Экзамен по истории экономических учений походил на все предыдущие и все
последующие как две капли воды. Студенты, надеющиеся на собственную
удачу и милость экзаменатора, и постепенно эту надежду теряющие. И
профессор, также расстающийся со своей верой в то, что сумел в течение
семестра заинтересовать своих подопечных яркими и захватывающими
лекциями о Марксе, Кейнсе и остальных Маршаллах, Вальрасах и Сраффах.
Но это продолжалось ровно до тех пор пока к столу с билетами не подошла
ОНА. Высокая, стройная, обольстительная. Богиня. Нет, не так! Вернее так,
но это было только мое мнение.
Она была довольно симпатична, как считала остальная мужская часть курса,
довольна умна, как полагал преподавательский состав, в общем ничего себе,
как говорили девушки, подружки и не совсем.
Изящным движением она подняла карточку с номером.
Вопрос звучал так: "А. Смит и его работа "Богатство народов..."
Предполагалось, что экзаменуемый вкратце рассказав о биографии
родоначальника экономической теории Адама Смита, оценив его , в общем-то,
неоценимый вклад в развитие экономической науки, подробно остановится на
разборе содержания поименованной работы классика.
И экзаменуемый, вернее экзаменуемая не подвела. Ответ на вопрос лился из
ее прелесного ротика неостановимым потоком. "А. Смит, - твердо и
уверенно звучал ее звонкий, мелодичный голос, - родился в 17... Перу А.
Смита принадлежат такие работы, как... В своем труде А. Смит первым
пришел к выводу... Учениками и продолжателями дела А. Смита являются
такие выдающиеся экономисты, как...".
Профессор, у которого, впервые за сегодняшний день, сквозь казалось бы
непролазные тучи лени, невежества и дремучести пробился яркий лучик
знания, умиленно улыбался, не спуская глаз, спрятанных за толстыми
стеклами очков, с такого чуда.
Наконец, блестящий ответ был завершен не менее блестящей фразой о том,
что знакомство с наследием А. Смита лишний раз подтвердило верность
выбора нашей героиней своего жизненного пути.
Блаженно выдохнув профессор потянулся за зачеткой, и не находя в себе
достаточно сил для немедленного спуска с облаков просвещения в клоаку
зубрежки, изворотливости и откровенной тупости, добродушно, где-то даже
риторически, вопросил: "Ну что же Вы его, голубушка, все А. Смит, да А.
Смит, у него же и имя есть христианское, мамой и папой данное". И подняв
глаза с удивлением видит симптомы нарастающей паники на прекрасном лице
без пяти минут отличницы. Тут же пожалев о своей неуместной жестокости,
но оставаясь в силу привычки все-таки экзаминатором, он элегантно
подводит красавицу к правильному ответу: "Ну же деточка, как звали
первого мужчину?"
И деточка, облегченно вздохнув, голосом вновь начавшим обретать былую
силу, но при этом почему-то густо покраснев, тихо и полувопросительно
отвечает: "Валера".
Валера