в холле…
Ну, а поскольку район этот в спортивном плане, на предмет полазить по скалам, очень интересный (все побережье окаймлено скальным поясом метров до 400 высотой) я, если работал вечером, приезжал туда утром и весь день шастал по Иудейской пустыне, что лежит наверху. Оружие, естественно, таскал с собой… Вот однажды, в середине августа, приехал к 7 утра, форму свою оставил в отеле, надел шорты, майку, взял воду и отправился наверх…А собирался я пройти одну стенку километров в пяти от побережья; это вроде разведки, чтобы зимой привести туда ребят; около меня тут группка адреналиновых мальчиков и девочек (от 25 до 60 лет) собралась, я летом новые трассы прохожу, а зимой мы развлекаемся уже вместе. Минимизирую риск, так сказать.
Короче. День выдался жаркий. Для Мертвого моря это значит заметно за 40. Пока я вылез на плато — сухой нитки не было. Неприятно ужасно, а ведь еще только утро. Рюкзачишко с водой и пистолетом по мокрой спине ерзает, шорты к ногам липнут — противен сам себе…
Да черт с ним, думаю, летом в этом гиблом месте никого не бывает, кого мне стесняться? Не шакалов же с козами… Раздеваюсь догола (простите за натурализм), вешаю одежонку на скалы (пусть сохнет), препоясываю чресла ремнем с пистолетом (страх потерять оружие остался еще с Союза), беру по бутылке воды в каждую руку и мету рысцой по пустыне в чем мать родила (не считая пистолета). А надо сказать, здешние пустыни — далеко не песчаные равнины. Весьма изрезанный рельеф, почва — мелкий щебень, кругом торчат останцы — сопки разного размера, между ними сухие русла — вади, скально и холмисто все кругом весьма… И «солнце жарит, чтоб оно пропало», и от скал веет отнюдь не прохладой, в общем, начинаешь завидовать карасям, которых жарят в сметане…
Вот так прошел я километра полтора как вдруг…
Из-за сопки, что метрах в 300 впереди меня, выплывает два вертолета, справа налево, один впереди и пониже (высота метров 50), второй метров на 30 выше и чуть сзади… Короче, идут боевым уступом и вертолеты, ясный пень, не прогулочные, а самые что ни на есть «Апачи»… А я, как на грех, посреди такой сковородки кремнистой, 200 на 200 метров и ни ямки, ни камушка моих габаритов рядом… В общем, тополь с Плющихи или Филя Киркоров в метро… Увидели они меня не сразу, секунд через 5 (целая вечность), и так резко остановились, что даже носы кверху вздернулись. Разворачиваются на меня оба и висят, присматриваются. И все в полном безмолвии почему-то; наверное, от жары и ситуации у меня слух отказал. Представьте картинку — мужик посреди пустыни, из одежды — ремень с пистолетом, перед ним два вертолета, тоже далеко не безоружные, на внешней подвеске черт знает чего наворочено, и молча всё это друг друга разглядывает… Пустыня, напоминаю, израильская и времена неспокойные весьма — самый разгар интифады. Итак, стоим (висим), молчим… Сколько секунд (или лет) прошло, не знаю, только помню как они из стороны в сторону покачиваются и солнце от их кабин отражается… А у них слева-справа на подвесках шестиствольные пушки, и пушки эти своими черными и кажется даже влажными носами ко мне принюхиваются… Век не забыть, как они вдруг стали проворачиваться… Ну, думаю, Абрамыч, вот он, твой час, кирдык то есть, пробил! Разнесут сейчас по кочкам и даже пуговиц не останется ввиду отсутствия таковых…
И тут вспомнил я, что там, в кабинах, сопляки какие-то, и вполне вероятно даже соплячки, и что они сейчас там над моими достоинствами (или недостатками) потешаются, а ведь летели куда-то по делу, по военному заданию! Мы, понимаешь, налоги платим на содержание армии, последний фартинг не жалеем, а эти про боевое задание забыли! Развлекаются! И так меня раззадорило, что стал я им на левое запястье показывать, где раньше, до наступления эры мобильников, люди часы носили; и стал руками вопросительные жесты крутить — есть такой в Средиземноморье у нас, оч-чень выразительный, и знаешь — подействовало! Попялились они на меня еще немного, с явной неохотой развернулись и потрещали куда-то влево… Летели как-то неуверенно, видно пилоты (а скорее пилотки) все время назад оглядывались. Посидел я на камушке немного, отёр пот (холодный, несмотря на хамсин) и поплелся назад, одеваться…
Вот такие у нас в пустыне бывают встречи.