Есть в горах недалеко от Ташкента славное местечко. Небольшой палаточный
лагерь с дивным названием "іш улкашунос", по русски - "Юный краевед".
(Так же в ходу названия "Алкаша нос" и "Юный короед"). Всякие
туристы-альпинисты используют его как перевалочную базу, а всякие
матрасники типа нас просто приезжают туда на пару-тройку суток
покайфовать на природе. Приехали мы как-то раз, расположились, отдохнули
немного (все-таки 7км в гору от электрички переть с рюкзакми), и
приступили к самому интересному. К тому, ради чего мы туда собственно, и
ездим. А именно: потребление спиртных напитков под закусон,
приготовленный на костре, в романтической обстановке, под звон гитарных
струн, при отблесках пламени костра на постепенно хмелеющих лицах... В
общем, кто считает, что все это лучше выпить дома, на кухне, тот ничего
не понимает в картофельных очистках! Ну так вот, когда совсем стемнело,
а потом немного посветлело (взошла полная Луна), приспичило одному из
присутствующих по нужде. По большой, я бы даже сказал по ОГРООМНОЙ
нужде. А так как переться в самую дальнюю часть лагеря было влом, да и
некогда уже, наш герой (стриженый под Котовского), сильно кренясь
поочередно во все стороны света, в сопровождении двух товарищей
направился... кудато во тьму. Итак сцена: тропинка, идущая вдоль склона.
Слева - крутой подъем, справа - не менее крутой спуск. Внизу, метрах в
пятидесяти спуск переходит в небольшую полянка, а она обрывается в
горную речку. Наш Герой, сойдя с тропинки на полметра, спускает штаны,
присаживается на корточки лицом к спуску и... правильно теряет
равновесие и кубарем катится вниз. Набирая скорость, прокатывается по
заросшему деревьями и кустами спуску (и как он только не вписался ни во
что?), выкатывается на полянку и...(барабанная дробь), остановившись над
самым обрывом в той же самой позе, в какой он начал свой героический
спуск, с громким пуканьем делает то, что так давно требовал организм.
Затем, выполнив все необходимые действия, как ни в чем не бывало,
поднимается наверх, на тропиночку, подходит к тем двум пряникам, что
должны были обеспечивать его безопасное передвижение по местности, и
спаакойно так грит: "Ну че, пошли штоли?" Пряники, остолбенев от
пережитого (еще бы! чел чуть с обрыва в горную речку не улетел!),
переглядываются, приходя с себя, затем начинают дико ржать.
На вопрос Героя, чего такого смешного произошло в его отсутствие, один
из них, давясь слезами ответил: "Не, ну ты прикинь, когда ты покатился
вниз, я думал все, хана. Но когда ты выкатился на поляну, там же светло,
бли, от луны, ты прикинь картину: катисся ты, и сияет в лунном свете то
голова, то жопа! Голова-жопа, голова-жопа, голова-жопа, голова,
ПЕРДЫСЬ!" Ржали они втроем еще долго. Когда рассказали остальным, ржали
еще дольше, приговаривая "Не, ну надо же, а! Голова-жопа, голова-жопа!".
С тех пор утекло много воды в горных речках, но иногда, собираясь старой
компанией, не можем удержаться, что бы не подколоть того чела: "Эй ты!
Голова-жопа!"