Еще одна байка из театральной молодости.
80-е годы. Завершение сезона, май-июнь, подготовка к сельским гастролям – объезду деревенских и районных клубов области с одним спектаклем. А надо сказать, что спектакль всегда выбирался так, чтобы было поменьше занято актеров, поменьше возить, ставить и убирать декораций, в общем все по минимуму. Как актерам не хотелось убивать месяц жизни в пыли и в деревенских «отелях», так и театру была экономия по командировочным и зарплате по переработке.
И, как удачно, театр то ли к какому-то революционному юбилею, то ли просто выполняя план по патриотическому воспитанию населения, поставил, практически на двух исполнителей, пьесу очень советского писателя и драматурга, Лауреата двух Сталинских премий Бориса Андреевича Лавренева «Сорок первый».
Кто не знает сюжета, то буквально в двух словах обрисую.-
Гражданская война. По белым пескам Средней Азии движется, преследуемый белыми, умирая от жажды, отряд красноармейцев. На боевом счету у лучшего стрелка отряда Марютки - деревенская революционная «женщина-снайпер» - сорок убитых белогвардейцев. В последнем бою при захвате каравана взят в плен белый поручик-аристократ Говоруха-Отрок, направленный с дипломатической миссией от Колчака к Деникину.
Волею случая они остаются одни в на берегу моря, естественно возникает чувство, любовь, койка, но когда аристократ все-таки вспоминает свои корни и хочет дать деру, Марютка его кончает метким выстрелом, делает сорок первую зарубку на прикладе, плачет, но по пьесе выходит, что она герой и революция выше чувств и личного.
Марютка – миловидная актриса в возрасте, но не ахти – образ-то деревенской бабы, а он – актер-красавец, под два метра рост, худощавый, лет сорока, благородное и интеллигентное лицо, в общем все в нем ложится на эту трагическую роль. В театре это амплуа так и называется « герой-любовник».
В общем на гастролях актеру делать нечего, партнерша для реального отдыха – не вариант, даже, извините, с натягом. А две-три недели нало отдать Родине и отбарабанить запланированные спектакли. Да и свеженького чего-то хочется. И на его радость – повезло!
В сельпо усмотрел он девушку - то ли заведующую, то ли продавщицу, то ли все в одном флаконе. Но не в этом дело. Она – красавица! Описывать не буду, просто примите это как факт. Но стал он по несколько раз в день захаживать, приглашать на спектакль и сначала осторожно, а потом в открытую склонять к животному сексу с мастером столичной сцены.
Девушка - тем не менее – ни в какую! Я – замужем, село маленькое, узнают, и хочется и колется, в общем две недели уговоров – коту под хвост. Уже все в группе, приехавшей с ним, знают эту эпопею, посмеиваются над ним и втихаря и вслух, но от этого дело не продвинулось.
И вот последний спектакль – он по традиции играется в месте дислокации и проживания, актер ее приглашает на спектакль, где, наконец, она сможет его увидеть во всей красе и договаривается потом с ней встретиться «поболтать-попрощаться», в общем, по ее тону он понимает, что она готова к встрече за заборчиком клуба.
А надо сказать, что ехидство, подколы в его адрес героя-любовника уже звучат не как ирония, а как издевка. Поэтому, чтобы не быть голословным, он сообщает о месте свиданки одному приятелю, тот другому, а там – уже понеслось г…о по трубам. Поэтому после спектакля в засаде у заборчика залегло понаблюдать за развитием сюжета уже человек двенадцать, при этом не только мужчин.
Спектакль заканчивается, темень, фонари только на центральной улице, за клубом – свет – только от луны и звезд, романтика, мать ее…
Девушка с опаской, после долгих и мучительных угрызений совести, версий для мужа о переучете, многодневных сомнений все-таки пришла! Вся в красивом, в ожидании долгожданного праздника и обещанных запретных удовольствий.
И они без разговоров, как взрослые люди, тем более все уже двадцать раз проговорено и все произнесено, вступают в долгожданную связь.
Девушка быстро упирается в заборчик, подобрав юбки, он пристраивается сзади. Все отлично, даже замечательно, но… его воздержание, волнение, обстановка - экстрим и, после пары толчков и секунд, все быстро завершается…
Пауза. Она - не оборачиваясь, опускает юбки, не спеша отряхивает руки, приглаживается, поворачивается к нему и по матерински тепло, с легкой горечью, но большим разочарованием, с глубоким вздохом произносит:
- Эх, ты,…бля, … е-ба-ка !
Все вокруг замирает, еще одна пауза и … грохот смеха за забором, стон, вой… Девушка бежит, он стоит.
P.S. После начала театрального сезона на стационаре, в сентябре, никто в театре нашего героя-любовника не называл никак, кроме как «е-ба-ка!» (именно растягивая слова и с ее интонациями), через два месяца это прекрасный актер перешел в другой театр… Вот так бывает, не знаешь, где найдешь, где потеряешь…