Она встречалась с ним давно, еще до жен и собственного мужа, лет десять назад, когда ей было двадцать.
Разошлись они после того, как однажды он, придя домой, абсолютно ровно сообщил причесывающейся у зеркала Лике:
— А я сегодня одну блондочку развел. Нормально так ее…
Спокойно так сказал, и даже слегка похвастался.
И, глядя на ее перекошенное лицо, совершенно недоуменно добавил:
— Ну чего ты? Я же тебя люблю, а это — так просто.
«Так просто» оказалось тогда последней каплей, и Лика от него ушла.
Впрочем, когда остыли страсти, они как-то ухитрились сохранить отношения, не то чтобы приятельские — так, на уровне раз в год по телефону поздравить друг друга с днем рождения.
Иногда Лика от общих знакомых узнавала подробности его личной жизни, да и он сам изредка по телефону жаловался ей на своих женщин, которые все уходили и уходили… и почему?
Андрей позвонил Лике две недели назад. Говорил с трудом, комкая слова, о дамах разговоров не вел и сильно просил приехать.
За месяц до этого он перенес инсульт.
В тридцать пять лет. Так бывает.
И тут-то выяснилось, что друзей особых не нажил, прежние супруги знать не знают (да и понятно), а милашки как-то сразу рассосались.
Осталась мама, уколы, полупарализованное тело, унылая квартира и тотальная безнадега.
Общаться не с кем, никому не нужен, выходить из дома — просто нет сил.
И Лика приехала.
Дверь открыл Андрей.
Шаркая ногами, с трудом по стеночке передвигаясь, держа вдоль тела скрюченную безвольно повисшую руку, он с усилием поздоровался, устало улыбнулся и провел Лику в давно забытую ею комнату.
Лика застелила покрывалом скомканную постель и поняла: под простыней — клеенка.
От Андрея осталась худая немощная тень.
Лика села в кресло рядом с кроватью. Она расспросила его о здоровье, он в двух словах с трудом рассказал. Возникла пауза. Больше говорить было особо не о чем.
Столько лет не виделись, а поздравлять друг друга с праздниками — вряд ли это можно считать дружбой.
Перед ней сидел совершенно чужой человек, с которым у нее не было ни одной точки соприкосновения. Кроме того, давным-давно забытого, что было десять лет назад.
У каждого была своя жизнь.
У нее муж и ребенок, у него — вот так.
Лике хотелось сбежать.
Приличия диктовали ей потерпеть хотя бы часик.
Они молчали.
Она протянула ноги на стул перед кроватью.
Андрей дотянулся рукой до ее коленей и погладил их. Едва-едва.
— Положи их сюда, — с усилием проговорил он.
И Лика переложила ноги на кровать. Он обнял их, наклонился как мог и начал их целовать. Он водил губами долго, нежно, он уткнулся лбом в ее колени и молчал.
Под ним шуршала клеенка.
И Лика гладила его по голове.
Больной Андрей целовал ее колени, гладил пальцами икры, и в тот самый момент, когда Лика была уже готова расплакаться, он поднял голову, долгим взглядом посмотрел ей в глаза и проникновенно спросил:
— Пососешь?..