Финита ля комедия
Где-то на рубеже 80-90-х я однажды играл в футбол и сильно повредил
ногу. Попал в больницу - в известную «десятку» в Питере, куда где-то
в то время привезли беднягу Талькова… Вместе со мной в «травме» лежали
мужики из-под машин, с переломами, после драк и т.п. Компания
разношерстная. Дело было на излете перестройки и со жрачкой было уже по
всей стране неважнецки, а в больницах - тем более. Ну и нас одно
название что кормили - утром ложка каши на воде, в обед жиденький супчик
и второе с «запахом мяса», без никаких салатов-фруктов, конечно. Мы
намекали врачам, что маловато как-то, но ответ был всегда один: типа
финансирования нет, и «кому сейчас легко?», «работать некому в буфете»,
на днях получка у персонала - стыдно в глаза смотреть будет поварихам и
санитаркам.
Больным приходилось поднапрячь родственников - чтобы таскали из дому
продукты. В общем, не голодали. Да и жили весело, дружно.
Только однажды положили к нам одного мужика, назову его Вован, так не
помню, как звали. И сразу он начал себя ставить. Всем известный тип.
Мол, всех-то он в городе знает, все у него схвачено - от ментов до
органов власти. Якобы любую проблему он может решить одним звонком и
завтра-послезавтра его переведут в отдельную палату - из нашей на 11
человек. На второй день он начал покуривать прямо в палате, музыку
включать громко и всячески свое превосходство утверждать. Ребята
понемногу ворчали, но сильно не возникали: да и как возникать с
переломом шейки бедра или на костылях. Ну и не хотели связываться,
наверное.
Но все-таки решили мы его власть и возможности испытать и как-то
намекнули: раз все можешь - разберись с кормежкой. Поговори с кем надо,
пусть позвонят или еще чего. Он - тыр-пыр, деваться некуда. Пошел с
важным видом куда-то не то звонить, не то к главврачу разбираться.
Вернулся с загадочным видом.
Ну, на следующий день ничего не изменилось. А на второй или на третий…
Приносят нам на завтрак по полной тарелке каши с маслом, да на молоке
сваренной, не на воде. Кофе нормальный, булочку с маслом. В обед -
наваристый суп, котлетки с жареной картошечкой на второе, салатик.
Дальше - больше. Даже по яблоку и апельсину стали давать, чуть не бананы
вроде, сейчас уже не помню. Короче, нормальное питание, какое и должно
быть в больнице.
Родственников мы освободили от повинности носить жрачку. Вован ходит
гордый - не подступиться. Открыто курит в палате, свой домашний
маленький телевизор к себе повернул, один смотрит, на всю громкость, и
всячески свое «я» утверждает и показывает. Мне хотелось ему костылем
заехать - но общественное мнение явно было на его стороне. Это ж надо -
один раз с кем-то поговорил и всю больницу стали нормально кормить!
Так продолжалось дня три-четыре.
Но так уж устроена жизнь - счастье редко продолжается долго.
И вдруг опять на завтрак приносят нам старую кашу-воду. И на обед -
тоже не поймешь что. И на ужин остатки утренней подогретой каши, без
всякого масла и прочих излишеств.
А Вована как-то не видать, все не то на процедурах, не то еще где
болтается - он ходячий был, а больница большая.
Спрашиваем у одной словоохотливой санитарки: в чем дело?
А она и рада. Три дня назад, говорит, у нас получка была, все
поварихи-судомойки напились, потом на работу не вышли, пришлось
девок-больных просить, чтобы они с готовкой помогли. Вот они эти дни
обеды и готовили. А потом штатные поварихи протрезвели, вышли на работу.
Да вот они, кстати - домой пошли!
Смотрим в окно: идут наши больничные поварихи, и у каждой по агромадной
сумке, а в этих сумках, похоже, наши яблочки и котлетки, «для дома, для
семьи», так сказать, несут.
После этого мы стали с нетерпением ждать Вована - когда он со своих
процедур вернется. Хотелось кое-что ему сказать и посмотреть, как он
теперь курить в палате будет. Но, считай, ничего этого не дождались.
Поздно ночью он пробрался на свою койку, а утром его куда-то перевели,
так что задать ему кое-какие вопросы не удалось.
Ну а родственничков пришлось снова поднапрячь, насчет продуктов.
Дмитрий