Проклятая и жутко интересная служба в ГАИ. Группа розыска водителей,
скрывшихся с места ДТП. Там где есть пострадавшие. Ни дна, ни покрышки.
Ночь-полночь, айда на ремень. Глаза слипаются, а ты либо за рулем, либо
голову ломаешь на пару с таким же измученным коллегой, как в три часа
ночи в подъезд проникнуть. Там нас в одной квартирке на девятом этаже
(лифт отключен навечно), не очень-то ждут, надеется подлец бросивший на
дороге сбитого пешехода умирать, что не дознаемся, не придем... А утром
комбату-самодержавцу докладывать. Ну да это отдельная история. Вернее,
целый цикл историй. Как-нибудь расскажу… Ох и расскажу же! Сейчас другая
история. Клянусь, на самом деле было.
Долгожданный отпуск. Ночь в купе. По рассейским обычаям в любое время
года душном. Отчий дом. Радость встречи. Но вот заковыка…. У отца,
несмотря на нескромные возлияния (говори Рассея, разговаривай Масква!!!
Сягодни можна! Сталы от деревенских яств ломятся), вид смурной. Нехотя
признался мой папка: бумажник, оказывается, неделю назад посеял. Все
документы и малость денег после заправки автокопейки оставшиеся. А я-то
недоумевал, что это мне с сельского вокзала-полустанка пехом пришлось
топать. Не встретили родители. Да фигли с пешей прогулкой, не
переломился. А вот каково родителям без авто?! Ни на капустном поле
(законное дело! – правление колхозов даже одобряет), для пропитания
хряка, после уборки урожая «пошакалить», ни на рынок излишки вывезти.
Беда однако серьезная.
Хватанул папа рюмочку казенки иногородней, поднял руку, отмахнулся от
горя-беды и поведал: на автозаправке видать сунул кожан мимо кармана.
Кинулся сразу, да вот странность-то, все обшарил в округе, а не нашел.
Грешит на супружескую чету на пожилом «Москвиче» с киндером белобрысым
лет так двенадцати. Крутился рядом мальчонка, мог «принять» оброненный
бумажничек. А более никого не было.
Ну, я-то, как на грудь приняв, становлюсь на удивление сообразительным и
оживленным. Номер, мол, запомнил?! Папа только отмахнулся. Да я и сам
думаю-то. Ну, запомнил бы и что? Я не я, и хата моя с краю, а будете
настаивать, милицию вызову. Вот и весь был бы ответ. Объявления на
заправке уже повесили. Вот только до бегущей строки на ТВ не додумались.
Самому уже не до веселья. Голову ломаю, к кому обратиться. Мои друзья
уголовнички, после моего перевода в другую область, тоже кто куда
разбежались. В городке, где МРЭО (такая вот была специфика – в
райцентре, где родители проживали только местное ГАИ), ни одной души
знакомой. Да и не секрет, недолюбливают гаишники коллег иногородних. Тут
хоть замашись удостоверением из другой области. Законным порядком,
ржавое дело. Тут и отпуска не хватит. Времена тогда были аховые, власть
все норовила граждан против шерсти приласкать. (Правда и сейчас, если и
по шерсти гладят, то предварительно уксусом смочив обильно).
Ну, утро вечера мудреней. Празднование свернули. Бутылки укупорили,
яства в холодильник убрали. Спать легли пораньше. В намерении утром на
ТВ объявление дать, и в это самое МРЭО заглянуть.
Утром уже собирался ехать на рейсовом автобусе в городок, как мама
приносит письмо. А там… Записка-писулька подметная, детским почерком
писанная. Хотите, мол, документики свои лицезреть, не торгуясь, готовьте
деньгу немалу. Я еще сумме подивился. И план приложен, как обмен будет
производиться. Детально продумано, тайники-закладки, явки, пароли и
т. д. Конспираторы хреновы. Батя просиял. Уже вслух рассуждает: свинью
продать, у знакомых занять… Маман конвертик приносит. Говорит тут еще
бумажка внутри. Глянул и прослезился. Глупость человеческая. Квитанция с
домашним адресом.
Ну, остальное дело техники. Приехали в тот самый городок. Сыскали улицу
и дом-пятиэтажку имени кукурузовода. За дверью лишь трели звонка. Соседи
подсказали. Главный вымогатель на работе засоры в трубах прочищает,
недоносок белобрысый педагогам мозг сносит, а вот маркитантка синдиката
трудится нянечкой в детсаде, за углом. Помахал удостоверением,
представился невнятно (сам-то я не мелкий, стригусь всегда наголо и
обликом – так в глаза и говорят – на знаменитого Дукалиса похож). Она
чуть в обморок не упала. Подхватил нежно за талию необъятную, вопрошаю
угрюмо: «Как же вы гражданочка, до такой жизни докатились, лопатники у
прохожих тырите?».
Уже в отцовской копейке сквозь сопли и слезы поведала: у них давеча
также гаманец пропал. Вернули за весьма нескромное вознаграждение. И
когда сынуля из-под маечки бумажник им показал, тени сомнения не
возникло – времена волчьи и добыча законная, нефиг варежку разевать!
Отец выронил, пацан тут же его спиной схватил и был таков, в «Москвичок»
нырнул. А там родители ситуацию просекли. Отца моего на три буквы с
возмущением в голосах и лицах послали. Обагатиться намеревались. План
«Барбароса» всей семьей разрабатывали вечерами. За основу приняли их
случай. Да что там за основу! Все почти «перерисовали». Даже место
закладки денег не изменили. «Почти» - потому что сумму удвоили. Семья
дебилов. Накатал письмецо сынуля под папину диктовку. А отправить
(«повязать» по-бандитски, хотели что ли?) доверили маме. Подельница
сгребла со стола, все что лежало. В конвертик, сунула не глядя.
В квартире передал отцу бумажник, вытолкал за дверь, один на один
спросил бандитку-нянечку, где мол доллАры с гаманца? Она вновь чуть не в
обморок, сует какую-то мокрую от пота мелочь, видать из семейного
бюджета. Брать не стал. Сказал, что удостоверение у меня поддельное, а
на самом деле я бандюган местный. И если денег заграничных завтра не
будет, паяльники и утюги из квартиры выносить бессмысленно. Со своими
придем. Ну не жалко мне ее! И сейчас не жалко.
В пути молчали. Тягостно как-то молчали. Отец из-за хлипкой двери,
вероятно, все слышал и явно остался недоволен моей выходкой. Сижу,
маюсь. А тут, уже у дома буквально, ошеломил. Добродушно так спрашивает:
«Когда за долларами поедем-то?». Было собрался с раздражением (уж
больно от папки моего умного не ожидал глупости подобной) объяснить, что
семейка лихоимцев хоть и из породы идиотов, но сегодня вечером
всенепременеше будет слезы лить в кабинетах городского управления по
борьбе с бандитизмом. Глянул на него и осекся. Одной рукой рулит, другой
бумажник на груди сквозь пиджак оглаживает, а глазах смешинка сквозь
влагу. Горькая такая… смешинка.
Дома из холодильника на стол. Мама радостная у плиты хлопочет. Особо в
подробности не вдавались. Показали документы: «…в порядке все... ».
После первой отец попросил больше так не делать. Пообещал. Соврал
естественно. Взрослые дети родителей лишь из благих намерений
обманывают.
Садовник.