СЕЛЕДКА
Моя жена Шура обожает ходить на рынок за продуктами и пробовать там всякие дизентерийные вкусности: вишенки, абрикосики, яблочки, помидорчики и все это, естественно, немытое.
Но на этот раз она особенно отличилась – уже на выходе с рынка, вручила мне свои пакетики и прямо двумя руками деловито полезла в большую селедочную бочку, видимо, чтобы проверить упругость тушек и коэффициент их скольжения в рассоле.
Вытащив руки, она недовольно хмыкнула и мокрыми растопыренными пальцами потянулась обратно к своим пакетикам. Я ловко увернулся и очень сердито сказал:
- Ну, нафига ты полезла в селедку!? Ты же теперь всю машину заляпаешь и провоняешь!
- Ой, я совсем забыла, что мы на машине, я ведь привыкла на базар ходить пешком. Ну не ругайся, я и сама недовольна.
Хоть я и так уже нес килограммов тридцать, но пришлось еще и пакеты жены на себе тащить. А жена сложила перед собой ручки как принцесска и пошла к машине.
Пришли.
Я с большим трудом перехватил все в одну руку, чтобы второй рукой «пикнуть» брелком и кое-как открыть пассажирскую дверь.
Шура стала аккуратно усаживаться, а я придерживал ее под локоток, чтобы она, не приведи Господи, ничего не задела своими селедочными руками.
Пока я пристраивал вещи на заднее сидение, мы продолжали вялые взаимные уколы:
- Только не включай радио и ремень не хватай! Я сам тебя прицеплю. Дотронешься до чего-нибудь – пешком пойдешь.
- Ага, разбежалась! Скорее – это ты пойдешь!
- Я бы с удовольствием пошел, чтобы селедку тут не нюхать, но ты даже на велике без рук не умеешь…
Вдруг, где-то за спиной послышался женский голос: - «Ой, как же приятно за вами наблюдать...»
Я оглянулся и метрах в пяти увидел сгорбленную старушку в немодной кокетливой панамке.
Она продолжала: - «Ну, вот даже со стороны сразу видно, что вы очень любите друг дружку. Хотя вроде бы и не молодожены. Как же тебе с мужем-то повезло, красавица. Все сам тащит, ничего не дает нести жене. Даже дверь в машине перед тобой открывает, усаживает. Молодец, настоящий кавалер. Береги его. Такие мужья сейчас большая редкость. Смотришь, аж душа радуется…»
Я помялся в нерешительности, потом подошел к улыбающейся Шуре, поцеловал ее в лоб и молча отправился на рынок за влажными салфетками, чтобы спасать свою селедочную жену…