Самые благодатные и богатые времена, для артистом всех мастей, были при
Леониде Ильиче Брежневе.
Бесконечные концерты, застолья, свадьбы, отнюдь не комсомольские,
рождения детей, юбилеи, проводы на пенсию, и многое многое другое,
требовало присутствия определенного состава нанятых артистов.
И естественно хорошо оплачивались. Но не об этих, приятных во всех
отношениях мероприятиях, хочу я вам рассказать.
Речь пойдет о похоронах, не про нас будь сказано. Да, да, о похоронах,
но каких? Речь пойдет о цыганских похоронах.
Однажды, моего друга, артиста оркестра «Тримитас», пригласил на похороны
своего брата цыганский барон. Как положено, договорились о процедуре, о
дате и о количестве артистов, получили задаток. Похороны должны
состояться на другой день.
В назначенный час, оркестр прибыл к дому барона. Домом, трехэтажный
особняк в мавританском стиле, назвать можно только с большой натяжкой.
Барон и его жена пригласили нас в столовую почтить память умершего.
Тот лежал в шикарном гробу прямо на большом столе в гостиной.
Мы выстроились около гроба и затянули траурный марш Шопена.
Многочисленные гости, особенно женщины подвывали нам из разных углов
зала.
Вдруг, к нам подошел седовласый цыган, почему-то одетый в желтый пиджак,
из под которого виднелся зеленый жилет и в серых брюках в полоску,
заправленных в сапоги.
- Братаны, - сказал он нам, - покойник служил в армии и был отличником
боевой и политической подготовки. Сыграйте Гимн Советского Союза.
С этими словами он продемонстрировал нам пачку рублей, которую положил в
карман концертмейстеру.
Мы обалдели от такой просьбы. Это были наши первые цыганские похороны и
мы не предполагали исполнять на них «цивильные» мелодии, тем более
гимны. Но нас никто и не спрашивал. дали деньги – играй!
Что делать? Пришлось играть!
При первых звуках гимна, вой в зале прекратился и все стали по стойке
смирно. После окончания мелодии гимна к нам выстроилась очередь – каждый
заказывал что-то свое. При чем то, что не принято играть на похоронах.
Мы уже и «Чардаш» Монти, и «Полет шмеля», и «Полонез» Огинского
отыграли, и «Очи черные» и «Цыганочку», как вдруг молодой цыган, сунув
нам пачку рублей «заказал» «Польку»!? Мы робко попробовали намекнуть
ему, что тут похороны, а не танц-зал. Но цыган требовал польку и все
тут. Концертмейстер подошел к барону и спросил, можно ли исполнять не
похоронную музыку? На что барон ответил:
- Что люди просят – то и играйте.
И началось! Вместо договоренного часа. перед выездом на кладбище, мы
играли 3 часа без перерыва песни, танцевальные мелодии, цыганские напевы
и даже импровизировали. Нам казалось, что все забыли, что мы провожаем в
последний путь покойника. Народ пел, плясал, швырял нам деньги и
веселился! Наконец, барон поднял руку и сказал:
- Ша! Чавелы, пора!
Все стихло и мы радуясь передышки высыпали во двор, чтобы сыграть
прощальную похоронную мелодию и сесть в автобус, который ехал на
кладбище.
Дело было в начале февраля. Мороз небольшой, но метель вовсю кружила
поземкой и уже темнело. Пока мы «концертировали», короткий февральский
день пошел на убыль. Кладбище за городом, ехать далеко.
Барон прокричал какую то команду. Провожающие расселось в два автобуса и
несколько жигулей, ожидая команды трогаться. Мы также забрались в
авторбус, смазывая натруженные губы мазью и радуясь перерыву.
Продолжение следует