Филатов – старший с удовольствием вспоминал прошлое. Рассказывал интересно, с юмором, не упуская деталей. Особенно мне запомнилась история, которая произошла еще до революции.
В маленьком провинциальном городке «прогорал» цирк, и, чтобы поправить дела, хозяин расклеил по городу афиши: «Только два дня! В цирке показ дикаря – людоеда. Съедение живого человека на глазах у публики. Спешите покупать билеты!»
Дикарем – людоедом владелец цирка приказал быть Ивану Лазаревичу. Вечером публика до отказа заполнила цирк. Все жаждали сенсации.
В конце представления на манеж выкатили клетку, в которой сидел Иван Лазаревич. Тело его вымазали дегтем и сверху обсыпали перьями. Он рычал, брызгал слюной, скакал по клетке, делал вид, что пытается выломать прутья. Униформисты на вилах просовывали ему в клетку убитого голубя (конечно, не голубя, а чучело голубя с мешочком, наполненным клюквой). Иван Лазаревич рвал голубя зубами, и во все стороны летели перья птицы, а по подбородку «людоеда» стекала «кровь».
Публика смотрела на это зрелище, затаив дыхание… В центр манежа вышел хозяин и, поигрывая золотой цепочкой от часов, громко объявил:
– А теперь предлагаем вашему вниманию съедение живого человека. Желающих быть съеденными… прошу в клетку!
В зале все замерли. Конечно, никто не вышел. Выждав паузу, хозяин объявил:
– Ввиду отсутствия желающих представление заканчивается. Оркестр – марш!
Разочарованная публика покидала цирк. А на другой день после того, как хозяин вызвал желающих быть съеденными, на манеж нетвердой походкой вышел небольшого роста, толстенький, крепко подвыпивший купчик.
– Же – ла – ю! Жалаю, пусть ест! – заявил он.
Возбужденная публика загудела. Купчик обратился к хозяину цирка:
– Раздеваться, или так есть будет?
Растерянный, побледневший хозяин с трудом выдавил из себя:
– Так будет.
Открыли клетку. Зал замер. Перепуганный «людоед» Филатов изо всех сил зарычал и, встав на четвереньки, начал руками и ногами разбрасывать опилки, надеясь, что купчик испугается и передумает. Но пьяного это ничуть не испугало, и он смело пошел вперед. Не зная, что делать, «людоед» умоляюще посмотрел на хозяина.
– Кусай, кусай, – сквозь зубы цедил хозяин.
В отчаянии Иван Лазаревич, подпрыгнув, навалился на купца, опрокинул его на опилки и вцепился зубами в ухо. От боли тот моментально протрезвел и заорал благим матом.
Орал укушенный. Орала публика. Визжали с перепугу женщины…
– Не надо! Не надо! – кричали с мест.
Униформисты по знаку хозяина бросились на Ивана Лазаревича и начали с силой оттаскивать его от купца.
А Филатов – старший вошел в роль и, забыв, что он дикарь – людоед, выскочил из клетки и закричал на чистом русском языке:
– Дайте мне его! Дайте! Я его сейчас загрызу!
К счастью, за криком публики этих слов не было слышно. «Людоеда» с трудом водворили в клетку и увезли на конюшню.